Текстовушка №129. Путь надежды

[looolka]

Текст №8. Капитан
Часть 2

И вот наступил Пик Орбиты.

Как и в предыдущие дни пассажиры продолжали веселиться и праздно шататься по палубам, ожидая, впрочем, какой-то феерии ближе к вечеру в Торжественной приемной. Я же снова позвонил дочке. На сей раз она делала домашнее задание.

— Пап, сколько будет одна тонна двести тридцать восемь килограммов плюс триста двадцать три килограмма? — Ольга на экране выглядела очень сосредоточенной. С наморщенным лбом она сейчас очень походила на свою маму.

— Знаешь, — честно ответил я, — я готов был услышать от тебя трудные вопросы. Вроде того, почему мы с мамой развелись или откуда берутся дети. Но это уж слишком.

Дочке мой ответ совершенно не понравился:

— Пап, почему ты такой странный? Мама говорит, что ты пьешь постоянно.

— Мама тебе много всякой ерунды про меня говорит.

— Она говорит, что ты любишь дрю-э. Тебе правда нравятся эти девушки-деревья?

— Когда мама узнала об этом, мне кажется, она сама решила прикинуться бревном...

— Ты хотел сказать «деревом»?

— Да, конечно, деревом. У тебя очень артистичная мама. Ладно, мне пора.

— Ты так и не ответил про тонну... Хорошо, спрошу тогда у дяди Вити. Пока!

— У какого дяди Вити? — я нахмурился, но экран телефона уже потемнел, дочка оборвала связь. — Оля? Эй!

Космодьявол! Что там еще за «дядя» у нее появился?

— Капитан, — вызвал меня старпом, который пошел в Торжественную приемную чуть раньше меня. — У нас тут проблемы! У Ррраё Лонзеррфельд украли тиару!

— Уже бегу, — сказал я и поспешил на помощь Круглову, расспрашивая на ходу подробности.

У титановой магнатки действительно кто-то умыкнул тиару. Пока я добрался до Торжественной приемной, круг подозреваемых расширился до одной миловидной сирены по имени Алалиалнила.

— Это точно она! Вон, смотрите, как она вам глазки строит! — возмущенно щелкал клешнями муж Рраё по имени Айо. Меня всегда удивляли имена изерцев — почему-то у некоторых при написании появлялась буква «ё», а у других сочетание букв «йо». Какие-то особенности их культуры.

Я несколько раз перевел взгляд с Айо на Алалиалнилу и обратно, затем взглянул на Рраё. Она нервно терла клешней хитин на боку и шевелила усами.

— Это тиара с необычайно редкой жемчужиной «Зрачок Зррри», в честь изертской богини денег! — продолжал Айо. — Она стоит целое состояние!

— Погодите, — я поднял руку, сдерживая напор изерца. — Если тиару украла эта сирена, то куда она ее дела? Просто обыщите ее и ее каюту, что может быть проще?

— Именно так я и прошу сделать! А еще следует поместить ее под арест.

— Я ничего не крала, ни под какой арест я идти не собираюсь! — вступилась за себя сирена, но потом голос ее дал петуха и она завизжала: — Какие ваши доказательства?!

— Нам нужно разобраться в ситуации, — я почесал в затылке. Разбираться в ситуации желательно было бы без воплей потерпевших и подозреваемых. — Мы помещаем Алалиалнилу под арест в удобной одноместной каюте прямо напротив моей. И поищем доказательства, а также рассмотрим все версии. Идет?

— Да! Да! Нет! — хором ответили мне Айо, Рраё и Алалиалнила.

Я сделал жест охране и мы вместе увели сопротивляющуюся и возмущающуюся сирену. Пострадавшие изерцы вышли из зала вслед за мной.

— Найдите эту тиару, капитан, — Рраё остановила меня в коридоре и пододвинула свою крабью физиономию прямо к моему лицу. — Она точно у этой сирены. Найдите, и видит вселенная, я отблагодарю вас. Мы с Айо вас отблагодарим.

— Насколько сильно вам нравится наш лайнер, уважаемая Рраё? — у меня появилась одна идея.

— Прекрасный лайнер, прекрасная команда. Но не помешает небольшой ремонт.

— Здесь не помешает капитальный ремонт, уважаемая. Наш лайнер хотят списать на металлолом, — сказал я, отстранившись от изерки. — Давайте так — я нахожу вашу тиару, а вы убедите руководство компании не утилизировать «Путь надежды».

— Но вы и так обязаны найти тиару, — ответила мне Рраё, сверля своими черными круглыми глазками. — Впрочем, я уважаю вашу идею. И не в том положении, чтобы торговаться. Пусть будет так.

