подписываюсь болеть за леся ведь правильно поняла, что ты наблюдателем хочешь? Если нет, я выдумаю ещё наводку без проблем)
я ведь правильно поняла, что ты наблюдателем хочешь? Если нет, я выдумаю ещё наводку без проблем)да, я просто притаюсь под кустом смородины и буду смотреть на всех большими глазами НЁХа)
К вечеру старая елка стряхнула на землю тяжелый хвойный запах. Солнце золотило и румянило темно-зеленую зубчатую крону леса. Словно соревнуясь, сосны забросали иголками поверхность древней топи.
Болотница перезревшей шишкой упала на кочку, вытянула мшистые лапы и тяжело вздохнула: уходила она еще утром, когда туман стоял такой, что даже своих перепонок не увидишь.
С тех пор, как леший ушел, оставив ей свои владения, обходы стали утомительны. Болотница в досаде квакнула: никак не могла простить она это постыдное бегство. Подкинул ей и назойливых птиц, которым только дай покричать о солнце и размножении, и мохнатых животных, которым все бы салочки да потасовки с утра до ночи, и листву с ее отчаянной юной зеленью, и цветы с их демонстративной яркостью. Но никто из них не слушал болотницу. Пресыщенные хищники играли с едой и разоряли гнезда потехи ради, а деревья перекрывали свет кустам и травам, похваляясь мощными кронами. Болотные чары не имели здесь силы - волки смеялись в лицо, а медведь будто и не замечал новую хозяйку, но требовал подношений за покровительство.
Болотница злилась. Бросить свои владения! Еще и причину какую нашел - человека. Человека! Когда леший сознался, что наблюдает за забредшими к нему жителями деревни и даже помогает им, болотница не поверила. Ее неприязнь к людям была так же глубока, как воды ее трясин.
Светловолосую леший заприметил как раз в топях - голокожая увидела среди кочек кувшинку, такую большую, что глазам не верится, да еще и фиолетовую, как самоцвет. Уже направилась было она по узкой тропинке, радуясь своей ловкости, прямо в середину ловушки, но в этот день болоту не удалось отведать человечины: леший отвлек голокожую незнакомой птицей, какую при дневном свете не увидишь. Болотница бушевала и лопала по поверхности огромные пузыри, но леший вековым дубом клялся, что обязательно даст что-то взамен.
Ради возлюбленной леший вырастил редкие цветы и возродил мелеющие речушки, а во время ее прогулок выводил травоядных с детенышами и вынуждал петь самых сладкоголосых птиц. А потом оставил все.
Но весь протест болотницы лишь крик выпи мог выразить.
После первых дней она хотела разделить свою ношу с водяным - но тот лишь хвостом по воде плеснул. Блудички говорили, мол, обиделся он. Говорит, забрала в свои бобровые лапы весь лес, а что с бабы взять - багульник долог, ум короток.
Тем временем корни деревьев уже разрывали землю на части, лишая животных нор и укрытий. Лес многоголосо кричал, и болотница не находила сил, чтоб утешить его. Да и в родных топях работы хватало: то болотное оконце для неосторожных путников закроется, то заманивающие в трясину чары спадут, а еще ведь нужно успеть грушанкой опасные места замаскировать да порчу наложить на тех, кто ягоду собирает или деревья здесь рубит - чтоб варенье горчило, а в доме беда поселилась. Деревянник и зеленица сбивались с ног, призывая растения к миру, но низшие духи только смешили их. Нужно возвращать лешего, поняла болотница.
Несколько дней не выходила она из мутных зеленых вод, замерев между ряской и теряющимся во мраке дном. Тягучая колыбель обнимала ее, мелкие рыбешки сновали в волосах, а рога и гребень хребта облюбовали улитки. Когда, наконец, решение было принято, из болота вышла пожилая коренастая женщина. Ее щеки были румяны, как клюква, волосы белоснежны и мягки, как пушица, голос звучал, как пение камышовки, а глаза были совсем молодыми, цвета сфагнума. Болото сохранило немало одежд, деревянник и зеленица помогли привести их в порядок, - и человеческий облик болотницы был готов.
Она появлялась среди людей нечасто - сказывалась многовековая ненависть. Взрослые избегали ее, строгие служащие в синих и серых одеяниях не обращали на нее внимания, но дети бежали посмотреть на чужачку, и болотница угощала их голубикой и дарила венки с жирянкой и пузырчаткой. В городках побольше ей уже было сложнее, да и люди были менее разговорчивы, но в них почти не было заходящихся в лае собак. И чутье, которое улавливало чужака на болотах, даже сквозь дым и чад кричало: она идет верно.
Болотница присматривалась: люди редко подходили к незнакомцам. Разве что гуляющие с животными и юные девушки пользовались вниманием - и, видимо, доверием.
Девушка из болотницы получилась нескладная, высокая, с почти белыми глазами и пышной копной зеленых волос - таких по улицам ходило немало, и их всегда провожали взглядами. Вести себя в новом воплощении тоже оказалось проще - молодым дозволялись многие странности. Так болотница оказалась в самой гуще городской жизни: ей вручали какие-то цветные бумажки, приглашали зайти посмотреть на одежду или попробовать новое блюдо, у нее спрашивали, как куда-то пройти, а иногда хвалили цвет волос или даже свистели вслед.
Все изменилось в городе с оранжевой черепицей и зелеными стенами. Когда болотница замерла перед ратушей, подпирающей самое небо, ее кто-то тронул за плечо - впервые за все выходы к людям. "Извините, обознался", - пробормотал голокожий, уткнулся в светящийся экранчик на ладони и затерялся в толпе. Болотница обвела глазами площадь: торговцы, дельцы, матери с детьми, богатеи, высокие дома, мощеная земля, широкая дорога, ревущие машины, пестрые изображения. Чутье молчало: да и где ж тут пробиться через постоянный шум и плотную пыль. Здесь даже деревьев нет, и даже самые старые стены бесплодны.
Болотница обеспокоенно зажужжала: как же искать теперь лешего, куда же идти.
Она бросилась бежать - туда, где тише, туда, где спокойнее. Врезалась в прохожих и пару раз спотыкалась о трещины в асфальте, но под бибиканье и ругань выбралась в лес.
"Как же все плохо", - пробормотала она, положив дрожащие пальцы на старый замшелый пень.
“Я могу вам чем-то помочь?” - вдруг услышала она за спиной.
Голокожий!
От них нигде не спрятаться, как будто везде их владения.
Он был настойчив, словно и правда хотел помочь, но болотница отгоняла его, как назойливое насекомое. А он все равно шел за ней и все спрашивал и спрашивал, что же случилось.
Наконец, он повернулся спиной.
Слова сорвались быстрее, чем лягушка хватала зазевавшуюся муху: “Верни нам хозяина”.
На телефоне замигало сообщение от начальника - "зайди".
Олег нехотя выбрался из-за стола и натянул джемпер. Городская примета гласила: как только выключают отопление, сразу возвращается снегодождь и слякоть. Старое, еще дореволюционное здание, где фирма арендовала этаж, зимой отапливалось из рук вон плохо, а в межсезонье и вовсе выстывало. Между кабинетами можно было перемещаться только перебежками, за обогреватели начинались битвы локального значения. Админ демонстративно ходил в валенках, ватнике поверх футболки и побитой молью ушанке.
Олегу в отдельном кабинете не было нужды сражаться за тепло, но раскрывать свои секреты он не спешил. Всего-то банка тунца в угол, нарезка соленого кальмара и агриколь в крышечке под столом - и вот уже вокруг него собирается облачко тепла, вязкая шерсть обволакивает ноги, и ощущается - именно так, не слышится, а ощущается - легкое урчание.
В детстве Олегу казалось, что все видят то же, что и он - лапы в вентиляции, тени под шкафом, Бурубуру в стиральной машине и Крхыща в углу отцовского гаража. Потом, когда родители всерьез забеспокоились и потащили сына по врачам, он сообразил, что пора перестать рассказывать обо всем, что видишь. Дружишь с ними сам - и дружи себе, остальным не говори. Знакомство с существами он всегда начинал одинаково - с вопроса "чем тебя угостить?". Существа находили способ показать, чего хотят: сладостей или мяса, рыбу или жгучий перец, молоко или чего покрепче. Много не надо - важен не подарок, а внимание. В ответ существа обустраивали Олегу жизнь, как могли: то сотрут двойку из дневника, а заодно и из памяти учительницы, то соберут разбитую чашку, да так, что мама не заметит, то распугают дворовую стаю хулиганов, когда Олег опрометчиво выберет не тот двор вечером для прогулок. С возрастом и переездами - армия, университет, общежитие, съемное жилье, первая своя квартирка - ничего не менялось. Везде были свои Хыссы и Глоги, каждый из них чего-нибудь, да хотел. Самым несчастным был Шурх, живший в казарме - этот мечтал о цветных карандашах и, не получая желаемого, тасовал форму новобранцев и расшвыривал по полу свежесметенный сор. В первой же увольнительной Олег купил ему коробку на сорок цветов, терпеливо скормил карандаши по одному черной щели под плинтусом и с тех пор служба пошла как по маслу у всей роты.
