Ещё хуже было, если кто-то из гостей называл меня красивой или симпатичной девочкой. Мать сразу лепила лист ватмана на шкаф, брала карандаш и рисовала, как должна выглядеть красивая девочка в профиль и в анфас. Какие у нее должны быть губы, какой нос, какой подбородок, какая шея. А потом рисовала мои уродливые губы, смешной нос, недоразвитый подбородок, ужасную шею. После чего выводила меня из-за стола на середину комнаты, брала рукой за подбородок и разворачивала мое лицо из стороны в сторону, чтобы все гости могли убедиться, как сильно я отличаюсь от красивой девочки.
Ну вот... На фоне такой изобретательности аншлаги моей матушки, которая всего лишь созывала всю лестничную площадку слушать о том, что я натворила за день, сразу померкли
Но зато их у меня было двое из ларца - одинаковых с лица: мать и бабка. В поездах бабка быстро становилась центром внимания, привлекая не только наше купе, но и соседние, и проводников: она в красках повествовала о том, как я в свои 8-10 лет влюблена то в господина Леонсио из "Рабыни Изауры", то в комиссара Коррадо Каттани из "Спрута", то в Михаила Боярского, проводя все эти выступления в форме интерактивной живой беседы со зрителями: "А как вы считаете, не начало ли это конца, не приведёт ли маленькую негодяйку к падению то, что она уже в малолетстве влюбляется во взрослых мужчин? Как думаете, такие, как она, быстро приносят в подоле?".
И если кто-то из зрителей-слушателей вдруг глубокомысленно кивал, мол, да, есть такие опасения, девчонка по кривой дорожке пошла, - бабка тут же исступлённо на меня набрасывалась: "Так я и знала! Получи, дрянь такая!". Иногда добрые слушатели подбрасывали дров в костёр, приводя примеры из жизни каких-то родственников и знакомых, которые начинали так же, как я, а потом "принесли-таки в подоле от взрослого мужика". Только вот так никто мне тогда и не объяснил, что же именно предполагалось от условного "Михаила Боярского" принести в подоле, - выходит, впустую шпыняли-колотили