Я вернулся в рубку и созвал импровизированное совещание. Понятное дело, что руководить расследованием я не мог в силу того, что не являюсь ни полицейским, ни детективом, но теперь найти тиару — моя основная цель. Завтра мы стыкуемся с орбитальным лифтом планеты Тиу-та, а до этого момента все, что было на моем корабле, останется на моем корабле. Включая тиару. Ее теперь просто необходимо было найти.

— Прочешите весь корабль, переройте все вещи, обыщите всех! — приказал я охране, стюардам и андроидам-помощникам. — Я понимаю, что это будет так же трудно, как найти а*ари в толпе, но сделайте все, что сможете. Это крайне важно! Я же пойду поговорю с пойманной сиреной.

Впрочем, поговорить с сиреной не удалось. Алалиалнила после задержания в каюте вела себя безобразно. Когда я зашел к ней, она попросту забралась на стул и принялась шевелить всеми тентаклями одновременно, отказываясь отвечать на мои вопросы. Затем стала требовать воды и адвоката. Потом попросила ручку и бумагу и стала писать записки с просьбами о помощи, причем запечатала даже одну из них бутылку и требовала выкинуть ее в космос. Я бутылку, конечно, забрал, но оставил пока что у себя в каюте, даже не планируя открывать.

Короче, сотрудничества не вышло. Время неумолимо бежало. Тиару так и не нашли. У меня заболела голова, я пошел в бар и забрал оттуда бутылку виски, после чего вернулся к себе в каюту и поступил так, как всегда поступал, когда мне особенно плохо. Когда мне просто было плохо — я обычно нажирался. Но когда было особенно плохо, я нажирался, читая романтические дамские романы. Те самые, где Хуан и Педро дрались из-за руки и сердца прекрасной Анны, а та в это время, не сдержав страстного порыва, забирала многочисленные юбки перед кучером, дабы скипетр его страсти вошел глубоко в ее вожделенное лоно...

Не знаю, как так вышло, но в итоге я позвонил по коммуникатору связистке Леночке, и та оказалась в моей каюте. Я был настолько пьян, что ничего путного у нас ночью с ней не вышло. Разочаровавшись во мне, девушка попросту уснула в моей кровати. И еще несколько раз пнула меня ногой в бок во сне. А может, и не во сне. Связистка у нас довольно истеричная натура.

Наступило утро. Оно принесло очередной гиперпрыжок, который я поспешил запить водой с капсулой от похмелья.

Сразу же после этого в дверь позвонили. Морщась от головной боли и молясь, чтобы капсула скорее подействовала, я пошел открывать.

— Да? — простонал я, нажав кнопку связи.

— Капитан, меня зовут Лилиан, я дрю-э и у меня есть важная информация по сегодняшней краже. Найдите, пожалуйста, время в своем плотном графике, чтобы уделить мне минуточку Вашего внимания.

— Дрю-э? Проходите, пожалуйста!

Надо было срочно одеться. Я открыл дверь и ринулся в маленькую гардеробную, попутно притворив за собой дверь. Впрыгнув в форменные брюки, я одновременно накинул на себя рубашку и китель.

— Лилиан! — я открыл дверь гардеробной и шагнул навстречу посетительнице. — Давно хотел с Вами познакомиться, но Вы все время или с семьей или с кем-то еще, и все разговоры Ваши так важны, что...

Она вдруг подошла ко мне и стала принюхиваться. Неужели так сильно воняет перегаром? Позор.

Она была такой прекрасной, тонкой и гибкой. Цвет кожи — кофе с молоком, волосы — точно лоза ивы. Судя по цвету и формам ее тела, она была довольно молода. И так соблазнительно пахла, что головную боль у меня сняло, как рукой, подарив взамен этого сладкое томление в паховой области.

— Лилиан, — я сглотнул, — Вы сменили цвет!

— Да, капитан, — дрю-э стала золотистой и с нее полетела в разные стороны пыльца. — Мне надо рассказать Вам, что Алалианила — дочь посла и очень состоятельная особа, ей незачем прибегать к воровству. В любом случае, постарайтесь не причинить ей вред, а я сделаю все, от меня зависящее, чтоб у девушки был надежный поручитель, который разрулит ситуацию.

Пыльца забивает мне ноздри, я начинаю сильно хотеть ее. Еще сильнее, чем до этого. Хотя думал, что это невозможно. Проклятая пыльца. Проклятые дрю-э. Почему вы делаете со мной это?

Лилиан. Кончик языка совершает путь в три шажка вниз по небу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ли-ли-ан. Свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя.

Она поворачивается и молча уходит.

— Лилиан, — я плетусь за ней и пытаюсь поцеловать ее волосы. В дверях она оборачивается, я натыкаюсь на нее, наши тела соприкасаются, я прижимаю ее к стене, но она выворачивается и уходит.

— Антон! — окрикивает меня связистка Леночка. Космодьявол, она же все еще здесь!