В новостройке существа наползли не сразу, но все-таки появились. Быстро научились выключать газ под забытой сковородой, вовремя будить Олега на работу и, так и быть, не пугать редких подруг, которые соглашались на визит в холостяцкую берлогу. Дали понять, что крошки чипсов возле вентиляции - самое то, за недопитую бутылку пива они могут починить микроволновку (Олег даже близко не понимал, как и чем они это делают и не хотел вдаваться в детали), а если хорошо и вежливо попросить, то и протечка от соседей пойдет замысловатыми путями в обход его квартиры. Олег иногда шутил сам с собой, что все нормальные люди подбирают на улице котят, а он - нечисть всякую, но ничего не мог с собой поделать. Невозможно же пройти мимо, когда из очередной щели между кирпичами смотрят голодные глазищи и мечтают о палочке от мороженого - почему-то именно так, без самого мороженого. Запихивая в щель палочку и чувствуя, как на другой стороне ее крепко грызут, Олег особенно ярко осознавал, в чем смысл жизни - не вообще, а лично его.
Впрочем, иногда от волонтерства на благо существ приходилось отвлекаться. Например, когда на уши приседала маман - редко, но метко. Пару раз в год ее, горожанку в пятом поколении, одолевала память предков, и она рвалась в лес, по грибы-ягоды, и чтоб ведрами, а потом все выходные крутить варенье и засолки. Олег относился к чудачествам матери снисходительно - в конце концов, не каждые же выходные она желает на природу, все остальное время вполне покупает продукты на рынке и не испытывает неудобств. Ну, хочется ей с сыном по лесу погулять - имеет право.
В этот раз, правда, схема поменялась. В последний момент мама простыла, но землянику все равно хотела - лукошко, а лучше тазик. Олег пожал плечами и взял корзинку - оба понимали, что выбиваться из сил ради не самой сладкой земляники бессмысленно, а соблюсти ритуал чистки и варки ягоды можно и с таким количеством. Нечасто они с матерью виделись, чего уж скрывать, и больше болтали, чем действительно занимались делом.
Но на втором часу поисков Олег засомневался, что что-то найдет. Все земляничные листья были скручены и погрызены какой-то тлей. Горсть жалких желтоватых ягод не прикрыла даже дно корзинки. Самое странное - за все время блужданий по знакомым тропинкам он не услышал и не почуял ни одного существа, хотя уж в лесу-то их было всегда с избытком. Выходя из дома, он припас сахар, печенье и баночку паштета, но даже это скромное угощение некому было предложить. Куда все делись-то, ау, мохнатые!
Выпрямившись из-за очередного куста - еще две чахлые ягодки - Олег вдруг столкнулся нос с носу со странной девицей. Почти на голову выше его самого, разодета в какое-то совсем не лесное платье в стиле этники, увешана браслетами чуть не по локоть - фотосессия у нее тут, что ли? Волосы зеленые, тени зеленые, даже помада какая-то зеленоватая. А где фотограф?
Девушка, словно не заметив Олега, двинулась с тропы куда-то в траву, щупая перед собой воздух руками, и он вдруг сообразил - она не видит! У нее зрачки мутные, она не видит!
- Постойте! - он снова подошел вплотную и осторожно взял ее за руку. - Вам помочь? Вы в лесу, вы так заблудитесь.
Она помотала головой, но руку не высвободила. Настойчиво тянула Олега куда-то прочь с тропы, к елкам и бурелому, поминутно цепляя платьем сухие ветки.
- Плохо... очень плохо...
- Я вижу, что вам плохо, но будет еще хуже, когда вы заблудитесь! Там нет дороги, там бурелом! Вы свернули с тропы.
Она обернулась и уставилась на него в упор незрячими глазами. Медленно провела по руке вверх и застыла, положив горячую ладонь на плечо.
Олег не шевелился. Существом она не выглядела, хотя кем еще она могла быть, если не существом?
- Верни нам хозяина... - прошелестела девушка, почти не разжимая губ. - Верни... нам... хозяина.
"Да где же я его вам возьму? Это ж не печенье и не чипсы..."
Но девица выглядела такой несчастной, и так крепко сжимала его плечо, что отказать было невозможно.
- Что-нибудь придумаем, - решительно ответил он. - А пока - хотите паштет?
Как только Хозяин хлопнул дверью, Касьян проснулся, вылез из-под кровати и окончательно всё вспомнил. Беда, беда, полынь да лебеда.. Утро скреблось в окна спальни ветвями черёмухи. Небо было отчаянно-голубым, усеянным мелкими пушистыми облачками.
"Не сейчас, - подумал Касьян, - сперва всё в порядок приведу, очухаюсь со сна."
Он потянулся и поскакал наводить ажур: паскудная мокрица вывела своих многочисленных отпрысков на променад. Обозвав её зелёной тварью и загнав обратно за унитаз, он вернулся в коридор, и попрыгал на отклеившемся куске линолеума, снова заправив его под плинтус, и довольный собой, отправился на кухню, чтобы перекусить.
Но список дел постоянно полнился. Касьян углядел налетчиков и в бессильной злобе заметался по подоконнику, пытаясь прогнать пару голубей, с остервенением долбивших клювами о деревянную раму. Те лишь нагло пялились своими оранжевыми бесстыдными глазами на домового, мелькающего по другую сторону стекла.
"Срам, бездельники, всё окно загадили.. Ох уж эта мерзкая старуха сверху со своими крошками, что бы ей такого сделать... Ой, блин, высоко.. Ну, по батарее спущусь. Красота, за батареей вымыто. Ну-ка, спальня.. Так, теперь пора за самое неприятное взяться. Хуже нет для моего народца, чем из дома выйти. Дома-то и стены родные, а там снаружи сплошное расстройство."
У двери Касьян поправил половичок и осторожно выскользнул из щели между дверью и порожком, но не успел добежать до тамбура, как его сбила с ног и прижала к земле когтистая лапа. "@#%!!" - мелькнуло у него в голове, однако когти, давившие на живот, вдруг снова втянулись в черный бархат, и над Касьяном нависла усатая морда:
- Куда тикаешь, трепло бородатое? Шпроты обещанные где? За базар-то отвечать будешь? Мрряууу.
Кошачья лапка переместилась к рёбрам, но Касьян извернулся и отскочил поближе к лестнице.
- Офонарел ты совсем, Мурыч, испужал... какие сейчас шпроты? Дела у меня. У хозяина беда. Слух, ты Кимору не видел?
Кот потянулся, и многозначительно процарапал когтями две дорожки на половике:
- Кимору-то.. Мряяу, видел. - он зевнул, как бы невзначай показывая свои белые острые зубки. - На крыше небось Мотю утешает. Тварь эта лысохвостая типа тоскует. Это у неё, как его.. Хандра. Кимора ей подогнала таблетки человеческие, анти.. Это.. Бебресанты, чтоль. Я крысе этой чумной говорил - вали белену жрать, а лучше валерьянку, мрряяуу. Пойдём, мол, жабу оближем, враз полегчает. А она ни в какую. По-научному, грит, лечить надо. Мажорка стала. А чё за проблемы у Хозяина? Наехал кто? Жирный хрен этот чтоль с первого?
- Ой, Мурыч... Да вообще, ни в какие ворота не лезет. Пришёл вчера он домой сам не свой, я не лез. А принюхался - нечистью пахнет. Мне было не с руки, конечно, но я, как он прикорнул, в памяти у него покопался и опешил. С самой Болотницей он говорил. Лешего вернуть надо.
Глаза Мурыча полыхнули огнём:
- А Болотнице какой резон с людьми-то тереть? Она твоего одним мизинчиком сломает. И лучше, будешь снова один на хате кайфовать. Я к тебе впишусь. Мышиную ферму замутим, барыжить будем. Ммм, свежие домашние мышата, хавать их пучками.
