Хорошо, что вечером проверилаУ меня сегодня рабочий день, а писала я до половины четвертого утра, так что и текст немножко неадекватен, и Тюлень такой же ;Dтак что текст писался до 6 утра и немношк неадекватен
Ступенька скрипнула под ногой, и я опасливо покосился на нее - не хватало еще сломать шею, выполняя идиотское задание. Но нет, лестница выглядела надежной, только ступени скрипели, каждая на свой лад, будто клавиши плохого пианино.
Внизу было вполне прилично - стиральные и сушильные машины, шкафы, невесть как оказавшаяся здесь классная доска, аккуратно прикрытая полиэтиленовым чехлом. Дверь в углу, как и говорил Йен, оказалась незапертой, и открыв ее, я мрачно окинул взглядом широкий темный туннель. «Тебе понравится в этой школе», - говорил отец, - «Вот увидишь, как там интересно! И друзей найдешь так быстро, что оглянуться не успеешь».
И что? Прошло два месяца, и в отчаянной попытке найти если не друзей, то хотя бы приятелей, мне приходится тратить вечер на увлекательную прогулку по подвалу в поисках дурацкой губной гармошки. Спасибо, пап.
***
Высокий рыжеволосый Йен, кажется, и сам ощущает нелепость происходящего, но два его друга смертельно серьезны и согласно кивают в такт каждому его слову:
- Вы не можете не знать, какая это честь - состоять в тайном обществе Зетта, - говорит Йен, слегка улыбаясь уголками губ, - Мы принимаем в свои ряды только избранных, и вы должны быть горды уже тем, что стали кандидатами, что привлекли наше внимание и теперь стоите в этой гостиной. Но для того, чтобы из кандидата стать членом общества, необходимо пройти несколько испытаний, проявить волю, силу духа и бесстрашие. Готовы ли вы к этому?
Я киваю, едва сдерживая улыбку. Тайное общество Зетта, настолько тайное, что руководство школы выделяет им отдельную гостиную для сборищ. Десмонд и Мартин тоже кивают, и кажется, серьезны не меньше, чем друзья Йена, так что я ощущаю к нему симпатию - мы будто бы единственные в этой комнате, кто осознает комичность ситуации.
- Первое задание очень простое, - продолжает Йен, - Вам всего лишь нужно найти губную гармошку, спрятанную в подвале.
***
И вот он, подвал. Естественно, я избавил пацанов от необходимости идти со мной. Они явно были перепуганы до ужаса необходимостью идти в темноту, да и мне проще быстро управиться самому, чем успокаивать пару малолеток, шугающихся каждой тени.
Я шарил лучом фонарика по стенам и полу, но никакой гармошки не видел. Уже начал представлять, как буду описывать всю эту историю Кейти. Впрочем, стоит ли? Она две недели не писала мне первой. Не лучше ли сохранить хотя бы остатки гордости? Я ее не винил, разумеется - я уехал, не появлюсь до Рождества, да и мы даже не начали встречаться официально. Она имела полное право не вспоминать обо мне, у нее ведь школа, друзья, тусовки. Она не виновата в том, что я здесь выл от тоски, лез на стенку, не мог сдружиться ни с кем из одноклассников, которые давно разбились по маленьким группкам.
И ни одной девчонки! Гребаный стыд, ни одной девчонки на всю школу. И как тут не думать о Кейти, о ее светлых волосах, зеленых глазах и мягких губах? В конце августа мне удалось во время поцелуя осторожно погладить ее округлую, упругую попку. Я уже предвкушал, как в следующий раз засуну руку ей под футболку, но по итогу пришлось дрочить на эту фантазию в душевой кабинке, каждую секунду боясь, что кто-то войдет. Господи, какая же мерзкая у меня жизнь. И все потому, что папашин друг завещал ему деньги с условием, что я должен учиться в этой дыре.
В обувь попала каменная крошка, и я остановился. Пришлось зажать фонарик между грудью и подбородком, чтобы снять кроссовок. Балансируя на одной ноге, я вытряхнул его, и пошатнувшись, неловко подпрыгнул, ударившись спиной о стену.
Стоп. Что?
Откуда за мной стена? Я быстро запихнул ногу обратно в кроссовок, обернулся, снова сжимая фонарик в руке. Луч света скользнул по каменной стене, заросшей лишайником, как плесенью. Но я же только что, черт побери, отсюда пришел. Может, просто развернулся боком, пока прыгал на одной ноге, и это стена длинного туннеля, по которому я шел? Но ведь те стены были кирпичными, а тут, куда бы я ни поворачивался, луч освещал лишь тот же крупный камень. Хуже того, это явно был не тоннель. Это было большое помещение, которое мой слабый фонарик не мог осветить полностью.
Я постоял немного на месте, размеренно дыша, успокаивая бьющееся сердце. Проверил телефон - конечно же, нет сети, кто бы сомневался. Что ж, видимо, за мыслями о Кейти я и не заметил, как вышел из кирпичного туннеля и вошел в этот каменный зал. Неудивительно - я так замечтался, что у меня даже привстал. В таком состоянии куда угодно придешь и не заметишь. Пойду вдоль стены - рано или поздно в ней найдется выход.
Но уже через пару шагов я споткнулся обо что-то на каменном полу. Ого, да это же гармошка! Старенькая, потертая, с выгравированными инициалами «ПК». Я засунул ее в карман, и мне резко стало легче, я даже улыбнулся. Значит, Йен со своими друзьями был в этом помещении совсем недавно. Это означает, что я действительно был недалеко от выхода в туннель, теперь оставалось только его найти и вернуться обратно. Пацаны будут счастливы, что я разобрался с этим заданием один. Конечно, признательность двух мелких - не такая уж великая ценность, но в этой школе я был рад любому проявлению симпатии.
Я посветил вперед и вздрогнул от неожиданности - вдалеке виднелся какой-то парень в школьной форме. Он стоял спиной ко мне, не двигаясь и никак не реагируя на осветивший его луч. Я тоже замер, в панике ища этому объяснение. Кто-то из Зетты? Проверяют выполнение испытания? Или само испытание вовсе не заключалось в поиске гармошки в подвале? Как там Йен сказал? «Воля, сила духа и бесстрашие»? Может быть, настоящее испытание начнется именно сейчас? Эти идиоты считают себя членами тайного общества, элитой школы, которая для них является целым миром. Что, если их здесь несколько, и сейчас меня будут бить? Драться я не мастер.
Я пошарил лучом по помещению, но больше никого не обнаружил. Снова направил луч на странного ученика, и вот тут-то все мои попытки рационализировать происходящее пошли к черту. Он шел ко мне быстрым и уверенным шагом, и его лицо, его сгнившее лицо, с клочьями кожи, облезающими с костей, с мутными белыми глазницами искривляла ухмылка.
Так быстро я не бегал никогда в жизни. Почему-то страх не руководил мной, хотя я каждую секунду осознавал его, будто бы внутри меня был еще один Джейсон, бьющийся в истерике, исходящий слезами и соплями, мямлящий что-то вроде: «Я не хочу умирать!». Но этот напуганный пацаненок словно бы отошел в сторону, и я наблюдал за ним лишь краем глаза, параллельно фокусируя внимание на полу, чтобы не подскользнуться. Добежав до противоположной стены, я понесся вдоль нее, не понимая, чудятся ли мне торопливые шаги за моей спиной. Мелькнула мысль выключить фонарь, но я тут же ее отбросил - мертвый, вполне вероятно, прекрасно видит в темноте, а вот я без света далеко не убегу.
Впереди я увидел дверь. Не проход в туннель, а именно приоткрытую дверь. Мне казалось, что я бежал до нее целую вечность, что шаги за спиной становились ближе, и даже что я чувствовал на плече омерзительно холодную руку. Влетев в дверной проем, я захлопнул дверь за собой, задвинул тяжелый железный засов, и не удержал вскрика, когда с другой стороны в нее деликатно постучали. Вслед за стуком раздался сдавленный смех, а потом стук возобновился.
Я отскочил от двери, оглянулся - небольшая комната, люк в потолке, откуда падает свет, какие-то ящики. Я схватился за один из них, подтащил его под люк. Крышки на ящике не было, и я с удивлением увидел пару винтовок. Но стук не прекращался, он приобрел ритм, мне даже казалось, что я узнаю какую-то старую мелодию, и не рассматривая больше винтовки, я запрыгнул на ящик, уцепился за края люка, резким движением подтянулся, задрыгал ногами в воздухе, и выбрался на мягкую траву.
Вскочив, я сразу понял где я - в школьном саду. Бросившись ко входу в здание, я заметил четыре длинных тени, ложащихся из сада на стену школы, но оглядываться и проверять, кому они принадлежат, мне совершенно не хотелось.
***
Йен утром встретил меня в коридоре у класса географии.
- Ну что? - спросил он меня, все так же улыбаясь уголками губ, - Нашел гармошку?
- Нашел, - ответил я, вытаскивая ее из кармана.
Йен осмотрел гармошку, как будто боялся, что я подсуну ему подделку, и хлопнул меня по плечу:
- Молодец! Страшно было?
Я посмотрел в его смеющиеся глаза и пожал плечами:
- Немного.
Он кивнул так, будто мой ответ заслуживал одобрения. Или одобрения заслуживало то, чего я не сказал?
Проводив глазами его рыжую макушку, удаляющуюся от меня в сторону спортзала, я вошел в класс. До начала урока оставалось еще десять минут, ученики оживленно болтали, разбившись на группки, но Том, тихий темноволосый паренек, сидел в одиночестве - его лучший друг схватил воспаление легких и лежал в больнице. Устроившись за своей партой, я повернулся к Тому и завел ненавязчивый разговор ни о чем. Убедившись, что тот охотно отвечает, я перешел к тому, что меня волновало:
- А ты слышал о чем-нибудь странном в школе?
- В смысле? - непонимающе нахмурился он.
- Ну, я не знаю, какие-нибудь непонятные происшествия, или что-нибудь сверхъестественное.
- Сверхъественное? - усмехнулся Том, - Нет, такого не слышал. А вот происшествия были. В семидесятых, по крайней мере, точно один учитель спятил и убил пару учеников. Кажется, химик. Правда, скандала не было - замяли как-то. В девяностых еще вроде несколько мальчишек утонуло. Ну, и вроде как все. А тебе зачем?
Вошедший в класс географ спас меня от объяснений, вышло отделаться коротким:
- Да так, просто.
Урок начался, но я не слышал ни единого слова, перед моими глазами стоял тот, кого я видел в подвале. Призрак одного из убитых сумасшедшим учителем? Мне явно нужно больше информации.
После уроков я первым делом отправился в библиотеку. Старенькая библиотекарша сначала даже не поняла, о чем я ее спрашиваю, а потом с неодобрением покачала головой:
- В какие смешные сказки вы верите, молодой человек! Учитель, убивший учеников? Никогда здесь такого не случалось. А вот трагедия с утонувшими мальчиками действительно была. Мы тогда даже плакат оформили с их фотографиями, чтобы ученики наконец осознали, почему нельзя бегать к морю без сопровождающих. Надеюсь, вы так не делаете?
Я помотал головой под ее строгим взглядом, и она смягчилась.
- Что ж, этот плакат где-то у меня должен быть. Подождите пару минут.
Она нашла его даже быстрее, чем за пару минут, уверенно вытащив бумажную трубку из шкафа. Я отошел к окну и развернул плакат. Три фотографии в ряд, три лица мальчишек, погибших в море. Двое по краям были смертельно серьезны, но Йен на центральном фото улыбался, улыбался широко и открыто.
I'm hanging on your wordsВ тот год все танцевали под What Is Love.
Living on your breath
Feeling with your skin
Will I always be here
Она играла из открытых окон и кассетных плееров, звучала над каждым бульваром и летела вдоль каждой аллеи, была громче шума машин и четче разговоров прохожих - будто все жители города страдали от любви в стиле евродэнс.
Слушал ее и Марк, но негромко - пока папа не слышит. Прислушивался к шагам на лестнице и то и дело выглядывал к окно - не подъехал ли отцовский белый "мустанг". В прошлом году, когда все сходили с ума от Rhythm Is a Dancer, папа неожиданно озлобился, услышав ее из комнаты Марка. Он вошел так, что дверь резко открылась настежь, но не ударилась о стену, раскрытой ладонью выключил радио и долго насмешливо смотрел Марку в глаза, словно оценивая.
- Принцесска, - сплюнул слова Марку под ноги вместе с табаком.
Вечером приказал матери не класть сыну мясо в тарелку - "он беззубый совсем, да и не переварит".
Следом под запрет попали футболки с ультрамодными Куртом Кобейном и Radiohead - такие носили почти все одноклассники Марка, те самые крутые ребята, что слыхом не слыхивали о Snap! и Haddaway и под которых было так удобно мимикрировать. Но папа любил строгие однобортные пиджаки, сорочки с высоким воротничком и галстуки - лет тридцать назад он был бы первым модником - и потому любые отступления от его вкуса оказались в помойном ведре.
Какое-то время Марк старался держаться в заданных папой рамках: не слушать легкомысленную музыку, не носить хулиганскую одежду, выделяться умом, а не внешностью. А в конце июня ему в руки попала кассета Army of Lovers - и длинные рукава купленных мамой джемперов стали скрывать накрашенные ногти, и нижнего века нет-нет да и касался косметический карандаш. Конечно, хотелось голубой полосой от виска до виска, конечно, хотелось смелее и ярче! Но в школе ждали молодые поджарые хищники, а дома владения на предмет нарушений проверял папа. Отец.
По дороге в школу и из нее Марк представлял себе многослойные приключения, в которых он оказывался то златокудрым принцем, то хитроумным визирем, но каждый раз - персонажем очень далеким от того, каким был его отец, и от того, каким хотел видеть отец его самого. В своих фантазиях Марк не обладал ни богатством, ни физической силой, но манжеты его были кружевными, локоны упруго кудрявились, а голос зарождался в диафрагме и и шел туда, куда покажет ненатруженная кисть.
И все было хорошо, все шло по тактам, пелось легко и проживалось в быстро сменяемом ритме.
Пока однажды за ужином отец легким движением, каким обычно ловил брошенную ему вещь, не схватил запястье сына - да так, что не вывернуть, не вытянуть, не выдернуть. Как добычу держал, как собственность.На ногти смотрел, на феньки смотрел, на венки нежно проступающие смотрел, на татуировку переводную с простреленным сердцем смотрел.
- Гомик, - сказал с презрением и стиснул так, что, казалось, хрустнула каждая косточка. Марк не вскрикнул даже - лишь перед глазами звезды пошли, будто Рождество раньше времени наступило.
А дальше - хоть в перьях ходи, хоть прозрачные одежды чередуй, будто Марк совсем исчез для своего отца. Кривая усмешка, предупредительное избегание столкновения - будто прокаженный в родительском доме. Изредка - небрежно брошенное "педик", привычное, будто чихнул, - и пыль осела на рукавах.
Поэтому, когда пришло письмо из Харрода, Марк практически уверовал в Господа - ах, если б тот был еще хоть чуточку терпимее.
Отец даже не вышел прощаться, ведь пятница - день покера, а мама плакала навзрыд и тайком-таки спрятала в багаж черный строгий джемпер. Марк расцеловал ее в обе щеки, пообещал писать и сдержал слово - еженедельно, бисерным почерком, на заранее выбранных винтажных открытках. Их было чуть больше двухсот за первый год - одна в неделю на тревогу, одна в неделю на надежду, одна в неделю на восторг и одна финальная, зрелая, про все.
В Харроде он поначалу все время проводил в библиотеке - робкий, угловатый, не знающий, чью сторону принять и чьи приметы носить. Но его нашли, опознали, приняли и научили слушать The Cure. То, что раньше казалось неуместным и вредным, нашло свое место и назвалось индивидуальностью.
А еще на Марка восхищенно и молча смотрел некий Кристофер.
У Кристофера были белые волосы и россыпь веснушек по прозрачной коже, а еще - глаза, будто самое коварное и синее из морей, и Марк отпустил штурвал, увяз, захлебнулся в этом море.
Поначалу они всего-то обменивались зачитанными до дыр геройскими книгами и кассетами с собственными сборниками, только чинно здоровались в коридорах и синхронно склонялись над учебниками, пока под один из "the best for Mark Wise" они не встретились над Тайной Лестницей.
- Я знал, что не зря вычерчивал знаки, - прошептал Марк, и иссеченные синим и черным пальцы схватились за белокурые пряди.
Лишь он один знал, что угловатый и застенчивый Кристофер превращается в порочного ангела - но лишь под решетчатой крышей, лишь в измаранных ладонях, лишь под Try Not to Breathe.
И странные знаки вспыхивали вдоль Лестницы - на каждый вздох, на каждый вскрик, на каждое признание, на каждое "Не так". Часть из них Марк чертил осознанно, о других же не имел ни представления, ни воспоминаний. Треугольники, надписи голубым мелом и вишенки. Жетон шерифа, шприц, 83. Женский портрет, автобус, сигарета. Снежинка, грубый штрих, квадрат.
Главное, что все это продолжалось, - и какая разница, какой ценой?
Ежедневно в полдень и после пяти часов комната над Лестницей превращалась в комнату со звездами. Иногда в ней взывали к Богу, иногда одними губами пели Your Kind of Lover, но чаще всего - выдыхали нецензурное и нечленораздельное. Иногда смеялись, и иногда - над шутками. Иногда обнимались, впиваясь ногтями в плечи. Курили одну на двоих.
Одергивали рубашки, застегивали все пуговицы.
Поправляли волосы.
Расходились, не прощаясь.
С порога смотрели на дощатый потолок - фейерверков и бессчетных Млечных Путей уже не показывали.
В свои права заступал обычный школьный мир.
...Осень наступала тягуче, рука об руку с Little Miss Scare-All. Первые специи отношений с Кристофером начинали терять свой вкус, но цветные кляксы листьев добавили пикантности угловатым бесстыдным телам.
В то же время Марку пришел запечатанный фиолетовый конверт с безукоризненной ζ (Z) в правом верхнем углу. "Ты везунчик", - сказал Кристофер и пробежал пальцами вдоль хребта Марка так, что тот ждал продолжения с куда большей жаждой, чем объяснений.
Все, что тяжело дышащий Кристофер сказал потом - "это тайное общество".
"Такое же тайное, как наше?".
"О нет, куда более тайное!".
"То есть наше ты готов не скрывать?".
Глаза Кристофера расширились так, будто само небо хотело обнять Марка, а потом их синь предательски задрожала.
"Люблю тебя", - буркнул Марк куда-то в отросшие светлые волосы и поспешил уйти.
