Текстовушка №117. Сказочно-жанровая

[looolka]

Антология, сказки

Пересказываем сказки на новый лад в различных жанрах.

Правила просты:
Желающие принять участие должны написать мне в личку на форуме или в Telegram.

Есть следующие варианты:
1. Игрок пишет мне в личку жанр, я говорю ему сказку, которую он пишет в этом жанре. Можно попросить с извращениями: я подберу странную сказку или миф на свой вкус.
2. Игрок пишет мне в личку название сказки, я выбираю жанр. Тут тоже можно попросить с извращениями
3. Игрок пишет: "Мне повезёт!", тогда я выдаю и жанр, и сказку, и сама решаю насколько с извращениями.

Дополнительно:
- Если сказка или жанр уже заняты, я предупрежу и предложу попробовать другой вариант. Но если очень хочется, то можно.
- Количество текстов и участников не ограничено, благо тут мне особо думать не надо.
- Заблаговременно сдавшиеся могут (по желанию) рассчитывать на вычитку, редактуру и обсуждение "что бы могло сделать текст сильнее" в рамках моего вкуса и способностей. Мастерских правок в этой игре не будет, так что смотрите сами, чем я могла бы вам помочь, если могла бы.
- Списка жанров и сказок не будет, отгадывание их станет частью маскарада.

Приём заявок: начался
Выдача вариантов: с четверга 2 сентября, возможно, я немного подумаю, что вам загадать
Завершение приёма заявок: за сутки до дедлайна (в смысле в данной текстовушке хоть за день до сдачи присоединяйтесь, лишь бы вам комфортно)
Завершение приёма текстов на необязательную редактуру: за два дня до дедлайна, просто же вычитаю по возможности все тексты
Дедлайн текстов: 19 сентября 12:00. Может, уложимся?)

Записались:
Снайпер
Чехарда
Notoriginal
[Begotten]
Succin
Cagüтвинк
voronaam
Шебуршунчик
СансетСанспарилла
Simka

[[Begotten]]

Туц туц туц туц.

[looolka]

Тут в связи с возникшими вопросами есть такое уточнение: если вам хочется более плотного взаимодействия со мной как с мастером - тоже пишите.
Т.е. я могу не просто жанр сказать, а какие-то идеи подкинуть. Это не было в задумке, но просто раз возник запрос, и я иду ему навстречу, то уведомляю))

[Чехарда]

+

[Succin]

*пляшет*

[Шебуршунчик]

Уряяя! )))

[looolka]

Уряяя! )))

Не забудь выбрать и в личку!

Кстати, для тех, кто ещё не записывался и не знает, что хочет... я найду вам странных идей))

[looolka]

Даже не знаю, что более странно - то, сколь много сказок я, оказывается, читала, или то, что я помню из них ну пару десятков.

[looolka]

Вроде бы всем всё выдано. Если захочется посоветоваться, пишите!

Есть ещё две лелеемые идеи (сказка+жанр), так что если кто-то решится или захочет вторую историю - пишите. Просто сказки тоже есть, а жанры я все же подбираю с ориентиром на сказку)

[looolka]

По просьбам дедлайн переносится на неделю на 12:00 26 сентября.
ЭТО НЕ ВЕЧЕР.

[looolka]

По ряду личных причин 26 сентября мне никак, так что переносим на 27.09, 21:00. Прошу прощения!

[looolka]

Обработала первый присланный текст.

[looolka]

Обработала второй присланный текст.

[looolka]

Третий текст

[looolka]

Отметился четвёртый текст.

[looolka]

И пятый текст прям готов к вашему суду.

[looolka]

Шестой текст подбирается к вам.

[looolka]

Не выложила картинку на ночную посылочку!

[looolka]

И последним двум поступившим текстам приветы:

[looolka]

Сказка #1: от нашего дома вашему

Две женщины свежепенсионного возраста сидели на уютной кухне, освещённой оранжевым полосатым абажуром. За круглым столиком, уставленным едой, чего только не было: и пиалка с маринованными помидорами, и красная рыба, и солёные грибочки, две начатые банки с вареньем, одна янтарная – из жёлтых слив, а другая пурпурная – из малины. Рядом, около плиты, в коробке красовался старомодный киевский торт, видимо, принесённый гостьей, но ему не было места на этом празднике домашних яств.

За окном колыхались лимонно-жёлтые клёны, ещё закрывавшие собой школьный стадион.  Когда дул ветер, их мокрые листья тяжело шлёпались вниз, облепляя звёздами мокрый асфальт перед подъездом.

Хозяйка квартиры, Елена Васильевна, потянулась к чайнику. Её подруга решительным жестом отодвинула от себя полосатую розочку для варенья.

- Леночка, спасибо, но я так в костюм новый никогда не влезу. Слишком вкусное, ты прям мастерица. И как ты столько всего успеваешь? Мне вот лень. Я с мая как ушла на пенсию, ей-богу, месяц только отлёживалась, прям как в кошмаре ждала, что будильник зазвонит. Дальше универсама и парка не ходила. Потом, летом, уже отважилась в поликлинику съездить, и ведь не поверишь, как цирковая кляча автоматом вышла на станции, куда на работу ездила. Хорошо, у самого выхода опомнилась. И мне так хорошо стало, прямо ой. Как тогда в институте, когда мы с тобой в кафе отсиживались вместо политэкономии.

Елена Васильевна улыбнулась.

- Ой Галочка, ну ты что на себя наговариваешь? У тебя Шушенька, с ней гулять надо, наверное, пару раз в день. И родители ещё живы - за ними глаз да глаз сейчас. А я одна-одинёшенька, Маринка с мужем живёт, Костик давно в Штатах, вот и занимаю себя как могу.

Галина осторожно поинтересовалась:

- А как же кавалер твой? Этот, с которым ты фотографию выкладывала пару месяцев назад?

Лицо Елены сморщилось, и она сжала руки, будто ей стало больно или неприятно.

- Леночка, прости, - затараторила подруга, - извини, я не хотела. Ну да, мужики, наши ровесники, впрямь мрут как мухи, не горюй.

- Да лучше б он помер! - вырвалось у хозяйки дома. - Носила б ему цветы на могилу, у меня такие астры шикарные в этом году выросли, а толку от них… Отдала соседке, у той внуки в первый класс пошли.

- А что случилось-то? - Галина, несмотря на прежнее обещание, подтянула к себе соленые грибы и стала ковыряться вилочкой в поисках самого красивого и аккуратного, и чтоб обязательно целого.

Ой, Галочка... - Елена Васильевна закатила глаза, - Я же забыла, у меня наливка есть. Ежевичная, давай по рюмочке, а?

Не дожидаясь ответа, она распахнула шкафчик и извлекла оттуда наливку, разлила фиолетовую жидкость по мелким резным рюмкам и уселась напротив, принявшись за красную рыбу.

- Разругались мы с ним. Он замуж меня звал.

- Ну ты даешь подруга! - Галина сперва осторожно пригубила наливку, а затем сделала основательный глоток. - Замуж же хорошо, ты что. Или он к тебе прописаться хотел? Мошенник чтоль?

- Да нет, у него своя квартира, он один живет. Квартира правда на другом конце города, и там бардак, ой, начать и кончить. Вроде он и рукастый, а такой раздрай. Шторы - ну чёрные. Плита – слой жира вековой. Я как-то раз приехала, хотела убраться, а он мне не дал. Я ему начала выговаривать: «Гриша, ну как же ты в таких условиях живёшь, как так можно», а он мне вдруг отвечает: «Как поженимся, я её сдам, нам доход будет, ремонт-то зачем, если сдавать, разнесут всё».

Я сперва так обрадовалась, а потом, пока он за шампанским пошёл и бокалы искал, как представила - вот он ко мне переедет, за ним надо мыть, ему готовить - а мужчины, они ж рисом с курочкой брезгуют, ему подавай сосисок, да котлет, а то и свинину. На работу ему костюм гладить. На даче тоже уже так просто не проживёшь три месяца - дома как мужа одного оставить, всё- таки трёхразовое питание нужно. Я подумала, да и говорю ему - нет уж Гриш, спасибо, я только детей на ноги поставила, не нужно мне такого счастья, тебя кормить-обстирывать, для себя хочу пожить. Он обиделся и звонить перестал.

- Лен, а вдруг ты зря так? Ведь жил же он как-то один, себя обслуживал, да и дети твои далеко, всё вдвоём веселее.

- Да я так потом и подумала... Маринка приезжала, я в охотку хлопотала. Тоже меня отругала, мол, Гриша - мужик заботливый, весёлый, не злой. Мы ж познакомились как? Я ему в трамвае на ногу наступила со всей силы, а он встал и извинился, усадил меня, выходили на одной остановке, так он руку подал. В общем, уговорила меня дочка, да и я уже сама маялась - окорок запекла, а есть-то его некому, разве что соседку угостить. Я про гордость позабыла, пошла к нему мириться. Говорю - Гриш, прости меня, я дома засиделась, мне всё страшно, я ж тоже не девочка уже. Давай съедемся, обживёмся, может и вправду в нашем возрасте бывает, что счастье, радость и потом инфаркт в один и тот же день...

Елена Васильевна отпила глоточек наливки и наполнила Галину рюмку. Подруга сидела, уже прилично раскрасневшись и подперев рукой подбородок.

- И ты себе представляешь, что он мне ответил? Что я свой выбор сделала, ему отказала, и он теперь мне не верит. Ну я бросила в него пакетом с окороком, расплакалась и убежала. Сидела на остановке, ревела как чокнутая. Надеялась, что он хоть выйдет, знает же, каким автобусом мне домой. Час просидела, проревелась и думаю - ну и чёрт с тобой, золотая рыбка. На следующий день заехала на барахолку, купила себе новый халат, белый такой, пушистый, тёпленький. Ну чтоб хоть как-то себя порадовать. Только чай села пить - а тут звонок в дверь. Стоит с букетом, герой. Говорит - впусти, я мириться пришёл, всю ночь не спал и даже коньяк не помог, люблю не могу. На колени встал. И мне так мерзко стало... Что ж ты, спрашиваю, печальный рыцарь, меня вчера как девчонку малолетнюю отчитал? Ты думаешь, мне легко через гордость было переступить? А он мне - я мол тебя проверял. Хотел, чтоб ты мне про любовь обмолвилась, а не про инфаркты.

Ну я и разозлилась, говорю: «Нет уж, иди туда, откуда пришел, я по тебе отплакала уже, я чай не юла, чтоб меня крутить туда-сюда».

Галина сидела с открытым ртом, не зная, смеяться ей или плакать. Елена Васильевна продолжала:

- Ну он развернулся, плюнул и ушёл. Я пока коридор мыла, ой, злая была: проверяльщик нашёлся, ну ты подумай. А потом мне жалко его стало - ведь осознал, пришел, да с цветами. Тоже про гордость забыл ради меня, бедненький. Может, аванс на букет этот злочастный потратил, что ж он есть-то будет? Я накрасилась, в сумку банку с огурцами да колбаски сунула, котлеток налепила, взяла такси и к нему.

А ему видать коньяк-то помог уже. Открыл дверь, такой весь взъерошенный, в пижаме. Орал на меня чуть ли не матом, что я его достала, что меня только псих поймет, от огурцов отказался. Дверь перед моим носом захлопнул. Вот позавчера это было. Я на следующий день лежала пластом, все думала - вот если появится здесь, засранец, я его веником угощу, да не поскуплюсь, чтоб духу его тут больше не было. А вот с тобой сижу – как хорошо, когда есть с кем поговорить, да накормить.

Галина покачала головой и сама плеснула себе наливки уже в чайную чашку.

- Да, с вашими страстями сериал можно снимать. Ну а.. Ты не думала, что кто-то из вас должен прекратить это хождение по мукам? Можно ещё грибочков?

Елена Васильевна открыла холодильник и поставила на стол всю банку целиком.

- Ешь на здоровье, - сказала она и грустно улыбнулась. - Он мужик? Мужик. Пусть вот он и решает. Я больше на поклон не пойду. Да и Гриша, наверное, тоже. Я вот думаю... Шушенька твоя какой породы? Йорк? Или лучше кошку завести, с ней гулять не надо, да и...

На полуслове Елену Васильевну прервало чириканье звонка. Обе женщины замерли, затем переглянулись.