- Тьфу на тебя, Мурыч, я привык к Хозяину уже. Это сначала тяжко было, я пакостил, выжить его хотел. Пугал его, по углам хихикал. Посуду бил. Но мужик, как ты говоришь, с понятиями оказался, сперва психовал, а потом умишком пораскинул, мне тарелочку выделил, даже рюмашку ставит иногда. На днях вон с друзьями на шашлыки ездил, мне даже кусочек привёз, подогрел на сковородке и мне на блюдечко положил, с огурчиком. Ух я оторвался... А он сунулся утром, блюдце пустое увидел, и аж расцвёл, заулыбался.. Глаза у него такие, понимающие...
- Шестерка ты, Каська, и гомосек притом. - с отвращением произнёс Мурыч и задёргал кончиком хвоста, - Нет бы с кореша шашлычком взгреть. В одну рожу смолол и на чувака пялился. А, и не верь ты своему, не верь. Вон, слыхал - Тихон со второго подъезда, уж как он радовался, что его домой взяли. Хозяйку боготворил: и на ушко ей урчал, и даже Матильде нашей раз заплатил едой, чтоб та в квартире появилась, а он типа ее словил, перед хозяйкой чтоб выпендриться. Ошейником понтовался. А тут его рраз - в сумку, и ко врачу. Очнулся - нет яиц. Неделю уже ходит как чмо, молчит. Беги к своей Киморе, смотри, не подскользнись только, жопка-то не держит небось, мррряууу.
- Мурыч, большое тебе мерси за переживания, а шпроты будут. Дай, я со всем этим разделаюсь, и отпразднуем...
Кот прислушался, тряхнул головой и начал яростно чесаться.
- У меня стрелка вечером с пацанами. Собак гонять будем. Я им без базара затру, что ты Лешего ищешь. Да блин, заманали блохи эти. Каська? Кимору встретишь, отправь ко мне. Может тоже по-научному меня от блох избавит.. У Тихона ошейник антиблошиный отжимать впадлу...
Касьян кивнул и потрусил по лестнице наверх к чердаку. Преодолевать ступени было нелегко. Наконец на последнем пролёте он остановился, отдышался, и снова рванул вперёд. Рубероид, которым была покрыта крыша, был горячим и клейким, и определенно пах августом. У антенны Касьян притормозил и огляделся по сторонам.
Так и есть, Матильда сидела на бортике крыши лицом к солнышку и болтала лапками. Её розоватый хвост, покрытый чёрными веснушками, покачивался в такт.
"Лишь бы не прыгнула. Но, вроде ногами болтает, и шляпка новая.. " - подумалось Касьяну, и он негромко засвистел.
- Касенька, здравствуйте. - Матильда обернулась, придерживая шляпку, - Как ваши дела? Тоже позагорать решили, голубчик?
- Нет, я Кимору ищу. Вы не видели её случайно?
- Она с утра меня навещала, принесла чудесных таблеток. Чего только не придумают люди, Касенька. Я прямо как новая. - крыса принюхалась и прищурила глаза от удовольствия, - Вы даже не представляете, я себя чувствую, как девочка. Ой, простите, я всё о себе да о себе.. Кики в подвале, наверное. А у вас что-то случилось, вы взъерошены..
Матильда спрыгнула с бортика, посеменила к Касьяну и ловко перебирая ручками, зашебуршилась в его шевелюре.
- Милый мой, нельзя себя запускать. Внешний вид определяет внутренний, постарайтесь следить за собой. Ооо, что это? Боже, какой конфуз! Не дергайтесь, я вижу блоху. Касенька!!! Вы что, общались с.. страшно сказать, бомжами?! - крыса отпрянула, зажимая в кулачке юркого паразита и немедленно отправила его в рот, энергично задвигав зубками
- Нет, это меня сейчас Мурыч приласкал. Не беспокойтесь. - Касьян поёжился. - А зачем вы блох едите?
Матильда таинственно улыбнулась
- Я же не всю жизнь жила в библиотеке, голубчик. Было время, когда я была молодой и неопытной, прибилась к русалкам, вот от них научилась. У них в волосах, знаете ли, много всего обитает.
Касьян с недоумением уставился на Матильду
- Но вы же не водяная крыса.
- А кто вам, Касенька, сказал, что я к ним прибилась на пруду? Деточка, вот сразу видно, что вы - домовой. Мира не знаете. Зимой пруды-то промерзают, вот русалки зимуют в канализации, там мы и встретились. Я была маленьким беззащитным крысёнком, и они меня не съели, а забрали к себе. Как питомца. Там я научилась обгрызать им лишние чешуйки на хвосте и плести косы... На лягушек охотилась.. - Матильда мечтательно уставилась в небо, - Как хорошо что вы спросили, Касенька, надо бы их навестить.
- Ой, а можно через вас им весточку передать? Такое дело...
- Конечно, а что приключилось?
- Хозяин мой попал в переплёт, Болотница с ним говорила. Верни, мол Лешего туда, где он должен быть. А что Болотница сказала, надо выполнять. Может, вы русалкам намекнёте, и так сарафанным радио разнесём..
- А Леший-то куда делся? - Матильда вздохнула - хотя они, лешие - крайне своеобразные личности. Знаете ли, голубчик, их сущность такова, что они могут и к алкоголю пристраститься, и к азартным играм.. Но я поговорю, не сомневайтесь. Здесь лучше Кики поможет, да-да-да, она куда больше всякой нечисти знает. Бегите к ней, мой мальчик, ах, какой прекрасный день...
Крыса извлекла из ридикюля четвертинку таблетки, отправила её в рот, и царственным жестом протянула Касьяну лапку для поцелуя, но сразу же отдёрнула:
- Блох сначала изведите, Касенька. Идите, идите. И не стоит вам слишком уж тесно общаться с Мурычем. Во-первых, у него очень странный и слегка криминальный лексикон. Во-вторых, он кот.
Касьян откланялся и вернулся на лестницу. Уже внизу его осенило: надо б не забыть про старуху, прикормившую голубей. Пробки ей выкрутить, шельме. А вот и щиток. "Но сперва с Киморой поговорю" - решил он, и дальше поскакал вниз, брезгливо огибая окурки.
Через час Касьян вернулся в свою родную квартиру и в изнеможении растянулся на коврике в прихожей. Он пролежал полчаса без движения, а затем поспешил хлопотать по хозяйству дальше: проверил улов паука Макарыча, смёл крошки со стола и прошёлся салфеткой по кранам. Под кроватью нашлась оброненная Хозяином липкая карамелька, и настроение Касьяна окончательно улучшилось. Он ещё раз шикнул на мокрицу, причесал бороду пятернёй и свернулся калачиком на хозяйской подушке.
"Дымом пахнет, и одеколоном, хорошо. Может, разнесут по лесу и городу весточку, найдётся Леший. Жалко, Хозяин не узнает, что я за него хлопотал. Но такая у нас, у домовых судьбинушка.."
Его веки тяжелели, и Касьян провалился в сон. Ему снилось, как он сидит с Хозяином на кухне, неспешно обгрызая кусочек сосиски, а Хозяин смотрит на него и улыбаясь, приговаривает:" Кушай, кушай мой хороший, ни на кого тебя не променяю." А у самого вокруг глаз морщинки разбегаются, как лучи, и всё ладно и складно...
Старая кикимора раскачивается из стороны в сторону за вышиванием и бормочет в такт движениям кривой иголки.
Шей-вышивай, добра наживай,
По пустому не переживай.
На живой воде, на ночной звезде
Намешаю мазь, колдовскую вязь,
Чтоб наладить нам потайную связь.
Один стежок на один стишок,
Другой стежок для тебя, дружок.
Как звезда взойдёт, как туман спадёт,
Чужой мимо пройдёт, кому надо - прочтёт.
Шлю вам весточку, девоньки, да не знаю когда дойдёт. Вы ответьте с оказией, горлицей али как. Я за вами скучаю что моченьки больше нет. Жалко, нет телефонов у вас в лесу. Ничего, напишу по старинке, на рукаве. В лес хозяин пойдёт - наколдую, чтоб вас нашёл.
Тридцать лет я в заботах кручусь-верчусь. Как хозяйка за дверь - сразу скок из-за печки и ворожить. Заклинаю огонь чтоб горел и косички плету козе, чтоб лесная ведьма не спортила молоко. Чтобы дом не пошёл вверх дном, нужно столько сил, что под вечер ложусь в овин и лежу пластом.