...Письмо привело его в одну из закрытых гостиных на верхних этажах - спираль лестницы, пароль для консьержа, шесть створок тяжелых дверей. За недвижимыми шторами будто место для ковена или любителей морфия, но нет - в огромных ладонях кресел пытались удобно устроиться два ученика, и трое ребят постарше стояли у пустого камина. Среди стоящих - Пол Крофт, с его безупречной осанкой, классическим профилем и невидимой серебряной ложкой. Совершенный в спорте, совершенный в учебе, совершенный в общении с каждым - и глава тайного общества? Марк подавил зевок.
Однажды, правда, он насмотрелся на озорное мартовское солнце, и привиделось ему, что в саду вокруг Пола еще пять теней резвятся. Словно бы натолкнулся на молча танцующую компанию, но нет, проморгался - одна тень, один Пол. Конечно, если б кому в школе и достались магические силы, то, безусловно, Полу Крофту, да только Марк верил максимум в удачные совпадения.
Он забрался в кресло и, едва доставая ногами до пола, чувствовал себя поднесенным к трапезе. Пол смотрел насквозь, будто замечал и предательски смятую штанину, и слегка запыленный манжет, но вслух говорил лишь об испытаниях для вступления в общество. Марку досталось несложное - спуститься за табакеркой в подвал, очень темный и страшный, по словам одинаково блеклых спутников Пола. Но Марк лишь плечами пожал - не живущему двойной жизнью бояться отсутствия света.
Свои задания испытуемые выполнили быстро. Кристоферу Марк сказал, что не будет делать ничего непривычного - так, поблуждает немного во мраке да и все, а уже на Хэллоуин его примут в тайное общество.
"Надеюсь, в твоей новой супер-секретной жизни найдется место и для меня тоже",
"Ты - моя главная супер-секретная жизнь".
На Хэллоуин они договорились встретиться у Кристофера дома.Крис запланировал тыквенное печенье, ночной марафон страшных фильмов и одну на двоих кровать - впервые. Марк в свою очередь пообещал сбежать с инициации так быстро, как только сможет, и бутылку белого вермута. Уговор скрепили коротким поцелуем.
31го октября Кристофер украсил дом и несколько раз переложил подушки на полу у видеомагнитофона, разрываясь между удобством и притворной небрежностью. Перетасовывал подготовленные фильмы - то по новизне, то по страшности, то по красоте коробки. Раздумывал, какую пиццу лучше купить и, если самую сырную, то успеют ли они за ней к Рыжему Джо. Ближе к вечеру переоделся в Линка из игры про принцессу Зельду и принялся ждать.
За окном шумела самая что ни на есть пугающая погода - в вое ветра слышались голоса духов, ветки царапали окна иссохшими руками, а в нескольких милях отсюда шторм обрушивал колючие волны в пещеру с тремя учащимися.
===============
Марк помнил, что вода в легких была очень тяжелой. Такой тяжелой, что не давала ни вздохнуть, ни подпрыгнуть, намертво пригвоздила к каменистому дну. Но что именно значит "тяжелый" он уже представлял слабо.
Все, что было сейчас вокруг него, - разноокрашенный свет. Не существовало преград и резких очертаний, не было шагов и вида на уровне глаз. И долгое время не появлялось желаний.
Город был словно небольшой снежный шар - Марк отдалял его, приближал, поворачивал, закрывал облаками, раздувал слабенькие вихри, пока однажды не понял, что это перемещается он сам. Он больше не видел своих рук и не мог театрально повернуться на каблуках, голос и дыхание никак не хотели возвращаться, а в зеркалах не было даже намека на его присутствие.
Но осознание приходило постепенно, будто Марк собирал воедино разбросанный бессюжетный паззл.
Который сложился в неожиданно уверенное Я ПРИЗРАК.
Призрак, живущий на территории старой школы. Именно она была центром нового мира, над ней Марк поднимался и вокруг нее мог беспрепятственно парить. Он видел, как выпускались три юноши, и один из них обладал резким лиловым свечением, а двое других служили ему мутными отражателями. Вереница учителей отмечала их заслуги и нараспев проговаривала имена - Пол Крофт, Питер Шеппард, Блэйк Ривз, и тогда Марк впервые почувствовал, что сгущается.
Частенько в саду появлялся беловолосый парнишка, сидел на скамейке, вертел в пальцах кассету с затертой надписью "t.. .est for .... U.s.", плакал, иногда тайком курил. При первой встрече с ним Марк окреп настолько, что даже мог невидимо сидеть у его ног, и вскорости он вспомнил всю их историю - от первой Ordinary World до болезненного шума воды в ушах. Каждый день в полдень и после пяти они снова встречались - но только Кристофер об этом не знал. Он верил в науку и закономерности, а призракам любезно оставлял право пугать людей с экранов телевизоров.
К лету Кристофер перестал брать с собой исцарапанный walkman и заменил его странным круглым уродцем, на котором сборник от первой любви уже не послушать. Пару месяцев он не стригся и носил байковые рубашки с чужого плеча, а обеды проводил с рыжеволосой девчонкой в ярких лосинах и кроссовках с высоченной платформой. Они слушали музыку плечом к плечу, пили один коктейль из двух трубочек и держались за руки, но в августе Кристофер обрился почти налысо и снова стал сидеть на скамейке один. Не раз он еще пытался строить отношения с девушками, и каждый раз Марк хотел кричать "НЕТ", но лишь бессильно бил Кристофера в плечи и грудь.
К Хэллоуину Марк окреп настолько, что смог явиться Кристоферу в образе человека. Ненадолго - но вполне достаточно, чтоб услышать "Все же дождался" из побледневших перед обмороком губ.
Призраки двух других погибших тоже обитали в школе. Брайан пугал учеников звуками рояля, на котором никогда не умел играть, а Йен предпочел поселиться в химической лаборатории. После того, как Кристофер выпустился, Марк покидал столь полюбившуюся ему гостиную лишь для того, чтоб телепатически пообщаться с ними. Йену быть призраком нравилось, и он не терял надежды опробовать на себе все опасные и ядовитые вещества, что были в доступе. О живых он даже и не думал, в отличие от старающегося всеми силами им навредить Брайана.
Марк же не поддерживал ни одного из них. Вместе с ощущением тела к нему вернулась и сила чувств - не только рябиновая горечь от разлуки с Крисом, но и похожее на раскаленный гвоздь желание мстить.
У Марка было все время мира - еще недавно он бы закончил эту фразу "to make you mine", но под натиском лет эти строки забылись. Из школьных коридоров пропали все знакомые молодые лица, стремительно приобретшие налет зрелости, приезжающий к воротам Кристофер с каждым разом был все разобраннее, а детей около него становилось все больше. Лишь старуха с биноклем, которую Марк приметил еще живым, была такой же шустрой и незапоминаемой, как раньше. Она смотрела в бинокль на окна школы - и Марк до сих пор не понимал, на какие именно, и иногда ее за рукав дергал маленький мальчик, то ли один и тот же, а может и разные за ней увязывались, но возраст их не менялся.
А пока за оградой сменялись эпохи, школьная жизнь оставалась почти неизменной. Переезжали со шкафа в шкаф библиотечные книги, заканчивались методички и лягушки для препарирования, попадали под запрет пособия по истории - да и все. Разве что раз в пару лет учителя начинали бросаться на стены, исходить зеленой пеной и гортанно клясть небо на неизвестном наречии. Куда реже в одном из классов оказывался любопытный отличник, пробовавший расшифровать противоестественные звуки, но попытки раз за разом оборачивались разговорами с психологом или даже ночной поездкой в местную клинику для душевнобольных. Однако же ученики всегда возвращались - пусть бледными, пусть молчащими, пусть потухшими, а учителям обратного пути уже не было. Марк решил, что школа не терпит взрослость и вмешательства в свои законы - возможно, ее населяют силы куда более могущественные, чем призраки вроде него.
...За наблюдениями и обживанием пустующей гостиной прошло чуть больше двадцати лет, если судить по журнальным датам. Всего ничего по меркам Марка, лишь циклично сменяющаяся листва да закономерные капризы солнца. Порой Марк с улыбкой думал, что в предыдущей жизни был вынужден есть и спать, и дни пролетали мимо слишком быстро, а теперь, лишенный всех потребностей, он видит, что время по-прежнему неумолимо и стремительно.
В предрассветные часы по всему зданию наступала почти угрожающая тишина. Когда замолкали ночные птицы, а последние гуляки закрывали за собой входные двери, мир вокруг Марка молчал - накрывал мягкой лапой часы, успокаивал ветер, превращал в дыхание лай бродячих собак. После тягостного ожидания первый детский голос на школьной дорожке звучал как удар хлыста. Марк не любил эти моменты и поначалу опасался неприятностей, и они случились - но очень не сразу.
Темный человек появился, когда молочник уже шел заводить свой фургончик, - в самое неподозрительное время затишья. Судя по плечам, Предрассветник был высок и крепок, но всю фигуру закрывала черная ряса. Марк даже не сразу сообразил, что перед ним человек, - под капюшоном была фиолетово-звездная круговерть, и такими же движущимися спиралями заканчивались его кисти и ноги. Предрассветник заговорил голосом Роланда Орзабала и первым делом захотел увидеть всех погибших в ту Хэллоуинскую ночь. Йен и Брайан, тоже соблюдавшие тишину в преддверии утра, явились почти сразу - разнообразие нечасто встречалось в их загробных жизнях. Струящийся человек, казалось, рассматривает призраков, но ничто в его позе и его мини-галактиках не менялось. Предрассветник уплотнил тела призраков и сказал, что на днях в школу поступят дети тех, кто виновен в их смерти. Нараспев произнес: Джейсон Шеппард, Десмонд Ривз, Мартин Крофт. А потом пообещал, что призраки смогут занять их места. "Почему бы и не сыграть в игру?" - усмехнулся Марк, подкидывая на ладони ключ от гостиной.
Прикинуться членами тайного общества? Легко. Если Марк в свое время поверил в 17летних основателей общества, то и нынешние ученики в мертвых 14летних поверят. "Только не используйте пыль как макияж", - сказал Предрассветник. Новые испытуемые были куда более смелыми. Пялились в телефоны, неохотно говорили "ага". Сын Крофта был в футболке с какими-то Imagine Dragons и обладал рваными дворовыми манерами, а вот сыновья Шеппарда и Ривза были так же невзрачны, как и их отцы. Когда Йен раздал им задания, все трое просто пожали плечами, - "нам выдали квест, ыы", - хотя в третьем задании и было "подвергнуть жизнь опасности". Они словно не боялись ничего, словно видели все это тысячи раз. Марк их не понимал.
Первое из заданий выполнял Джейсон Шеппард - искал в знакомом Марке подвале губную гармошку. "Вот увидишь, он будет крайне напуган", - говорил Йен. Марк кивал, но не верил этому - что страшного может быть в школьном подвале, кроме собственных фантазий? А парнишка выглядел не особо-то фантазером. Но в понедельник Марк наблюдал за испытанием - Джейсон вылез через подвальное окно и убежал куда-то, не оглядываясь, бледный и резвый, как конь Чумы. "Странно, я же просто спустился туда и вернулся обратно", - подумал Марк, а потом его накрыло воспоминаниями: пространство, казавшееся вязким, искаженные скрипы, коварно искривленные плоскости, бликующие зеркала. И словно кто-то ходит за тобой, шаг в шаг, вдох в вдох. Шевелит волосы, беззвучно смеется. Смотрит.
Вечером Марк задавался вопросом, зачем они вообще затеяли эту проверку. Месть? Но в чем вина испуганного парня в подвале? И что же тогда происходит сейчас? Зачем?
Утром Марк отправился в библиотеку. Человеческое тело требовало чистой одежды и причесанных волос, а двадцать пять лет внесли свои коррективы в представления о допустимом. Сборы Марка ради прогулки в осязаемом виде оказались куда дольше самой прогулки - в итоге на него не смотрел никто. Все были заняты своими делами и редко поднимали глаза от гаджетов, да и нечаянно неряшливым образом уже никого из взрослых не оскорбить. Даже библиотекарь не удостоила Марка продолжительным взглядом - лишь посмотрела в древний читательский билет и кивнула.
С компьютером Марк справился - видел, как школьники ищут информацию, и без особых усилий это повторил. Все просто: поисковая строка, имя, город, пиктограммка с лупой. Вот и оно: Пол Крофт, страницы в соцсетях. Почти на всех - фотографии загорелого улыбающегося мужчины, в котором по стати и профилю можно узнать того самого 17летнего Пола. Черты лица стали еще острее и точенее, цвет глаз отливал совершенной сталью, фигура приобрела очертания человечка на обозначении мужского сортира - современная мечта. Пол упоминался в новостях, с ним было множество видеороликов, парочка игр и даже статья в википедии.
Марк пробежался глазами по первым материалам.
Пол Крофт - известный путешественник. Первооткрыватель острова Белого Рождества, первым посетил какие-то отдаленные регионы Индонезии, изобретатель непонятных вешиц для выживания в тропическом климате, поднимался на внушительные высоты и спускался прямиком в ад. Циклы передач, сотни интервью, награды, признания научных сообществ. Даже богомола в его честь назвали. И небольшую звезду. И премию его имени учредили. И фонд. И журнал. Летом же Пол пропал вместе со съемочной группой - не выходил на связь, не появлялся неожиданно в Гваделупе или Кот-д'Ивуаре, как раньше, выехал в пустыню и исчез, растворился в песках. Многочисленные поклонники были уверены, что Пол вот-вот объявится и строили теории на тему того, где. О гибели никто из них даже и не задумывался - "он же не тот Пол, что МакКартни".
Но сколько бы ни листал Марк биографий Пола - одинаково приторных и восторженно теплых, - ни в одной не было упоминаний о его семье. И никакая прекрасная женщина не вздыхала с экрана о том, что ее муж так и не вернулся из поездки.
Поисковая строка, имя, семья, пиктограммка с лупой.
И интервью полугодичной давности, где Пол заразительно смеется на камеру и говорит о том, как невозможно человеку его профессии сочетать семью и постоянные разъезды. Ближе к финалу Пол говорит, что, конечно, хотел бы иметь сына, но сейчас он сам в первую очередь сын нашей планеты, и это главное.
Марк ушел из библиотеки, даже не сказав "спасибо". Непонятно, говорит ли сейчас это кто-то, и если да - то за что? Он дошел до гостиной, сел в свое огромное кресло, и на миг успокоился, пока не увидел собственные руки.
"Предрассветник нас обманывает", - подумал он.
И в окно заглянуло ослепительное солнце.
- Ты ему веришь? - Мартин хмурился, глядя себе под ноги.
Десмонд раздражённо мотнул головой:
- Тупой розыгрыш.
Иногда ему казалось, что Харрод полностью состоит из тупых розыгрышей, злых шуток и издевательств старших учеников над младшими. Почти два месяца Десмонд успешно избегал нападок старшеклассников, но теперь, видимо, удача закончилась.
Хотя, надо признать, сказочка про привидения - не самый плохой вариант, Джейсон мог бы выдумать что-то более впечатляющее. Особенно с учётом своих актёрских данных - он выглядел действительно озадаченным, если не сказать испуганным.
Но его история не выдерживала никакой критики.
А ведь вчерашний день обещал быть интересным: приглашение в тайное общество, испытание, тёмный подвал - ещё одно укромное и неизведанное местечко этой школы - в общем, все эти штуки, которые просто обязаны быть в заведениях, подобных Харроду. Так что Десмонд был раздосадован:.
- Можно было догадаться ещё вчера. Странно же, что в “Зетта” позвали нас троих, а испытание проходил один Джейсон. В чём смысл?
- Но ведь он сам вызвался. Может, нам бы потом дали другое задание, - возразил Мартин
- Да они просто заодно. Разыграли целый спектакль: и плакат подделали, и статью в интернет выложили… ха-ха, очень смешно.
Джейсон и правда показал им очень качественно состаренный плакат с черно-белыми фотографиями учеников школы, умерших в 1993 году. Ничего особо необычного, конечно… если бы на фото не были те же самые мальчишки, что вчера пригласили их в тайное общество. Парни как парни, ничего мистического в них не было. Разве что выглядели они ровесниками Десмонда, который поступил в Харрод только в этом году. Но внешность бывает обманчивой, да и сколотить свою секту за два месяца - раз плюнуть, было бы желание.
В общем, это был очевидный розыгрыш. Вопрос только в том, стоило ли четверым парням (троим из “общества” и Джейсону, которому, на минуточку, уже шестнадцать) так заморачиваться ради шутки над ним и Мартином? Мелковата цель.
Может, старшеклассник придумал всё в одиночку? Скорее всего. Вот это ему заняться нечем - всю ночь плакаты клеить и статьи “о происшествии” в сеть строчить…
- Да спроси у отца и всё. Ты же говорил, что он учился здесь? Если тут кто-то умер, он должен знать об этом.
- Вот сам и спроси - огрызнулся Десмонд. Звонить отцу не хотелось - тот был не слишком вменяем во время их последнего разговора.
- У кого? Никто из моих здесь не учился. Иначе я бы разузнал, конечно.
Чёрт возьми, Мартин был непрошибаем. Десмонду резко захотелось побыть одному:
- Ладно, я подумаю. Слушай, мне нужно встретиться с Тэдом, у нас совместный проект по биологии...
Искать Тэда он, конечно, не пошёл. Успеется. Возможно, стоило действительно позвонить отцу - они давно нормально не разговаривали. В конце-концов, можно действительно спросить его о мальчишках из общества, чтобы поставить точку в этом глупом разговоре. Или узнать об отце Джейсона - по словам старшеклассника выходило, что их предки одного возраста и оба учились здесь.
Если только папа будет в состоянии разговаривать…
Ноги сами вынесли Десмонда к коридору, ведущему в западное крыло. Это место не пользовалось популярностью среди школьников, так как дальше находились комнаты учителей и какие-то административные помещения. О секрете этого коридора - тайной лестнице на верхние этажи и крышу - не знали, наверное, не только ученики, но и взрослые. По крайней мере, Десмонд ни разу не встречал там кого-то ещё.
Это было довольно удивительно, если учесть тот факт, что они с Тэдом нашли вход на лестницу ещё месяц назад, в сентябре, расшифровав знаки, нацарапанные на стенах школы. Мальчик и не предполагал, что их игра в детективов даст хоть какой-то результат; тем сильнее было его удивление и ликование, когда он понял, ЧТО они нашли. Тэд сразу предложил использовать найденное укрытие во благо: теперь они могли мстить старшеклассникам, издевавшимися над младшими, и выходить сухими из воды. Десмонд согласился и, честно говоря, ему пришлась по вкусу роль Робин Гуда Харродского леса - было приятно забирать пакости у тринадцатилетних, чтобы раздавать выпускникам.