- Сейчас он всё о себе узнает! - Елена Васильевна метнулась за веником.

- Ну уж нет! - Галочка поднялась из-за стола и решительно забрала из рук подруги потенциальное орудие отпугивания женихов. - Вы взрослые люди. Так, зови жертву, будем разрывать порочный круг. А у меня будет хороший повод, чтоб в свет выйти в новом костюме. Так, куда швабру взяла?!

[looolka]

Сказка #2: и треснул мир напополам

"Вот чего им, интересно, по подземельям не сидится? Я ещё могу понять когда к ним самим какие-нибудь археологи лезут. Но ведь и в спокойном “томском метро” тёмные бузят. Третий раз в Томск на перехват отправляют, и каждый раз с новой командой магистральных. Что б Амадеусу провалиться в тартарары за такое планирование!"- так думал, сидя на боковушке плацкартного вагона, Василий Шумов, на первый взгляд торговый представитель бумажной фабрики “Белка-фаворит”, а на самом деле техник светотеневого баланса второй ступени. За окном проносились унылые номерные платформы, без каких-либо признаков человеческого жилья, редко разбавленные то “Грибной падью”, то “Тайгой”.

Потягивая едва тёплый чай с машинным маслом, Василий разглядывал свою напарницу - Машку. Огромные чёрные глаза, тёмное с отблеском каре, и совершенно необъятный живот. Причём она живота не только не стесняется, а, наоборот, всячески подчёркивает. Она часто ходит в обтягивающем тёмном платье с золотистыми пайетками спереди. У любой другой была бы куча проблем из-за такой внешности, но работа на Амадеуса имеет и свои плюсы – он легко закрывает глаза на нецелевое применение простенькой магии, вроде очарования девятого уровня, чем Машка без стеснения пользуется. После денежной операции в поле её в первый раз поставили ведущей на перехват. Справится ли?
После получения нового уровня Машку повысили и в её мирской ипостаси. Теперь она стала главой отдела маркетинга по сибирскому направлению и считалась начальницей. Но во время операции каждый будет отвечать за своё - младший магистр Машка за выявление и ликвидацию целей, техник баланса Василий за нейтрализацию побочных эффектов и связь с центром.

Операция предстояла простая – под обычным прикрытием торговой конференции притащить в город вкусный артефакт. Нечисть обязательно попробует его оттяпать, но наши не дадут. Обменяемся заклинаниями не выше двадцатого уровня, баланс не изменится, у людей в округе немного поболит голова, зато нечисть получит по сусалам и оставит Томск в покое на какое-то время.

Вот только артефакт выбирала Машка. Её в первый раз пустили в четвёртый подвал, который у нас прозвали “базаром”. Там легко можно найти и вполне работающие волшебные палочки, и всякие зачарованные мечи и стрелы, и древние фолианты средней ценности, но есть там и куча непонятной ерунды. И что же выбрала наша мисс золотой животик? Представьте себе медный блестящий шар на ножках, в разные стороны торчат трубы, какие-то ручки и завитушки. При этой всей сложности вещь совершенно бесполезная, артефакт не делает вообще ничего. Впрочем нет, он немного греется, совсем чуть-чуть, так что даже на простенький фаербол всего того тепла и за тысячу лет не хватит.
Томск встретил гостей пушистым первым снегом, весёлым жёлтеньким вокзалом и огромной растяжкой конференции деревообработки. Сразу видно команда прикрытия поработала хорошо. Неудобный чемодан с заклинившими колёсиками чертовски тянул Василию руки, но незаметно применить левитацию на него было нельзя. Под Томском целая сеть подземных переходов, которую никто не удосужился исследовать как следует, поэтому здесь никогда не знаешь кто почует твоё нехитрое волшебство и как на него отреагирует.

На конференции всё началось хорошо. В музей славянской мифологии, где был снят большой зал, набежала всякая мелочь: трескуны, дроны, сетевики. Машка летала среди них как именинница. Какие-то совсем незначительные прыгунцы даже подарили ей символический подарок – сувенирные сапоги с оторочкой из местной пушнины. Машка, конечно взяла, отблагодарила, но благоразумно поставила от себя подальше. Василий быстро запустил скан и точно, интуиция её не подвела – сапожки не простые, причём заклинание слабости наложено не на них, а на маленькие позолоченные застёжки, чтобы не так бросалось в глаза. Вот тебе и простая операция!
После этого подарочка, он сканировал уже всё подряд. И кучу кренделей на шведском столе в середине зала, и банку мёда, подаренную тревожного вида пенсионеркой, и бутерброды с малиновым вареньем, которые с отвращением на лице поедала довольно миловидная девушка в ярком платье. Всё было в порядке, никаких неожиданных заклинаний или других подвохов. И, кончено же, Василий не спускал глаз с артефакта. Он возвышался прямо перед шведским столом, так что каждый посетитель хоть раз да прошёл мимо него. Кто-то с тревогой в глазах держался подальше, кто-то, наоборот, с улыбкой разглядывал своё отражение в блестящих медных боках, но никто пока не покушался.

- Помогите! Убивают! - резкий крик выбил Василия из равновесия. Вот, кого он упустил из виду, сканируя всё вокруг!
Старый опытный сетевик решил всех перехитрить - проигнорировал артефакт, и вместо этого накинулся на саму Машку! Он ловко наложил на неё заклинание паутины, из-за которого Машка не могла ему противостоять, и довольно споро тянул за энергетический жгут в угол, где в полу раскрылся подозрительного вида портал.
Другие гости сначала опешили, но вскоре опомнились и кинулись в рассыпную, как тараканы. А сетевик времени зря не терял, и молча пробивался через Машкин щит, целясь прямо в сердце. Доберётся - выпьет всю волшебную энергию до последней капли. Чтобы так быстро пробить её защиту, нужно обладать как минимум сороковой ступенью мастерства светотени. И паутина тоже отлично сработана. Кажется, это был не обычный старый сетевик, а кто-то из древних Чераней, появления которых в сонном Томске никто не ждал. Сам Василий с таким противником не справился бы даже в спокойной обстановке, а потому поспешно вызвал местного вампира - Кульцидая.

Вообще, по Договору Семи Печатей вампиры не участвуют в противостоянии Света и Тьмы. Но угроза балансу была превыше нейтралитета, и в случае подобной катастрофы они откликались на зов. Но уже от конкретного вампира зависело вмешиваться ли, и на чьей стороне. До дня нападения Василию ни разу не доводилось ни звать, ни видеть никого из вампиров, так что он оказался совершенно не готов к их отклику.

Сначала со стороны двери появился багровый свет, а потом в комнату на огромной скорости ворвался эльф. Вообще эльфов не существует, но наверняка вампиры приложили руку к созданию этого мифа среди людей. Высокий, статный, стройный мужчина элегантно парил в метре от сетевика. Его длинные светлые волосы эффектно развевались за спиной, элегантный серый камзол выгодно облегал фигуру, в глазах играли багровые отблески фонаря в левой руке, а в правой оказался изящный изогнутый меч - что-то вроде сабли. Сетевик ринулся к порталу в углу, но совершил свою единственную за тот вечер ошибку, оказавшуюся для него роковой. Он забыл порвать энергетический жгут, связывавший его с опутывающей Машку паутиной и массивное её тело сработало крепким якорем.
Вампир одним изящным движением снёс старому сетевику голову. Этого ещё можно было ожидать, но, продолжая то же самое движение, он разрубил остатки паутины, выключил и спрятал саблю, а затем опустился на одно колено перед Машкой:

- Приношу свои извинения за неудобства. - Он покосился на безжизненное тело старика. - Теперь злодей мёртв, и я хочу на тебе жениться.

Машка была явно не против - может быть, он и на неё уже успел что-то наложить, не прерывая своё единственное отточенное движение? А бедный техник поддержки наблюдал за этим действием с раскрытым ртом, машинально кастуя вуаль над злополучным углом с телом мёртвого Чераня. Про что-то подобное всем рассказывают вскоре после посвящения. Мол, вампир может выбрать себе супругу хоть из Света, хоть из Тени, и тогда будет свадьба, на которой обе стороны должны быть вместе. Но видеть, а тем более участвовать в этом, доводилось немногим.

Василий быстренько стёр память нескольким случайным простым людям, пришедшим в зал по вопросам деревообработки, и выставил их всех прочь. Затем снял с себя всю маскировку и присоединился к быстро растущей толпе.

Кого тут только не было! И никто не жалел заклинаний - понятно было, что все вопросы баланса теперь берёт на себя вампир. Огневички сплели над головами причудливую картину из постоянно перемещающихся и перемигивающихся огоньков. Наверное, с десяток заклинаний не ниже тридцатого уровня! От них сразу стало весело и хорошо на душе. Многоногие гонцы держали порталы для важных гостей и для музыкантов. Многие уже кричали “Слава Кульцидаю! Слава победителю!”

- Бом! бом! бом! бом! - вступили барабаны.

Вампир с Машкой первыми начали ритуальный танец.

- Топ, топ - вторили барабанам башмаки гостей.

В танце перемешались и светлые, и тёмные: слизняки с драконами, выползни с летунцами, рогатые демоны с яркокрылыми феями.

- Тара-ра, тара-ра - пошла простая весёлая мелодия.

Ритуальный танец закружил и объединил всех в едином таинстве. Он будет продолжаться до утра, без перерывов на сон и отдых. Машка выходит замуж за Кульцидая, весь праздник в честь неё. И где-то на краю безумного хоровода затерялся и техник светотеневого баланса второй ступени Василий, не в силах ни вырваться ни перечить этому танцу. Он ещё не знает, что умирающий древний Черань запустил Вулканическую Цепь, а ключ спрятал в душе неприметного техника. И теперь только от Василия зависит судьба всего мира. Если он не сможет вовремя найти нужного наставника и проделать нелёгкий путь к жерлу Ейяфятлайокутъла, то проснутся все вулканы мира и погрузят Землю в Вечную Тьму.

[looolka]

