Да, да, да. Все мое. А еще какие-то маленькие черти продолжают пользоваться моими кишками как скакалкой, но я уже даже и не замечаю почти. По сравнению с тем, что было в течение месяца, это можно расценивать как расслабляющий массаж. Вот унылость на ровном месте и правда задолбала. Осложняется это тем, что мне хочется что-нибудь поделать, носок проклятый не на месте лежит, тумбочку надо подвинуть... И я лежу и смотрю на них, и смотрю... И они лежат. И никто из нас не в силах шевельнуться.
А вообще в больнице я пережила пару увлекательных квестов. Дело в том, что я очень плохо переношу боль. Когда нормальные люди говорят "айбл*****дь", я бледнею, качаюсь и лихорадочно составляю завещание. Поэтому я очень переживала из-за операции на Эдгаре. Так что у меня поднялась температура. Я представляла, как меня не возьмет наркоз и мне наживую отрежут половину шеи и вообще перерубят позвоночник, потому, что я буду дергаться. Но что-то пошло не так. Я имею в виду, кажется, они накачали меня успокоительным. Потому, что вот я натурально стучу зубами, укладываясь на стол, мне поворачивают голову, требуют смотреть в стену, накрывают какой-то простыней, делают укол и вдруг раз... Мне сказали смотреть в стену, а сами накрыли простыней лицо. И как же я смогу следить за стеной, если у меня на голове простыня? И под ней не очень удобно дышать. Вот если бы у меня был такой типа намордник, как на собаках, но только выступал бы за край простыни, чтобы в него поступал воздух снаружи, было бы гораздо удобнее. И простыня бы приподнялась и стену стало бы видно. Я же не могу всю операцию смотреть простынь! Стена правда была интереснее. Я спросила, можно ли мне разговаривать. Мне сказали, что можно. Я поинтересовалась, умру я или нет. Мне запретили умирать, объяснив это тем, что их за это ругают. И вообще, если я начну умирать, я должна сразу их предупредить. Я разволновалась, потому, что я никогда раньше не умирала и не знаю, в какой момент, если что, предупреждать. Я сообщила хирургу, что зову лимфузел Эдгаром. Но моему начальнику имя не нравится, так что пусть отрежет от него кусок по-больше. Мне он все равно не нужен. А хирург сказал, что до него еще надо добраться. Лимфузел, он, типа только с виду снаружи лежит. На самом деле над ним куча всяких мышц и прочего хлама, так что его еще найти надо... И стал искать, чего-то тянуть куда-то, чем-то щелкать. Один раз мне даже понравилось, по ощущениям, он там чего-то вытащил из шеи и мне стало легче дышать. Когда я вспоминаю этот момент, меня до сих пор передергивает, а тогда было прикольно. Потом он ухватил какую-то срань и сообщил всем присутствующим, что это нерв. Я возмутилась и попросила не говорить так со мной. Все-таки про нерв - это было слишком. На всякий случай я запретила его отрезать. Он мне нравится. Я им иннервируюсь. Потом он всё-таки нашел конгломерат лимфузлов. Я радостно сообщила, что знаю слово конгломерат. Он сказал, что сам его только что придумал. А потом я стала чувствовать долбаный мать его чертов конгломерат лимфузлов и мне расхотелось разговаривать. А потом я ехала в кресле и, коварно посмеиваясь, булькала баночкой с лимфузлом, пока санитар не спрятал его под кофту. В палате я требовала сфотографировать его (узел, не санитара), но его отобрали и куда-то увезли. Больше мы не виделись. А потом стала проходить заморозка и, видимо, успокоительное отпустило, потому, что я вспомнила, чем занималась в операционной и стала плакать от страха. Такая история. Это их успокоительное - вещь. Всем советую. Нам на работу такого бы по-больше.
А еще меня однажды забыли на диване в другом отделении и я там простудилась, потому, что не знала дорогу домой...
А еще у меня закончились вены и пришлось ставить катетер. И это было бы ужасно, если бы не веселая атмосфера реанимации. Пока в мое изможденное тело заталкивали какие-то ужасные вещи (хирург как-то ухитрился через мельчайшую дырочку под ключицей положить мне в грудную клетку огромную бесноватую жабу, она там ногами дергала), на соседней койке бесновался Дарт Вейдер. Его звали то Смирнов, то ли Спокойных, может Смиренко... Короче, он все пытался пнуть хирурга. Хирург сказал, что понимает. Смирнов его ненавидит, потому, он его вчера интубировал. Тем не менее, Смирнову это не мешало посылать всех нах*й голосом Дарта Вейдера.
Больше ничего веселого со мной не случилось. В больнице лежать в целом х*ево. Не лежите в больнице.