Лестница, как обычно, встретила его запахом пыли и затхлости. Были бы ступеньки деревянными - обязательно бы скрипели, но гладкий камень был безмолвен и никак не выдавал присутствия мальчика. Тем не менее, Десмонд замедлял шаг, проходя мимо окошек, ведущих в комнаты учителей. Он не боялся, что его увидят - окна были небольшими и располагались под потолком, выполняя, скорее, функцию вентиляции (сомнительной, надо сказать) - но вот звук здесь распространялся вполне неплохо. Бормотание, хихиканье и всхлипы, порой доносившиеся из учительских спален, наводили на мысли, что все эти слухи про сходящих с ума преподавателей ничуть не преувеличены. Самым странным, конечно, был Курт Конвэй, учитель химии. Худой, нервный, с очень тихим и тонким голосом, он называл учеников “цыплятками”. Как-то раз мальчишки в порыве любопытства заглянули в его комнату: мистера Конвэя там не было, зато вся его кровать была усыпана яичной скорлупой, а в воздухе пахло тухлыми яйцами. Эта картина настолько впечатлила Десмонда, что прежде любимая глазунья с беконом потеряла для него всякую привлекательность.
Мальчик сам не заметил, как покинул лестницу на верхнем этаже. К счастью, здесь тоже нечасто встречались прохожие, так что вышедший из заброшенной оранжереи школьник не попался никому на глаза.
***
Итак, половина пятого. Неплохое время для того, чтобы попытаться поймать отца трезвым: слишком поздно для обеденных возлияний и слишком рано для вечерних. Хотя, если он опять обдолбался…
Окошко скайпа приветственно мигнуло и на мгновение зависло. Нужно будет поменять ноут, этот уже начал тормозить. Мать предлагала Десмонду купить для учёбы новую технику, но он отказался - не хотел возиться с переносом данных. Интересно, как в этой глуши с доставкой?
Ну же, Десмонд, соберись. Контакты - Блэйк Ривз - звонок…
- Мальчик мой!
Ого, да отец неплохо выглядит.
Блэйк видит реакцию сына и смеётся:
- Да, у меня сухая неделя. Нужно провести несколько важных встреч, так что… ну, разве что полграмма для вдохновения.
Полграмма - это, понятное дело, не об алкоголе. Отец употребляет столько, сколько Десмонд себя помнит, и не делает из этого тайны. Года три назад, когда мать уже слезла с иглы и бросила пить, она во время очередного скандала приволокла сына в гостиную и, вцепившись в его плечи, кричала мужу: “Имей совесть хотя бы показывать это ребёнку!”. Блэйк дрожащими от ярости руками чертил дорожки и орал в ответ: “А мне нечего скрывать! Да, я наркоман! Но я хотя бы не обманываю ни себя, ни вас!”. То ли совпадение, то ли он узнал про любовника матери - Десмонду было не слишком интересно.
В любом случае он был рад вырваться из этого дурдома. И был рад видеть папу в адекватном состоянии, пусть его вопросы и не отличались оригинальностью:
- Как тебе учёба? Как школа?
Да как и везде. Всё в порядке… - мысли путались, и мальчик решил не тянуть. - Слушай, ты же учился здесь в девяносто третьем? Знаешь что-нибудь про погибших ребят?
Лицо Блейка окаменело:
- Да. Был такой случай.
- Так… Подожди… А как их звали, помнишь? - Десмонд лихорадочно схватил смартфон. - Я тебе сейчас фотку скину, это они?
По ту сторону экрана проиграла короткая мелодия, отец вздрогнул, но отвечать не спешил:
- А к чему вопрос?
- Я видел ребят с плаката. Они вчера позвали меня и ещё двоих в… в свою компанию. А сегодня Джейсон показал мне этот плакат, где сказано, что они умерли! Но этого же не может быть!
- Что за Джейсон?
- Джейсон Шеппард, его тоже позвали. Да он меня просто пытается разыграть! Кстати, он сказал, что его отец тоже здесь учился в те годы. Ты знал его?
Глядя на побледневшего папу, Десмонд волновался всё сильнее. Во всей этой истории действительно что-то было. И это было важно.
- Знал. Питер Шеппард, вероятно, - Блэйк наконец опустил глаза к экрану своего смартфона и его голос звучал глухо, - И да. Это тот самый плакат. С фотографиями погибших мальчиков.
- Но этого не может быть! Я видел их в школе живыми!
- Это всё? - Казалось, отец его не слышит. - Я тогда пойду, ещё много дел…
- Подожди! - Десмонд сорвался на крик. - Подожди. Что ты об этом знаешь? Ты же знаешь что-то, да?
Блэйк холодно посмотрел в экран:
- Мне правда надо идти.
- Ты всегда говорил, что тебе нечего скрывать! Так?
Слова вырвались прежде, чем мальчик успел их осознать. Взгляд отца на мгновение стал ледяным… а потом Ривз-старший разрыдался.
Он действительно знал Питера Шеппарда. В 1993 им было по 17 лет и они хорошо дружили. Ещё в их компании был Пол Крофт - самый популярный парень в школе и председатель тайного общества. Ни Блэйка, ни Питера в общество не принимали, что их здорово злило, а Пол от претензий друзей только отмахивался. Он и правда не мог принять их единолично, но уж как-нибудь повлиять на сообщников… что может быть проще? Крофт же не делал и этого, но однажды предложил альтернативу. Почему бы им не создать своё общество и не назначать испытания другим ученикам?
Так начались издевательства над тремя новичками: Йеном Родсом, Марком Уайзом и Брайаном Фаунтином. Старшеклассники здорово веселились, придумывая всяческие задания для доверчивых младших. Очередное задание пришлось аккурат на Хэллоуин: ребятам сказали прийти в грот, где будет посвящение. Конечно, на самом деле никакого посвящения не было, да и следить за выполнением задания никто не собирался - на вечер были планы и поинтереснее.
Но вечером разыгралась буря. Блэйк понял, что мальчишки не смогут выбрать из грота из-за шторма, а во время прилива их полностью зальёт. Можно было попробовать вытащить их с помощью верёвочной лестницы через дыру в потолке, но действовать было нужно быстро. О том, чтобы рассказать учителям, не могло быть и речи, а потому парни действовали самостоятельно.
Буря была страшной: из-за ливня было невозможно разглядеть, что происходит в десяти метрах от тебя, а ветер швырял подростков, как игрушки. Пол вызвался пройти по узкому выступу к гроту один. В какой-то момент он поскользнулся, упал, и, кажется, крепко приложился головой о камни, но прежде, чем парни успели среагировать, снова поднялся. Блэйк не мог рассмотреть, что именно делал Крофт у грота, но тот вернулся без мальчиков, прогоняя друзей обратно в школу. Позже он расскажет, что уронил верёвочную лестницу в дыру, но всё равно было слишком поздно - в гроте уже бушевало море.
- Нас никто не заподозрил, а мы молчали - голос отца был слабым, как у старика.
Десмонд тоже молчал. Он не знал, как реагировать на эту чудовищную правду. Тягучая, липкая, противная, она облепила его с головы до ног, сдавливая грудь и перехватывая дыхание. Папа никогда не был для него примером для подражания, но это…
Наверное, так и спиваются. Лишь бы забыть.
- С тех пор мы не общались. Эта трагедия изменила каждого из нас в худшую сторону, но Пола - хуже всех. До этого лета я был уверен, что он даже не раскаивается… Но в июле, на свой день рождения, он написал завещание, где умолял отправить тебя в Харрод, - Блэйк снова расплакался. - Это его покаяние… а в августе он не вернулся из очередной экспедиции. Очевидно, покончил с собой. Это наш крест до конца жизни.
Горло сдавило спазмом. Десмонд широко распахнутыми глазами смотрел в монитор, не веря тому, что услышал.
Он не слишком интересовался причинами, по которым его отправили в эту школу. Главное - не оставаться дома.
Но… что?
Отец отправил его в Харрод, потому что один старый мудак, издевавшийся здесь над школьниками и убивший троих мальчишек, попросил его?
Это его покаяние?
Каким бы ни был Блэйк, Десмонд любил его. И жалел. В конце концов, у них были вполне неплохие отношения с такими-то вводными данными. По крайней мере, так казалось Десмонду.
До тех пор, пока отец не отправил его, как жертвенного ягнёнка, искупать свои грехи и грехи своих друзей.
Мальчик открыл рот, чтобы выкрикнуть обжигающие губы слова в лицо Блэйку… и не смог. Тот всё ещё плакал, бормоча что-то об ошибках. Десмонд стиснул зубы и прервал звонок.
И только после этого разрыдался сам.
***
- Ну и бред! - Тэд нарочито громко захлопнул книгу, вызвав недовольный взгляд продавщицы.- Такое и под наркотой не придумаешь.
Десмонд криво улыбнулся. Он знал, что друг пытается его развеселить, но получалось, честно говоря, не очень. Оккультистские труды Пола Крофта были, конечно, отменной шизофренией, но мальчик кое-что понимал в наркотических глюках. Под дозой можно и не такое написать. А в том, что Пол употреблял, Десмонд практически не сомневался.
- Пойдём отсюда. Здесь мы точно ничего не узнаем, только крышей уедем. - Тэд упорно тянул его на улицу. - Ну и духота в этой лавке!
В чём-то он был прав - толку от книг не было. Школьник вздохнул и вернул том на полку.
История отца не давала ему покоя. К утру коктейль из отвращения, обиды и боли пополнился мистическим ужасом. Нужно было что-то делать.
Вчера Блэйк успел рассказать, что Пол родился в местной деревне. Он был из бедной семьи и попал в Харрод за отличную учёбу. Его личность волновала Десмонда больше всего - не только потому, что он был зачинщиком травли и убийцей, но и потому, что Мартин Крофт сказал, что никто из его родственников не учился раньше в школе.
Что-то не сходится. И дело не только в фамилии.
Итак, Пол Крофт, Питер Шеппард и Блэйк Ривз приглашают троих мальчишек в тайное общество и назначают испытания. Мальчики гибнут.
Через 24 года те же самые (?) мальчики приглашают Мартина Крофта, Джейсона Шеппарда и Десмонда Ривза в тайное общество и назначают испытания…
От одной только мысли об этом волосы на теле подростка встают дыбом.
Но что-то не сходится.
Находиться сегодня в школе Десмонду хотелось меньше всего - он отпросился на день и решил сходить в эту деревню, чтоб узнать о Поле больше информации. Возможно, он сумеет узнать что-то важное.
Тэд пошёл с ним - и мальчик был ему бесконечно благодарен.
Только вот пользы от похода не было.
Нет, они узнали в таверне, что мать Пола Крофта - миссис Уилсон - всё ещё живёт в деревне. Она родила сына от мужчины, не состоя с ним в браке, хоть он и обещал на ней женится. Говорят, что отец Пола умер, не успев выполнить обещание. Эти сплетни были неинтересны Десмонду, но в деревне больше ничего не могли ему предложить. Сама миссис Уилсон была жива, но носила траур по сыну и никого не принимала. Мальчики убедились в этом самостоятельно - на их стук в дверь никто не ответил, хотя из-за занавески за ними явно кто-то следил.
Ещё в местном книжном были книги Пола - но этот бред не выдерживал никакой критики даже по эзотерическим меркам.
- Попробуем навестить миссис Уилсон ещё раз? - Тэд раскачивался на носках, глядя на дом в конце улицы.
Десмонд махнул рукой:
- Это бесполезно. Давай возвращаться в школу.
Друг протяжно вздохнул, но всё же развернулся. В деревне и правда было крайне уныло.
***
- Эй, цыплятки!
Ребята вздрогнули, услышав за спиной знакомый голос учителя. До территории школы было рукой подать, но сейчас вокруг ни души - урок в самом разгаре. Только мистер Конвэй почему-то не на занятии.
- А где это вы были? - вкрадчиво спросил химик, подходя ближе.
Запах тухлых яиц коснулся ноздрей Десмонда.
- Мы только из деревни. Ходили в книжный, - быстро нашёлся он.
- Ааа… - глаза мистера Конвэя забегали, осматривая окрестность, - хорошие цыплятки. Я тоже туда иду. Вы ведь поможете мне?
- С чем поможем?
- Ну, с книгами, - учитель облизнул пересохшие губы и положил руки на плечи мальчиков. - Нужны новые учебники для класса. Я один не дотащу их все в школу.
Тэд метнул на Десмонда перепуганный взгляд. Друг его хорошо понял - хоть в Харроде ещё действительно использовали бумажные пособия, в деревенском книжном не было учебников.
- Извините, - Ривз попытался мягко сбросить руку химика с плеча, но тот только усилил хватку, - нас ждёт мистер Блэйд. Мы уже должны быть в школе, он будет рассержен, если мы так сильно задержимся.
О, не беспокойтесь, я всё улажу. Мы хорошие друзья с мистером…
Так скажите ему сейчас! - Тэд замахал рукой, глядя за спину учителю. - Мистер Блэйд, мы уже идём!
Курт Конвэй разжал пальцы, стремительно оборачиваясь, и друзья, не сговариваясь, рванули с места в сторону школы. Химик что-то кричал им вслед, но Десмонд не мог разобрать слов, так бешено колотилось его сердце.
Когда они ворвались в здание, до конца урока оставалось ещё минут 5. Пустой холл казался невероятно опасным и пугающим.
- Прячемся! - одними губами прошептал Тэд.
Мальчики вбежали в заветный коридор западного крыла. Направо, мимо чулана со швабрами в тупик, прислониться к стене, тихий щелчок - и тайная лестница приняла их в свои успокаивающие тёмные объятия.
Когда становишься призраком, многое из жизни живых становится незначительным. В моей жизни определенно стало больше свободы и меньше поводов для грусти.
Интересно, какой бы призрак получился из моего брата? Вы не знаете моего брата? О, мой старший брат - любимец родителей! Он отличный спортсмен, самый сообразительный в своем классе (просто учителя не понимают его гениальности и исключительности), настолько быстро все осваивает, что ему становится скучно, именно поэтому он так быстро бросал все свои увлечения - и лакросс, и фортепиано, и театральную студию, и футбол, и лепку из глины. Призрак из него тоже наверняка получился бы исключительный: самый сильный, способный показываться живым, наводя на них ужас, который сразу бы смог передвигать предметы (прямо как в том фильме). Но что бы он делал, если бы ему наскучило быть призраком?
Я не могу точно сказать, как давно стал призраком. Наверно, лет двадцать назад. Меня отправили учиться в частную школу Харрод. Мне там сразу понравилось: больше не нужно было соревноваться с братом, доказывая родителям, что я ничем не хуже него. Я быстро нашел друзей. А уже в октябре старшие ребята предложили мне вступить в тайное общество школы - “Зетта”. Я часто слышал про него и, конечно, не смог отказаться от такого заманчивого предложения, которое еще и подтверждало, что я вписался в школьный коллектив и заслужил некое уважение. И хотя никто не знает точно, кто является членами общества, руководство школы благосклонно относится к нему - даже предоставило собственную гостиную на верхних этажах.
Конечно, я был и немного напуган, когда нас, меня и еще двух ребят - Брайана Фаунтина и Марка Уайза привели в эту гостиную. Ведь сначала было вообще непонятно, что от меня хотят, подумал, что может, это какие-то разборки - как раз накануне я серьезно поссорился с одним одноклассником. Но в гостиной нас ждал Пол Крофт со своими друзьями, - вернее сказать, подпевалами, - Питером Шеппардом и Блэйком Ривзом. Пол-то нам и сказал, что они готовы принять нас в “Зетту”. Но для этого нам нужно пройти испытание. Мне нужно было провести ночь на крыше. После того, как брат запирал меня в чулане без света, это показалось мне совершеннейшей ерундой. Взяв несколько одеял и термос с горячим чаем я отлично провел время, лежа на крыше, рассматривая россыпь звезд на небе и мечтая, как стану одним из самых крутых членов общества, как буду сам придумывать испытания будущим участникам. Брайан и Марк тоже прошли свои испытания. Какие - не знаю, это было тайной. Может, потом рассказали бы, но потом произошло то, чего мы никак не ожидали. Посвятить в члены “Зетты” нас должны были на Хэллоуин. Мы, как было нам велено, собрались в пещере на морском берегу. Есть у нас тут такая пещера, в которую учителями неоднократно было строго-настрого запрещено туда соваться, и, естественно, там побывал почти каждый ученик Харрода. Но нам не повезло. Начался шторм, прилив. Мы пытались выбраться, но пещеру залило. Кажется, мне было больно и страшно. Я даже пытался выбраться наверх по камням, там была дыра в потолке. Я помню, что видел, как над этой дырой склонился усмехающийся Пол. Конечно, не его заливало ледяной водой. Но он пытался даже помочь - кинул мне веревочную лестницу. Но она так и утонула, ни за что не зацепившись. Как-то быстро эта маленькая пещера наполнилась водой. И мы умерли.
Я почти сразу понял, что стал призраком. Меня не видели мои друзья, да и вообще никто, с кем я раньше общался. Иногда я случайно встречался с Марком и Брайаном. Им было почему-то тяжелее понять, что с нами произошло. Я неоднократно замечал, как кто-то из них шел рядом с кем-то из живых, тщетно пытаясь общаться. Они отчаянно пытались вернуться в мир живых, а мне было это казалось странным, ведь теперь мы могли летать, перед нами не вставало никаких преград вроде стен, дверей и распоряжений руководства школы. Как-то я забрался в кабинет директора. Вопреки школьным легендам его кабинет оказался совсем обычным, без скелета предыдущего директора и высушенной мумии Задохлика - тоже легенды школы, одного из самых отпетых хулиганов, который вроде как учился здесь лет пятьдесят назад. Просто после того, как его все-таки исключили, никто его больше не видел. Наверно, он просто после выхода из школы сразу попал в какую-нибудь передрягу и угодил в тюрьму. А еще, когда я перестал печалиться о своей смерти, то жить призраком стало еще интереснее. Я узнал, что в школе ночью бурлит другая, призрачная жизнь. Тут есть еще несколько десятков подростков-призраков, для которых ведутся совсем иные занятия. Меня тоже приняли в эту компанию, и вместе с ними я стал учиться сражаться на шпагах, скакать на огромных призрачных конях, выпивать призрачный эль из огромных бутылок. Как-то быстро стало понятно, что это все будет продолжаться, пока стоит Харрод своей непоколебимой громадой. Мне даже рассказали, что это место выполняет практически любые желания. Наверно, именно поэтому я стал призраком - чтобы получить настоящую свободу. Я пытался объяснить Марку с Брайаном, что произошло и что все поменялось только к лучшему, но они не захотели меня слушать.