Сказка #3: встать, суд идёт! Часть 1

Вступительное слово: На скамье подсудимых друзья, обвиняемые в краже в особо крупных размерах. По версии обвинения мужчины сговорились похитить драгоценное ожерелье у любовницы одного из подсудимых. Однако у стороны защиты имеется другая версия происходящего.
Секретарь: Всем встать, суд идёт!
Камера направлена на трибуну судьи. Судья, молодой мужчина в традиционной мантии проходит за трибуну и кладёт на стол документы. Камера сдвигается к левой части зала, столу, где потерпевшая, стройная блондинка с пышной грудью в облегающем белом платье обольстительно улыбается судье.
Судья: Прошу садиться. Судебное заседание объявляется открытым. Рассматривается уголовное дело по обвинению Медведева Леонида Фёдоровича и Громова Олега Борисовича в краже в особо крупных размерах по предварительному сговору с проникновением в жилище, то есть преступлением, предусмотренным частью 3 и 4, статьи 158 уголовного кодекса Российской Федерации. Уголовное дело рассматривается под председательством федерального судьи Юрьева Константина Михайловича. Сторону обвинения представляет советник юстиции прокурор Катаева Анна Дмитриевна. В качестве потерпевший в деле выступает Соколова Елена Николаевна. Подсудимые в зал суда доставлены, их защищает адвокат Мартынов Алексей Алексеевич.
Камера показывает крупным планом руку судьи, который молотком объявляет о начале заседания.
Судья: Прошу государственного обвинителя представить обвинительное заключение.
Камера сдвигается в сторону прокурора, женщины средних лет в строгом форменном костюме. Выражение её лица нейтральное, взгляд направлен на судью. Она поднимается, в руках папка с бумагами по делу. Кивает в сторону судьи.
Прокурор: Благодарю, ваша честь. 29 июня 2016 года в отделение полиции города Калининграда поступило заявление о краже в особо крупных размерах. Потерпевшая Соколова Елена Николаевна рассказала, что у неё было похищено ожерелье из золота с рубинами и бриллиантами, оценённое приглашённым экспертом в 114 миллионов рублей. В ходе следственных мероприятий было установлено, что в дом потерпевшей было совершено незаконное проникновение со взломом. Допрос свидетелей и оставленные на месте преступления улики привели следствие в дом любовника потерпевшей Громова Олега Борисовича, где в ходе обыска и была обнаружена пропажа.
Камера показывает крупным планом потерпевшую. В фокусе профессиональный макияж девушки, объёмное наращивание ресниц и золотую цепочку с дорогим кулоном, которая обращает внимание на глубокое декольте. Камера смещается в зал, задерживается на мужчине в заднем ряду, после перемещается к столу подсудимых. Один из подсудимых, субтильный черноволосый мужчина сдерживает ухмылку, второй — старше и выше, рыжеволосый, недовольно хмурится, положив руки перед собой.
Прокурор: Громов свою вину не признал и предоставил алиби, согласно которому в ночь совершения кражи находился за городом с женой. Однако впоследствии был выявлен факт его знакомства с ранее обвинявшимся в краже со взломом Медведевым Леонидом Фёдоровичем. Ваша честь, по делу было установлено следующее: после ссоры с потерпевшей Громов вступил в сговор со своим другом, чтобы похитить драгоценное ожерелье.
Прокурор показывает суду крупное золотое ожерелье в пакете для улик и кладет его на стол судьи.
Подсудимый Громов: Это какой-то бред! Лена!
Судья стуком молоточка прерывает подсудимого.
Судья: Прошу внимания. Подсудимые, суть обвинения вам понятна?
Камера направлена на стол подсудимых. Громов зло сжимает кулаки и соглашается. Медведев, прежде чем согласиться, улыбается, не открывая зубов.
Судья: Свою вину не признаете?
Подсудимый Громов: Нет, ваша честь, я невиновен. Это просто месть обиженной женщины.
Подсудимый Медведев: Не признаю.
Судья: Переходим к допросу потерпевшей.
Потерпевшая встаёт из-за стола и проходит в центр зала, слегка покачивая бёдрами. Поправляет вьющиеся золотистые волосы, спускающиеся ниже талии. Камера показывает, как подсудимый Медведев очень внимательно смотрит на потерпевшую.
Судья: Суд предупреждает вас об ответственности за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний. Расскажите что произошло.
Потерпевшая: Ваша часть, вечером 28 июня я почувствовала себя плохо, мне очень рано захотелось спать, я сняла ожерелье и положила его на столик возле кровати. Проснувшись утром, я не обнаружила его на прежнем месте, осмотрела комнату, но пропажи нигде не было. За несколько дней до этого между мной и Олегом, простите, подсудимым, произошёл конфликт…
Подсудимый Громов (ехидно): Да, расскажи суду, как ты приобрела это ожерелье, Леночка. В подробностях.
Подсудимый Медведев негромко смеётся.
Потерпевшая (высокомерно): Я получила его в подарок. Но это, мой дорогой, никого в этом зале не касается.
Адвокат: Прошу прощения, ваша честь. Могу я задать вопрос подсудимой?
Судья выражает согласие.
Адвокат: Елена Николаевна, прошу вас прояснить суть конфликта с подсудимым, а также происхождение похищенного ожерелья.
Подсудимый Громов (вполголоса): Она трахнулась за него с четырьмя мужиками. Одновременно.
Судья: Олег Борисович, прошу прекратить выкрики с места, иначе вы будете удалены из зала суда. Потерпевшая, ответьте, пожалуйста, на вопрос защиты.
Потерпевшая: Я получила это ожерелье в подарок. Мои старые друзья владеют ювелирным производством, и они могут себе позволить сделать подарок подруге без всякого тайного смысла. Олег — мой любовник на протяжении последних полутора лет, и он просто позавидовал, что не в состоянии купить нечто подобное без разрешения супруги. Он обвинил меня в связи с моими друзьями. После чего он из мести сообщил о нашем конфликте и связывавших нас отношениях моему мужу. А потом и похитил ожерелье.
Судья: То есть вы утверждаете, что состояли с подсудимым Громовым в интимных отношениях?
Потерпевшая: До этого случая. После того, как он все рассказал мужу, 27 июня я пошла к нему домой и сказала, что хочу разорвать отношения.
Подсудимый Громов громко произносит «Ха», но больше не вмешивается. Камера показывает сидящих на трибунах людей, задерживаясь на темноволосом мужчине в среднем ряду.

[looolka]

Сказка #3: встать, суд идёт! Часть 2

Судья: Есть ли у сторон вопросы к потерпевшей?
Адвокат и прокурор (хором): Нет, ваша честь.
Судья: Садитесь, Елена Николаевна. Слово предоставляется подсудимому Громову Олегу Борисовичу. Напоминаю, что согласно 51 статье конституции Российской Федерации вы не обязаны свидетельствовать против себя и вправе отказаться от дачи показаний.
Подсудимый Громов поднимается из-за стола и проходит в центр зала.
Судья: Расскажите, пожалуйста, свою версию событий, Олег Борисович.
Подсудимый Громов: Ваша честь, все это полная чушь. Лена просто выдумщица. Она всегда была истеричной. 25 июня была благотворительная вечеринка в гостинице Фольван, на которой присутствовал мой друг, Лёня. Там в числе прочего так называемые старые друзья Леночки показывали свои новые эксклюзивные изделия. Лене приглянулось одно из них. Лёня видел, как она обхаживала их, а потом они ушли в номера. Он позвонил мне, и я попросил его узнать, что произошло. С помощью работника гостиницы ему удалось войти в номер Елены и…
Потерпевшая: Ваша честь, это полный бред! Не было ничего подобного! У Олега просто бред ревности!
Подсудимый Громов: Да-да, она с ними трахалась, со всеми четырьмя разом!
Судья (укоризненно): Подсудимый…
Подсудимый Громов: В общем, на следующий же день я с ней расстался. Не знаю, откуда узнал её муж, я ничего никому не говорил и не посылал. А 27 вечером она пришла ко мне домой, в шубе на голое тело. Мириться. И с ожерельем на шее. Это вполне в её стиле, нашей Леночки. Вы же знаете, чем она раньше зарабатывала на жизнь?
Прокурор: Протестую, к делу не относится.
Судья: Протест принимается, продолжайте по делу.
Потерпевшая: Козёл!
Подсудимый Громов: У нас случилась связь и, видимо, после, когда я пошёл в душ, Лена и спрятала ожерелье в мой сейф. Она знала код от него. Думаю, в качестве мести за расставание и то, что я якобы рассказал что-то её мужу.
Потерпевшая (тараторя): Это вранье, ваша честь! Я ходила к нему домой, но не мириться, у нас не было никакого секса, и я не заходила дальше прихожей! И уж точно он не хотел со мной расстаться.
Потерпевшая соблазнительно улыбается, хлопает ресницами и проводит рукой по волосам.
Потерпевшая (кокетливо): Неужели, ваша честь, вы правда думаете, что мужчина может расстаться со мной по доброй воле? Это я порвала с ним, и в отместку он послал своего дружка украсть ожерелье.
Судья: Вопросы сторон?
Прокурор: Распечатка звонков, предоставленная оператором мобильной связи, показывает, что в вечер 27 июня и днём 29 июня было несколько звонков между подсудимыми Громовым и Медведевым. Скажите, Олег Борисович, о чем шла речь в разговорах?
Подсудимый Громов: У нас с Лёней общая компания по производству хмельного мёда, мы обсуждали дела. Это не имеет никакого отношения к этому делу.
Судья: Можете занять свое место. К даче показаний приглашается подсудимый Медведев Леонид Фёдорович. Подсудимый, согласно 51 статье конституции Российской Федерации вы не обязаны свидетельствовать против себя и вправе отказаться от дачи показаний.
Подсудимый Медведев проходит в центр зала и слегка кивает судье.
Подсудимый Медведев: Ваша честь, я в этой истории совершенно ни при чем. Об этом ожерелье я забыл в тот самый день, когда рассказал всё произошедшее на вечеринке в Фольван. Я понятия не имею, что произошло между Олегом и Еленой, но однозначно не желаю быть громоотводом любовных ссор. Могу лишь сказать, что Олег — честный малый, он бы никогда не пошёл на такую подлость.
Камера смещается с подсудимого в зал, задерживаясь на красивой женщине с двумя длинными светлыми косами. Она морщится, как от зубной боли, и нервно крутит на пальце массивное обручальное кольцо.
Прокурор: Леонид Фёдорович, это правда, что вы уже были обвиняемым в деле о краже со взломом?
Адвокат: Протестую…
Подсудимый Медведев (тяжело вздыхая): Все обвинения были сняты. Я был невиновен. Мне теперь эту историю, к которой я даже не был причастен, будут припоминать при любом удобном случае? Так, значит, работает наше правосудие?
Прокурор: А как вы объясните, что на месте происшествия, в квартире потерпевшей, были найдены ваши отпечатки пальцев? Ваша честь, заключение дактилоскопической экспертизы приобщено к материалам дела.
Подсудимый Медведев: Олег — мой лучший друг. И он давно встречался с Еленой. Мы как-то встречались все втроём у неё дома, когда её муж был в командировке.
Прокурор: С какой целью?
Подсудимый Медведев: Выпивали, играли в преферанс. Простые (выделяя это слово насмешливой интонацией и секундной паузой после) приятельские посиделки.
Подсудимый внезапно хитро подмигивает суду.
Адвокат: Вопрос к потерпевшей. Елена Николаевна, это действительно было?
Потерпевшая: Да, два раза. Но последняя такая встреча была больше месяца назад.
Прокурор: Подсудимый, скажите, где вы были в ночь с 28 на 29 июня?
Подсудимый Медведев: Дома, спал. Как любой нормальный человек. Один, если вас это интересует.
Адвокат: Вопросов больше нет. Прошу вызвать для дачи показаний свидетельницу защиты Дилару Громову.
Из зала поднимается высокая женщина с двумя светлыми косами. Фигура у неё пышная, статная, спина совершенно прямая, но на лбу видна напряжённая морщинка, а жесты резкие и нервные.
Судья: Вы — Дилара Феликсовна Громова, жена подсудимого Олега Громова?
Свидетель Громова: Да, ваша честь.
Судья: Довожу до вашего сведения, что вы обязаны говорить суду только правду. За дачу ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность. Однако вы вправе не свидетельствовать против своего супруга, Громова Олега Борисовича. Вам это понятно?
Свидетель Громова: Да, ваша честь.
Адвокат: Дилара Феликсовна, расскажите, где вы были в ночь с 28 на 29 июня?
Свидетель Громова: В загородном клубе в Подмосковье, мы с мужем были приглашены общим знакомым на свадьбу.
Адвокат: Ваш муж, Олег Громов, всю ночь находился рядом с вами?
Свидетель Громова: Да, мы были вместе.
Прокурор: Дилара Феликсовна, вы знали, что у вашего мужа есть любовница?
Свидетель Громова (невесело усмехаясь): До всей этой истории — нет.
Судья: Если вопросов больше нет, вы можете садиться.
Прокурор: Прошу вызвать свидетеля обвинения, Кирилла Одинцова.
Темноволосый мужчина в среднем ряду встаёт и проходит в центр зала. Он неотрывно смотрит на потерпевшую.
Судья: Вы Одинцов Кирилл Валерьевич, бывший муж потерпевшей Соколовой Елены Николаевны?
Свидетель Одинцов: Да.
Прокурор: Кирилл Валерьевич, расскажите, пожалуйста, почему вы развелись с потерпевшей?
Свидетель Одинцов(хриплым, тихим и прерывающимся голосом): Я всегда знал, что Елена… Она женщина не моего круга. Я — простой врач, не ворочаю миллиардами, я не могу позволить себе подарки как… В общем, мне на почту пришёл файл, в котором было видео. Она изменяла мне с четырьмя… Одновременно! И на ней было то самое ожерелье. Только оно и было...
Камера крупным планом показывает руки свидетеля — они дрожат, а на безымянном пальце все ещё блестит обручальное кольцо.
Прокурор: Скажите, кто и когда прислал вам этот файл?
Свидетель Одинцов: Это было 27 июня, днем. Я не знаю кто. Почта была с ником frog или frig, что-то такое.
Жена Громова громко ахнула и вскочила на ноги.
Свидетель Громова: Ваша честь! Это была я!
Подсудимый Громов дёргается, его лицо бледнеет. Он открывает было рот, чтобы что-то сказать, но не решается.
Свидетель Громова: Муж попросил меня отправить файл какому-то его партнёру со своего старого адреса. Но я не смотрела содержимое и понятия не имела ни о чем!
Судья: Подсудимый Громов, это правда, что вы попросили жену выслать мужу потерпевшей доказательства её измены?
Подсудимый Громов: Да, ваша честь. Я действительно отомстил Лене, отослав видео её мужу. Но к краже я не имею отношения.
Свидетель Громова (срываясь на крик): Сволочь! Мог бы хоть меня не использовать!
Судья(ударяя молотком по подставке): Прошу соблюдать порядок в зале заседания.
Адвокат: Кирилл Валерьевич, а где вы были в ночь с 28 на 29 июня? Вы ведь не можете отрицать, что и у вас мог иметься мотив для мести вашей бывшей жене и её любовнику?
Свидетель Одинцов: Я был у родителей, в Перми. И я бы не стал, нет. Месть — последнее, о чем я думал тогда.
Судья: Еще вопросы к свидетелю?
Адвокат и прокурор (хором): Нет, ваша честь.
Судья: Можете занять свое место в зале.
Прокурор: Ваша честь, прошу пригласить для дачи показаний свидетеля обвинения Златова Александра.
Со скамьи в заднем ряду поднимается невысокий мужчина средних лет в потрепанном свитере и чёрных джинсах.
Судья: Вы — Златов Александр Олегович, охранник в баре Хейд?
Свидетель Златов: Да, ваша честь.
Прокурор: Александр Олегович, расскажите, пожалуйста, суду что произошло вечером 27 июня?
Свидетель Златов: Я сидел у стойки, в баре, отдыхал после смены. Мой сменщик, Васька, как раз подошёл, вот я и решил пропустить по кружечке с Костей, барменом. Сижу и слышу, за столиком неподалёку вот эти вот господа(указывает рукой на подсудимых) обсуждают ожерелье с рубинами и брильянтами. И что-то ещё про следующую ночь и замки на двери. Я тогда и значения не придал, а все ж таки подозрительно, я вам скажу, у меня профессия то такая, все время надо начеку быть. Ну и запомнил. А потом вон из милиции пришли, спрашивали.
Адвокат: Александр Олегович, вы можете с уверенностью сказать, что в этом баре происходил сговор о краже ожерелья?
Свидетель Златов: Вот чего нет, того нет. Обрывки разговора слышал, но о краже — ни слова, этого не было.
Прокурор: А вы уверены, что видели именно подсудимых Громова и Медведева?
Свидетель Златов: Вот уж что что, а память на лица у меня отменная. Однажды виденное лицо завсегда узнаю. Они это были, точно они.
Прокурор: Подсудимые, вы можете как-то прокомментировать показания свидетеля?
Подсудимый Медведев: Я и не отрицал, что мы с Олегом встречались в тот вечер. Но ни о какой краже ожерелья речи не было. Само ожерелье обсуждали, вы же понимаете, ваша честь, четверо, да одновременно, да за ожерелье… И вечер следующий обсуждали, Олег на свадьбу собирался, подарок покупать. И замки это не дверные были, мы про открывание бутылок мёда хмельного говорили.
Судья: Если вопросов больше нет, переходим к прениям сторон. Садитесь, Александр Олегович. Слово стороне обвинения.
Прокурор: Ваша честь, в ходе данного заседания вина подсудимых безусловно была доказана. Вещественные доказательства — найденное у Громова ожерелье и отпечатки пальцев Медведева в квартире потерпевшей — показания свидетелей однозначно указывают на вину подсудимых. Я прошу у суда учесть все предоставленные доказательства и отягчающие обстоятельства и назначить подсудимым Громову и Медведеву наказание в виде лишения свободы сроком на 8 лет и штрафа в размере 800 тысяч рублей. Спасибо.
Судья: Слово предоставляется стороне защиты.
Адвокат: Ваша честь, я хочу заметить, что в суде не было представлено достаточно веских доказательств вины подсудимых. Всё представленные доказательства лишь косвенные, и трактовать их можно по-разному. Больше того, на заседании стало понятно, что у потерпевшей был мотив оговорить подсудимого Громова из мести за её развод с мужем. Я прошу признать подсудимых Громова и Медведева невиновными по всем пунктам обвинения. Спасибо.
Судья: Подсудимые, вам предоставляется последнее слово.
Подсудимый Громов: Я невиновен. Это просто бред обиженной любовницы.
Подсудимый Медведев: Произошло недоразумение. Я надеюсь, суд во всем разберётся и освободит нас.
Судья: Прошу всех встать. Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения вердикта.
Камера показывает, как судья выходит из зала, фокус смещается на потерпевшую, которая напряжённо хмурит брови. Судья возвращается в зал, держа в руках папку с вердиктом.
Секретарь: Прошу всех встать, суд идёт!
Судья: Оглашается приговор. Суд постановил признать подсудимого Громова Олега Борисовича виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 и 4 статьи 158 уголовного кодекса Российской Федерации и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет в колонии общего режима и штрафа в размере 600 тысяч рублей. Суд постановил признать подсудимого Медведева Леонида Фёдоровича виновным в совершении преступления, предусмотренного частью 3 и 4 статьи 158 уголовного кодекса Российской Федерации и назначить ему наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет в колонии общего режима и штрафа в размере 600 тысяч рублей. Приговор может быть обжалован в верховном суде Российской Федерации в течение 10 дней. Слушание по делу объявляется закрытым.
Стук молоточка. Охранники направляются к подсудимым, чтобы надеть наручники. К Громову подходит его жена, что-то негромко говорит, снимает с руки обручальное кольцо, кидает его на пол, разворачивается и, гордо выпрямившись, уходит. Потерпевшая улыбается, кокетливо благодарит судью, встаёт, поправляет короткую юбку и подходит к бывшему мужу. Он опускает взгляд в пол, камера приближает его лицо, и можно заметить слезы в уголках глаз. Потерпевшая берет его под руку, на минуту опускает голову ему на плечо, и они вместе выходят из зала.  Им вслед смотрит свидетель Златов, уделяя особое внимание длинным стройным ногам Елены. Камера останавливается на уже осужденном Медведеве  - на его губах странная усмешка.