Иногда среди ночи проснусь и весь свет не мил. Тридцать лет назад я ушла из родных болот, ненадолго зашла, а прилипла как банный лист. Мне бы может уйти, да ведь только никто не ждёт, век кикиморы долог, да неказист. Я и вовсе с рождения - чёрт-те что.
Нам, кикиморам, что написано на роду? Нам положено портить, пугать, шуметь, путать гривы, бить кринки, сводить с ума. А меня уронили в младенчестве или что, только злобы во мне нет и не было отродясь. Все визжат и мяукают - я пою. Все щекочут детей - я баюкаю их во сне. Даже кошки меня не боятся, идут на зов. Курам на смех такая кикимора, что сказать.
Уж хозяйка-то мной довольна - не передать! Даже ставит за печь похлёбку, хоть я не ем. Я же с детства не ем ни мяса ни молока, вот такой я бракованный индивид. Я похлёбку отдам приблудившемуся коту, но и мне приятно, не буду врать.
А ночами, бывает, снедает меня тоска. Уродилась с запасом любви, а куда девать? Мне бы доченьку, чтобы косички и звонкий смех. Мне бы хоть водяного, водилась бы даже с ним. Но молва обо мне давно отвратила всех. Даже чёрта лысого, чёрт бы его подрал.
Ну, разнюнилась, старая! Я, значит, к чему веду. Мой хозяин слыхал, что неладно у нас в лесу. На душе будто кошки скребут, как я чую у вас беду. Будто Леший намедни пропал - может брешут, а может нет. Стерегитесь, чтоб зло не пожрало любимый лес! Я помочь не смогу вам, но сердце моё болит.
Буду ждать ответа. Целую вас. Ваша К.
П.С. Народились котята, потешные! Вам не нать?
Один
Один да один - два
Два да один - три
Три да один - четыре...
Водиле нравится считать.
Можно считать сожранные хищной автомобильей мордой километры. Можно считать пассажиров. Можно считать зерна плохих и хороших подарков пассажирам.
Не важно, что считать, ведь главное удовольствие - в процессе.
Иногда Водила лениво думает о том, что счёт стал "навязчивой идеей", что он "доставляет неудобства", что это "окр и надо посетить врача" - а потом выкидывает обрывки чужих разговоров из своей лохматой головы.
Вот еще - нечисти по врачам ходить! Хотя, заманчиво было бы наконец преступить через вековой оброк - прекратить пересчитвать все, что на пути встретится.
Один да один - два
Один да два - три
Один да три - четыре
Счет убаюкивает, приводит в благодушное настроение. Мотор урчит, колеса шелестят - справная машинка у хозяина! Да и не поселился бы неутомимый Водила в запущенной. Кому ж охота в разрухе жить да дураков учить?
Пассажир да пассажир - два пассажира
Два пассажира, да еще один -...
Водилу подбрасывает, уши словно кипятком обваривает, чужой разум иглой ввинчивается в мозг. На пассажире - послание!
Да не простое, крик о помощи.
"Из леса Хозяин ушел"
Ох беда, ох беда! Не дело лесу без Хозяина оставаться - погибнет, пропадет лес, а вслед за ним - и лесная нечисть. И хоть за тридевять земель беги - умрет лес, и всем его детям конец настанет.
Водила от свалившегося на него ужаса сначала замирает, истуканчиком заледеневает. А потом успокаивается.
Не зря на его пути Пассажир встретился, ох не зря! Кому, как не Водиле сообщение с новыми пассажирами передавать? А что, очень удобно. Сто людей - сто судеб, и на каждой огнями сиять послание будет.
"Верните Лесу Хозяина!"
Одно да одно - два письмеца.
Два да одно - три письмеца.
Три да одно - четыре письмеца...
- Кис-кис! Кис-кис-кис! Иди сюда, блохастенькая!
Кошка, сидящая под лестницей у подъезда, настороженно смотрела на человека, протягивавшего ей кусок колбасы. Просто так еду не дают – это она уже хорошо знала. Но есть хотелось.
- Кис-кис! Иди сюда, хорошая киса, красивая киса!
Человек присел на корточки, и его фигура как будто уменьшилась, потеряв в росте. Кошка принюхалась, и переступила передними лапами. Ах, если бы он оставил еду и ушёл! Но нет. Человек продолжал звать, протягивая лакомство.
В животе кошки было пусто. Позади, в недрах подвала копошились четыре пушистых комочка, ждущих маму. Колбаса пахла. Кошка выглянула из-под лестницы и осторожно выбралась, поводя носом и вытягивая шею. Она только схватит лакомство, и – сразу назад. Кошка сделала шаг.
***
Когда-то давно здесь было пшеничное поле. Огромное и плодородное, оно тянулось от горизонта и до горизонта, и Полевичок гордился им по праву. Рыжий и смешливый, он носился среди колосьев, тревожа их, но те только лучше росли.
Потом сеять стали меньше. Избушки и деревянные заборы вдалеке постепенно исчезли, уступив место высоким каменным домам, которые подступали всё ближе. А его поле стало зваться пустырём. Сюда часто стали приходить люди с собаками и появляться мусор. Он зловонно гнил, а что оставалось, врастало в землю, становясь её частью. Затем дома шагнули ещё ближе, и пустыря не стало.
***
Сначала он не узнал её, ту кошку, что видел прежде в окне ближнего к пустырю здания. Тогда она была ухожена и беззаботна. Иногда Полевичок подходил к дому, и они долго глядели друг на друга. Она благосклонно взирала на него свысока, щурясь, а он хохотал и выделывал всякие трюки: прыгал, ходил колесом, нырял в траву.
Сейчас же в тени подъезда сидело тощее, боязливое существо. Трёхцветная шерсть пропылилась и больше не блестела, а в глазах читались голод, злость и решимость. Полевичку стало её пронзительно жаль – так выглядел зверь, о котором больше не заботились. Она была такой же беспризорницей, как и он сам. Они поладили.
***
Однажды кошка не вернулась. Котята плакали, но вскоре пригрелись и уснули, а Полевичок ещё долго сидел, вслушиваясь в ночь. К утру он понял, что больше не увидит её. Он ошибся.
Вся тяжесть по добыче пропитания легла на Полевичка. Самому ему почти ничего не было нужно, но котят следовало кормить. Ловить мышей, как пропавшая подруга, он не умел, а потому лазал по помойкам, борясь за съестное с крысами.
Через два дня возле забора он наткнулся на растерзанное кошачье тельце. Лапы были странно вывернуты, живот вспорот, и внутренности вывернуты наружу, а трёхцветная шерсть замарана красно-бурым. Полевичок затрясся и завыл, протяжно и жалобно. Когда он ушёл, там, где прежде лежала мёртвая кошка, густо цвели полевые ромашки.
***
Котята подросли, и следить за ними стало сложнее. Подвижные и наивные, они норовили ввязаться в бой друг с другом, дерзко качающейся травинкой или ботинками прохожих. Сейчас они умаялись и дрыхли в высокой траве парка под присмотром Полевичка, но он чуял – это ненадолго.
Полевичок вздрогнул, ощутив присутствие силы, и приник к земле. По аллее шла пара. Мужчина и женщина прошли мимо, оживлённо беседуя, как многие другие до них, но Полевичок знал, чувствовал, что под личиной мужчины скрывается могучая сущность – как бы не сам Леший!
Про Лешего Полевичок услыхал недавно – птичка на хвосте принесла. Мол, ушёл из леса хозяин, бросил. Неприкаянные они теперь. А он – вон где! Шашни крутит!
И стало Полевичку так горько, так обидно. За лес, за зверей, за свою подругу кошку. За себя. Собрал он силы, поднатужился, да и швырнул вслед предателю образ-воспоминание. Пыльная шерсть, голодные злые глаза, вывернутые лапы… Пусть знает, каково быть брошенным, что станется теперь с его подопечными!
Мужчина споткнулся. Покрутил головой, – Полевичку показалось, что он побледнел, - отвернулся и зашагал снова, быстрее, чем прежде.
Полевичок сжимал кулачки. Сработало? Смог ли он своей маленькой силёнкой изменить хоть что-то? Время покажет. А сейчас – котята проснулись.
«Лучше б я сдохла тогда под тем проклятым дубом!» - сухой ветер крутит волчком острый песок на тропинке.