Правда, как-то я встретил других призраков. Эти были не такие счастливые, как мои новые друзья. Их призраки больше походили на мертвецов нежели мы. Четыре тени - Мадлен, Джоэль, Том, Карен. Они не замечали нас и наше веселье, поглощенные одной целью. Я этого не сразу понял, но они отчаянно пытались вселиться в тела живых учителей школы. В основном это оставалось незаметным и проходило без последствий, изредка по телу кого-нибудь проходила дрожь. Ну еще парочку особо слабых личностей увезли из школы прямиком в психиатрическую клинику. Я видел, как одного уводили пара крепких санитаров, потому что бедняга пытался броситься в камин, крича, что ему холодно. Если честно, эти четверо теней меня пугали. Они все время появлялись вместе, постоянно что-то бормоча, но не слушая друг друга. Будто каждый из них вел какой-то монолог с самим собой. Как-то я прислушался, но разобрал только какую-то белиберду вроде: "он говорил, что они (не ясно кто) исполняют желания", "он говорил, что мы будем вечно молоды и путешествовать по телам", "он не знал, что тот всех нас убьёт". Они постоянно бормочут про какого-то “его”. Кто такой этот “он”?
Еще спустя какое-то время я узнал, что подвале что-то есть. Как оно выглядит, и что это вообще такое - так и не понятно. Но мне рассказали, что оно охотится за призраками. Живым оно навредить не может, хотя может напугать. Нам оно тоже не очень опасно. Главное, не попадаться. Оказалось, что если оно все-таки поймает призрака, то призрак лишится всяких сил, а оно все-таки сможет вылезти из подвала и напасть на других. Мои друзья рассказали, что чудовище появилось именно в ту ночь, когда умерли мы трое.
Кстати, о силах. Я так и не понял до конца, как у других, но у меня под Хэллоуин их становилось явно больше. Но так как мне и так неплохо существовалось, то я отдавал их Марку и Брайану. Так они могли уплотнить свои тела, чтобы побродить среди живых. Почему-то им очень нравилось это занятие.
Я хотел предложить им свои силы и на этот предстоящий Хэллоуин, но Марк внезапно отказался. Он рассказал, что у него теперь есть свои, намного превышающие мои, и что их ему дал Тёмный человек. А еще Тёмный человек сообщил ему, что сейчас в школе учатся дети тех, из-за кого мы умерли и мы можем захватить их тела. Мне не хотелось возвращаться к той жизни, потому что эта меня вполне устраивала, но показалось, что будет вполне справедливо, если оживут мои приятели.
Марк, который всегда был в курсе обстоятельств жизни живых, узнал, где прячут ключ от гостиной тайного общества “Зетта”. Он поделился с нами силой Тёмного человека. Так необычно снова было ощущать тепло от огня, пылающего в камине, мягкость уютного кресла. Даже не думал, что мог соскучиться по таким обыденным ощущениям. Но при этом возвращаться к этому мне все равно не захотелось. Я просто стоял перед сидящими мальчишками, которых привели сюда так же, как когда-то нас. Наверно, и мы выглядели такими же растерянными. Джонатан Шеппард, Мартин Крофт и Десмонд Ривз. Сыновья наших, может и невольных, но убийц. Маленькие и робкие. Я послал их в подвал. Один из призраков, которого зачем-то занесло в подвал и который еле вырвался от чудовища, видел там какую-то губную гармошку. Вот пусть эти трое ее там и поищут. Я подумал тогда, что если там на них нападет чудовище, то они все равно останутся живы, но страх все равно будет вполне достойной расплатой.
Когда они ушли выполнять мое задание, я еще какое-то время постоял, греясь около камина, пытаясь запомнить это ощущение. Я бы простоял еще дольше, но мимо меня как-то подозрительно бодро проскользнули наши четыре безумные тени. Джоэль что-то оживленно бормотал. Вопреки обыкновению, я прислушался. “Он сказал, что мы все вернемся к жизни”. Я и так понимал, что тени давно уже безумны, но услышанное не могло меня насторожить. Тёмный человек говорил, что умрут трое и воскреснут трое, но если и уверены, что оживут… Либо Тёмный человек врет, либо он планирует массовое убийство. Это меня напугало. Но еще в большее смятение я пришел, когда меня нашел Марк, который в человеческом облике наобщался с живыми и выяснил, что Мартин Крофт не имеет никакого отношения к Полу Крофту и остальным. Я не знал, что делать. Пока мне оставалось только ждать. Завтра Хэллоуин, наверняка, что-то станет понятнее.
Я стою в учебном зале призраков. Вот-вот начнется праздник. Вот уже призрачные кони гарцуют под умелым управлением моих друзей. Сегодня праздник обещает быть более разгульным и зловещим. В углу беснуется Курт Конвэй - единственный живой здесь. В него сегодня все-таки вселились тени, сразу вчетвером. Бедняга. То-то они сегодня днем были необычайно оживлены и довольны.
За окном уже темно. Все быстрее вокруг скачут кони, все громче звучат крики праздников, все явственнее я ощущаю какое-то недоброе предчувствие. Крики становятся все громче, и я слышу, что это уже не крики веселья, а вопли ужаса. Что может так напугать призраков. Я поворачиваюсь ко входу в зал и вижу, что среди призраков носится огромное черное нечто, сгусток мрака. Он подлетает к ближайшему призраку и будто поглощает его. Это и есть то чудовище из подвала?
Это даже не комната — так, огороженный угол с кроватью и столом. Но мальчик сидит там, прикрыв голову одеялом. Только не попадаться на глаза. Только не высовываться! Тогда не ударят. Тогда все будет хорошо.
Он знает, что не в том возрасте, чтобы бояться. Ему не десять лет, ему целых четырнадцать! Но… Тогда почему так страшно? Почему запах перебродившего алкоголя слышится даже здесь, хотя дядя, как и всегда, выпивает со своими дружками в гараже?
Мальчик робко высовывает каштановую, лохматую голову из-под одеяла. Он слышит крики, он слышит звон разбивающейся бутылки. И прячется снова. Мальчика зовут Брайан, и он не хочет, чтобы дядя Фредди увидел, что он не спит. Не спать нельзя. Это всегда плохо кончается.
День за днем проходит мимо, и чаще всего Брайан успевает спрятаться под спасительным одеялом. Услышать звуки криков вовремя. Почувствовать запах, почему-то сам собой возникающий в носу, стоит дяде вернуться пьяным. Вбежать в свой закуток, стараясь не шуметь и не наступать на те половицы, что издают противный скрип.
Спасительное клетчатое одеяло представляется чем-то вроде огромного щита, за котором Брайана не видно ни дяде, ни монстрам из-под кровати, которых он боялся, пока родители были живы. Интересно, как они там, на небесах? — иногда думает Брайан, а потом снова прячется. Ему нужно думать о себе, а не о них. И заботиться тоже о себе. И чаще всего получается. Чаще всего он успевает.
Но иногда…
Иногда все валится из рук. Он не успевает поесть, пока дядя еще трезв, и голод гонит его на кухню. А пьяный Фред орет что-то пугающее и малопонятное, отталкивающее где-то на подсознательном, интуитивном уровне:
— Ты… Весь в отца, противный мальчишка, никогда не можешь сидеть спокойно! Я говорил тебе: ложиться спать надо в девять? Говорил? Говорил?! — последнее слово дядя орет так, что вены на его шее становятся похожими на синих червей, а лицо краснеет, и даже лысина становится похожа на яркую красно-коричневую лампочку или бейсбольный мяч. И плевать, что на часах всего семь, нужно соглашаться и кивать.
И даже тогда…
Даже тогда ему достается. Он не хочет помнить момент избиения, но всегда, всегда следующие несколько дней он просто не может встать, а дядя не пьет, и виновато таскает ему бульоны на ужин и кашу на завтрак. И смотрит. Пристально смотрит. И кажется, что он вот-вот начнет облизывать свои искусанные губы, глядя на Брайана, и что-нибудь сделает.
Что-то… еще худшее, чем все его избиения. Однажды Брайан не выдерживает, и подловив дядю в такие моменты раскаяния, долго с ним говорит. Очень долго. И даже сам толком не помнит, о чем.
Но в результате… свобода! Почти. Частная школа Харрод ждет его, и в тот вечер, когда дядя подписывает документы, Брайан засыпает с улыбкой. Впервые за… сколько? Впервые со смерти мамы, да.***
Школа оказывается гораздо лучше, чем дом дяди. Здесь у него тоже нет своей комнаты, но здесь не нужно бояться и прятаться под одеялом, и всегда есть, с кем поговорить. Здесь он не изгой, как в старой школе, здесь нет синяков и нет вечеров, наполненных запахом бульона.
Брайан не помнит, что же такое он сказал дяде, но все равно считает себя восхитительным. Он смотрит в каждое зеркало, мимо которого проходит, он улыбается и смеется, и он все время с кем-то говорит, с кем-то, кого притянула его улыбка.
Мальчишечье лицо больше не запечатано испугом, теперь Брайан может улыбаться, и за одно это он готов простить школе любые недостатки.
Он знает, что в «Харрод» есть какой-то элитный клуб, где красавчик Пол распускает свой павлиний хвост еще больше, чем в коридорах школы, но он не думает, что его туда возьмут. Брайан даже не надеется на это. Лишь иногда ходит около их личной гостиной, выделенной им руководством школы, и тихо надеется, что его не заметят и не высмеют за этот интерес. Он никогда раньше не видел, чтобы таким клубам выделялись отдельные помещения.
Но то ли его интерес замечают, то ли он чем-то нравится «главе» этого клуба, и не проходит и двух месяцев, как его вместе с двумя другими счастливчиками зовут на испытание. Его примут! Брайан подпрыгивает от восторга, и снова не очень запоминает подробности. Кто там с ним был? Какая разница? Он уже слишком привык быть в «своем» мирке, и не связывать себя с одноклассниками.
Зато он отлично помнит свое испытание. Драка. Всего-то? Для того, кто несколько лет терпел побои от дяди Фреда, это не испытание, а обычная прогулка. Брайан усмехается. Он будет членом Зетты! И к черту всех старшеклассников на свете. Он даже выбирает из тех, кто покрупнее, опьяненный какой-то эйфорией. Всегда бы все так хорошо получалось! Захотел — и вот оно, членство в клубе. Стоит только пожелать, и все будет так, как надо!
Стив, накаченный парень на несколько лет старше, добродушно усмехается, и обещает громким, грудным басом:
— Ну иди сюда, шмакодявка, я постараюсь тебя не покалечить!
— Я тебя тоже! — отзывается Брайан, и смеются уже все.
Но к удивлению Стива, он просто не может попасть по этому наглому, невоспитанному мальчишке. Тот слишком быстр, слишком увертлив. И хорошо, что остальные плотным кольцом прикрывают их от лишних взглядов, и за спинами ребятни не видно, кто там с кем дерется.
Зато те, кто еще недавно смеялись над Брайаном, вдруг начинают скандировать его имя. Брайан смеется, и в конце концов умудряется сделать так, чтобы Стив упал. Всего лишь вовремя подставленная подножка, но это не бокс, это драка без правил, и его назначают победителем. Он вступит в Зетту! Ну надо же!
Он аж подпрыгивает, и обнимает всех, до кого дотянется, хотя все еще не старается запомнить их имен. То ли плохая память, то ли дурная привычка. Но разве нужно знать имя, чтобы поделиться радостью? Брайану кажется, что нет.
Скоро Хэллоуин, и он станет одним из них!***
Брайану не нравится посвящение. Оно странное. Он даже не может описать грызущую его тревогу никаким другим словом, кроме этого. И даже вспоминает, как зовут двух других «счастливцев»: Йен и Марк.
Но это неважно. Важно то… кто вообще придумал проводить посвящение в пещере на берегу моря?!
И чего они здесь ждут, ведь никого больше нет?
Брайан ходит туда-сюда, и с тревогой заглядывает в лица товарищей. Они встречают его взгляд такими же полными недоумения взглядами, а потом…
Начинается шторм. Нет, не так. Шторм с большой, огромной буквы «Ш», и Брайан вдруг понимает: их не хотели взять в Зетту, их хотели убить. Но зачем?!
Соленая вода буквально везде, и Брайан запоздало понимает, что не умеет плавать, и даже дыхание толком задержать не может. Марк вообще плачет, сидя на камнях, пока вода все больше заливается в пещеру. И только Йен пытается выбраться. Наверху есть выход. Или, по крайней мере, источник света.
Но Брайан почему-то уверен, что даже у Йена ничего не получится. Эта соленая вода убьет их, что бы они не делали. Уничтожит. Дьявол, лучше бы он остался с дядей Фредом! Тот хоть не пытался его убить…
Вода. Вода везде, и от нее не спрятаться. Он пытается забираться на камни и держать голову выше, но они скользкие от воды, и потому все кажется бесполезным. Брайан падает снова и снова, обдирая локти и ломая ногти, а может даже и пальцы об мокрые камни.
Он не видит и не помнит, что делают остальные, но зато он видит Воду. Везде. Даже там, где ее и быть не может. Соленая вода жжет легкие, жжет нос и даже горло, и на глаза наворачиваются слезы. Тоже… соленые. Как и кровь, что он пьет, прикусывая губы до боли.
Брайан видит воду. И Брайан не видит ничего.
Лишь темноту.
***
Проходит полгода, и Брайан понимает, что он… может понимать. Он совершенно точно мертв, он видит свое тело в тлеющих, засоленных ошметках одежды, но жизнь после жизни оказалась правдой, а не вымыслом.
И он может чувствовать своим сознанием всю школу. Теперь он знает по именам каждого. Теперь он помнит, что его убил Павлин Пол, и знает, что подвал школы — запретная территория. Теперь все ученики как на ладони.
Стив закончил школу, и это он тоже знает, но не может за ним проследить. Да и Брайан уверен, что он не имеет никакого отношения к его смерти. Так, просто подыграл мальчишке, поддался, чтобы тот выиграл. Это он теперь понимает так же отчетливо, как видит свой собственный труп и помнит имена каждого, кто учится или учился в «Харрод».
Он следит за своим убийцей, и изучает все, что ему нравится или не нравится. Брайан знает, что Пол любит апельсиновый сок на завтрак, знает, что у него есть фото в рамочке, которое он гладит каждый вечер, и знает, что у Пола есть «счастливые» футболки и любимые кроссовки. Он знает о Поле все, но не может причинить ему вреда.
Хотя пытается. Пытается свалить его вещи с тумбочки, пытается заставить его упасть в душе. Но кажется, что материальные призраки — это сказки. Или, быть может, только на Хэллоуин? Возможно.
Но даже призракам бывает страшно. Однажды, когда Брайан пытается ударить Пола в душевой, заставив его упасть на холодный кафель, он чувствует что-то в ответ. Это похоже на хлыст, и этот хлыст «возвращает» Брайана обратно в пещеру, к собственному мертвому телу.
А потом его вещи начинают пропадать. Пола, не Брайана. И ему почему-то все равно?
Это так странно, что страшно. Но он же мертв, чего ему бояться?
И тогда Брайан наконец пытается общаться со своими призрачными «товарищами по несчастью».
Но…
Марк плачет, точно так же, как плакал, когда умирал. Он вспоминает свою жизнь, ненавидит школу, и совершенно бесполезен для попыток понять, что же не так, почему Пол сумел защититься от призрака своей жертвы. Марк всхлипывает, и со стороны мертвого это выглядит еще неприятнее, чем когда он был жив. Брайан решает оставить Марка в покое.
Он находит Йена, но на его полупрозрачном лице написано какое-то странное умиротворение, и когда Брайан рассказывает про свою попытку мести, тот отвечает:
— Это нужно живым. Месть нужна живым. Мы мертвы, и ничто это не изменит, понимаешь? Оставь это. Лучше стань тем, кто ты есть. Я помогу, если нужно. Стань мертвым. Прими это.
Брайан несогласен, и бесплодные споры не ведут ни к чему, так что он оставляет Йена в покое. В конце концов, «принять» смерть он всегда успеет, верно? У него теперь вся вечность впереди… А если начать слушать его сейчас, то дороги назад не будет. Нет! Он узнает все сам. Вдруг есть шанс… вернуться?***
Со временем Брайан понимает, что догадка про Хэллоуин была верна. Ведь недаром эту ночь называют гранью между миром живых и мертвых. Он начинает слушать. Он начинает подслушивать. Он даже смиряется, хоть и не до конца, с тем что Пол успешно заканчивает школу, и убирается отсюда ко всем чертям.
По крайней мере он больше не мешает думать своей странной силой. Брайан чувствует, когда кто-то говорит о чем-то важном. И однажды он слышит, как один мальчишка рассказывает другому страшную историю про сгоревшее поместье Аластера Грэма. Это же основатель школы!
Это он помнит еще из прижизненного опыта. С кем, как не с основателем, должны быть связаны школьные странности? Быть может, он хоть поймет, за что его убили? Это возможно?
Брайан делится своими мыслями с Марком и Йеном, и Марк наконец перестает рыдать. Йен лишь пожимает плечами:
— На Хэллоуин. Ты будешь почти человеком. Я… отдам тебе мою силу Хэллоуина. Мне она все равно не нужна. Тебе и Марку. Вы считаете себя почти живыми, так почему бы и нет?
И с тех пор Брайан каждый год таскается к поместью. Оно прогорело настолько, что кажется, вот-вот запахнет гарью, хотя даже в «человеческом» облике он не чувствует запахов. Зато может ощупать оккультные символы, «украшающие» остатки стен, не исчезнувших в пламени полностью.
И этого уже слишком много. Он не знает, что это за знаки, но ему кажется, что в них сокрыта тайна его смерти, и он продолжает их трогать даже тогда, когда поместья касаются первые лучи солнца.
Ночь всех святых кончается, и он снова оказывается призраком. Только… это странным образом позволяет Видеть. Обрывки, похожие на лоскутное одеяло истории. Только каждый кусочек слишком мал, чтобы что-то понять.
Но мертвым некуда торопиться. Они терпеливы. Да и поместье никто не трогает и не навещает. Так что…
Однажды он понимает, что знает всю историю.
Какой-то мальчишка не многим старше его самого, когда он умер, связан и лежит в подвале. Его явно к чему-то готовят, и в этом «чем-то» нет ничего хорошего. За ним наблюдает мужчина, похожий на ожившую спагеттину, высокий, и жилистый. И коротышка, напоминающий булочку.
Что они хотят сделать с мальчишкой, непонятно, но от обрывка веет ужасом.
«Спагеттина» и «булочка» кричат друг на друга, хоть он и не может узнать, о чем. Они как будто пьяные, как дядя Фред, но вроде бы трезвы, просто очень злы. Тьма вокруг них сгущается с каждым брошенным словом, и в конце концов становится кинжалом в руке «булочки».