[looolka]

Сказка #4: попал, так попал

Очнулся я на подоконнике. Странное место, чтоб проснуться, учитывая, что последним, что я помнил, были внезапно возникшие из-за поворота фары мчащего на меня автомобиля. Житейский опыт подсказывал, что пациентов на подоконники не кладут. Трупы – тоже.

Я с трудом поморгал слипающимися глазами и повернул голову, осматривая обстановку. Типичная русская изба, как с картинки. Ухват, прислоненный к широкой выбеленной печи, полати, пустая деревянная кадка в углу, пузатые горшки и прочая утварь. На столе лежали немытый горшок и лоснящаяся скалка – будто хозяйка, закончив готовить, ненадолго отлучилась, не успев прибрать. Пахло жареным.

Я неловко повернулся в сторону окна, и кубарем покатился вниз – причем, катилась только голова, остального тела как будто не было. Мать моя Анна Болейн, отец мой профессор Доуэль! Когда мир перестал кружиться, и я болезненно проморгался от попавшего в глаза песка, мне пришлось принять несколько неприятных фактов.

Тела у меня действительно не было. Были глаза; уши, вроде, не топорщились, хотя слышать я мог – в лесу как раз что-то коротко взвыло. Признаков пола – я скосил глаза вниз – не наблюдалось, ни выпуклых, ни впуклых. Что в принципе плюс, учитывая наличие неконтролируемого зверья вокруг.

Нос отсутствовал – в этот момент я осознал, что не дышал все это время. Запаниковав, я немедленно попытался втянуть воздух ртом – получилось, хотя он мне, видимо, требовался для того только, чтоб говорить. Ведь обходился же я до сих пор без воздуха?

Рот у меня был – со всем, что полагается, а вот что насчет выходного отверстия? Посмотреть я не мог, пришлось понадеяться на мышцы сфинктера. Поднатужившись, я попытался сжать булки, но почему-то сожмурился весь целиком – из чего заключил, что я и есть одна сплошная булка, а в голове у меня, стало быть, хлебушек.

Картинка сложилась. – Я – Колобок. – сказал я негромко на пробу, и неловко срифмовал, - Прыг-скок! – И истерично хихикнул. Нет, раньше я читал о таком, но обычно люди попадали в прошлое там, в будущее, в фентезийные миры… но не в Колобка же! И в большей части случаев они попадали туда после смерти. Я вздохнул. Хихикать уже не хотелось, даже истерично. Что сказать, предки улыбнулись мне всей жопой. А ваши – улыбаются вам?

И всё же, если там я действительно умер – то это все, что у меня есть. А значит, надо как-то выживать, а в идеале – выбираться отсюда. Я скептически осмотрел тропинку, ведущую к лесу. Как же, как же. Щазз.

Я осторожно прокатился вокруг дома, но других тропок не обнаружилось. Как и хозяев, к счастью. Теперь, когда я катился, мое лицо оставалось строго спереди, а не вращалось с остальным телом. Я не стал задаваться вопросом, как это получается, списав всё на магию сказки и «врождённые» рефлексы. Удобно – и ладно.

Не найдя других путей, я попытался пойти напролом через кусты. Но не успел я до них докатиться, как уперся в невидимую стену. Попробовал в другом месте – то же. И так по всему периметру. Кроме тропинки, разумеется.

Вздохнув, я решил всё же попытать счастья в лесу. Идея дожидаться деда и бабку на месте показалась более сомнительной, тем более что они были главными претендентами на моё поджаристое тельце. В сказке, как я помню, Колобок с ними и вовсе не встречался. А если б встретился – была бы вообще сказка, или всё так и закончилось бы? Нет, лес как-то перспективнее.

Внезапно на тропинку выпрыгнул Заяц.

— Колобок, Колобок, я тебя съем!

- Пошёл на %$&, - ответил я уклончиво, и покатил дальше. Через время обернулся – Заяц стоял все там же, вперившись в даль стеклянным взглядом.

Ну что же, неплохо. Но Волку так не скажешь, он натура не трепетная. Хорошо если пошлёт, а то ведь и сожрать может.
Трава зашуршала, и на тропинке появился Волк.

— Колобок, Колобок, я тебя съем!

- Да зачем я тебе? Ты ж хищник! Я-то из теста сделан – притом, не лучшего качества. – Волк выглядел растерянным. Опустив голос до заговорщического полушепота, я добавил: - А вон там, за поворотом, Заяц сидит в ступоре. Бери его тёпленьким!

Волк посмотрел на меня странным долгим взглядом, но потрусил по тропе в указанную сторону.

- Будешь должен! – вконец обнаглел я. Ну а что? Вдруг, пригодится.

Я покатился дальше, размышляя, что делать с Медведем. Отправить к тем двоим? Но прежде чем я пришёл к какому-либо решению, из кустов на тропинку задом выбрался Медведь.

— Колобок, Колобок, я тебя съем!

Я было начал говорить то же, что и в прошлый раз, но Медведь замахал лапами. – Постой, постой. А песенка? – обиженно спросил он.

И я спел. Песенку из сказки я помнил плохо, поэтому начал петь то, что первым пришло в голову:

- Я свободеееен! Словно птица в небесах. – начал я.

Морда нахмурившегося было Медведя постепенно добрела, и он даже стал кивать мохнатой башкой в такт.

- Хорошо поёшь, - сказал он, - душевно так! Эх! – и освободил тропинку. А я сделал в памяти зарубку, что Медведь откуда-то знал, чего ожидать от Колобка. Неудивительно, что Волк так на меня пялился.

Осталось последнее.

— Колобок, Колобок, куда катишься? – у тропинки нарисовалась Лиса. Именно что нарисовалась – сначала хвост, потом лукавый оскал, и затем уж всё остальное.

- У самурая нет цели, только путь! – пафосно изрёк я. – А ещё я знаю, зачем ты здесь, и на носок тебе садиться не буду!

- Правда? – Лиса кокетливо склонила голову, несомненно, продумывая новый план, как половчей меня схарчить.

- Правда. А если серьёзно, давно вы тут сидите? Не надоело вам?

Лиса тяжело вздохнула и вмиг потеряла лукавый вид, позволив проглянуть усталости.

- Давно, очень давно. Уже и не помню, сколько. Каждый раз, когда кто-то где-то читает ребёнку эту сказку – мы тут как тут, готовые исполнить роли.

- А если нет?