Широкий мускулистый мужчина мерил уверенными шагами тротуар между кафе “Монмартр” и старым магазином “Всё для дома”. Он был одет по походному: широкие штаны заправлены в голенища высоких сапогов, всепогодный тяжёлый дождевик скрывал мускулистую фигуру. Из распахнутого воротника торчала крупная лысая голова с рыжей бородой и кустистыми бровями.
«Ты мужчина вообще, ну хоть на чуть?» - комком падает с клёна обесцвеченный скелет последнего листа.
Лёха всегда выбирал добро. Когда много лет назад в дремучий лес забежала девочка, которая так пронзительно плакала и звала маму, он вышел к ней — в первый раз став «лесником Лёхой» — и и вывел её на опушку. Отец говорил «Добро всегда дорогу назад найдёт. Делай добро, и оно к тебе вернётся». Поэтому когда девочка стала специально заходить в самую чащу, когда брела специально с закрытыми глазами, кружилась на месте что бы потеряться, он всегда выходил к ней и отводил обратно к границе леса. Она приходила в лес и звала Лешего. Он много раз объяснял ей про лесника — ведь именно так всегда делал отец. Но она почему-то не верила. Потом она начала приносить с собой еду, пряники, оставлять их где попало, что совсем не было на пользу его лесу. И он опять выходил и опять говорил с ней.
А время шло и девочка росла. Она стала намного упрямее и смелее, что ужасно злило всех лесных жителей, за одним только исключением. Он всё чаще бродил по своему лесу в образе лесника, он начал поджидать пока она не забредёт по-дальше, чтобы дольше шагать рядом с ней, раздвигать заросли папоротника, показывать гигантские белые грибы под холмом, высвистывать бельчат и ежей. Он не заметил как она стала женщиной, как всё больше считала своим его, и всё меньше любила лес. Когда она утопила его в своих зелёных глазах и потребовала от него заботы он сделал свой выбор. Он как всегда выбрал добро.
«Что б! Ты! Сдох!» - хромой лис обнюхивает свою скатанную шерсть и жалобно скулит от каждого слова.
Он ушёл из леса, но и на секунду не думал отпускать его. Лешии живут долго и его отсутствие будет всего лишь мигом в многовековой истории леса. К тому же хозяйство осталась на Болотницу, а ей можно доверять во всём. Ему было тяжело в городе, но вера в то, что он совершает добрый поступок помогала. Помогала когда на него кричал пузатый завскладом, где Лёха работал экспедитором. Помогала когда он сидел в бесконечных очередях враждебного бюрократического ада. И ему было так уютно сидеть вечерами в потёртом кресле, держа на коленях и обнимая такого хрупкого и такого любимого человека. Кроме того, он навещал лес так часто, как только мог. Примерно раз в месяц… С каждым приходом в нём угасала уверенность в том, что он всё делает правильно.
Прошлым вечером из леса прилетел дрозд. Старая птица сидела на потрескавшихся перилах балкона неподвижно, только тревожно и резко вертела головой, не без основания опасаясь городских ворон. Дрозд рассказал лешему что происходит в глубине леса. А ещё он назвал лешего «лихом» — пропитанным злом древним именем.
«Почему именно ты?» — ухнул сырой глиной в ручей старый обрыв, унося с собой бесполезные корни старого дуба.
Лучше бы она и дальше сердилась. Ему было нестерпимо больно смотреть на её опустившиеся плечи, на озябшие ноги среди осколков на полу, на опухшие глаза меж спутавшихся прядей растрёпанных волос. Она задала прямой вопрос и он больше не мог обходить его стороной и шуткой, как делал это столько лет. И солгать тоже не мог, ведь отец говорил «Ложь — семя зла».
И тогда он ей рассказал про лес, про себя и про отца. И про первых людей — кочевников с севера, и про первых поселенцев с запада — суровых весёлых казаков. Он рассказал, что старый дуб, меж корней которого она когда-то удобно устраивалась и читала книги, и есть его настоящий дом. Он не ожидал, что она поверит или поймёт, он вообще не думал о том, как ей на это всё реагировать. Перед глазами стоял образ отца на солнечной верхушке холма. Такого древнего, такого уверенного в себе и такого… доброго. Где-то в глубине души он надеялся, что честный рассказ заворожит её и она сама предложит им обоим переселиться в лес.
«Не ходи» — настороженно замерла на крючковатом каштане белка.
Злой леший всё мерил шагами небольшой тротуар ровно посередине между домом любимой и опушкой леса. Он принимал решение идти в лес, доходил до кафе «Монмартр», но оборачивался и менял решение, шёл в противоположную сторону и опять у старого магазина «Всё для дома» разворачивался. Злость на отца росла с каждым шагом.
Что бы ты сказал сейчас? Тебе было легко выбирать между лисом и белкой, между грибом и дубом. Ты всегда выбирал то, что было хорошо для леса. Но что бы ты сделал сейчас, когда добро для леса — это понурые плечи любимой — нож в сердце тебе самому?
«...» - первый проблеск рассвета упал на замерший в ожидании лес.
На рассвете в лес из города пришло лихо.
Лера шла по лесной тропинке и громко звала Алексея, выкрикивала его имя, умоляя вернуться. Он не мог уйти далеко: всего несколько секунд назад она видела его у калитки, за которой начинался лес, и сразу же бросилась вдогонку. Поросшая травой дорожка непривычно холодила босые ноги, которые чудом избегали острых сучков и камней.
Лёша не оставил ей другого выбора. В этот тихий августовский вечер они, как обычно, сидели на веранде и пили душистый травяной чай. Лера лениво листала фотографии на телефоне, выбирая самую лучшую, достойную её сотни подписчиков. Лёша делал набросок цветными мелками в небольшом блокноте. Из линий и штрихов постепенно начинал проступать лесной пейзаж. Лёша осваивал новую технику: на пятую годовщину знакомства Лера подарила ему шикарный набор масляной пастели. Разомлевшая от горячего чая девушка изредка бросала взгляды на незаконченный рисунок и каждый раз поспешно отводила глаза: смутная тревога мурашками пробегала по коже, заставляя желудок сжиматься, а голову тяжелеть в попытках удержать безмятежность идеального дачного отдыха.
Алексей поднялся:
- Лера, я пошёл.
Девушка расслабленно кивнула, любуясь переливами пепельно-розового предрассветного неба: случайно сделанная фотография отлично передавала волшебство рождения нового дня. Когда Алексей дошёл до забора, отделявшего их участок от леса, Лера его окликнула:
- Лёш, а ты куда?
- Я леший, мне надо в лес.
Пока девушка осознала смысл фразы, произнесённой будничным тоном, Алексей уже вышел за калитку.
- Лёша, стой! - Лера в три прыжка преодолела расстояние до забора, но мужчина уже скрылся за деревьями. В этот момент Лера поняла, что если она не поговорит с любимым сейчас, то больше никогда его не увидит. Она шагнула на тропинку.
В этот вечер лес был необычно тихий, только где-то вдалеке насмешливо стрекотала сорока. Через несколько минут Лера поняла безнадежность поисков. Очевидно, Алексей свернул с тропинки, и было невозможно понять, в какую сторону он пошёл. Ничего не выдавало присутствие другого человека поблизости. Лера металась по лесу, стараясь не упускать тропинку из виду. Детский страх заблудиться в лесу, казалось бы, давно задавленный доводами разума, а с Лёшей и вовсе пропавший без следа, нахлынул с удвоенной силой.
Лера расплакалась и пошла домой. Зачем он с ней так? Специально ушёл в лес, чтобы избежать разговора, ведь он знал о её страхах и боязни остаться одной в лесу.
Вернувшись в дом, рыдающая девушка рухнула на кровать, уткнувшись носом в душистую подушку. Лёша всегда сам делал сборы трав по одному лишь ему ведомому порядку. Всякой травке своя пора, приговаривал он, раскладывая душистые пучки, собранные в лесу: что-то сушилось на солнце, другое - обязательно в тени. Лера не особо интересовалась лечебными травами, но ей нравилось, что с появлением Лёши дом наполнился запахами, которые она помнила с детства: бабушка была знатной травницей.
Через пару минут измученная девушка уже спала. Сквозь сон иногда прорывались всхлипы, но постепенно дыхание её выровнялось, слезы просохли, а на губах появилась слабая улыбка. На подушках с лёшиными травами Лера видела только хорошие сны.