«Спагеттина» умирает, и на его лице застывает удивленное выражение. Наверное, такое же было и на его, когда он понял, что их запихнули в ту бухту в шторм намеренно. Выражение лица человека, никак не ждавшего, что его захотят убить. Да еще и смогут!
«Булочка» уходит, и на его лице такое выражение, словно ему только что привалил большой куш, а парень в панике, и это очень заметно. Он мечется, катается по полу, пытается снять веревки. И решив, что ничего не выйдет, откусывает себе язык. Кровавое пятно, что наливается под ним, кажется Брайану еще одним сгустком тьмы.
Но… словно чудом, веревки оказываются ослабленными, и парень все же не умирает, срывая их с себя. Он бежит, и пока он бежит, Брайан видит, как «булочка» читает нараспев какое-то заклятие во главе еще четверых странных людей.
Только им не судьба его дочитать. В этом обрывке Брайан отчетливо видит, что мальчишка выбирается из подвала, находит канистру с бензином, и поджигает поместье, подперев дверь на второй этаж.
Даже горя, они продолжают нараспев читать свое заклинание. Но не успевают закончить.***
Время идет, и он почти привыкает быть призраком. Марк перестает рыдать, и становится деловитым, заженным чем-то.
И в школе появляются дети Пола и его подпевал, что совсем не интересовали Брайана при жизни, но теперь… теперь они соучастники его убийства, верно?
Когда о том, что эти дети поступили в школу, узнает Марк, его призрачные глаза начинают светиться странным светом. Он не плачет, он собран и спокоен.
— Я знаю, как нам забрать их тела. Мне помогли. Я могу поделиться силой!
Он говорит это им обоим, и Брайану, и Йену, и Йен как всегда говорит:
— Мы мертвы. Мне это не нужно. Но жизнь за жизнь… пожалуй, это справедливо. Я не буду вам мешать. Даже помогу. Временно — можно.
И после этого круговорот событий затягивается. Брайан не так, чтобы верит загадочному «Темному человеку», что дал силы Марку, но ему слишком хочется снова ожить, и он не придирается. Он даже думает, что сможет побывать в подвале, если оживет. Потому что для призраков там что-то… не то, хоть он и не знает что.
Брайан почти ликует, когда Марк приносит ему ключи от гостиной Зетта. Этот Хеллоуин будет куда приятнее всех предыдущих.
Они заманивают мальчишек в подвал. Йен заманивает. Правда, это не помогает, и они не только выживают, но и понимают, что общались с призраками. Брайан даже запоминает их имена после этого: Джонатан Шепард, Мартин Крофт, и Десмонд Ривз.
Теперь это стоит запомнить, они стоят того.
И даже больше не пытается их убить. Особенно после того, как Марк сообщает: Мартин никак не связан с Полом. Просто однофамильцы.
Быть человеком тридцатого и тридцать первого… Восхитительно. Он снова может радоваться и смеяться, снова может общаться с людьми, и даже с призраками.
Тридцатого числа Брайан махает рукой на все и идет в парк аттракционов. Он ухитряется украсть у кого-то кошелек, и весь день катается, ест мороженое, и смеется.
И только тридцать первого понимает, что нужно, все же, действовать, а не заниматься ерундой.
Он возвращается в школу, и встречает… женщину? В школе для мальчиков? Пусть даже и в школьном саду?
— Здравствуйте. Как вас зовут? — спрашивает он, и чуть вздрагивает от непривычного звука своего голоса. Он почти не говорил, когда был «живым». Слишком мало. И не с людьми.
— М-мадлен. Я здесь должна быть. Здесь Он. Другой Он. Старый Он не хотел, чтобы мы были бессмертными, и умер… Мы должны сделать это…
Брайан морщится:
— Он? Кто такой Он?
— Тот, кто ведет нас за собой. К бессмертию, — просто отвечает Мадлен, и ее глаза странно сверкают.
Брайану кажется, что так же глаза сверкали у тех, кто сгорел в поместье. И он поддается призрачной интуиции.
Где же вы, Марк и Йен? Где?
И лишь взрыв ему ответом.
«Улыбнись, солнышко», - говорит мама, и Мартин улыбается, внутренне сжимаясь в один угловатый и неуклюжий комок пассивного раздражения. Иногда, наблюдая за тем, как мама общается с его отцом, готовит свою любимую паэлью или напевает мелодию без слов, собираясь на работу, Мартин задумывается, а было ли время такое, когда за заботливой улыбкой и нежным голосом этой женщины стояла настоящая любовь к нему? Хоть раз, может, в самом сопливом младенчестве она улыбалась ему искренне? Хоть раз хвалила по-настоящему, без этих вот «ну хоть что-то ты можешь», «молодец, но ничего особенного ты не сделал» или «в кои-то веки не облажался»?
Мартин такого не помнит; временами ему хочется верить, что когда-то такое было, а потом… ну потом он просто все испортил, он ведь по-другому не умеет. Временами, когда уродливый ком внутри начинает давить на горло, и от силы, с которой Мартин стискивает челюсти, выступают слезы, а спина покрывается холодным потом - такими временами Мартин думает, что мать всегда была такой, а отец… а отец всегда на ее стороне, о чем тут еще говорить? Такими временами Мартин думает, что его родители – чужие ему люди, любящие друг друга, а ребенок, то есть, он, - ну… Да черт его знает, может, просто элемент декора, а может… а может, действительно Мартин сам все сломал, и то, что он не помнит, как это случилось, не снимает с него ответственности.
После каждого отчитывания – за плохую ли оценку, за то, что засиделся над книгой, за то, что слишком быстро принялся за еду, за то, что с неправильным лицом молился перед ужином… После каждого такого отчитывания Мартин послушно отправляется в комнату подумать о своем поведении и о том, как он подводит и позорит семью, будучи такой расхлябанной бестолочью. Руки трясутся, уши горят, в груди больно, и когда в очередной такой день отражение в зеркале на шкафу вдруг машет ему рукой, Мартин даже не сильно удивляется, тихо смеется и думает – вот, и даже в сохранении психики я облажался. Он старательно моргает несколько раз, трет глаза и ложится в постель, изучая давно опостылевшие звездочки на обоях.
С тех пор, как уехал мистер Блэйлок, думает он, к ежедневному родительскому пилежу добавилось отчаянное такое чувство одиночества. Грех не поехать крышей.
Зевнув, Мартин чихает.
Со стороны шкафа доносится «Будь здоров».
* * *
С отъезда мистера Блэйлока прошел почти месяц. Мартин привык к своему воображаемому другу, привык отвечать ему негромко и даже стал в каком-то смысле ждать вечерних бесед. Отъехала крыша или нет, но, черт, хоть с кем-то можно поговорить! Пожаловаться на придурочное руководство школы, которое из-за каких-то страшилок лохматых годов запрещают людям просто, блин, дружить.
- Представляешь? – возмущенно шептал Мартин, прижавшись к зеркалу виском. – То есть, какие-то идиоты поубивали друг друга аж 40 лет назад, но один из них был учителем, а остальные его учениками, и поэтому они выгнали Блэйлока за нашу с ним дружбу, ну серьезно.
- Сорок два, - поправляет Пол, парень-в-зеркале.
- Да пофиг, - отмахивается Мартин. – Он, блин, единственный за всю мою жизнь, наверное, со мной нормально говорил. Ну не считая тебя, но ты моя галлюцинация, ты мне вредить не можешь. Не можешь же?
- Это спорно, - уклончиво ворчит Пол и решительно переводит тему беседы, хотя Мартин еще пару раз пытается вернуться к старой истории о перестрелке в лесу из-за какой-то девчонки. Мартину это не очень нравится.
В следующий раз Мартин ощутимо напрягается через пару недель, когда он рассказывает Полу о приглашении в «тайное общество Зетта, прикинь, меня выбрали и еще пару пацанов».
- …а потом, значит, Джей нам показывает такой дряхлый… плакат, не плакат, стенгазета какая-то, там, в общем, фотки парней, которые, он говорит, еще в 93-м году умерли, и типа это они нас в общество пригласили, - Мартин смеется в голос и испуганно зажимает рот, прислушивается, не звучат ли шаги матери в коридоре. – В общем, мы ему, конечно, говорим, что ты за цирк устраиваешь, Десмонд вообще уперся – в привидений не верю, в инернете бред какой-то и вообще все подстроить можно. И до меня тоже Джейсон домотался, знаешь, с чем… Говорит, его отец в том году в этой школе учился, и отец Десмонда учился, и типа тут какое-то грандиозное совпадение… Только у меня никаких родственников в этой школе не было, я и тут не преуспел, - Мартин снова смеется под напряженным взглядом Пола.
А потом Пол говорит:
- Это все, конечно, забавно, но…
И от одного этого «но» у Мартина привычно холодеет спина и начинают дрожать руки. Пол говорит много, и от его слов кружится голова. Какие-то пророчества и Темный человек, какие-то великие судьбы и блестящее будущее, Хеллоуин, приглашение присоединиться… Что-то в словах Пола настораживает – если уж опустить тот факт, что вообще-то он плод воспаленного воображения, да? – от ответов на многие вопросы он искусно уходит, а то и вовсе врет, не краснея… В какой-то момент Мартин трясет головой, зажимая уши, и, рассердившись, закрывает зеркало покрывалом. А завтра… Завтра он пойдет к матери, выслушает очередную порцию нотаций и скажет, что ему пора к психиатру. Именно так.
Но к утру решимость Мартина тает. Беспокойная ночь поднимает со дна души все разочарования и печали, доставшиеся Мартину за его 14 лет, слой за слоем обнажая его никчемность и ненужность. В ушах звенят возмущенные и разочарованные голоса родителей, боль обиды сворачивается в груди тяжелым жерновом, перемалывает Мартина по косточкам и просеивает мелким ситом до тех пор, пока он, глядя, как за окном занимается хеллоуинская заря, не понимает: какие-то планы Пола со всеми его темными человеками и злыми силами – это, наверное, предел его, Мартина, нужности хоть кому-то. Пол мирно смотрит на него, будто бы и не обидевшись за покрывало, желает доброго утра и без лишних слов все понимает, велит ждать вечера.
До оговоренного времени Мартин сидит в комнате, серфит интернет.
* * *
То, что начинается, как довольно безобидный бред, вечером превращается в постановку финальной битвы фильма ужасов. Учебный зал, толпа незнакомых учеников, слабость в коленях после того, как Пол берет Мартина за руку. Бесформенная тварь, мчащаяся к ученикам. Это Пол, думает Мартин медленно и растерянно, словно проталкивая мысли сквозь пластилин, и ему нужны их силы.
Что-то вздымается со дна души Мартина, заставляя броситься твари наперерез, вцепиться в нее и отдать все свои силы – пожалуйста, пожалуйста, просто оставь их, просто прекрати, пусть тебе хватит меня, пожалуйста… И когда Мартин падает на пол, то вдруг видит, что тварь снова стала Полом.
- Мы снимаем «Красавицу и чудовище» на новый лад? – рвется с губ Мартина, и школа содрогается, а уши закладывает от грохота взрыва где-то у входа.
Я с детства заучил эти имена. Каждый вечер, во время ритуала обязательного ежевечернего повторения Основ Пути, я проговаривал, как мантру, вторя Бабушке.
Мадмуазель Мадлен родом из Прессона.
Джоэль Чайка Левинсон.
Грубиян Фрэнк из Хэлмонда.
Том Бауэр, Крестьянин.
Красотка Карен Кирби. Карен Куколка, Карен Барби.
Нет, Бабушка называла только имена. Для неё они были священны - имена друзей Отца Аластера, его Адептов, проходивших с ним по одному Пути.
Она медленно и торжественно произносила их, с придыханием, с расстановкой. Но эти имена были пустыми, они проскальзывали мимо меня, плоские и серые, не цепляя ни малейшей струнки в моем неспокойном детском нутре.
Мне мало было того, что с ними произошло. Мне хотелось понять, какими они были, эти Адепты великого учения. Так что я придумывал о них разные истории. Давал смешные прозвища. Дразнил их. Шутил с ними, играл, советовался, искал утешения, когда Бабушка снова и снова изматывала меня тренировками.
Так Мадлен в моем воображении стала француженкой. Не знаю, возможно, фамилия Прессон напомнила мне месье Пуассона, этого славного французского ученого, чьи труды я нашел в библиотеке. Странно, что они вообще там оказались - Бабушка, как истинная леди, терпеть не может все французское. К тому же , мерзавец Вилли Пауэрс нашел свое прибежище именно во Франции. По крайней мере, так говорили Бабушке «надежные источники».
Как бы там ни было, Мадлен в моем воображении носила кокетливый беретик и ела на завтрак круассаны с шоколадом.
Джоэлю я дал прозвище «Чайка» за его сходство с Джонатаном Ливингстоном. Мистер Левинсон был настоящим отшельником, он держался особняком от остальной компании. Он единственный был всерьез озабочен Искусством и продолжал магические изыскания. Именно с Джоэлем я чаще всего разговаривал об Ангелах.
Грубиян Фрэнк был простым парнем с мозолистыми натруженными руками. Он безуспешно ухаживал за потешавшейся над его неуклюжестью Мадлен и терпеть не мог Джоэля, считая его зазнайкой. А вот с Томом они дружили. Том сам был простым парнем, даже ходили слухи, что его дальние предки были крестьянами. Куколка Карен никогда не упускала возможность лишний раз посмеяться над Бауэром - «этим нуворишем из пейзан». Бабушка бы с ней точно согласилась.
Сама Карен казалась мне воплощением красоток из американских реклам. Стройная блондинка с правильными чертами лица, яркими голубыми глазами и потрясающе ровными зубами.
Разношерстная компания, но очень славная. Мои единственные друзья. То, что все они были лишь плодом моего детского воображения, а настоящие Мадлен, Джоэль, Фрэнк, Том и Карен погибли шестьдесят пять лет назад в поместье Дамкар вместе с моим прадедом, не имеет никакого значения.
Я никогда не рассказывал Бабушке о своих друзьях. Её бы явно не порадовало мое фривольное отношение к Адептам. Бабушка всегда очень серьезно относилась к вопросам моего воспитания и образования, и главным моим преподавателем была она сама.
Нужно отдать Бабушке должное, она четко структурировала свою самодельную программу образования, включив и теоретические, и практически занятия, и даже полевые практики.
Теория включала в себя изучение легенд об Ангелах и о Пути Аластара.
Легенду о Спасенных Бабушка выделяла особенно, и считала обязательной частью Основ.
«И был лорд Дамкар благословен Ангелами, и исполняли они желания его, и оберегали земли его от невзгод и хворей. И уподобился лорд Дамкар Ною, и решил спасти сыновей Отчизны своей от свирепой чумы. И отправились в путь сорок благородных юношей, и достигли они земель Дамкара. И принял лорд их как родных сыновей, но недобры оказались помыслы его. И стали благородные юноши не гостями, но узниками замка Дамкар. И узрели они, что зло проникло в замок, и самозванец убил истинного лорда, и, в безумии своем и страхе пред чумой милосердия лишенный, алкал защиты ангельской. И мучил он слуг своих, и обманутых пленников, и собственноручно выкалывал им очи, и вытягивал языки, и истязал тела их, и орошал кровью несчастных Железную Деву. И верил безумец, что снизойдут Ангелы к мученикам, что откроют Путь к спасению. И услышали Ангелы боль истерзанных, и освободили несчастных. Но оскверненные самозванцем земли защиты от хворей не имели, и узрели юноши метки скверны на телах своих, и узнали, что падут от чумы они, и падут все, кто на пути их станет. И оборвали они свой путь земной, дабы Путь Истинный найти, и вознеслись к ангелам. И те, кто благодарны были за их жертву, и чтили память о муках их, возвели часовню в честь Спасенных. Но пришли иные, благодарности не ведающие, и разрушили сей знак, жертву Спасенных презрев».
Джоэль всегда приходил на этом моменте, и с ехидно комментировал, как страшна бывает невежественная толпа. Ну чем, спрашивается, мешала та несчастная часовня? И нет ли здесь логического казуса? Если не верить в легенду – зачем было рушить часовню? А если верить – так разве решение о самоубийстве не было вынужденным, и лишь во благо остальным, а никак не грехом слабости презренной плоти? Но нет, не положено самоубийц чтить, легче ведь разрушать, чем созидать, легче отрицать, чем исследовать... А потом мы часами могли обсуждать, как выглядят Ангелы – мне они рисовались сияющими исполинами-нефилимами, а Джоэль пускался в пространные рассуждения о свободе формы и «ментальных конденсатах» - эгрегорах. Интересно, почему именно лорд Дамкар удостоился чести быть осененным их защитой. Почему те, кто проводили магические эксперименты, так верили в избранность этих земель? Какое вообще дело Ангелам до людских забот? Какие они, добрые или злые, или эти человеческие категории слишком примитивны и неприменимы по отношению к существам высшего порядка? Как именно Спасенные достучались до Ангелов? Джоэль предполагал, что Путь должен быть окроплен кровью, Ангелы ценят мучеников, ценят боль и кровь, пролитую ради них. И возможно, мерзавец Вилли Пауэрс был вовсе не мерзавцем, как неизменно величала его Бабушка, но жертвой, принесенной во имя Пути. Но я, разумеется, никогда не решусь высказать это вслух.
Бабушка верила в легенду о Спасенных, правда, она думала, что юноши не хотели лишать себя жизни, а пытались снова достучаться до Ангелов, дабы те спасли их от чумы, но вместо этого лишились жизни. А я думаю, что парни-то были не промах, и просто решили воспользоваться удобным случаем, и самим попасть в ряды Ангелов, под шумок. Мне эта теория кажется более привлекательной, чем история о невинных жертвенных агнцах. Но я по привычке благоразумно помалкиваю, не решаясь спорить с Бабушкой. Она вообще очень трепетно относится к этой истории. Возможно, именно эта легенда указала Аластару Путь, и именно в честь этого он решил основать школу.
- И он достиг бы намеченного! Если бы не тот мерзавец-убийца... – голос бабушки срывается, и я стыдливо отворачиваюсь, чтобы не видеть её слабость.
- Но Они здесь! Я верю, что наша земля священна, что её оберегают! Что Ангелы все ещё здесь, и мы достучимся до них, мой мальчик! – в глазах Бабушки появляется знакомый блеск, и я ускользаю в гости к Мадлен. Следующие полчаса, пока Бабушка закончит свою традиционную проповедь, мы с мадмуазель Прессон будем чинно пить горький кофе из изящных фарфоровых чашечек и поедать ещё тёплые круассаны, вымазываясь шоколадной начинкой по уши.