- А если нет… они придут. И всё – себя забудешь, всё забудешь. Так что, влезай-ка мне на носок…

- Э нет, подруга. Ты лучше расскажи, что вы пробовали, чтоб выбраться. А съесть ты меня и позже успеешь.

- И то верно. Там, дальше по тропе – тупик. Воль тропы везде стены, не пробраться.

- А если попробовать вернуться? К началу?

- Туда нам путь закрыт точно так же.

- Просто раньше с вами не было меня! Я-то прошёл, небось и вы со мной пройдёте.

На том и порешили. На полпути обратно мы встретили остальных зверей. Волк что-то втолковывал Медведю, а невредимый Заяц стоял рядом.

- Этот колобок невменяемый, ля. – услышал я, подкатившись поближе.

- Не-невменяемый. – поддакнул Заяц.

- Вот, полюбуйся, ля, что он с Зайцем сделал. Только ведь от заикания вылечили, ля.

Медведь качал головой. Я решил не ждать, пока они до чего-то договорятся.

- Господа! Всё случившееся – ужасное недоразумение, и я приношу вам извинения, особенно Зайцу. – Вроде бы, прислушались.

- Предлагаю пройти в ту сторону и поискать, нет ли там возможности выбраться.

Волк поморщился и сплюнул на землю, но предложение было принято, и мы пошли.

Во двор я их запустил без проблем. Заяц слушал, сторожко поводя ушами.

- Ч-чисто. – доложил он.

Мы разбрелись по дому, по саду, выискивая пути, прощупывая стены. Да хоть микстуру с надписью «Выпей меня!» бы найти, на худой конец!

- О, - пробасил Медведь, отодвинув печную заслону. – А задней стенки-то и нет!

Мы все сгрудились у печи, глядя в тёмный провал. Лезть первым никому не хотелось.

- Хоть бы там не было охотников… - Лиса зябко закуталась в хвост.

- И капканов… - вторил ей Волк.

- Ям с кольями…

- Футболистов… Что? – спросил я, когда все обернулись. – Мне это актуально!

- Надо бы вооружиться, - первой сообразила Лиса, вертя в лапках громоздкую деревянную скалку.

Все снова разбрелись. Волк разжился кочергой, Заяц – ухватом, а Медведю глянулась балалайка. Ну что ж, против природы не попрёшь.

- А мне? – спросил я, глядя на всю эту суету. В самом деле, могли бы и для меня прихватить что-нибудь.

Волк глянул на меня оценивающе. – Нет ручек – нет конфетки. – Ответил он, и отошел, гыгыкая над собственной шуткой.
Ах вот вы как со мной, да? Ну, ещё посмотрим, кто будет смеяться последним!

Один за другим мы пролезли в тоннель, и некоторое время ползли в темноте. Потом впереди забрезжил свет.

Я выкатился в каком-то лесу, за мной Волк, Лиса. Медведь ожидаемо застрял, заперев за собой Зайца. Одушевлённая печь, изо рта которой он торчал, бешено вращала глазами и что-то мычала.

- Ой-ой-ой-ой! – вопил Медведь.

- Так! – я попытался перекричать гам. Всё приходится делать самому. – Вы двое! Берите его за лапы, и тяните! А ты, Заяц, будешь толкать. Эй, Заяц! Ты меня слышишь?

- Слышу, слышу. – глухо донеслось из печи.

- Ну, Заяц… Погоди! А вот теперь, на счёт «три»!

Дело медленно, но всё же двигалось. Волк и Лиса выбивались из сил, таща Медведя наружу. Медведь охал и временами что-то в нем трещало.

- Всё потому, что кто-то слишком много ест! – донёсся из печи голос Зайца, забывшего про заикание.

А я… А я говорил ртом, то есть руководил, предусмотрительно откатившись в сторону, дабы избежать нечаянного или не очень пинка.

- Дружнее, ещё дружнее!

- Вот взял бы, да помог, ля! – вызверился всклокоченный Волк.

- Нет ручек – нет помочь. – Назидательно ответил я, в душе наслаждаясь местью.

Наконец Медведя вытащили – даже целиком, несмотря на треск. Печь сплюнула Зайца и ещё долго грязно ругалась. А казалось, такая приличная дама. Заяц снова стал заикаться.

Над нами клином пролетели птицы – то ли гуси, то ли лебеди. Я глубоко вдохнул лесной воздух.

Кажется, мы попали в очередную сказку, но – где наша не пропадала? Разберёмся!

Но это уже совсем другая история.

[looolka]

Сказка #5: От второй звезды направо... или налево

Идите за Мной, и Я сделаю вас ловцами человеков (Мф. 4:19)  

Питер стащил с рук рабочие перчатки и стряхнул комья земли с рукавов. Брошенная лопата глухо звякнула о корни деревьев.
Джез Крюк поудобнее расположил на камнях подзорную трубу.
Питер скидывал одежду слой за слоем: смахнул капюшон с распушившихся рыжих волос, одним движением плеч сбросил объемный плащ, неторопливо расстегнул зеленую пластинчатую рубаху, снял остроносые туфли и узкие лосины - пока на нем не остался один лишь серебряный браслет с ключами от всех ворот. Из ткани он освобождался, будто постепенно лишался прожитых лет, крепкого тела, морщинок между бровей, показной уверенности, власти. Обнаженным он выглядел совсем юным и до пересохшего горла хрупким. Джез почти почувствовал, как его перья пахнут солью и листьями - будто стоял совсем рядом - и увечная рука-щупальце нервно лизнула утес.
Их пути пересекались не раз. Джез знал, как превращаются в тонкую упрямую полоску по-мальчишески пухлые губы Питера, как напрягаются под широкой рясой угловатые плечи. Он даже несколько раз ощущал, как узкие крепкие бедра вздрагивали под ним, пока здоровая рука Крюка расчищала путь к горячему телу - под треск полотна и хрип. Щупальце так плотно сжимало шею и так удобно превращалось в кляп. Глаза мальчишки расширялись, и в их зубодробительной зелени Джез видел боль, отчаяние, страх, бессильный гнев, стыд - все то, что заставляло его сердце биться чаще, все то, от чего возбуждение холодящими иглами разбегалось по крови и застилало белой пеленой весь мир.
Питер противился ласкам так, что птичьи косточки разрывали струнами кожу, но Джез удерживал его почти нежно. Глупыш не был любим дома и совсем не умеет принимать чужую любовь, а ведь у Джеза ее так много. Он научит его настоящей мужской страсти, обязательно научит. Питер примет ее сполна.
Но им постоянно мешали.
Потерянные мальчики, часть из которых Джез помнил еще живыми и жаждущими тепла, а части из которых сам помог отправиться в Землю Никогда, то и дело оказывались рядом. Те лица, что были ему знакомы, кривились от презрения, и это немного скрашивало неудачу: помнят. Мальчишки кидали камни и копья, гнали его прочь глупыми стишками, но близко подходить то ли боялись, то ли брезговали.
Ледяная сука Динь-Динь, чье сердце окаменело сотни лет назад, обрушивалась на Джеза чаще всех, шипела розовеющей пеной, царапала и швыряла в глаза мокрый песок, стаскивала с Питера отмахивающегося насильника и наотмашь била его по щекам. Водоросли облепляли разгорячившегося Джеза, нелепого и отвратительного в своей похоти, а Питер снова уходил - такой же прекрасный и недостижимый, как и до этого.
Пару раз невовремя появлялась Тигровая Лилия - отвратительная туземка, одно присутствие которой убивало любое желание.
А в последние недели в шалаш Питера зачастила Венди.
Подзорная труба не позволяла увидеть все, но хаотичные тени и разбросанная одежда кричали громче голодных чаек. Джез кривился. Нежная спина Питера должна была рваться под его ногтями, и сорванное горло должно выдыхать слово “Нет”, а не “Венди”. Что он мог в ней найти - глупой домашней девчонке, которой кроме семьи и думать не о чем?
Джез думал, что это ненадолго. Просто развлечение для паренька, который ежедневно хоронит десятки пытающихся сбежать. Способ подсластить жизнь среди пирующих в крови плотоядных русалок. Контейнер для эмоций под этим розовым слепым небом и стальной листвой.
Но Венди приходила вечер за вечером, а однажды так и не ушла. В тот алый закат Джез впервые увидел все - с ослепляющей искренностью. Это могло бы стать фресками, если бы старый бог плоти возжелал еще и храм. Это могло бы быть даром богине сладострастия, если бы та отвлеклась хоть на мгновенье. Джез почувствовал тошноту. У пиратов намечалась пирушка ближе к ночи, быть может, дешевый ром сможет перебить вкус отвращения.
Джез медленно брел к “Веселому Роджеру”.
Питер был очень похож на Роджера - первую из отряда жертв. Такой же порывистый, честный. Роджер так и не вырос. И Питер тоже не стремился к взрослости, если бы не Венди. Джез в досаде ударил щупальцем по воде, и серая жидкость взметнулась ввысь, звякнув голосом Динь-Динь.
Земля Никогда щедро дарила шансы, но отбирала их, стоит лишь моргнуть. С тех пор, как Джез прошел через главные ворота, открытые Питером, он так и не смог пополнить свой счет. Мальчишки быстро бегали и громко кричали, а насмешливое небо, больше похожее на зев огромной рыбы, отражало каждый голос: смотрите, смотрите! вот он, Джез Кук, который ничего не может добиться! И гарпии разлетались над густеющей гаванью, разнося весть.
Когда-то давно Земля Никогда была пристанищем для изгнанного богами племени каннибалов - это Джез слышал на площади, от жреца, больше похожего на грибницу. Каждый раз, когда со стороны восточной чащи раздавались крики, он вспоминал эту легенду и по еще не отмершей привычке крестился - из-за щупальца в такие моменты он выглядел как флагеллянт, чем вызывал уважение пиратов.
Потом берега стали заселять русалки - серокожие, тощие, с десятком зеркальных глаз и изломанными линиями тел, с острыми гребнями плавников и рассекающими скалу когтями. Будучи в прошлой жизни жертвами викингов, конкистадоров, крестоносцев, искателей золота, мореплавателей, нацистов и просто запутавшихся юношей, они мстительными капканами усеяли берега. Северные воды были самыми опасными - там русалки поджидали тех, кто и в посмертии ищет геройствования, и разбирали их тела до последнего волокна мяса. Джез давно не понимал, отражают ли воды неизменно розовое небо Земли Никогда, или это русалочья вендетта окрасила их. Он даже пытался улыбаться русалкам, когда замечал одну-двух на камнях у “Веселого Роджера”. Глаза их сужались, а потом рты растягивались почти до затылка, обнажая десяток рядов заостренных зубов.
Примерно в то же время ледяная сука Динь-Динь обзавелась подручными феями. Крохотные, похожие на пинап-календарики, очаровывающие одним взмахом ресниц - и все ради того, чтоб вызвать положительные эмоции. Феи жадно пожирали смех, слизывали каждую улыбку, пальчиками вытягивали радость, взамен предлагая лишь возможность летать. Один из пиратов Джеза купился на колдовские взгляды, и в первый полет был несколько обескуражен унылыми картинами Земли Никогда с высоты. “Ты все врешь”, - заявил ему боцман, и тот согласился повторить полет. Питер был безжалостен - у линии главных ворот он оттащил бездыханное тело и привычно взял в руки лопату. Джеза в тот день разрывало самое сложное и приятное чувство выбора: то ли поминать павшего товарища, то ли следить в подзорную трубу, как блестящий от пота Питер скидывает одежду гробовщика.
Самого Джеза привезла сюда карета скорой. “Моя рука”, - в полубреду метался он, пока медсестра, похожая на богомола, озадаченно измеряла объем его бицепса. “Направо — второй поворот, и прямо, пока не настанет рассвет”, - приказала она водителю.  Очнулся Джез уже в хижине из листьев, в окна которой бил розово-серый свет. Врач озадаченно смотрел на его руку и приговаривал “теперь все хорошо, как будто так и было, ну-ка сожмите”.
После Джеза появилось еще немало племен: ищущие хозяина тени, бродячие фокусники и травники, одичалые полузвери, гигантские жабы. Но больше всего еще беспокоило то, что появилась Венди.
Она спала с Питером, и с ней было что-то не так.
Ее щеки были слишком румяны и кожа слишком свежа. Долгое время Джезу казалось, что ее грудь поднимается так, будто Венди дышит, но вчера это стало очевидно - когда она лежала после соития и ловила воздух так жадно, как до этого губы Питера.
Маленькая стерва была жива.
Она могла увести с собой не только своих умерших братьев, но и потерянных мальчиков в полном составе, и обезумевших сук в лице русалок, и племена оголодавших каннибалов, но это не приблизит Джеза к Питеру и не вернет Джеза к податливым живым мальчикам.
Джез Кук остановился у “Веселого Роджера”, закурил трубку и долго с тоской смотрел в сторону русалочьей лагуны.
В конце концов, даже из посмертия есть выход.
И если он не открывается ключами с запястья сладкого мальчишки, он может открыться чреслами Венди. А Джез Кук всегда говорил, что миром правит любовь.