***
Заказанный отцом грузовик с чернозёмом приехал ранним утром. Лера, накануне допоздна засидевшаяся за компьютером, уже успела пожалеть о своей инициативе вернуться в бабушкин дом и обустроить здесь летнюю резиденцию с садом и клумбами. Но дело было сделано: гора земли возвышалась на подъездах к дому, перекрывая часть общей дороги. Лера поспешно вооружилась лопатой и начала расчищать общественную территорию. Дело не спорилось: выросшая в городской квартире девушка не привыкла к физическому труду, всё было неудобно и неловко. Лера ругала себя последними словами за то, что ввязалась в эту авантюру, как вдруг услышала мужской голос:
- Девушка, доброе утро! Не дадите воды напиться?
Лера вздрогнула, окликнувший её человек стоял с другой стороны участка - там, где сразу за забором начинался лес. Девушка раздражённо воткнула лопату в землю: отказать в такой безобидной просьбе она не могла, но прохожий появился совсем не в добрый час. Она поднялась на крыльцо, где в тени стояло ведро с чистой колодезной водой, зачерпнула ковшик и поспешила к забору, надеясь поскорее избавиться от навязанного общения.
Несмотря на плохое настроение, мужчина ей понравился: ясные зелёные глаза, взъерошенные ветром русые волосы, темные красиво очерченные брови и открытая улыбка - Лере захотелось узнать о нём побольше. Мужчина представился Алексеем, сказал, что он биолог, а в их лесу собирает кое-что для личной коллекции. Он приехал самой ранней электричкой из соседнего города и вечером уезжает обратно. Чем больше незнакомец говорил, тем больше он нравился Лере, наконец, она решилась и пригласила его на чай, если, конечно, он освободится не слишком поздно и будет успевать на электричку, ведь от её дома до станции идти всего полчаса. Было видно, что Алексей не ожидал приглашения от девушки, но заверил, что постарается успеть. Сказав, что не будет терять времени даром, мужчина поспешно пошёл в лес, а Лера, улыбаясь, направилась к дому, как вдруг увидела своё отражение в пыльном окне. Косынка, которую она повязала на голову перед работой, сбилась, из-под неё торчали спутанные волосы, щека была перемазана землёй. Лера опустила взгляд ниже - так и есть! - футболка и джинсы - всё перепачкано. Девушка с досадой подумала, что на чай сегодня Алексей не придёт.
Но он пришёл и задержался в её жизни на долгих пять лет.
Лера только что закончила университет, теперь она стала дипломированным учителем иностранных языков. Неделю назад она вернулась со стажировки в Великобритании, и у неё было немного свободного времени до начала нового учебного года. В этот момент Лера и вспомнила о домике на окраине города, заброшенном несколько лет назад после смерти бабушки с дедушкой. Появление нового человека не осталось незамеченным среди местных жителей, тем более, что Лера была девушкой видной: высокая, статная, с огромными серыми глазами и копной густых длинных волос. Каждый день на огонёк заглядывал кто-нибудь из соседей, но все мысли Леры были только об Алексее. Да и он начал частенько заезжать в гости, а вскоре и оставаться на ночь.
Алексей месяцами пропадал в командировках, казалось, он объездил весь земной шар, собирая экземпляры для своих исследований. Из поездок он привозил истории, завораживающие экзотическими именами героев и обескураживающие их логикой и поступками. Лера была готова слушать его байки часами. На годовщину их встречи Алексей подарил ей грубо сработанные гребни, сделанные из какого-то невероятно душистого дерева. Лера обожала эти гребни, а Алексей любил расчесывать её длинные волосы, рассказывая о мифах и легендах дальних стран.
Лера проработала в школе недолго, через пару лет она оставила только частные уроки и свободный график. Дом на окраине к этому времени был почти полностью благоустроен - всё, что у неё было, Лера вкладывала в бабушкин дом, здесь было её место силы.
Каждое лето Алексей оставлял пару месяцев свободными от командировок, и эти дни они с Лерой проводили вдвоём. На досуге Алексей много рисовал и делал заметки в видавшем виды пухлом блокноте.
Однажды Лера предложила в один из отпусков съездить на родину Алексея - в небольшое село в соседней области. Помрачневший Алексей ответил, что не хотел ей говорить, но его дом сгорел вместе со всеми его ближайшими родственниками. Лера оцепенела от ужаса и больше никогда не возвращалась к этой теме.
Лёша был её радостью, её светом в окошке: добрый, заботливый, умный и смешливый - как часто она благодарила судьбу, что в тот день он поленился дойти до колодца и не постеснялся попросить у неё воды.
***
Лера проснулась отдохнувшей и счастливой. Комната была залита утренним солнцем, раздавалось пение птиц, прохладный воздух бодрил и наполнял энергией. Лёши рядом не была, и Лера решила, что он, как обычно, возится на кухне - Лёша любил поколдовать над плитой. Девушка заглянула на кухню - пусто, обошла все комнаты - никого. Она открыла дверь на веранду и застыла на пороге: на столе стояли чашки с недопитым чаем, лежали мелки и блокнот. Лера на ватных ногах подошла к столу, опустилась на стул и в этот раз позволила себе внимательно рассмотреть набросок.
Лес на картинке не был мрачным, хорошо считывалось время года - осень. Желтые и оранжевые пятна тут и там на деревьях и в траве расцвечивали тёмные контуры деревьев. Отчётливо выделялся старый трухлявый пень, провалы в котором складывались в ухмыляющееся лицо, а шапка опят напоминала кокетливо уложенную причёску. Лера закрыла лицо руками, пытаясь собраться с мыслями. Она никогда не рассказывала Лёше об этом месте. Справа от пня было нарисовано большое дерево, корни которого терялись в густой тени. Лера присмотрелась, в тёмных растушёванных пятнах ей теперь мерещилась маленькая съёжившаяся фигурка.
Тем летом у Леры появился младший брат, и родители попросили бабушку оставить шестилетнюю внучку у себя на пару месяцев. Девочка была совсем не против: время, проведённое в бабушкином доме, было самым интересным в её недолгой жизни. В один из теплых сентябрьских дней Лера заигралась в лесных фей и эльфов и не заметила, как сбилась с тропинки, оказавшись в незнакомой части леса. Девочка пыталась звать на помощь, но никто не откликался. Испуганная и обессиленная она села в корнях большого дерева, уронила голову на колени и заплакала. Старый пень насмешливо щерился из-под копны грибных кудрей, где-то вдалеке стрекотала сорока. Сквозь всхлипы Лера услышала мужской голос совсем близко, добрый и тёплый, он звал её по имени. Лера подняла голову и увидела высокого молодого мужчину, наклонившегося к ней и погладившего её по спутанным волосам. Девочка доверчиво вложила свою маленькую ручку в его шершавую ладонь. Вместе они быстро вышли к тропинке. Всю дорогу мужчина рассказывал истории, про то, как по ночам грибы соревнуются, кто из них быстрее вырастет, как белки прячут орехи и жёлуди, забывая о своих кладовых, а по весне в лесу появляется молодая поросль, про хвастливых зайцев и умных волков, про то, какие сны всю зиму смотрит медведь в своей берлоге.
Лера уже совсем не беспокоилась и часто прыскала со смеху, слушая диковинные истории незнакомца. Когда раздались голоса бабушки и дедушки, зовущих Леру, мужчина снова погладил её по голове и с наказом беречь себя ушёл с тропинки. Через пару секунд показались испуганные бабушка с дедушкой, и Лера бросилась к ним со всех ног, влепилась в бабушкины объятия и сбивчиво рассказывала, что произошла, пока бабушка утирала слёзы то себе, то внучке, а дедушка молча держался за сердце.
Дома бабушка налила Лере душистый чай из листьев малины, смородины и вишни с мятой и душицей, поставила на стол пирожки с повидлом и шоколадные конфеты. За чаем бабушка рассказала, что помогший заблудившейся девочке незнакомец был никем иным, как лешим.
Мир вокруг бабушки всегда таил в себе нечто необыкновенное: приметы, предзнаменования, вещие сны, домовые и чудесные события. Лера каждый раз обмирала, слушая бабушкины волшебные истории, и потом, лёжа без сна на пуховой перине, чутко ловила любой непонятный звук, которыми в достатке был наполнен ночной дом.