Бабушка не ограничивается только теорией. Слава Ангелам, она давно не бедствует, тяжелые времена для неё закончились. Да, после того пожара, в котором погиб Отец Аластар и его Адепты, и сгорело все поместье, Бабушка и её мама остались почти без средств, но потихоньку все наладилось. И школа, и земли начали приносить доход, и Бабушка смогла со всей страстью отдаться поискам Пути. Она переселилась в деревню рядом с школой, и не оставляет многолетних попыток достучаться до Ангелов.
- О, Кенни (грубиян Фрэнк кривится каждый раз, когда Бабушка так меня называет), как бы я хотела учиться в школе. Я бы узнала все-все скрытые там тайны! И я бы нашла Путь! – мне кажется, что на пергаментных щеках бабушки появляется слабый румянец.
Школа всегда волновала и притягивала её, но учиться там она не могла, как и моя мать – увы, дорога в Харрод открыта только юношам.
Мне кажется, этот факт сильно понизил ценность мамы в глазах Бабушки. Их отношения тёплыми не назовешь. Вот будь у Бабушки сын вместо дочери – был бы шанс отправить его в Харрод, и узнать секреты, и найти Путь, да. Но, увы, родилась всего лишь дочь. Моянепутеваямать. Я даже мысленно произношу это скороговоркой, подражая бабушке. Твоянепутеваямать, Твоянепутеваямать, Твоянепутеваямать...Груб иян Фрэнк обычно в эти моменты шутит про забавные индейские имена, и простака Тома эти шутки очень веселят.
Моянепутеваямать родила меня и бросила на попечение Бабушке, а сама уехала в Лондон, к шумному веселью, шампанскому на завтрак и сонму любовников.
А Бабушка воспитала меня и научила всему-всему, не стесняясь ради этого срывать с уроков в обычной школе. Она учила меня Теории Пути – на длительных ежевечерних чтениях. Расшифровке оккультных знаков – во время прогулок по развалинам поместья. Искусству встреч с привидениями – чаще всего эти практические занятия проходят в библиотеке и в коридорах с портретами всех известных истории лордов Дамкаров. Искусству дедукции – Бабушка не устает твердить, что Отца Аластара убили. Иначе почему его тело было найдено на первом этаже, а тела Адептов – на верхнем? Это все мерзавец Вилли Пауэрс, нашедший прибежище во Франции.
Когда мне исполнилось тринадцать, я приготовился к неизбежному. К поступлению в Харрод. Но, похоже, Бабушке не так легко было передать своего единственного ученика в чужие руки. Иногда она забывалась и запальчиво приводила мне очень весомые аргументы, почему поступление в Харрод стоит немного перенести.
- Кенни, ты должен быть готов ко всему. Посмотри на этот график. Я внесла имена всех учителей, которые бросили преподавание в школе потому, что сошли с ума. Это часть воздействия, Кенни. Воздействия Ангелов. Не каждый может стать на Путь. Мы, Грэмы (грубиян Фрэнк фыркает и стучит кулаком по столу. Дэрроу, Бабушка. Кеннет Дэрроу. Не Кенни Грэм), не подвластны этому воздействию. А вот обычные - они в опасности. И сами могут стать опасностью. Я не могу доверить тебя им, Кенни, не сейчас.
Грубиян Фрэнк снова фыркает и скептически замечает, что старушке просто нравится чувствовать свою власть над безропотным учеником и преемником дела великих Грэмов.
Так проходят ещё два года. К моему пятнадцатилетию я, наслушавшись Мадлен и Фрэнка, сам начал ходить на территорию школы и просить Ангелов о помощи.
Больше я ничего сделать не мог. Грубиян Фрэнк или весельчак Том смогли бы, наверное. Мадлен – смогла бы, без сомнений, она девушка, способная на многое. Карен – не знаю, чересчур легкомысленна, а Джоэль слишком занят своими изысканиями.
Но кто-то меня все таки услышал, кто-то помог. В нашем деревенском доме внезапно обрушилась крыша. Слава Ангелам, никто не пострадал, но Бабушка сочла это долгожданным знаком свыше.
Меня отправили в школу. Наконец-то. Я свободен.
Радость оказалась преждевременной. Раньше, благодаря стараниям Бабушки, мне не приходилось проводить так много времени среди ровесников.
Оказалось, это очень тяжело. Я их просто не понимаю. Они говорят о каких-то непонятных проблемах, тратят часы на обсуждение каких-то мелочей, они глупо шутят и глупо смеются над своими же шутками. Я не знаю художника Бэнкси. Я не знаю, кто такой Джимми Карр. Нет, я не думаю, что Меган круче, чем Кейт... Кто такие дивергенты и инсургенты? Да-да, «Орудия Смерти» это тема, Кэсси Клер просто улёт... Знать бы ещё, кто она такая. Позавчера Этан толкнул меня в столовой и начал театрально заламывать руки с криками «О Господи, я убил Кенни!», и все засмеялись. Когда я попытался вежливо ответить, что все в порядке, я прекрасно себя чувствую, смех только усилился.
Я спрашивал у ребят, что делать, но они молчат. Мадлен, Джоэль, Фрэнк, Том, Карен... Они вообще практически не приходят ко мне с тех пор, как я поступил в Харрод, и я очень по ним скучаю.
А вчера я узнал, что в школе меня называют меня Эч. Этот Чокнутый.
Неприятно. И самое неприятное то, что они могут быть правы.
Раньше я думал, что тренировки Бабушки не прошли зря, и я действительно овладел «вторым зрением». А если парни правы? Если это вовсе не второе зрение, а у меня просто развивается шизофрения? Мне не с кем посоветоваться. Я даже не могу спросить, не замечает ли кто-нибудь еще то, что слышу и вижу я.
Хэй, приятель, а ты тоже видел тех странных зверьков в саду? Ну да, я тут вышел ночью на прогулку, и заметил их. А ещё вон там тень, тень человека, но никого рядом нет. А тень есть, да. Вот она, скользит по земле. А рядом ещё одна, и ещё, и ещё. Кстати, вы, парни, тут частенько пирушки устраиваете, а меня не приглашаете, да? Ну, я, когда гуляю по ночам из-за бессонницы, слышу звуки застолий из наших аудиторий, и звонкие голоса…
Отличный разговор бы получился. Боюсь, одним неприятным прозвищем я бы после этого не отделался.
Но почему мне все время хочется куда-то выйти ночью? Почему я не могу просто уснуть в своей постели, в привычной уже комнате, проснуться утром и пойти на занятия, как любой другой нормальный ученик? Почему мне просто необходимо выходить в этот проклятый сад?
Почему я вижу и слышу все это?
Наверное, это стресс. Стресс иногда вызывает галлюцинации, я читал о таком. Слуховые галлюцинации, зрительные...
К сожалению, вот мистер Конвэй галлюцинацией точно не был. Галлюцинации не ведут уроки химии. Что же делать, сказать или не сказать директору? А что сказать?
Знаете, я, конечно, не уверен, но, мне кажется, мистер Конвэй ко мне ...приставал. Намекал на это. На (я даже мысленно краснею) интим.
Доказательств никаких нет. Мерзкое ощущение чужих рук на талии, которое не прошло даже после получаса в душе - не доказательство. Он просто ко мне прикоснулся. Я испугался и сбежал. Теперь мне очень-очень стыдно и очень страшно, и живот сводит при одном воспоминании об этих минутах.
А если я просто его не так понял? Я далеко не красавец. Я – никакой. Пресный, как овсянка, занудная серая мышь, как сказал Этан. Зачем мистеру Конвэю рисковать всем из-за такого, как я?
Решено, я пока просто подожду, посмотрю, как он себя поведет.
Я наблюдаю за ним несколько недель. Никаких намеков в отношении меня он больше не позволяет, но ведет себя очень странно. Я сначала не мог понять, в чем именно состоит эта странность. А потом понял – он сейчас похож на меня самого. Раньше он был другим, похожим на Этана и других моих одноклассником, он был естественным, своим среди своих. А сейчас он ведет себя так, как я, будто все время притворяется, пытается понять, как правильно нужно себя вести и мимикрирует под окружающих.
Интересно, а он знает, кто такой Бэнкси?
И не только мистер Конвэй стал странным. Я вспомнил о графике, который показывала мне Бабушка, и начал присматриваться к другим учителям – они тоже какие-то неправильные. Возможно, Бабушка была права, и это место неизбежно воздействует на людей. И чем дольше ты здесь находишься, тем сильнее это воздействие.
Шли недели, а я только наблюдаю за происходящим, не понимая сути. Мои галлюцинации усиливаются. Учителя ведут себя, словно ожившие манекены. И я сам словно манекен.
Мне все труднее вставать по утрам, ночные прогулки все больше подрывают мое и так хрупкое здоровье. Ноги и руки словно ватные, я даже двигаюсь с трудом, голова тоже будто забита плотным комом ваты, перед глазами мельтешат серые круги. Иногда они удлиняются и ускользают прочь, и я понимаю, что это снова были тени, тени без хозяев.
Как же я хочу спать. Лечь, завернуться в одеяло, окуклиться. И пролежать неделю, или месяц. Не двигаться, не разговаривать, не думать. А по весне выпорхнуть из кокона, словно бабочка.
Я давно не видел бабочек. Летние краски уступили место осенней серости, на дворе уже конец октября.
Наступил Хэллоуин.
Я смотрю в окно и вижу мистера Конвэя.
Что он делает в саду? Конвэй стоит неподвижно, словно ждет чего-то. А потом я вижу их – тени. Четыре длинных сгустка сумрака скользят к мистеру Конвэя, замирают на мгновенье, словно в раздумьях, а потом словно втекают в него.
Странно. Раньше мои галлюцинации так себя не вели. Или это все же не галлюцинации?
Как же болит голова…
Нет, я не могу больше просто оставаться в стороне. Я должен узнать, что здесь происходит. А если я болен – прекрасно, пусть об этом узнают все, может, мне наконец помогут.
Пусть наконец-то хоть что-то изменится, я больше не могу вести такое существование, вечно в тревоге и страхе.
Я спускаюсь в сад и наблюдаю за мистером Конвэем из укрытие, стараясь не выдать свое присутствие. Мистер Конвэй уходит в самый дальний угол сада, я следую за ним.
Мобильник? О, может, у него просто важный личный разговор, а тут я, как же неловко...
Почему так больно? Почему я лежу на земле? Что произошло?
Голова пустая, но очень тяжелая. Я смотрю на свои израненные грязные ладони. Лицо горит и болит.
Взрыв, вот что это было.
Взрыв за моей спиной. Школа!
Мистер Конвэй, это он, это он взорвал школу!
Я поднимаюсь и иду к мистеру Конвэю. Кажется, я что-то ему кричу.
Он смотрит на меня и поднимает винтовку. Винтовка? Откуда она здесь вообще, как он пронес оружие в школу?
Остановить, его нужно остановить!
Он отбрасывает меня одним движениям, и я снова лечу на землю.
Какой он сильный, наш мистер Конвэй. Люди не должны быть такими сильными.
Ненавижу его, ненавижу этого ублюдка. Это все из-за него!
Я должен его победить, ноя сам не спарвлюсь, а Мадлен не приходит, и Джоэль, и Фрэнк, и Том, и Карен – он все меня бросили, я совсем один, и не у кого попросить помощи и защиты, и некому спасти меня…
Спасти. Спасение. Ангелы!
Путь должен быть окроплен кровью, да, Джоэль? А те юноши, Спасенные, может, они не убивали себя? Может, они уже стояли на пороге смерти, и там возопили, и их услышали? И может, тот лорд-самозванец об этом знал? Неужели все так просто – Ангелы нас не слышат, не слышат наши крики и мольбы, заглушенные суетой земного мира. Чтобы достучаться к высшим, нужно стать на пороге, стать на грань
Я бьюсь головой о землю и чувствую, как кровь заливает лицо. Мне не больно. Я снова бьюсь о землю, и снова, и снова, пока не чувствую, как наконец рассеивается туман, а тело становится невесомым. И тогда я зову.
Мистер Конвэй прицеливается по повалившим из школы подросткам, когда я сбиваю его с ног.
Я вцепляюсь ему в горло и душу, и вижу из-под моих ладоней расползаются тени. Одна, две, три, четыре…откуда-то появляется пятая. А потом я вижу этот сияющий шар, он поднимается из груди мистера Конвэя. Я знаю, что это. Душа, его запертая истерзанная душа.
Она подплывает к ожидающим теням и они растворяются во тьме.
Я вижу незнакомого мне подростка в школьной форме. Он склоняется над телом Конвэя, касается его груди. Миг – и сияющий шар погружается в грудь мистера Конвэя, и он распахивает глаза.
Он смотрит на меня по-другому. Мистера Конвэя больше нет. Тот, кто занял его место, улыбается мне, и заговорщицки подмигивает. Я отрешенно наблюдаю, как он тщательно отряхивает помятый костюм, достает носовой платок и аккуратно стирает отпечатки пальцев с винтовки.
- Думаю, Конвэя посчитают жертвой теракта. Ну ничего, мы что-нибудь с этим придумаем. – Он снова заговорщицки мне подмигивает.
Резко нахлынула боль, хочется скрутиться в клубочек и кричать, пока не станет легче. Но я не могу больше здесь находится. Я медленно поднимаюсь и бреду к школе.
Вокруг паника, кто-то плачет, кто-то ругается. Вроде никто не убит, но вокруг много крови. Стекло, вот оно что.
Я слышу, как завывают сирены скорой помощи.
Я прохожу мимо двух подростков, которые что-то судорожно ищет в телефоне.
- Пол очнулся, как это может быть?
Интересно, кто такой Пол? Хотя вру, мне уже не интересно. Мне очень больно. Надеюсь, мои раны примут за последствия взрыва. Как-то не хочется объяснять схватку с мистером Конвэем. Или не с Конвэем – я уже не знаю, кем он был на самом деле, и кем стал сейчас. И про Ангелов упоминать не хочется.
Я поднимаюсь на второй этаж и смотрю в окно.
Голова болит, глаза слезятся, лицо залит кровью. Но мир вокруг кажется как никогда осязаемым и ясным. И я вижу их, эти высокие снопы света, которые появились в саду, а после просто растворились в пространстве.
Я вижу их. И это не галлюцинации. Впервые за долгое время я уверен в том, что я вижу.
А если Этан снова назовет меня Эчем, я его ударю, и мне даже не понадобится помощь грубияна Фрэнка. Потому что я точно знаю, что я не сумасшедший, не чокнутый.
Я - Кеннет Дэрроу, наследник Дамкара, потомок Аластара Грэма. Ангелы ответили мне, Ангелы защищают меня. Я узнал Путь. И я никогда не расскажу об этом Бабушке.
Ставлю на то, что музыкальный мальчик Марк написан Френ :)
1. Школа замяла инцидент с убийством двух мальчиков, библиотекарь может не знать. всё осталось на уровне слухов.
2. Аластер=Алистер - угадано шикарно! *голосом зануды: но "Золотая заря" не была орденом Кроули, после года интриг и ссор, он основал свой сатанинский орден с блэкджеком и оргиями)))*
Здесь Он. Другой Он. Старый Он не хотел, чтобы мы были бессмертными, и умер…Старого Грэма нашли на первом этаже. Это он "спагеттина", а убил его "булочка", один из своих же адептов? Потому что Грэм не хотел давать им бессмертия, и его адепты решили сами с этим справиться, но помешал им сбежавший Вилли Пауэрс?
Присоединяюсь к ставке.)Какие у нас уже ставки, 0 к 0?))
Как же я восхищаюсь аналитическими способностями Симки, кто бы знал!Aww ;D Ну, видимо не зря я решила свитчером заделаться, и в бизнес-аналитики подалась :)
Перекличка событий про безумных учителей найдена верна. Осталось понять, отчего их так колбасило.
Почему библиотекарь не подтвердил информацию - библиотекарь тоже человек и может врать, зачем панику сеять, если это всё быльём поросло?
Ленюсь и цитирую мастера:Цитировать1. Школа замяла инцидент с убийством двух мальчиков, библиотекарь может не знать. всё осталось на уровне слухов.
2. Аластер=Алистер - угадано шикарно! *голосом зануды: но "Золотая заря" не была орденом Кроули, после года интриг и ссор, он основал свой сатанинский орден с блэкджеком и оргиями)))*
Интересно, а история "Пола" не тянется ли с 17-го века?Я даже не знаю, куда Пола отнести. Меня смущает, что у него вроде как есть "биография", да еще и губная гармошка из подвала "ПК/ Пол Крофт". (а нечто в подвале завелось только после того, как трое ребят утонули (?))
Там был лорд-самозванец, занявший место настоящего лорда Дамкара.
>Интересно, а история "Пола" не тянется ли с 17-го века?
Нет. А вот на месяц рождения Пола стоило бы обратить внимание.
>Сам он, похоже, не пятая тень (не Фрэнк), потому что это он подходит к Конвею после того, как 5 теней отлетают с душой того.
Нет, Тёмный человек - не Пол.
>Он молодой талантливый оккультист нового поколения? Или он древний, как предположила Симка?
Ни то, ни второе. Тодо уже советовала пересчитать теней. Их количество меняется в очень определённый момент.
>Важен ли его умерший отец?
Относительно. Важно не кем он был зачат, а как. И, возможно, где.
>Важно ли, что это всегда сад перед школой?
Нет, просто красиво и антуражно))
>И еще, тело Конвея в самом конце занял Пол и был рад.
Вот тут не сыграла инфа в наводке. Тело Пола было найдено в одной из экспедиций, он был в коме. И на момент, как в тело Конвэя вселились, Пол очнулся (инфу слышит Кеннет).
Могу сказать, что в них вселились не тени. Но не только им хотелось вернуться к жизни :)
Могу сказать, что в них вселились не тени. Но не только им хотелось вернуться к жизни :)Оу, это был Брайан? Судя по его желанию жить, предприимчивости и по тому, что перед взрывом он как раз был в саду?
>Оу, это был Брайан?
Брайан. Или Марк) Пусть сами поделят, кому чьё тело. Оба потрёпанные, оба с убитой репутацией, зато без первоначальных душ в них. Кстати, угадаете, что за второе тело?
>Он зачат на Хэллоуин?
Йес. В родном ангельском лесу.
>Воплотившимся призраком?)
Ммммм. Нет. "Ты переспал, но забыл" - таких наводок стараюсь не давать.