[looolka]

Сказка #6: обещался - плати

Как-то раз моя мама, сама того не желая, сформулировала необыкновенно мудрую мысль. Наспех взяв у вороватых белозубых арабов безумно-жёлтую малолитражку, мы ехали по Провансу в поисках тех самых фантастически прекрасных лавандовых полей. Нас ждали самые красивые фотографии. Такие, чтобы мамина начальница померла от зависти, тем самым освободив маме-заму законное место. Но к обеду мы уже слегка заблудились, и вокруг не было ничего, кроме бесчисленных коровников, промзон и подозрительно подмосковных полей с кукурузой. По-французски никто в нашей семье не говорил, с горем пополам купленный на заправке атлас автодорог оказался отчего-то португальским, и наша миссия была близка к провалу. Папа грустил и зверел: ему хотелось расслабиться, навернуть этих мягких французских булочек и запить их вином. А то и занюхать родную водку, тщательно запрятанную в чемодане, очередным вонючим сыром под причитания мамы: «Виктор!? Ты опять спрятал где-то свои грязные носки?».
Мы остановились на перекур и побег в кустики, жадно всматриваясь в холмы, и тут мама, опираясь на машину и вытряхивая мерзопакостный камушек из босоножек, изрекла:
- Все штаны в колючках. Вот всё-таки придорожная трава, она везде одинакова.... Вить, может чёрт с ней, с этой лавандой?
Папа ухмыльнулся, а мама покачала головой, извлекая очередной репейник.
Годы спустя, мотаясь по всяким (не) совсем жопам мира, я всё чаще вспоминала её слова. Да, придорожная трава, как символ всего недолюбленного, одинаково безобразна и засорена бычками и в пригороде Парижа, и в глухой деревне с прекрасным названием Туртапка. Кофе на заправке близ Гданьска и на пути в Бильбао одинаково дорогой и дерьмовый, а вляпаться в собачье дерьмо в Вероне точно так же неромантично, как и в Симферополе.

Пока я предавалась воспоминаниям и пялилась в окошко на разнообразные оттенки жёлтого и кирпичного вперемешку с радостно полосатыми берёзовыми стволами, мы въехали на холм. Я приготовилась к плавному спуску, но сидевший за рулём Чирик вдруг резко затормозил и витиевато выругался: впереди до самого горизонта тянулась пробка.

Катерина приспустила наушник и вопросительно уставилась на коллегу.

- Машин по встречке нет. Видно, переезд перекрыт, – пояснил тот. - Что делать будем? Подождём, или по бетонке рванём? По времени одно и то же выйдет.

- Жрать охота, - заметила Катерина, - к чёрту бетонку, ещё по ухабам трястись. Я по правой стороне кафешку видела пару минут назад. Перекусим, и поедем как белые люди, да, Рыбка?

Я встрепенулась и энергично закивала. Чирик хохотнул и вывернул руль:

- Вот ты и поведёшь потом, а я подремлю. Вам хорошо, прошлись туда-сюда, поулыбались, пальчиком потыкали: тут зафигачим арку, там – веранду. А мне ползать, замеры делать за вашим творчеством и работяг гонять. Так, эта что ли кафешка, Катерина? «У Матвеича»? На большой сортир похожа, у нас на базе отдыха такие были.

С трудом втиснув нашу колымагу среди фур на обочине, мы вошли. «У Матвеича» оказалось  вполне приличное место, хотя не без откровенных ляпов в декоре: клеёночки поверх скатертей и откровенно кладбищенские цветы неестественной окраски сводили на нет благородство обитого деревом высокого потолка. В центре зала мы помедлили: слева в глубине гоготали дальнобойщики и мельтешил экран телевизора. Катерина юркнула к столику, стоящему у окна. Пока мы листали меню, думая, чем бы потравиться с меньшим риском для здоровья, Чирик намертво присосался к кружке пива. Я решила не мелочиться и вспомнить студенческие будни, которые плотно ассоциировались у меня с пельменями. Катерина вглядывалась в меню и то и дело облизывалась: «Ой, сосисочки...Ой, макарошки с сыром…».

Пока сонная и недовольная официантка принимала наш заказ, рядом с нами за соседним столиком разыгрывалась настоящая драма:

- Вот я тебя и спрашиваю, что ты, Лёха, теперь делать будешь, а? - гудел тяжёлым шоколадным басом здоровенный лысый мужик, похожий на Котовского, оперевшись на локти и нависая над длинноносым чернявым пареньком. - Сроки просраны, на объекте раздрай, колымагу твою из бассейна выудить влетело в копеечку. Толстый у меня просит твою голову на блюде. Вот на таком вот.

Перед ним стояла огромное блюдо, на котором гордо возвышался кусок телячьей вырезки, украшенный сверху толстым ломтём козьего сыра. У тощего на блюдечке ютился нетронутый кусочек селёдки, стыдливо прикрывающий наготу кольцами лука.

- Игорь Андреевич, а я чем виноват? План был отличный, беспроигрышный. Меня дебилы эти подставили. С такой сметой я впритык шёл. Вроде они у меня были на крючке - срок патента вышел, им работу надо было срочно найти, или же лапу сосать всю зиму. Работали они вначале бойко, я им премию пообещал. А потом как взбеленились, и ни в какую – плати завтра, и всё тут. Я им пригрозил, думал – куда они денутся. А вон как оно вышло, не только стройку разгромили, плитку поотдирали, а ещё и машину мою утопили. Я ж еле выскочил, уже молился.

Катерина, сидящая спиной к мужчинам, строила мне рожи. Я пыталась не прыснуть со смеха. Официантка всё так же недовольно бросила передо мной классическую тарелку с синей каёмочкой. Пельменей было мало, но они были щедро присыпаны укропом и плавали в лужице растопленного сливочного масла.
-Так, слушай меня сюда, дебил! - лысый подался вперёд, и его собеседник сжался в комочек. - Ипал я твой план, и сейчас тебе укажу на те моменты, где ты облажался. И поясню. Слушай.

 Он откинулся на спинку стула, отпил из пузатого бокала и размеренно продолжил:

- Во-первых: каких чучмеков ты взял? Что они знают об облицовке мрамором? Да они только глинобитные стены в своей жизни видели. Использовать надо квалифицированных работников, а не подешевле.
Во-вторых: обещал - выполняй. Месяц они зарплаты ждали - верили. Ты потом премию обещал, чтоб бабло не просили, да? Ну они ещё месяц верили. А потом устроили тебе секир-башку. Мораль - не бзди.
В-третьих: ты за эти деньги, которые получил, мог бы сам яйками этот мрамор месяц класть, восемнадцать часов в сутки, и уже закончить. Но ты, Лёх, хитрожопый — вот и поплатился…

Внезапно телефон Чирика разразился «многой летой».
- Царь! - воскликнул Чирик, поднимая указательный палец вверх. Мы с Катериной оторвались от увлекательного разговора.

-Да, смету подписали, Николай Евгеньевич, - затараторил Чирик. - Бригада полная, все по струночке. Мы до обеда выехали, вот застряли на переезде у Мякушево, остановились перекусить, через час будем, если на кольце пробок не будет.

Шеф в трубке что-то объяснял, и глаза Чирика распахивались всё шире.

- Понял, Николай Евгеньевич. Сейчас посоветуюсь. Если рядышком, то, конечно, заедем, какие вопросы. Да, мы в презентабельном виде. Катя и Юля отошли, ну, в туалете они. Сразу перезвоню.

Он заговорщицки нам подмигнул и принялся что-то писать. Мой телефон пискнул.
«Едем на новый объект, на разведку. Царь говорит, другу его стройку раскурочили. Уж не та ли самая?»

Телефон Катерины тоже завибрировал. Она прочитала сообщение, хмыкнула и закатила глаза:

- Вечно мы как ассенизаторы. Царь нам самое дерьмо поручает. То усыпальницу гордого и именитого рода Пупкиных перекраивали, чтоб херувимов побольше влезло, то, помните, в начале года дачу генерального… чтоб как в замке Эшеров...Мне после этого долго кошмары снились. - Она перегнулась через стол и потянулась кружке Чирика, но та уже была пустой.
- Рыбка, ты за рулём? Люблю вас, уродов. Доедайте, покатили уже.

[looolka]

Сказка #7: семь

Умирая, закат всегда забирает с собой краски. Как жадный паук он запускает сети последними лучами, цепляясь за цвет, цепляясь за редкие осколки радости, что оставались в этом сумрачном городе, погруженном в тяжелый душный смог. И оставляя лишь воспоминания о былом, он бросает на свой остывающий след тени.

Ганс ненавидел тени.
Этот город был полон их, роящихся вокруг как темные бесформенные и беззвучные мухи.  Они облепляли стены и скользили по перилам лестниц, касаясь пальцев тех, кто спешил по своим делам.
Когда они пришли? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Казалось они были всегда, и всегда поджидали его с наступлением сумерек. Он был единственным, кто видит их, и он не был уверен, что они существуют на самом деле, но никогда не проверял это блистером таблеток в своем столе.
Тени или мутное тяжелое отупение, которое наступало у всех после приёма? Он выбирал первое.
Он ненавидел тени, но он привык с ними жить.
Но прошлым вечером закат, ставший его милой, прелестной Аннет, сверкнув золотом волос, украл его краски навсегда. И он с тоской вспоминал о белых шершавых таблетках, что остались дома. Возможно, сейчас марево пустоты – единственное, что ему было нужно.

Тёмная вязкая капля сорвалась и разбилась о грубый дощатый пол. Ганс перевёл взгляд на свои пальцы. Липкие и блестящие красным.
Ганс отрешенно посмотрел на них, и в голову пришла короткая мысль, стрельнувшая болью в сердце: «Его принесла Аннет».

– От тебя опять пахнет этой гадкой столовой, Ганс, неужели в вашем районе нет чего-то получше? – Она подаётся вперёд, легким прикосновением поправив ворот рубашки, едва-едва, почти неощутимо коснувшись острым коготком шеи.
– Милая, наш район почти на окраине, на границе с трущобами. Кто станет открывать здесь приличное заведение?
– Тогда я принесу тебе дивный сливовый конфитюр! И ты сможешь перекусить прямо на месте.
Пропуская слова мимо ушей, он притягивает её к себе. Её короткого прикосновения было мало. Ему всегда было её мало.

Сегодня теней было больше, чем обычно. Пасмурное небо погружало город в полумрак, что был для них слаще любого десерта.
Сложно было смотреть, сложно было даже дышать, так, чтобы одна из этих тёмных полупрозрачных обрывков пространства не оказалась у тебя в глотке.
Вот и сейчас, они роились перед глазами и пытались осесть на его обед.

В мастерской он был один. За стеной визгливо смеялась менеджер, не выпуская из рук смартфон в пушистом ядовито-зелёном футляре, делясь с одной подругой сплетнями про другую, в коридоре слышались шаги – кто-то ещё только шел на обед, кто-то уже торопился обратно на работу.
Но в мастерской он был один.

– Я не могу так больше, Ганс. Я не понимаю, что происходит, и я устала.
Перед её лицом скользит тень, искажая, коверкая тонкие черты. Ему кажется, что он спит и видит кошмар. Самый страшный, самый отвратительный кошмар из всех.
Он смотрит на неё в последний раз и не может увидеть.

Тени скользили по коже, по поджаренной корочке брускетты. Они были повсюду.
Ганс почувствовал как кружит голову волна безудержной, неукротимой ярости, дышащая ненавистью к тьме перед его глазами, той тьме, что каждый день отравляла его жизнь своим существованием, той тьме, что не оставляла его в одиночестве ни на мгновение, даже в самые яркие и солнечные дни скользя в тени домов и под решётками ливнёвок.