История про спасшего её лешего запала Лере в душу. Она больше не ходила в лес одна, но когда шла в лес с бабушкой, всегда брала с собой угощение - выпечку или сладости - и оставляла их в неприметном месте, нашёптывая слова благодарности. Со временем Лера поняла, что безумно скучает по своему спасителю, хочет снова увидеть его, послушать неподражаемые лесные байки. К тихим словам благодарности добавились робкие просьбы показаться, становившиеся тем более настойчивыми, чем старше становилась Лера.
Потом в один год бабушка и дедушка ушли друг за другом. Лера перестала бывать в своём любимом доме на краю леса. Кроме того, надо было готовиться к поступлению в университет. Затем студенческая жизнь с огромным количеством новой информации и новых людей, стажировки за границей - Лера совсем забыла про свои лесные приключения и про отчаянные попытки в течение нескольких лет увидеть таинственного незнакомца.
Лера взяла в руки блокнот с рисунком, аккуратно закрыла его, собрала мелки в коробку. Значит, леший. Звала-звала и дозвалась. Девушка с теплотой подумала о бабуле - ей бы такая история пришлась по вкусу.
Лера отправилась на кухню: завела тесто на кефире - Лёша обожал её пышные оладушки, мог есть их в огромных количествах в любое время дня и ночи. Закончив возиться у плиты, Лера аккуратно завернула горку ещё горячих оладьев в чистую салфетку, добавила небольшую баночку домашней сметаны, умылась ледяной водой из колодца, надела длинный зелёный сарафан, и отправилась в лес.
Обида медленным ядом расползалась по ручейкам, подземным ключам, капелькам росы, маленьким частичкам влаги, питающим корни деревьев и молодую траву. Обида расходилась по лесу мягкими волнами, заставляя чахнуть хрупкие подснежники и жёлтые лютики, накатывала все сильнее, и её неприятный кисловатый привкус менял направление мыслей и чувств.
Нет, вообще-то ты не хотел. Правда, поначалу даже не думал об этом. Ты любил свой лес, зелёный и чистый, пахнущий свежей хвоей и сыростью, укрывающий от удушающей летней жары пышными кронами высоких деревьев. Любил пение птиц и шелест листвы, мягкий белый мох, журчание ручьев по весне, вой серой стаи в глубине чащи, звонкий смех прибегающей из соседней деревни ребятни, ночное уханье сов, возню и игры маленьких рыжих белочек, свое прозрачное озеро в самом красивом и самом потаенном уголке, куда не было хода никому, кроме твоих русалок и старого друга, Лёшки, лешего. Лес был твоим домом многие десятки, сотни лет, ты знал каждое дерево, каждую полянку, каждый пригорок и каждую ямку. Всюду, где не видели глаза и не слышали уши, тянулись тонкие, невидимые ниточки жизни - воды. И лишь в одну часть леса тебе хода не было. Царство затхлости и комарья, уныния и смерти - царство болотницы. Там тоже была вода. Мерзкая и тёмная болотная жижа, мутная и тяжёлая, она подчинялась твоей заклятой подруге и все больше и больше разрасталась, поглощая то прекрасную солнечную опушку, то черничник, где по осени созревали самые крупные, самые сладкие ягоды.
И все-таки было время, когда все лесные обитатели жили дружно и весело, строго блюли порядок в своём общем доме, встречались у большой поваленной ели в безлунные ночи, рассказывали истории, шутили невинные шутки, подслушанные у людей. Тогда-то, наверное, Лёшка и сговорился с болотницей. В ту ночь, когда ты зорко следил, чтобы тающий снег равномерно впитался в землю, не затопил любимое деревце у волчьей тропы, не оставил без влаги поляну, где уже распускались первые цветы. Когда не присоединился к привычным посиделкам, не составил компанию старым друзьям.
Тогда, пять зим назад, Лёшка пришёл на твоё озерцо, потеребил пышную, почти седую бороду и заявил, что уходит. И не просто уходит - свой лес, ваш лес, любимый и надёжный дом, оставляет не тебе, лучшему другу и соратнику, а болотнице. Вроде как когда-то, давным давно, в какие-то дремучие годы, болото тут было раньше леса. Ха - раньше леса. Да кому уж интересно, что там сотни зим назад было? Так бы и сказал, мол, звиняй старый товарищ, повёлся на зазывные бабьи улыбочки и её сочные прелести. Хоть за вранье не так обидно было бы!
Ты понимал. Наверное, понимал. Болотница бабой была справной: высокой, статной, с тёмными омутами зелёных глаз, тягучим и низким голосом, тяжёлым, но куда как привлекательным норовом. Где уж тут устоять холостому мужику в самом расцвете сил? Но вот так взять и променять старую дружбу на какую-то бабу?
Да, тогда и поселилась в сердце кислая отрава. Ты, конечно, не стал спорить. И даже поначалу сам думал - к лучшему, не придётся теперь отвечать за весь лес, считать любую новую птичку и молодую ёлочку, заботиться о грибах и орехах. И только обида все не проходила, все росла и росла, проникая в каждую частичку влаги, иссушая деревья, траву, цветы и ягодники. Разрушая. И все больше превращая твой любимый, прекрасный зелёный лес в место, где совсем не хотелось жить.
А неча тут!
Всегда интересно писать рецензию на персонажа, который имеет отношение к своему. Для водяного болотница неприятная, подлая нахалка, которая сговорились с лешим за его спиной. В своей истории болотница растерянная, раздраженная и даже немного испуганная. Она внезапно оказалась на месте, для неё не предназначенном, с обязанностями, которые не умеет и не может выполнять, и, несмотря на всю свою ненависть к людям, реагирует на это очень по-человечески. А вообще текст каким-то уютным получился, приятным. Наверное, из-за витееватого, сказочного стиля. Читаешь и радуешься, и даже некоторая мрачность болотницы, её желание убить девочку, забежавшую на болото, не меняет этого ощущения. Понравилось описание леса в начале и в противопоставление ему описание города непривычным для современного человека взглядом.
Интересно, как дальше сложатся отношения у болотницы с лешим, с Лерой, с водяным? А может, и с проводником. Она ведь не злая, скорее настороженная и себе на уме. Решительная, умная, находчивая. Не зря ведь леший оставил на неё Лес.
Во время прочтения заподозрила, что я по жизни какая-то из НЕХ, которую все постоянно пытаются задобрить едой. :D Сделала несколько заметок на случай "чего потребовать за мое доброе расположение".
Вот сорок цветов карандашей разбудили во мне обиженного ребенка, отличная плата, я считаю.) Как и мороженные палочки.
История поначалу меня телепортнула в НИИ с Объектом и населенными шепотами коридорами, а потом покатилась по своим собственным рельсам.
Идея сосуществования с потусторонним мне нравится в принципе, и особенно нравится, когда главгерой не какой-нибудь ведьмакоподобный марти сью. Герой у нас прорисован не так четко, как его сверхъестественные соратники, но оно и к лучшему. Классно, что и сами НЕХи даны в основном именами - фантазируй не хочу. Но по звукосочетаниям получились отличные ребята.)
До последнего не ожидала, что это, так сказать, "мой паренек".
[и да, я хочу паштет]
Спасибо за текст огромное, пойду разбросаю по углам пустые бутылки, А ВДРУГ.
Насколько милый и складный домовой, настолько инородный и странный кот.
Нет, серьезно, я читала и умилялась каждому слову о домовом, каждой фразе. Это что-то из детства, сборник сказок, мультфильмы и какао с печенькой на ночь, концентрированное добро и умиление. Добрый, теплый, ласковый, надёжный домовой, которого так хотелось повстречать где-нибудь под маминой кроватью. Деловой, суетливый, при этом хозяйственный и обаятельный.
И тут, посередь всего это тепла и милоты, почему-то вдруг кот с нарочито уголовным лексиконом, выглядящий как подросток, который пытается влиться в компанию ребят постарше. Зачем, почему, это наводка такая? Это авторский выбор? Но почему именно так?
На контрасте крыса, пугающаяся блох, выглядит ещё более нежной и утонченной, но кот уже сломал картину добра и милоты.
Правда, она снова выстраивается, когда домовой сворачивается на подушке хозяина, божечки, ну милота ж такая, нимагу.
Я б вообще хотела сборник про такого домового, про его жизнь и сражения с голубями, притирку к хозяину и прочие коллизии. Но только без кота.
Отличная кикимора получилась у Осинки, в меру сказочная и в меру реальная.