Хотя в той адовой мешанине фактов, которые вылились на игроков, был и такой:
в 1975-м году учитель Джон Элден подружился с двумя семнадцатилетними подростками - Мэттом Моррисоном и Норманом Хадсоном. Пока не поступало жалоб,руководство сквозь пальцы смотрело на эту дружбу. Мэтт и Норман с радостью исполняли все приказания учителя, но после Хэллоуина всё изменилось. Норман приезжал на неделю в ноябре домой и все обратили внимание, насколько он стал замкнутым, Мэтт же и вовсе стал избегать учителя. Ближе к Рождеству ученики увидели, как Мэтт и Норман ссорятся с Элденом. Одну фразу из того разговора запомнили, Мэтт сказал, что поговорил с ней и она выйдет за него замуж. Это всё, что было известно. В ту же ночь подростки почему-то оказались в лесу, где были застрелены учителем, который впоследствии покончил с собой. Всю историю попытались замять и выдать за несчастный случай с оружием, парней не поминали в школе.
Кстати, у меня название текстовушки упорно ассоциируется с поговоркой "У старых грехов длинные тени".Ай ты ж моя умничка! Так и есть.
И приз "Угадавший смысл названия" - уверенно уходит Шебуршунчику!)
>Ага, видимо дружки кого-то дружно изнасиловали
Не дружки, только Мэтт. Девушку, с которой и так встречался (хотя до секса и не доходило). Но им хватило, они особенно хулиганами не были. Через полтора месяца Мэтт поговорил с девушкой (а "сама ходила в лес, сама надежды подавала" - отличная отмаза в 70-х, чтобы не подавать заявление в полицию), решил покрыть грех и беременность женитьбой. Это дало силы ему и Норману послать учителя на фиг. Но учитель на фиг идти не пожелал.
Нет, на призраков списывать не будем. Сами все виноваты.
Текст очень... персонажистый. Прям представляется угрюмый долговязый подросток, уставший от наркомана-отца, от равнодушия и какой-то с самого начала перекошенной жизни. Я его вижу длинноволосым брюнетом, бледным, с кругами под глазами. Я не помню, было ли описание в самом тексте, но его настроение "спроецировало" мне именно такого Десмонда, со всем его скептицизмом и показным цинизмом.
Читаешь - и чувствуешь, что он не верит, будто вся эта история - розыгрыш, он просто очень хочет в это верить, поэтому и боится позвонить отцу. И до последнего надеется, что фото просто состарены, и никто не умирал и не тонул.
А когда оказывается, что его отправили в школу во имя искупления, его прошибает горечь и обида. Мне почему-то кажется, что если этот парень выживет, то он больше никогда не станет общаться с отцом. И больше не станет оправдывать его наркоманию, его честность, как выяснилось, мнимую, и вот это вот все. Ему хочется пожелать удачи. Очень яркий, красивый образ. И он совсем не заслужил мести мальчиков-призраков, он сам ведь ничего не делал.
По самому тексту - как по тексту - сказать ничего особо не могу, я в нем слишком утонула, чтобы оценивать его как историю, а не как... жизнь этого мальчика. Так что просто скажу автору спасибо :)
Лишь старуха с биноклем, которую Марк приметил еще живым, была такой же шустрой и незапоминаемой, как раньше. Она смотрела в бинокль на окна школы - и Марк до сих пор не понимал, на какие именно, и иногда ее за рукав дергал маленький мальчик, то ли один и тот же, а может и разные за ней увязывались, но возраст их не менялся.- это про Кеннета и его бабушку? И что за фраза про возраст мальчика, это тоже намёк?
Учебный зал, толпа незнакомых учеников, слабость в коленях после того, как Пол берет Мартина за руку.Мартин выполняет роль проводника Пола?
Только увидела имя - и брови поползли вверх, в моей наводке упоминаний о таких не было!
И к первым абзацам я отнеслась с большим-большим подозрением. Это точно к нашим текстам? Точно-точно? Хммм. Ну-ка перечитаю завязку еще раз. Хммммм.
В общем, я поверю Тодо, и это точно про нашу текстовушку.
Честно, все предания старины глубокой я несколько опустила - они в картину мира пока не вложились, я их распробую чуть позже.
Мне очень понравились вымышленные друзья, которые как личности Билли Миллигана прям.
Про школьный быт вообще понравилось, я люблю такое. Все эти щутеечки, мальчик-изгой, "они убили Кенни" - отлично вообще. И ах, Бэнкси и Джимми Карр. <3
На концовке напевала Pumped Up Kicks - "школа" и "оружие" в одном предложении, чертовы ассоциации. /привет музыкальному мальчику Майку/
Подмотрела в предыдущей рецензии, как деликатно можно соскочить с оценки самого текста, и я, пожалуй, этим воспользуюсь. Стилизация под старый текст хороша, сам текст плотный, как мое вязание, - карандаша не всунуть.
Крепкое атмосферное, нравится.
Или может, чудовище, питающееся силами призраков - это тень Фрэнка?Я посмотрела, как было сказано, на то, когда у нас 5 теней, а когда 4.
Ни то, ни второе. Тодо уже советовала пересчитать теней. Их количество меняется в очень определённый момент.Или раз это было ответом к вопросу про Пола, пятая тень улетела, когда Пол очнулся?
>он рожден в 1975 году
Зачат. События 90-х - в 93-м. Хотя не особо имеет значения.
>и в следствие этого наделен некими мистическими силами.
Да. Хотя, скорее, он наделён неким потенциалом. Почему может стать очень интересным для других)))
>Он делает это для себя, или договору с кем-то другим?
Хммм...))))
>Почему жертв именно трое? И в 1975 году тоже 3 человека погибли.
А в 50-х жертва могла быть одной. Чем больше, тем лучше, хотя обычно лучше не привлекать лишнего внимания.
>А перед этим, в июле 2017 (т.е. кома, видимо, была запланирована), пишет завещание, в котором обязует бывших невольных соучастников - Блэйка Ривза и Питера Шеппарда - отправить своих сыновей в школу Харрод. А после в виде призрака в зеркале приходит к своему однофамильцу Мартину Крофту, студенту школы.
А кто сидит в подвале?)
>Может, Пол таким образом смог общаться с высшими силами-"Ангелами"?
Далековато находился. Место тоже играло роль.
>И что за фраза про возраст мальчика, это тоже намёк?
Бабушка и Кеннет, насчёт возраста - так решил автор текста. Будем считать, что призрак не распознал)
>связь между Полом, Предрассветником/Тёмным человеком и чудовищем из подвала.
Подсказка-спойлер: их не трое, а два. Но кто есть кто?
И снова: почему количество теней меняется?
Мартин Крофт
Интересно, а был ли в школе Харрод вообще хоть один счастливый ученик?
Кого не возьми - сплошь жертвы домашнего насилия и/или крайне плохо приспособленные к социуму люди.
У Мартина, на первый взгляд, далеко не худший вариант. Его не избивают, как Брайана, не поcвящают "великому делу", как Кеннета.
Но постоянное обесценивание постепенно разрушает психику Мартина, и весь он - словно свернутая пружина, на которую постоянно давят, и давят, и давят, каждый день. по поводу и без, и в один прекрасный момент эта пружина просто должна выстрелить, развернуться.
Возможно и это давление том числе делает его идеальной мишенью для Пола, не только совпадение по фамилии.
Это самое моральное давление отлично прорисовано. Верится. И ярко описанная физическая реакция мальчика на моральное унижение - тоже ярко прописано и правдоподобно. Вызывает отклик и сочувствие читателя.
И к месту упомянута схожесть реакции Мартина на давление со стороны Пола - невольный, автоматический рефлекс жертвы, выдаваемый подсознательно.
Понравился эпизод с чиханием и дружелюбным ответом Пола :)
Мистер Блэйлок - отсылка к писателю Джеймсу Блэйлоку?
Хорошо подан этот эпизод дружбы с учителем, будто бы вскользь, но история ненавязчиво так раскручивается, затрагивая прошлое.
Понравился момент с описанием отчаянной потребности Мартина быть нужным, то, чего ему так не хватало в отношениях с родителями.Цитироватькакие-то планы Пола со всеми его темными человеками и злыми силами – это, наверное, предел его, Мартина, нужности хоть кому-то.Текст довольно короткий, по сравнению с исходными наводками и некоторыми другими текстами наводки, но ёмкий. А вот концовка текста оставляет ощущение какой-то лёгкой скомканности, такие значимые событие, так насыщенно, и как-то скуповато подано - будто автор уже порядком подустал, и просто уже пытался передать все события наводки, не больше.
В целом текст Мартина - это хорошо отрисованный кусочек паззла, который дает нам много пищи для размышлений о сюжетной арке Пола.
>Предрассветник - воплощение "Ангела"?
Нет. У "ангелов" очень простая миссия - выполнять желания тех, кто до них достукивается.
>Пол и чудовище - едины, как видит Мартин на балу, или нет?
Да) Сейчас задам очень наводящий вопрос)
>Или может, чудовище, питающееся силами призраков - это тень Фрэнка?
Нет)
>Их было 5 вокруг Пола в свое время. Но потом в рассказах призраков уже всегда четыре. (вроде как, совпадает с появлением нечто в подвале)
Да. Наводящий вопрос! Какое центральное событие происходит между этими событиями? Зачем оно было нужно? Почему так изменился Пол и куда стали пропадать его вещи?
> Снова пять становится, когда Кенни нападает на Конвея
Даже раньше) По сути, нужное количество становится, когда все события этого года только начинают закручиваться))
>Вокруг Пола лиловое свечение, у Предрассветника под капюшоном - фиолетово-звёздная круговерть. Может ли быть такое, что Предрассветник - это и есть Пол?
Это синхрон игроков, мастер ничего не прописывал) Но... очень близко. Вот прям горячо-горячо!
>Гармошка с инициалами Пола нашлась в подвале, в подвале чудище, опасное для призраков.
А когда попала гармошка (и другие вещи Пола, если на то пошло) в подвал? И почему? Это есть в текстах)
>План Предрассветника, насколько я понимаю - поубивать кучу учеников и таким образом вернуть жизни призракам?
Получить энергию. Другими способами получать он как-то никогда не умел)
Но центральное событие - это же смерть троих мальчиков в пещере, верно? Получается, Пол их принёс в жертву, чтобы... энергию получить для Предрассветника?Что ещё произошло в пещере? Была там одна мелочь. Обратите на неё внимание - поймете, где гуляла пятая тень. И от этого можно будет разматывать дальше.
Пятая тень, получается, вселилась в Конвэя, а потом зазвала туда же остальных четверых?
Что ещё произошло в пещере? Была там одна мелочь. Обратите на неё внимание - поймете, где гуляла пятая тень. И от этого можно будет разматывать дальше.
>Точнее, мы даже знаем, что нечто (было?) едино с Полом.
Если оно ходит как утка, плавает как утка и крякает как утка - оно утка) Вы отгадали, хтонь - это Пол!)
Итак, Йен Родс.
Ох, мне сложновато писать рецензию на этот текст. Есть ощущение, что автор сильно торопился, возможно, сдавался в последней тройке. В итоге живые и яркие моменты (описание брата, вылазка в кабинет директора, призрачные развлечения) перемежаются с перечислением событий, повторяющимися словами и смысловыми ошибками (например, "услышанное не могло меня насторожить" - явно пропущено "не"). В итоге создается ощущение сумбура и, как уже отметила Тюльпан, просто пересказа наводки своими словами.
Я долго сомневалась, писать ли об этом - мне всегда неудобно критиковать других, когда я здраво осознаю, что пишу не идеально, да и конкретно свой текст для этой текстовушки совсем не считаю удачным. Но я решила, что это будет честно, потому что я сама всегда благодарна критике и пинкам, ибо пришла в текстовушки во многом с целью научиться писать лучше, и возможно, другие тоже этого хотят. Но если автор отпишется, что ему поучения нафиг не сдались, и он тут чисто для удовольствия, то я обязуюсь на будущее его не кусать.
Вот, а теперь, когда кусь завершен, давайте все же о хорошем.
Во-первых, как я уже сказала, есть живые и интересные моменты.
Во-вторых, образ Йена ведь передан. Становится понятен характер этого парнишки, который чувствовал себя таким ненужным в родной семье, что в итоге жизнь призрака оказалась для него значительно приятнее реальной, а спокойствие, порожденное отсутствием сильных переживаний - и вовсе благословением.
P.S. Кстати, мне одной вся текстовушка местами попахивает Гарри Поттером? Одному "приходит письмо из Харрода", у другого вот призраки тусят, прям как призраки Хогвартса.
Больше я подумать особо не успела, пока вижу все так:ЦитироватьДа. Наводящий вопрос! ...Хэллоуин, когда трое утонули. Пол это планировал, но, возможно, под влиянием теней, в частности Фрэнка? Пол изменился после Хэллоуина, тогда же его вещи начали пропадать в подвал (из наблюдений Брайана). Может быть, до этого это был Пол, а в Хэллоуин, после того, как он приложился головой о скалу, да еще и убил трех ребят, это был уже не совсем Пол, а тень, занявшая его? А сам Пол был “сослан” в подвал?
Может быть, их снова становится 5, когда Пол впадает в кому?
Предрассветник = Фрэнк/X?
“Пол” = Фрэнк/Х?
Чудище в подвале - настоящий Пол?
Пишу под песню из эпиграфа. Для настроения.
Собственно, именно благодаря музыкальности, текст получился очень атмосферным. Сразу вспоминаешь ту же “What Is Love”, которую до сих пор можно услышать на какой-нибудь вечеринке. Это все прям отлично передало дух времени.
От описания “милого папочки” несколько потряхивало. Стало интересно, он-то сам что слушал, военные марши? Ох, уж эта зашоренность даже в таких, казалось бы, мелочах.
Еще думается, стал он красить ногти и прочее и начал однополые отношения от того, что родился таким или от чувства невысказанного противоречия своему властному отцу? Тут было бы чудом чудесным, если б отец воспринял это спокойно. Удивительно, как вообще не убил.
Образ матери набросан схематично, скупыми штришками, но она встает очень явственно: тихая, ни в чем не перечащая своему супругу. Правда, я немного не поняла момент с джемпером в багаже. Сам Марк набрал что ли развеселых футболочек? )
И да, еще один мальчик, который был счастлив своему попаданию в Харрод. Стал “индивидуальностью”, а потом первая нежная любовь. Со всеми этими тайными знаками, общими секретами, общим дыханием, общими песнями (блин, ни с одним из моих мужчин у меня не было общих песен! Как так?)
И вот граница. Очередное письмо. На сей раз записка от “Зеты”. Кстати, понравилось, что впрямую название не прозвучало, а только описание конверта и буквы на ней. Интересней, чем писать “в лоб”. Мне показалось, что Марк несерьезно отнесся ко всей этой затее с тайным обществом.
Зато понравилось описание как готовился Кристофер к их совместному вечеру: опять же штрихами, но рисующими такую яркую картинку.
И зловещий “пейзаж” за окном, как предчувствие.
И Марк становится призраком. Печальное осознание, грустные метания, когда он больше всего наблюдает за своим бывшим возлюбленным.
Зацепило описание течения времени в школе:ЦитироватьА пока за оградой сменялись эпохи, школьная жизнь оставалась почти неизменной. Переезжали со шкафа в шкаф библиотечные книги, заканчивались методички и лягушки для препарирования, попадали под запрет пособия по истории - да и все
Еще очень понравились мягкая лапа времени, “неподозрительное время затишья”.
И очень понравилось описание современных подростков, живущих в гаджетах. Очень реалистично.
Автор передал некий сумбур, смятение, с которым Марк “гуглит” информацию о Поле.
И потом понимание. И все. Лакончиное описание рассвета, будто показывающее, что дальше он бессилен.
Отличный текст, цепляющий. Мое восхищение автору!
P.S. Кстати, мне одной вся текстовушка местами попахивает Гарри Поттером? Одному "приходит письмо из Харрода", у другого вот призраки тусят, прям как призраки Хогвартса.И мне. Еще и из-за темы смерти:
И загадка официально разгадана) Несколько ответов.
>Почему он выбирает именно это лето?
Тело Пола со всеи его способностями истощилось, захотелось поискать новое тело. Кого бы Фрэнк нашёл, не подвернись Конвэй, хз. Может, всё-таки нашёл бы кого помоложе во время скулшутинга. Но, может, примирился с тем, что тело не новое, зато можно занять, да и энергии за счёт массового убийства, больше в разы.
>“Пол” подговаривает отправить в школу еще двух детей (для количества?)) и чтобы заручиться поддержкой трех призраков?)
Ну, не так легко кого-то уговорить убивать, а тут почти гарантированное убийство должно было быть.
Кстати, в мёртвое тело вселиться нельзя, так что призраков обманули бы гарантированно.
>Чего хватит для воплощения всех.
А вот тут - Фрэнк соврал бы.Своих бывших товарищей он использовал точно так же и никаких тел для них подготавливать не собирался.
>Откуда у Фрэнка было столько сил, когда он покинул тело Пола (поделился с Марком)?
"Пол" занимался всяким эзотеризмом в путешествиях. Убивал ли кого, я хз, но энергию накапливал сам Фрэнк, а не тело Пола.
>Возможно, все это время он как-то питался энергией за счет настоящего Пола, который голодал в подвале?
Не-а. Пола подкосило убийство, которое он едва не совершил, возможности, которые ему были дарованы при рождении и которые он так слил, а также чувство вины. Потому всех его способностей хватило на то, чтобы стать хтонью и воровать энергию у других.
>А Марк и Брайан, пользуясь моментом, занимают тела Конвея и ..Пола?
Ага))))
>Кстати, мне одной вся текстовушка местами попахивает Гарри Поттером?
У меня есть крохотная рождественская текстовка по ГП... Но мир Харрода близко не гп-шный)
>А Аластар Грэм созвучен с Аластором Грюмом)))
Лол! Возможно, что и не совпадение)) Я запоминаю бессознательно фонетику имён и иногда воспроизвожу совершенно непроизвольно))
То ли старость делает меня сентиментальной, то ли автор – молодец (я голосую за это) – над текстом Брайана я немного прослезилась. Делать кусь этому бедному забитому мальчишке просто невозможно, но… Но таки отмечу – с первых строк отчего-то возник небольшой диссонанс между возрастом Брайана и текстом. И автор тут же на корню подавил этот бунт вторым абзацем. Люблю, когда такая шалость удается и при этом не коробит подкустовной рояльностью.
И все же описанию предшкольного периода Брайана чего-то не хватает. Вроде, есть все ключики и триггеры – зашуганный подросток, погибшие родители, пьющий опекун с кулаками и сомнительными поползновениями, спасительный побег в частную школу… Но есть и ощущение, что автор немного не докрутил историю. Возможно, потому, что в школе Брайан очень уж быстро переключается в веселого и довольно активного подростка – и эта скорость оставляет ощущение, что где-то косяк. Равно как и ловкость и увертливость в драке с крупным старшеклассником.