Он положил ломтик на тарелку, взял в руки папку с эскизами, оставляя на ней темный липкий след, так ярко проявившийся на белоснежной поверхности, и ударил по теням.

Папка глубоко впечатала мерзкие тени в изъеденный временем стол.
«Семь», – яростной волной захлестнуло его.
Цифра пришла извне, но стала его частью. Проникая под кожу и отдаваясь чем-то гудящим и болезненно сильным в теле.
Ганс глубоко вдохнул спертый воздух мастерской, и понял: всё изменилось.

Папка выпала из ослабевших пальцев. Здесь ему больше не было места.
Это ощущение пришло банально и обыденно, как желание выпить кофе утром, или как знание того, что солнце встаёт на востоке.
И так же четко Ганс знал, что сегодня закрывает дверь мастерской навсегда.

Тихо зашипел пожираемый пламенем газ. Ганс плотно сжал губами сигарету и вдохнул столь желанный горький дым.
Тени от чего-то его не любили, поэтому пепельница дома всегда была полна, а застарелый запах пропитал, казалось, его суть.

Ганс посмотрел направо. Там, буквально в ста метрах, начинался тот район, в котором он никогда не бывал. Район, который приличные люди избегали, а если и вынуждены были пройти по кромке, то делали это быстро, придерживая кошелёк потной рукой.
Трущобы. Обитель тех, кто потерял всё, или тех, кто не имел ничего с рождения.
И там всегда было много теней. Больше, чем где бы то ни было.
Тяжелый смрад медленно умиравшего общества звал их, соблазняя своей агонией.

Он чувствовал, что должен быть там.

Ганс не сразу понял, что изменилось. Вначале он привычно прятался в сигаретном дыму, но даже когда огрызок потушенной сигареты устремился в урну, тени не вернулись. Они обтекали его, стремясь разлететься с его пути.
«А я ведь сделал это впервые», – вдруг подумалось Гансу.
Он никогда не показывал теням, что он видит их. Он никогда не пытался причинить им боль.
До сегодняшнего дня.
«Они боятся», – понял он и на мгновение чувство силы затопило его сознание. Всего на миг. Короткий и болезненно сильный.
Но взгляд скользнул по парочке на покосившейся скамейке, и в мыслях вновь вспыхнул образ Аннет.

Когда-то они были счастливы. Она смеялась его шуткам, а он любовался её глазами.
Но первое очарование падает, и лгать о своей жизни становится всё сложнее.
В конце они молчали, если оставались наедине. Бурные обсуждения сменились неловкими взглядами.
Пришел страх.
Страх будущего во лжи с его стороны. Страх непонимания с её.
Она не знала, что происходит и искала причины в себе. Дело было не в ней, и никогда не было в ней. Но он не мог этого объяснить. Он мог лишь смотреть, как гаснут некогда счастливые глаза.

Ганс повернулся, сворачивая в узкий грязный проулок. Тени бежали от него. Но тем самым они вели его, и где-то в глубине робко проклюнулся росток интереса. Где тени хотят спрятаться? Или у кого искать защиты?

Больше нечего было терять. Больше некуда было возвращаться.
Ганс чувствовал битву впереди, и он был к ней готов. Он жаждал её.
Тени отобрали у него его цвет. Веселый голубой прищур, струящееся золото, алую улыбку. Единственный смысл существования в пустой жизни.
И в этот день он узнал, что может отобрать что-то у них.

Местность становилась всё непригляднее. Потрескавшийся асфальт сменился пыльной дорогой с редкими островками травы по бокам и горами бутылок, сигаретных окурков и пустых пакетов. Здесь всё ещё были дома, и вначале Ганс решил, что они заброшены, но с отстраненным ужасом и брезгливым отвращением увидел в паре из них людей. Покосившиеся двери, не входящие в пазы, прогнившие крыши, что держались, кажется только ростках, чьи семена ветром и грязью занесло под черепицу.
Тени стекались в последний дом. Точнее в то, что от него осталось.

Сквозь облупившуюся и растрескавшуюся краску щерились кирпичами разрушенные стены. Гнилые перекрытия скрипели под порывами ветра, грозя сдаться и оставить на месте в прошлом чужого счастья кирпичный курган. Болезненного вида желтоватый мох покрывал основание, пытаясь ползти выше. Он был единственным из живых, кто мог остаться здесь.
Даже птицы не селились на остове крыши, чувствуя то, что теперь было там полноправным хозяином.

Из глубины дома на Ганса смотрела Тень. Самая крупная, самая сильная и самая старая из тех, что ему приходилось видеть за свою жизнь. Эта Тень не была похожа на остальные. Она была больше, она была плотнее казалось ощутимее. И в отличии от других она действительно смотрела. Видела.
И она ждала его, он знал это.

– Да, я пришел, – ответил он вслух, не отводя взгляда. Он не боялся.
На смену ярости и желанию что-то сделать пришло то самое мутное безразличие, которое принесло с собой долгожданный покой. Сейчас он был на своем месте, и должен был быть там ещё давно.
Он никогда не думал о трущобах, но отчего-то понимал, что, если бы не Аннет, в один из плохих дней он пришел бы сюда. К Тени.
Потому что она звала. Она кидала ему вызов.

Тень выдвинулась вперёд, и Ганс знал, что мох которого она касалась, скоро осыплется сухим прахом на землю, став основой для своих потомков. Она подминала под себя другие тени, расплющивая, вдавливая в себя. И они растворялись в её недрах, вибрацией смерти отдаваясь внутри.

– Я знаю, – прозвучал его голос, украденный завыванием ветра, но тот, кому он предназначался, услышал.
На мгновение Ганс заколебался. В конце концов, он мог попробовать, верно? Он мог вновь пройти по душным, пропитанным резким хлорным запахом коридорам, и поговорить с седым профессором, что покачает головой и выпишет рецепт. И тогда, возможно, тени исчезнут, и он вновь сможет провести рукой по нежной щеке его Аннет.

– Я присмотрела милую квартирку, здесь, на 35 улице! – Прядь её волос скользит по его коже, вызывая улыбку.
– Зачем нам три комнаты, милая? Я же говорил тебе, что мне хватает кабинета на работе.
– Глупый, – она морщит маленький слегка курносый носик и смешно сверкает глазами. – Сейчас мне не следует брать перерыв в работе, но когда-нибудь ведь нас станет трое!

Никто больше не должен пережить того, что переживал каждый день он.
Сомнения ушли, растерзанные болезненным воспоминанием. День начала конца, день понимания и осознания своей неполноценности.
Ганс вытянул руку, коснувшись Тени. Поглощая её. Сливаясь с ней.
Он никогда не сможет дать Аннет того, чего она хочет.
Она никогда не сможет понять, почему.
И значит он останется здесь. С ними.
И станет ими править.

[looolka]

Сказка #8: а вот не надо было

"О чем я только думал?! Ведь знал же, с детства знал!"
Единственная мысль билась в моем сознании снова и снова, бескрайнюю вечность, пока огромная рука непостижимо быстро и в то же время бесконечно долго неслась к моей голове.

*
Как и для любого мальчишки, для меня мир вокруг был понятен и в то же время сокрытен. Между кузнечиком и домовым не было особых границ. Кузнечика можно было поймать и рассмотреть, а домового нет. Тем не менее, оба существовали, и в обоих случаях еще нашими дедами и прадедами были выпестованы и переданы нам правила взаимодействия с каждым из них. Правила неукоснительно соблюдались - на жирного кузнечика ловились голавли, а для домового выставлялось блюдце с молоком и хлебом. Поймал кузнечика - извинись перед ним и скажи, что не из шалости жизнь загубишь. Вошел в дом - поздоровайся с домовым и поблагодари за защиту. И так был оговорен весь день. Вставать надо с солнышком, умываться с зоренькой. Перед закатом дел важных не затевать - уйдет удача вслед за светилом. Нищих от ворот не гнать, обиды им не чинить - покормить, чем сами богаты, и дать перед дорогой отдохнуть. Незнакомцам не грубить, но и в дом не спешить звать. С одной стороны, опасаться чужого человека нужно, а с другой - не раз бывало, что сами создатели рода к своим внукам приходили, смотрели, как их наследники заветы чтят.
Суеверия роились вокруг не хуже мошкары, но мы почитали их за мудрость предков и старались ни одного указания не переступить.

Так продолжалось до тех пор, пока отцу моему -  дьячку, не вздумалось отправить меня в семинарию. Вот там взялись за меня крепко! Выбили все деревенские поверья - такие привычные и уютные, что жизнь без них казалось невозможной. Как это - не брать воды из целебного ручейка? При скотьем падеже одной той водой половина деревни своих коз отпоила. Как это - калика перехожая не может оказаться могущественным существом? Как это - не кормить домового? Как может стоять изба без хозяина в ней?
Оказалось, может.
Оказалось, Богу неугодно соседство человека со всякой нечистью. Невозможно в церкви Богу молиться, а выходя за пределы селения, Лешего привечать. Почитание старых божков отвращает душу людскую от истинного Царства Божия, уводит в топь неверия и в итоге приводит к гибели души.

С этими новыми мыслями я и был отослан в родное село, где взялся за прихожан столь рьяно, что все суеверия взвыли и сгинули в небытие вместе с моим отцом. Уж больно равнодушен был он в качестве священнослужителя.

А меня перевели в приход побогаче.

*
Ох и отъелся я за прошедшие годы. Преумножил богатство - свое и церковное. А богатство - вещь такая. Его всегда мало, его только начни тратить - и ничего ж не останется. Поэтому, когда при найме работника мне удалось найти юродивого, готового работать без оплаты, радовался я безмерно. А что, работник справен! Силен, речь разумеет, указания исполнит. То, что он через год щелбанов мне отмерит, меня не пугало нисколько. Мало я их в детстве получал и отдавал? И от сверстников, и от отца доставалось. Нашли, чем испугать!
Так что в тот же вечер - да что там в вечер, в сей же час! - отправил я его к Попадье - у женщины всегда по дому дел столько, что и всемером не переделать.

Работник оказался хорош на диво. Скотину обиходил, в доме порядок навел - даже клопов повывел! Не был бы я попом - уверовал бы в чудо, не иначе. Огород - заглядение! Церковная утварь начищена так, что сияет пуще, чем в момент изготовления. Ох и ценен работник, отпускать не хочется.
И момента расплаты начинало хотеться все меньше. Уж больно споро работник со всем обращается, как бы не вышиб, мозги-то.

Но тут жена подсобила. А накажи ты ему, говорит, неисполнимое.
Неисполнимое - эдак и самодуром прослыть недолго. Пришлось присыпать задание богословием, да пощедрее.

Иди-ка ты, мил работник, исполни волю мою во славу божию. Собери ты с чертей десятину.

Пошел работник, выманил черта и началось светопредставление.
День ночь сменяет, солнце в море черт роняет, а работник его из пучины извлекает.
На морских чудищах гонку устроили, впрягли моркого змея в колесницу, и давай луну на ней катать. Черт вниз тащит, а работник на место возвращет, гвоздями ее прибивает.
Как ветрами начали меряться - вовсе город с берега сдули. Стоит он теперь посредь леса, а вместо леса отныне засека.

Три дня и три ночи меняли землю с небом местами, а после явился пред мои очи рабоник, мешок золота на землю плюхнул и велел лоб готовить.

***
После первого щелчка слетела с работника труха. Стал он могуч и велик - небо собой затмит.
После второго щелчка отлетела моя душа. Вмиг понял я мира творенье - бесконечность, случай, везенье. Такая игра богов, где боги за игроков, а мы - фигурки на бескрайнем поле, воле богов покорны.
А после третьего щелчка сжалась моя душа. Яркая точка, в которой
Кипит сингулярности море.