Сам персонаж прекрасный. Сидит, колдует, шепчет, а еще так по-бабски подружкам рассказывает свою жизнь, и свои печали: и работы много, и тоскливо, что любовь не в кого вложить. Про дочку с косичками прям пробрало, а еще вот эта последняя реплика про котят. Вечно бедная Кикимора в хлопотах да в заботах. Вроде должна быть злой и мстительной, а хренушки. Вот только не знает, на что жизнь свою потратить да куда еще прибиться...
Смешно вышло, что я наводку Кикиморы не видела, и тоже как-то случайно ее превратила в мамочку для всех персонажей.
Язык изложения очень тщательно подобран, много словец таких заковыристых, старых или нарочито простых. Верится, что Кикиморе много лет, и вылезла она из очень глубокого болота.
Отдельное восхищение автору за форму текста.
"На живой воде, на ночной звезде
Намешаю мазь, колдовскую вязь,
Чтоб наладить нам потайную связь.
Один стежок на один стишок,
Другой стежок для тебя, дружок.
Как звезда взойдёт, как туман спадёт,
Чужой мимо пройдёт, кому надо - прочтёт."
Вот тут я вспомнила Цветаеву: " Ты постом говей / Не сурьми бровей /И все сорок чти /Сороков церквей.." но автор версию совпадения отверг.
Очень красивый ритм. Но чтоб мы не заскучали, он меняется почти в каждом абзаце. Где-то есть рифма, где-то чисто напев. Очень сложно сделать связный текст в стихах, даже в белых, чтоб не порушить не мелодику, ни смысл - ведь приходится многое перефразировать, чтоб попасть в размер, не вылезти ни на слог. Плюсом, повествование должно логично развиваться, и Осинке это удалось, и получился
Очень сказочный и напевный текст.
Если честно, я с первого прочтенияпо диагоналине вдуплила, что Водила не водит машину. Ну, это не кикимора, по имени сразу не скажешь, чем он занят. А оказалось, забавная зверюшка под капотом (или где он там живёт?). Как бы домовой, только не домовой, а автомобильный. Интересно, как он выглядит...
Тема с ОКР отличная, как и с намеком на "не жили хорошо - нечего и начинать". Хорошо бы вылечиться, вроде как даже можно бы - да вроде и зачем? Вот вроде нечисть, а думает прямо как мы ;D Общая тема диагнозов в текстовушке вообще очень милая получилась, но наверное это логично, потому что быть в сильно здравом уме нечисти быть не положено по определению.
Докопаюсь до слова (потому что их мало и я их все, значит, прочитала) - а почему вековой оброк? Вроде бы оброк - это когда что-то кому-то отдают, а тут исключительно Водиле сплошное неудобство, когда-то небось наколдовали по приколу и прицепилось. Не знаю, правда, чем бы заменить слово. Проклятье, заклятье, зарок? А может, крест, который он несет?
Не честно писать такие цепляющие и проникающие в душу тексты)
Их хочется перечитывать раз за разом, и совсем не хочется рецензировать и раскладывать на составляющие.
Вот как можно в одну фразу из двух обычных слов вплести целый образ? "Колбаса пахла". И сразу чувствуются все терзания и метания голодной кошки, борьба двух ее инстинктов. И то, что в итоге побеждает голод, говорит о крайней кошачьей нужде.
Выросшие полевые ромашки - тоже очень нежный и печальный образ.
Отлично показан контраст между кошкой домашней и кошкой брошенной, и выведенная параллель с лесом и лесными обитателями. Итогф кошачьей жизни - это будущее леса, Полевик прекрасно это понимает, и от этого мне еще страшнее.
Еще хотелось бы отметить финал рассказа. Этот Леший, которого видит и описывает Полевик, предстает достаточно жестоким для того, чтобы не вернуться в лес.
Очень печальный вышел рассказ - с обездоленными героями, бессильным гневом, любовью и заботой слабых существ друг о друге.
Спасибо за этот прекрасный текст. Было очень грустно.
Ты знаешь, вернулся наш сказочный леший
Из города длинных волос
Да вот он идет, до чего ж он потешный —
До слез...
Текстовушка выдалась с удивительно депрессивным настроем. И "Леший" - один из таких текстов, как, впрочем, и мой собственный. Концовка тоже ничего хорошего не сулит. И в Лес нужно, и без Леры плохо - что не выбери, всё не так. Классический конфликт между долгом и любовью.Цитировать«Почему именно ты?» — ухнул сырой глиной в ручей старый обрыв, унося с собой бесполезные корни старого дуба.
Вот эти вставки, как мне кажется, не только отражают внутреннее состояние героя, но и передают его связь с лесом. Хоть Леший и не там, но его внутреннее состояние продолжает влиять на жизни лесных обитателей. И то, что он вернется, ничего не исправит - пока он не преодолеет свой внутренний конфликт.
В целом текст мне понравился, хотя некоторые описания (" Из распахнутого воротника торчала крупная лысая голова") хотелось развидеть. Не в обиду. :)
Очень тёплый и приятный текст получился. У меня от него осталось ощущение, как после мультиков студии Гибли. Столько всего напроисходило, и вроде бы какие-то неприятности были, но всё воспринимается как должное. И все герои добрые, спокойные и радостные.
Жаль только, что Лера не успела спросить Лешего почему ему надо в лес. Но так, конечно, лучше получилось. Лешему надо в лес. А Лере надо печь оладушки для лесных жителей. Разве может быть как-то иначе?
Мне очень понравилось самое начало рассказа. Оно тоже очень хорошо представляется себе на большом экране. Сначала Лера одна на лесной тропинке умоляет кого-то вернуться, затем класический переход "за 15 минут до этого" и драма, но вскоре уже девушка улыбается во сне - ведь зрителю тоже пора передохнуть от переживаний. И так же волнами продолжается остальной рассказ.
Получилась очень добрая сказка. Даже, может быть, через чур добрая - ведь мы знаем, что в лесу что-то не так. А у Леры получилось что всё наоборот вернулось как и должно было быть - мелки в коробке, а Леший в лесу.
Отдельное спасибо за визуальный образ в самом конце:Цитироватьумылась ледяной водой из колодца, надела длинный зелёный сарафан, и отправилась в лес.
Этот образ настолько вне времени, что уже забываешь про смартфон, подписчиков и Великобританию. И кажется Лера становится зелёной нитью, протянутой в самую глубь времён. И хоть сказки вокруг больше, а кажется самая волшебная в лесу - Лера.
Водяной
Рассказ мне понравился: яркий, тяжёлый - как пёстрый персидский ковёр, украшенный прихотливыми узорами. Каждое предложение - заботливо выписанный орнамент - как окошко в заповедный уголок леса. Много деталей, рисующих лес, каким мы его любим, и в то же время - весь текст пронизан мрачной обидой, даже злобой. Одна из немногих историй, в которой почти ничего не происходит, тем не менее, текст читается на одном дыхании - смакуешь каждую деталь.
Прекрасна передана любовь Водяного к лесу: он знает все уголки и заповедные места, а любая мелочь для него совсем не мелочь, ведь он, действительно, собирался следить за каждой птичкой и ёлочкой. Как это было горько - понять, что лучший друг нашёл делу всей своей жизни другого хозяина, точнее, хозяйку. Прекрасно передана и ревность, и разочарование, и тоска по ушедшим дням.
Водяному не просто грустно - рухнул весь его мир, и хотя он, в отличие от Лешего, никуда не уходил, но прежнего леса для него больше нет. Он несчастен, и это еще больше разрушает лес, оставшийся без хозяина.
Notoriginal, спасибо за эту красивую мрачную сказку.
Проводник - ван лав! Такой трогательный персонаж. Всем паштетику и цветных карандашей!
UPD3: Полевик - Чехарда
Попробую погадать:вот это ты детектив
Проводник - voronaam
Домовой - КагуКикимора - Френ
Водила - Сансет
UPD: Болотница - Френ
UPD2: Водяной - Notoriginal
UPD3: Полевик - Чехарда
Тогда попробую уже добить :)проводника поймала)
Проводник - Снайпер
Кикимора - voronaam
Леший - Осинка
Лера - нувыпонели
Проводник - ван лав! Такой трогательный персонаж. Всем паштетику и цветных карандашей!
Когда я писала текст, мне было очень грустно и одиноко. Сильные эмоции всегда помогают мне с формой - когда я пишу в таком состоянии, то как правило почти ничего не исправляю впоследствии. Вообще лучшее, что я вообще писала - это дневники из депрессивных эпизодов, да.