Смерть снова меняет Брайана – делает более сосредоточенным, дотошным, целеустремленным. За годы, прошедшие с «испытания» и до последнего Хэллоуина, Брайану удается одновременно повзрослеть – а это, надо думать, не так просто, когда ты мертв, а твои единственные приятели либо в депрессии, либо словили дзен… хотя Брайану не привыкать к одиночеству, да? - и найти в себе того мальчишку, которого он потерял после смерти родителей, очевидно. Этот момент, когда призрак с таким запасом знаний и сил, став человеком всего на пару волшебных ночей, первым делом бежит в парк аттракционов за каруселями и мороженым… Ну это просто прекрасно, честно.)) Да простит меня автор за покусывания, этот момент мне все компенсировал.
В целом, несмотря на некоторые неровности, Брайан мне очень нравится. Все упомянутые шероховатости я вынесла для себя уже после десятого перечитывания, а в первый раз, добравшись до последней строчки, я аж возмутилась – это што, все? Добавки мне! Срочно! Как насчет пары фанфиков? ::)
Эта текстовка жила в моей голове долгие годы. «Длинные тени» - название появилось сразу и как раз из-за этих «старых грехов». А ещё в голове чётко стояла картинка ночного школьного сада, освещённого только из окон, где на фоне световых пятен чётко вырисовываются тени, которые никто не отбрасывает, тени, которые наблюдают за учениками.
Вот, что я написала в рецензии на книгу про частную школу два года назад: «Оставившее на моей психике след, событие - это просмотр клипа Bonnie Tyler "Total Eclipse of the Heart". Что за е...анина там творится?!!! Этот вопрос меня мучает с детства! Там слова песни вообще и близко к происходящему не лежат! Господи! Да я всю жизнь мечтаю о нормальной книге на эту тему! Тайные общества студентов! Тайники в стенах! Ударенные на всю голову учителя! Осьминог в кастрюльке местной кухарки! Если когда-нибудь я соберусь писать книгу про частную школу, то до какого-то там гомосексуализма между учениками я дойду в последнюю очередь!».
Одним словом, игра разрасталась. Возможно, требовалось больше игроков. Чтобы каждый потащил одну подробность, один эпизод, а не три. Но мне собой нравятся наводки с большим количеством событий и указанием, где можно развивать персонажа. Мне показалось, что игроки боль шей частью боялись прикасаться к наводке, считая, что вот тронешь слишком сильно и вся красивая отделка посыпется. Нет, я считаю, что текстовка – это как фильм. Мастер пишет сценарий, каждый игрок является режиссёром. Потому при всём количестве событий, я стараюсь делать только каркас, который можно уничтожить разве что гранатой, и указываю обязательно персонажей, которые есть только в наводке игрока – это означает, делай, что хочешь. Хоть любовь, хоть дружба, хоть соперничество. Выливай на учителей ведро с клеем и быстро прячься)))
В начале этого года я наконец купила и прочитала «Ночь призраков» Дугласа Клегга. Это второй том трёхтомника, который у нас выпустили как отдельную книгу, да ещё и с плохим переводом. Читала я не в лучший период своей жизни, всего один раз, так что у меня осталось в памяти, что были какие-то маги, которые построили школу (про них читает герой в школьной библиотеке), и что мальчик, который отвечал за посвящение в тайное общество (вроде бы как раз «Зетта») оказался призраком. В чём состояла интриги, я не помню напрочь, хотя книга вон, прямо перед глазами лежит, но перечитывать было неохота.
Я обговорила с Тодо и поначалу мы поделили всё так – есть призраки, которые мстят детям убийц за убийство, есть троица тех, кому угрожают. Есть тени-маги. Но для игроков будет сюрпризом, что есть седьмой текст. Джокер.
Возможно, кто-то не знает, сразу объяснюсь. Я либо делаю игру на атмосферу, тогда игрокам идёт по две-три фразы наводки, либо на сюжет. Но если сюжет, я СТАРАЮСЬ впихнуть в наводки побольше инфы. Иначе начинаю страдать: «Бедный маленький игрок, ему досталось мало информации, он будет скучать!». Для меня игрок, получивший удовольствие, это игрок, который бормочет: «Сколько, блин, всего…». Частью сознания я допускаю, что у кого-то может быть иное представление об удовольствии, но только частью. И стараюсь быть толерантной к тем, кто видит удовольствие в чём-то ещё)))
Потому истории быстро разрослись (намёток за эти годы вполне хватало). По итогу. Это место, где обитают некие существа, достучавшись до которых можно попросить их исполнить желание. Как до них достукиваться, знал лорд Дамкар. Он потому кинул клич, что у него в поместье можно прятаться от чумы (я погуглила, чтобы вспышка чумы совпадала с реальной). Но лорда убил управляющий, он принимал толпы страждущих, но лишь для того, чтобы они попытались исполнить желание. Он не догадался про «на пороге смерти», но знал, что есть какие-то пытки, потому применял на пленниках. Юношам удалось спастись, потому что они догадались о тайне, но уже в долине они решили покончить с собой, выполнив желание обретения вечной юности.
В пятидесятые годы Аластер начинает заниматься магией. Как-то общается с призраками, которые при этом главную тайну не открывают. Но он строит школу, чтобы задобрить призраков и ангелов. Потому в школе идёт по ночам что-то вроде учебного процесса для призраков (наконец я смогла дать объяснение клипу Бонни Тайлер). Но его группа была более приземлённой, решив, что раз рядом сверхъестественные существа, давайте пойдёс традиционным путём, принесём кровавую жертву. Фрэнк похищает Вилли Пауэрса. Пленника находит Аластер, орёт на Фрэнка, Фрэнк его убивает. Вилли освобождается (в заметках у меня написано, что попытался прокусить язык и захлебнуться кровью, чтобы просто назло не дать им принести себя в жертву, думала, что не стала включать в наводку, как лишнюю подробность, ан нет, всё-таки впихнула невпихуемое XD), так как стал на порог смерти. Он убивает пятерых магов. Аластер умер с концами, а вот маги стали призраками. Не слишком счастливыми, в отличии от студентов, с большими психическими заскоками.
В семидесятых учитель Джон Элден, явно не без наклонностей, стал чересчур много общаться с двумя учениками. Педофилии не было, но предпосылки явно были, так когда у парня Мэтта появились нормальные отношения с девушкой из деревни, понуканиями «тебя динамят», «ты не мужик», учитель вынудил парня к тому, что на одном свидании он девушку изнасиловал. Это отрезвило обоих парней, они стали понимать, что учитель учит явно не тому, что надо. Девушка забеременела (ей и в наше время было бы сложно доказать факт изнасилования парнем, к которому она ночью ходит на свидания), Мэтт пообещал жениться. Они с Норманом поссорились с учителем, а тот их пристрелил. Потом застрелился сам, когда понял, что произошло. Призраком никто не стал. Мне жалко Нормана, который вообще попал за компанию под раздачу.
Можете решать сами, как это всё отозвалось на мистическом плане. Мальчишкам в школе обычно хорошо, но воздействие разных магических сил плохо действует на взрослых, крыша едет у многих. Вселиться в тело можно, если связь между телом и душой ослаблена грехами. Убийства вызывают сильный энергетический поток. Так что, если бы призраки инспирировали весь случай, тут прямо всё, как на ладони – грехи, убийства, просто мням. Но я считаю, что хоть эту историю давайте оставим без мистики.
Зато с мистическими силами родился Пол. Прежде всего, с силой видеть призраков. Он харизматичен, умён, лидер школы. И в школе его в оборот берёт Фрэнк, один из теней. Не так важно, какую именно байду он вешает ему на уши, но Пол решается с помощью пары подпевал убить трёх малолеток. Кстати, всех их «испытания» - это не изощрённые издевательства, надо, чтобы парни их обязательно прошли, ведь главное намечено на Хэллоуин. Сумел бы Пол довести дело до конца или нет – вопрос. Пола никто не играет, а то мы спросили игрока, как он ощущает персонажа. Кстати, пещера с дыркой в потолке, через которую нельзя выбраться обычным способом из-за шторма, не моя придумка, взяла из французского сериала «Дольмен» (я слишком много смотрю и читаю). Но Пол падает, в этот момент связь становится совсем слабой, нападает Фрэнк, выпихивает душу Пола и кидает в пещеру ни к чему не прикреплённую верёвочную лестницу, мол, тоните на здоровье.
После этого «Пол» изменяется, его дружба с приятелями распадается. А настоящий Пол, со всеми его силами и раскаянием становится хтонью в подвале. Он ворует у существа, занявшего его место, свои вещи. Нападает на счастливых призраков, но присоединится не может, он хтонь.
Итак, 2017-й. Тело Пола истощилось на фиг. Все магические силы и пр. «Пол»-Фрэнк связывается с бывшими приятелями, заставляет их отправить детей в школу, потом покидает тело Пола (то впадает в кому), становится Тёмным человеком и обманывает призраков, чтобы они убили мальчишек. На роль третьего выбирается мальчик со стороны. Фрэнку по фиг, кого убьют, главное – убедить, что убийство необходимо. Кого бы Фрэнк избрал телом изначально, не знаю. Но тут подворачивается Конвэй с его педофилией и едущей крышей.
Мне хотелось, чтобы у текстов было ощущение – что-то страшное грядёт. То, что задумали другие, ведёт к чему-то конкретному в Хэллоуин. А потом решила: скулшутинг – отличное завершение текстовки.
Вместо тела с магическими данными по праву рождения, будет тело, которое впитает энергию массового убийства. Все тени, которые по тупости продолжают доверять Фрэнку, втекают в тело Конвэя, чтобы давать ему силы, Фрэнк уже тут, но и душа Конвэя всё ещё здесь. А теперь всё это многословное вступление закончилось, к наводкам.
Все наводки раздавала Тодо, была только одна, созданная для конкретного игрока.
Джейсон Шеппард.
Ни одной «счастливой» наводки нет. У Джейсона проблемы с отцом. Автору отлично удалось передать ощущение первого текста – это человек, который твёрдо стоит на земле. У него простые (хотя могут быть тяжёлыми) проблемы, простые решения. А тут начинает происходить какая-то хрень. Мне очень интересно узнать у автора: мог ли он догадаться, что его наводка самая первая?))) Автор блестяще задал тон, начал повествование и задал атмосферу. Это очень хорошее, очень правильное начало ужастика. Текст точный, чёткий и потому является шикарным началом.
Марк Уайз.
Эта наводка писалась для Френ. Она хотела раскрыть тему гомосексуальности в школе. Кстати, все наводки были специально распиханы в стороны друг от друга, чтобы вы могли делать, что хотите – махать руками и ногами, не боясь задеть остальных, заводить отношения – сколько влезет или сунете))) Но Марк – это ещё и человек, который задаёт тон для блока призраков. Ему была выдана наводка с отцом, который уже гнобит сына, хотя тот и не давал поводов, и с потерянной любовью. Марк не осознаёт внезапно свою гомосексуальность, ему её выдали ещё в детстве с нагрузкой «вот мы родили чудовище», а тут в школе он наконец перестаёт видеть себя монстром, тут он находит нечто, что привязывает его к миру. Автору отлично удалось задать то повествования для своего блока: есть вот эта осенняя грусть о жизни, о том, сколько всего чудесного должно было быть и что у него отобрали. Очень лиричный текст под музыку дождя)
Десмонд Ривз.
Вот, если бы я сама выбирала, какую наводку писать, взяла бы эту) Когда у других персонажей отношения с родителями «сложные» в смысле «плохие», у Десмонда реально сложные, так как ему сложно выстроить отношения с любящим, но находящимся в плену наркотических иллюзий отцом. Десмонд самый маленький и он живчик. Вместе с приятелем он находит ту же самую лестницу, которую нашли Марк и Кристофер (причём по их же указкам). Кстати, с Тэдом они могли строить любые отношения, в наводке стояло, что Тэд упоминается только в одной наводке))) У него громадный информационный блок от отца, потому ему впихнуты издевательства над хулиганами и первая неприятная встреча с Конвэйем. Текст и получился очень живым и энергичным. В нём очень чувствуется ребёнок, который не верит в плохое, потому что плохое всегда можно победить.
Йен Родс.
О! Вот тут мне захотелось красоты мистической. Вот той смой красоты «счастливых призраков». Йену не хорошо было дома, а тут он оказался вместе исполнения желаний. Это определённый аналог рая, пусть и крайне земного. Как и почти все персонажи, он ищет своё место, но он нашёл его в загробном мире. И автор отлично передаёт ощущение, что всё норм, найдена гармония, найден баланс. Потому этот текст стоит в середине. Пока все что-то ищут, Йен уже обрёл всё, что хотел. «Наверно, именно поэтому я стал призраком - чтобы получить настоящую свободу». Призраки привязаны к школе, но Йен этого и не знает, потому что он и так свободен. Это чувство свободы автор передал на ура.
Брайан Фаунтин.
В принципе, тут должен был текст ещё одного живого, но у Мартина там в конце битва с «боссом», потому пришлось не чередовать. Брайан – это человек, который преодолевает препятствия. Этот текст получился лёгким, его интересно читать. Все блоки информации отлично вписаны в текст и характер Брайана хорошо сквозь них читается. Мне нравятся в этом тексте рассуждения и эмоции персонажи, которые удалось передать. Брайан рвётся к жизни потому, что очень целеустремлён.
Мартин Крофт.
Этому досталось хуже всех. Чтобы было полегче, родители воспитали его абсолютно виктимным. Он послушен, потому что не знает, что можно восстать. Вернее, он знает, что можно, но уверен, что у него ничего не получится, потому что у него никогда ничего не получается. И вот это автору удалось передать. От текста становится почти болезненно, персонаж постоянно ищет защиты. Ищет кого-то, кто скажет, как правильно, потому что его убедили, что сам он правильно делать не умеет. Сперва был мистер Блэйлок (ха, не знаю, как игроки догадались про Джеймса Блэйлока! XD Никаких дополнительных ассоциаций, просто у меня книжка лежит прямо рядом и я с лета читаю романы его приятеля Тима Пауэрса, так что когда выдумывала фамилию, просто украла у писателя), потом появился Пол. Полу безумно одиноко. Разумеется, тут уже мастерская натяжка, что произошли два события разом – и Фрэнк пошёл себе искать новое тело, и Пол решил сделать себе призрака-приятеля. Но Мартину настолько надо быть нужным, что он никому не говорит про Пола и соглашается стать его другом, что бы это ни значило. Когда Пол нападает на призраков (ему нужно, чтобы Мартин знал, чем он занимается и был согласен поддерживать, а также нужны силы, моральные в том числе, чтобы убить Мартина и сделать из него призрака), Мартин отдаёт ему свои силы полностью сам, чем побеждает сволочизм Пола. Пол по-прежнему призрак, но больше не хтонь. Сможет ли он присоединится к компании призраков, станет ли как Марк и Брайан стремится к жизни или превратится в сошедшую с ума тень – кто знает.
Мартин выживает. Видел призраков он потому, что сперва Пол сам ему показывался, потом он просто к ним привык.
Кеннет Дэрроу.
Джокер. Автор слёту схватил и ассоциации Аластер=Алистер, и с Кеннетом Грэмом))) Правда, Аластер не Алистер по характеру, если брать его метод общения с «ангелами», то он ближе к Джону Ди. А Кеннет Грэм – это просто так, шутка для тех, кто играл в «Ивы»))
Он видит/слышит призраков потому, что его этому обучали с детства. Этот текст оторван от остальных. Он одновременно альфа и омега, начинает свою линию, сам же и заканчивает. И для меня это какой-то идеальный завершающий текст в вакууме. Я прочитала одним махом, а потом долго-долго переваривала, отмечая каждую переваренную вкусность. Отдельный стиль для легенды 16 века. Выдуманные друзья из имён, которые ему повторяет бабушка. И концовка! Господи Боже, какая восхитительная концовка! Меня тронула настолько, что я чуть не пустил слезу (и помните, что я вроде бы должен был знать, чем всё закончится). Вкусно. Это вот главное слово от текста – необычайно вкусно и восхитительно хорошо!))
Эпилог.
Ну, как вы поняли, двое призраков, рвавшихся к жизни, к жизни вернулись. В довольно потрёпанных и не первой свежести телах, но зато Пол – богатый и известный путешественник, так что хватайте его тело пораньше)
Даже при том, что игроки кажутся раздавленными лавиной фактов, считаю текстовку очень удачной))
Хотя мастер и знает, кто кого писал, если что, и кое-кого мне в личке хвалил с формулировкой "мне нужна вторая Симка, вот этот игрок вроде ага?"awww :-[
ну, мне мой текст тут тоже не особо, задача была объективно трудная, и не все тут Симка и Френ, что ж, не писать теперь?Хмм... Это что же, ты не Джейсон Шеппард? Кого мне тогда хвалить, помимо Френ?)
"Людоеды - они как лук. У нас тоже есть слои" ;DА я ведь вчера в теме не хотела писать именно потому что не хотела отбирать подарочек "Пол = Темный человек неправда. ??? Они равны, но оба не Пол!11!". Прям так и написала Тодо про подарки :)
Так и игры мастера: тут слой на слое, слоем прикрыт и в другой слой завернут.
Как любовно и очень тщательно упакованные подарки :)
Ну, потому что ты правда часто пишешь восхитительные тексты. И если у тебя не получилось здесь... ну, мне мой текст тут тоже не особо, задача была объективно трудная, и не все тут Симка и Френ, что ж, не писать теперь?Я чувствую каждый раз смешанные чувства, когда меня упоминают в таком контексте :)
Кстати, что за курсы? Платные?
Я тут, отправив работу, полезла в криповушку почитать вас - и ощутила себя ребёнком, забежавшим на выставку именитых художников. У меня в руках рисунок фломастерами, а на языке только "каааак красиво", а вокруг измазанные маслом мэтры обсуждают технику послойной живописи и сетуют, что лессировать надо было веерной кистью, а то глубина пропадает.Я лично такое сравнение не выдам, банально не хватило бы знаний. А ты очень легко оперируешь такой лексикой и семантикой.
В оообщем, это всё я к тому, что мне есть смысл пересмотреть отношение к текстовушкам от "развлекательная игра, как смогу, так напишу" к чему-то более серьёзному, за что не стоит браться, если свободного времени немного и настроения работать над текстом нет. Так вернее, наверное.Соглашусь, когда понимаешь, сколько труда вложено мастером изначально, хочется соответствовать.
Отгадывать Френ, я так понимаю, не нужно :DЯ впервые за долгое время довольна своим текстом!
А ты не Десмонд случайно?Он :)
рецензия на Брайана Фаунтина.Только что домой доползла, сейчас всё почитаю.
Я посмеялась, кстати, когда начала читать Марка. Птамушт я Мартина начинала с этого всего - чо там слушали подростки 2 года назад, какие там тренды и мемчики были, и дружба с учителем так и просила добавить синих красок ;DАхах.))