[looolka]

Сказка #9: легенды будущего

      ....Да уж, мистер, сразу видно, что вы нездешний. Небось только прибыли. О как, с Матушки Земли - далековато забрались, конечно. И что же привело вас в захолустный Кахир? Ах, ну разумеется. Это вы по адресу обратились, только вот, кха-кха, что-то в горле совсем пересохло, говорить тяжко. Спасибочки, от порции виски не откажусь. Эй, Макнелли, ты что это нам такое наливаешь, опозорить хочешь перед гостем? Давай-ка убирай это пойло, плесни доброго виски, да на три пальца. То-то же, старого Бойла не проведешь, кха-кха.
       Так вот, мистер, туатанцы – ребята непростые. Себе на уме, ага. Федерация ведь сразу после открытия Арканарского месторождения пыталась с ними договориться. Да все как обычно, знаете. Как только руду нашли – так и нагнали комми своих, законников штат, бездельников разных. Подготовили дребедени для умасливания, обложились бумажками – а в итоге шиш с маслом получили. Туатанцы никаких дел с ними вести не захотели. Ничего им от Федерации ненадобно. А самое смешное, у них же и торговли-то нет никакой, свой уклад. Ну комми покрутились, поразнюхивали – да и отстали от аборигенов. Главное, что против шахт они не бунтуют, добыче руды не мешают. Туатанцам эти места вообще неинтересны, они тут не жили никогда,  а комми к ним в священные леса не лезут, по запретным горам не скачут. Короче, живи сам и дай жить другим, всех сложившийся распорядок вполне устраивал.
       А потом случилась эта история с добряком Маккарти – и туатанцы сразу  всем стали очень нужны. Вы  же далеко не первый интересующийся. Тут умники со всех уголков Галактики Треугольника побывали, с Андромеды, Центавры, а теперь вот и с Матушки Земли изволили, кха-кха. Клятое горло, профессиональная болезнь старателей. Да, еще на три пальца – в самый раз, спасибочки.
       Да, славным он был парнем, наш Флинн. Только с внешностью ой как не повезло бедолаге. Док говорил, что это врожденное, что-то там у Флинна поломалось, еще когда в маменькиной утробе почивал. Такое бывает, особенно в первых поколениях колонистов. Неизбежная  плата за освоение новой планеты. Подумаешь, пара-тройка покалеченых жизней да крышей еще кто поедет от тоски – зато Федерация в плюсе, мать их да за ногу, да с подвывертом. Руда сама себя не добудет.
Вот Флинн как раз и проиграл в эту лотерею. Перекрученный весь, хромой, горб размером с половину тулова. Зато глаза – как небо Матушки Земли, чистые, голубые-голубые. И волосы такой яркой рыжью горят, будто костер на макушке развели, его за это Лисохвостом у нас прозвали. Кстати, вы же еще не видали наших местных лис? Любопытные такие твари, была тут у меня историйка одна...Все-все, не отвлекаюсь, не сердитесь.
       Так вот, Флинна у нас все любили. Ну, почти все, бывают такие дрянные людишки, знаете – ума с детский кулачок, зато язык без умолку болтает, да все не по делу, глупости всякие... Что это вы так усмехнулись? Ну-ну. Да, некоторые любят посудачить, да по внешности оценить. Ну и страх, куда ж без страха-то. Чем примитивней человечишко, тем больше хочет верить, что просто так ничего не бывает, а если кто несчастен да болен – так сам небось и виноват. Но я вам так скажу – тут у нас все на виду, в поселке от силы тысяч пять душ наберется. И Флинн Маккарти был добрым малым, по-настоящему добрым. Сам по правде жил, рук не опускал, да еще и многим помогал. Сидим же здесь, копейки копим, дни до окончания контрактов своих считаем. Бывает, так тоска нахлынет, что аж выть хочется. А послушаешь песни Лисохвоста -  и на душе легче становится.
       А я не сказал разве? Да, он музыкантом нашим был.  На скрипке играл, на флейте, на гитаре... Человек-оркестр. Вот нет, не скажите, электронная музыка все же не такая, нет в ней души. А как он пел, какой голос! Знаете, он даже краше как-то в эти моменты становился. Да и мы привыкшие уже были, перестали потихоньку уродство его замечать, за столько-то лет.
Но тут вдруг хиреть начал наш Лисохвост, все болезнь его клятая. Док вообще говорил, что это чудо, такому несчастному третий десяток разменять.
И вот три года назад Флинну повезло, впервые в жизни. Он поехал в Эхерлоу, соседний поселок, шестьдесят миль от нас, на местный праздник пригласили выступать. А на обратном пути встретился с туатанцами...
________________________ ________________________ ________________________ ________________________ ________________________ _

       На зубах хрустела пыль, ребра ныли сильнее обычного, глаза слезились от ветра. Флинн опустился на камень и обнял Элеонору.  Как же обидно, буквально десять миль не дотянул до дома. Надо было остаться в Эхерлоу, дождаться Броуди, но кто же знал, что вездеход заглохнет. И рация не работает, вот как назло. Без связи, без средства передвижения, а впереди невообразимо долгий путь, а скоро стемнеет. Для любого другого человека путь в десять миль по долине – это просто прогулка на пару часов. Но не для Флинна, для него каждая миля – испытание. Да еще с Элеонорой на руках, а бросить любимый инструмент он просто не мог.
       Вот уж не везет так не везет. Хотя, положа руку на сердце, он никогда и не был везунчиком. Флинн грустно усмехнулся, разглядывая дрожащие пальцы. Выступления даются ему с все большим трудом. Никто не знает, что всегда улыбающийся Флинн едва ли не плачет после каждого концерта, баюкая руки. Да и голос начал потихоньку садиться. И никто не в силах помочь. Док только сокрушенно покачает головой и выделит горсточку лекарств из скудных запасов, если повезет. Похоже, скоро Флинн не сможет играть вовсе – и что потом? Кому он нужен здесь, как заработает себе на хлеб? Музыка – все, что у него есть, она утешает, делает чуточку счастливее и самого Флинна, и других.
       Впереди мелькнуло что-то яркое. Флинн пригляделся – и невольно улыбнулся, распознав арканарского лисенка. Он любил этих смешных пушистых зверьков. Даже как-то приютил одного, тем самым заработав пару лишних насмешек от особо неравнодушных поселенцев.
       «Смотрите-ка, Лисохвост завел себе дружка – такого же рыжего и бесполезного, ха-ха».
       Бедные люди, заскорузлые. Он выпустил лисенка в долину, как только зажила пораненная лапка зверька, хотя частенько скучал по питомцу. После смерти родителей Флинн жил сам. С лисенком было бы не так одиноко... Но зверю не место в поселке.
       Лисенок подобрался поближе и приветливо, как показалось Флинну, вильнул хвостом. Потом отбежал чуть в сторону – и оглянулся. Флинн мог поклясться, что лисенок ему подмигнул! Флинн растер больную ногу, с трудом распрямился, поудобней обхватил Элеонору и повернулся, чтобы продолжить путь. Но лисенок прибежал и заступил музыканту дорогу, а потом снова вильнул в сторону. Остановился и помотрел...приглашающе? Так вот как сходят с ума. Флинн сам не знал, что на него нашло, но решил последовать за лисенком и посмотреть, что будет дальше.
       Как оказалось, лисенок вел его к Нокграфтонскому холму. Флинн забеспокился – они почти зашли на территорию туатанцев, запретную для посещения. Внезапно он осознал, что происходит что-то странное. Мелодия. Впервые за всю свою жизнь он слышит музыку вне поселка. И тут он увидел их.
       Туатанцы сидели возле холма, в тени деревьев. В сумерках они казались особенно таинственными и чужими, но не враждебными.
Лисенок подбежал прямо к группе. Старший племени – Флинн разглядел характерные рисунки на одеянии – ласково потрепал зверька по ушам. А потом приглашающе махнул Флинну.
       Молодой туатанец играл на каком-то инструменте, очень похожим на земную флейту; остальные негромко подпевали. Мелодия была красивой, но музыка все время прерывалась. Такое чувство, что и музыканту, и певцам не хватало сил и умения. Они были похожи на детей, несмело пробующих что-то новое. Флинн впервые слышал музыку туатанцев, более того, вряд ли кто из колонистов вообще подозревал о ее существовании. По выводам исследователей Первой Арканарской Экспедиции, у местного населения планеты не было ни торговли, ни искусства. Примитивнейший уклад, созерцатели – так с легкой ноткой презрения характеризировали аборигенов представители Федерации.
Похоже, они ошиблись. Флинн слушал прерывающуюся мелодию – и внезапно осознал, что просто не может развернуться и уйти.
Он осторожно опустился на камень неподалеку от Старшего племени, поудобней расположив больную ногу.
Достал Элеонору, дождался подходящего момента.
Элеонора и таутанская флейта зазвучали дуэтом, голос Флинна вел за собой, но не перекрывал голоса других певцов.

Флинн не заметил, когда именно ушла боль. Он чувствовал дивную  легкость, какую-то искрящуюся радость и внутреннее спокойствие, его переполняло ожидание чуда – и все это изливалось в его песне, которую он дарил новым друзьям.
Нокграфтонский холм на Арканаре стал местом первого совместного музыкального выступления туатанца и землянина. Первого из многих.
________________________ ________________________ ________________________ ________________________ ______________________

       ...И вот день эдак на пятый мы что-то прям забеспокоились. Док связался с Эхерлоу – те подтвердили, что Флинн у них не оставался. А потом ребята нашли сломанный вездеход, по маячку. Но ни следа Флинна. Мы уж было решили, что все – пропал парень. Одинокий калека, куда он мог деться с той дороги? Погоревали немного, да и потихоньку подзабылось все. Тут дело такое – если бы кто из местных шишек пропал, комми – так все на ушах бы стояли. А ради Флинна никто эти ваши спасательные экспедиции организовывать не стал.
       А спустя пару месяцев он пришел, живой, целехонький. Мы его сразу и не признали. Здоровый молодой парень, красивый, ноги ровные, на спине и следа от горба нет. Думали, что прохиндей какой обьявился, посмеяться над нами вздумал. Но нет, представляете - таки Флинн наш оказался. Док какие-то там опыты свои провел, что-то с чем-то посравнивал - и подтвердил. Установил личность, ага. И вот тут-то все и зашевелились – это ж туатанцы наши не просто очередные примитивные аборигены, а знатные целители. Док аж трясся весь от желания узнать все, опытом с ними обменяться, так сказать. Ну и комми сразу налетели, понятное дело. Золотую жилу почуяли. Бедолагу Флинна днями целыми расспрашивали да осматривали, под надзор определили. Он сначала такой счастливый был, все пытался рассказывать что-то там про Дары, Гармонию, прочую лабуду. А потом смотрю – потускнел наш Флинн, даже шевелюра будто поблекла. И спустя месяцок всей этой кутерьмы он взял – да и пропал. И больше уже не появился. Год прошел, а так никто не знает, куда он делся.
       И туатанцы тоже затаились, ушли еще дальше от наших колоний.
       Спасибочки, вот на два пальца в самый раз будет, я свою дозу знаю.
       Славный вы парень, мистер, как я посмотрю. Мой вам совет – не лезьте вы к туатанцам, не ищите их не не пытайтесь что-то вызнать или получить.После Флинна никому встречи с туатанцами ничего хорошего не принесли. В лучшем случае – те просто отмалчивались, на контакт не шли, вот ни в какую. В худшем... Ну вот, полюбуйтесь,  Громила Мэдден. Да, этот горбатый коротышка, забился в самый темный угол. Он с рождения такой же скрюченный, каким Лисохвост когда-то был. Только еще и по натуре мерзкий, тут внешность прям под стать характеру оказалась. Честно вам сказать, вот в жизни такого дрянного человечишки не встречал, хотя много где побывал и с разным народом общаться довелось.
Так вот, Громила Мэдден, как только прознал о счастливом исцелении Флинна – тут же собрался, нанял парочку местных злобных ублюдков покрепче. Подались они к туатанцам. Ну что, Мэдден вернулся через пару деньков. Седой, трясущийся, еще больше сгорбленный. И немой. Его наемники не вернулись вовсе. Никто за ними не заплачет, уж поверьте на слово.
       Ну и еще парочка примеров была. Так что я вам скажу – не готовы мы к общению с туатанцами, не готовы. Флинн же добрый был, с открытой душой к ним пришел, ничего для себя не просил, не торговался.
       У них нет торговли. А мы только в торговлю тут и умеем, с комми во главе.
       Ни с чем хорошим мы к туатанцам придти не можем, мы для них – лишние.
       Кстати, а вы сами-то кто? Оу, надо же. Впервые за лет эдак тридцать вижу художника.
       Ну что же... Удачи.

[looolka]

резерв