Я иногда думаю- не в качестве оправдания, конечно- что у таких вот мам срабатывает защитный механизм психики. Ну потому что иначе я не знаю как это объяснить, если женщина там не совсем п*здец пропащая маргиналка.
Сложно, наверное, поверить, что ты действительно полюбила, трахалась и зачала ребенка от такого чудовища.
Меня тоже этот вопрос интересует.
В моей юной юности (старше 8, младше 15 лет) были два неприятных эпизода, которые я напрочь забыла лет так до 20-25. А потом очень ярко вспомнила. Сами эпизоды помнятся теперь очень ярко, а восстановить сроки и хронологию не могу. Даты и зацепки, чтобы притянуть воспоминания к какому-то периоду, не вспоминаются.
Первый - приехали мы с родителями зимой на каникулы к матушкиному младшему брату и его семье. Взрослые тусят на кухне и разговаривают, я с двоюродным братом, моим одногодкой, попёрлась на речку, на берегу которой стоял их дом. Это была даже не речка, а затон, что-то вроде заполненного водой карьера с выходом с одной стороны к довольно таки крупной реке. Зимой, когда на реке вставал толстый лед, там ездила какая-то техника. Помню, как мы с братом пришли на берег, как там ездили маленькие трактора (похожи на современные машины по уборке снега с тратуара, или что-то в этом роде: маленькая машинка с больной кабиной, которая выглядет большой игрушкой, а не серьезной техникой) и двое водил предложили нам покататься. Мы наивные, домашние, никем и никогда непуганные дети согласились. Каждый из нас залез в одну из двух машин, прокатился на ней круга два и вылез. Нам даже дали порулить. Был только один момет - водила той машины, в которую залезла я, поставил меня перед рулем, между своих ног и сказал: "Держи руль и рули!" и добавив: "Не бойся, я только руки погреть" задрал куртку и сунул руку в трусы, то есть добрался до голого тела. Мне было лет 8-10, точнее не вспомню, единственное, что помню отчетливо - ощущение "опоссума, который претворяется мертвым, чтобы не утащили орлы". Замерла, зажалась, стараюсь не дышать, жду, когда все это закончится, при первой возможности вылезаю из кабины и мы с братом мчимся по рыхлому снегу домой, не останавливаясь ни на секунду до тех пор пока не добрались до дома. А вот дома, когда уже все осталось позади, рядом родители и дядя с тетей, когда уже не страшно, все произошедшее просто постепенно стирается. Понять и переварить случившееся мой мозг просто был неспособен, поэтому включается режим: "ничего не было, не о чем думать, все снова в порядке, можно жить дальше".
Второй - я уже старше, мне лет 13-15, приехала к двоюродной сестре, которая старше меня лет на 30, и сын которой младше меня на 3 года был мне скорее младшим братом, чем племянником. Свой частный дом, но с туалетом в самом доме, на улицу выходить не надо. Почему-то родители моей двоюродной сестры, моя родная тетка и ее муж, были там же. Может приехали с ночевой, чтобы пообщаться с моей матерью, может еще что, не помню. Встаю ночью в туалет, иду мимо кухни, на которой без света сидит и пьет водку дядька, как вдруг он прижимает меня к стене и начинает целовать. Противно, неприятно, мерзко, но страха не было, Я понимала, что ничего кроме этого мерзкого поцелуя мне не угрожает, достаточно поднять крик и все будет в порядке. Моя мать первая порвет его на части, она знает что такое пьяный мужик в доме, сама выросла с вечно пьющим и дерущимся отчимом. Сестра двоюродная тоже это так не оставит. Как только дядька отодвигается на пару сантиметров, я проскальзываю мимо него и убегаю в спальню, где спит мой племянник-братишка. Решение было простым - об этом забыть, рассказывать никому не стоит (мне ничего серьезно не угрожало, просто одно из тех мерзких происшествий, о которых хочется забыть по-быстрее), с дядькой наедине не оставаться, в принципе, жить можно. И все было бы впорядке, если бы утром братишка-племянник не рассказал, как ночью он сам вставал в туалет, и его также подловил дядька (для него родной дед) и приняв его за меня пытался прижать и поцеловать. Мы переглянулись, передернулись от отвращения, проплевались и больше об этом не вспоминали и не говорили. С дядькой в будущем никаких проблем больше не было, наедине с ним я не оставалась, видела раз в полгода, минут 30 не больше.
Так вот, я до сих пор поражаюсь тому, как четко и окончательно произошедшее на тот момент стирается из памяти, и только потом, много позже, когда психика-нервы-жизненный опыт становятся достаточно сильными, чтобы выдержать такие воспоминания, они всплывают из памяти на поверхность.
Если бы сама с таким не столкнулась, было бы трудно поверить, что такое возможно.
Кстати, похожий момент был в книге про Тони - она забыла о том, что в 6 лет, после первого взрослого поцелуя, которым наградил ее отец, она рассказала об этом матери, в поисках защиты. Но мать (прекрасно понимая, что произошло, и к чему это должно привести) запретила ей об этом говорить кому бы то ни было.
Вспомнила только, когда самой Тони было уже лет 50, и поняла, что мать была не просто такой же жертвой отца, как сама Тони, но и вполне себе соучастницей и пособницей всей той херни, которая позже произошла.
Вполне возможно, что Рут, мать Тони, действительно верила в то, что с дочерью ничего не происходит, не позволяла сомнениям ее разубеждать, придумала легенду, что это дочь просто сложный и трудный ребенок, который не может не действовать на нервы отцу, и фанатично верила в свой вооброжаемый мир.