Лилиан скрылась за поворотом коридора. Я вернулся в каюту, взглянул на свою помятую морду в зеракле и хмуро пошел чистить зубы и принимать душ. После чего выпроводил связистку и вызвал старпома:

— Джамбо, проверь, действительно ли наша сирена — дочь посла.

— Наша сирена? — переспросил Круглов.

— У тебя, прям, дохрена сирен что ли, старпом?

— А, ты про Алалиалнилу? Имя-то какое, словно кто-то на клавиатуре аккорд взял да так и оставил...

— Твое, что ль, лучше?

— Мое имя, между прочим...

— Твое имя — это летающий слон, космодьявол тебя раздери, — перебил я старпома. — Сможешь проверить сирену?

— Да проверял я ее уже, — проглотил обиду Круглов. — Действительно, она дочь посла. Хотел тебе рассказать чуть позже, знаю, что ты обычно позже встаешь.

— Намекаешь, что я много сплю, страпон Круглов?

— Ни на что я не намекаю. Просто сказал. Погоди! Как ты меня назвал?!

Я отключил связь и направился в соседнюю каюту к сирене, подозревая, что разговор с этой истеричной дамочкой предстоит непростой.

— Что надо? — с порога спросила она.

— Выпускаю вас, — я сделал галантный жест рукой, указывая на дверь. — Расследование продолжится, но вы теперь — не главная подозреваемая.

Реакция сирены меня удивила. Вместо того, чтобы наплевать в меня нехорошими словами, обвинениями и матюгами, она просто подскочила ко мне вплотную и глядя в глаза выдохнула в лицо одно слово: «Спасибо!» После чего впилась в меня губами, а дождавшись ответной реакции, и вовсе запустила язык мне в рот.

Происходящее показалось мне неожиданно приятным. Я наощупь нажал кнопку закрытия двери и всецело отдался во власть своей недавней пленницы.

Потому что главное — это любовь. Так ведь? Делать, что любишь, и любить, что делаешь.

А там, может, и про отмену утилизации лайнера удастся договориться. Не изерцы, так сирены помогут. И мне не придется краснеть перед бывшей женой и дочерью. И этим неведомым «дядей Витей».

В какой-то момент мне показалось, что в моих объятьях, сладко постанывая, лежит совсем не сирена, а тонкая дрю-э с волосами, точно ивовая лоза. И я не стал прогонять от себя эту мысль. Двигаясь все быстрее, я сладко соскальзывал по водопаду экстаза в яркие объятия оргазма.

[looolka]

Текст №9. Сирена (та самая)

Ненавижу сопровождать старшего на приёмы к изертам. На этих приёмах всё происходит невыносимо медленно и по тысячи раз пройденному сценарию. Если кому-то и удастся поймать здесь новое впечатление, то уж точно не мне. Хорошо хотя бы что мне по изертскому сценарию полагается стоять на шаг позади старшего и изображать мебель. С точки зрения изертов старший сын, стоящий позади отца, таким образом выражает почтение, но для любой сирены это настоящая пытка. Я даже не могу потереть самые маленькие тентакли друг об друга чтобы хоть чуточку разбудить хоть какие-то ощущения.

Чтобы спастись от пытки, я погружаюсь в свою коллекцию впечатлений. Соблазн нырнуть в прекрасное воспоминание о прошлом единении очень велик. До того как мы разделились на меня и старшего и отправились в официальную миссию к изертам, мы были вместе и у нас были тысячелетия общих впечателений. Мы могло нырнуть в любое из них и пережить его заново. После деления большая часть памяти досталась старшему, поэтому ему приходится изображать роль моего отца. Изертам ни к чему знать секреты сирен. Я глубоко вздыхаю, понимая, что переживания воспоминаний прошлого единения возбудят меня слишком сильно, и сразу же ловлю неодобрительный взгляд старшего. Даже глубокой вдох сирены производит слишком много движения по изертским меркам! Я с осторожной надеждой касаюсь чувства ненависти к изертским обычаям, но и в нём нет совершенно ничего нового.

Замерев ещё более почтительной статуей, я вспоминаю один из самых удачных побегов от этой рутины. В тот раз я отправилась в круиз на звездолёте «Путь надежды», который с самого начала оправдал мои самые смелые ожидания. Он был достаточно потрёпан и прост, чтобы на нём путешествовали совершенно разнообразные персонажи. А работники с первого взгляда производили впечатление видавших всякое. Именно то, что было нужно мне для поиска новых чувств для моей коллекции.

На церемонии открытия меня никто не узнал, и я с удовольствием поглощала результаты труда бармена а*ари. Зная их наклонности это было опрометчиво, но я не могла упустить шанса поймать его изображение в свою память. Хотя бы отражение в бокале или барной стойке уже было бы великой ценностью и гарантировало бы мне единение с кем-то больше своего старшего. В зале произносили речи один за другим разнообразные почётные гости и знаменитости. Меня никто и не думал просить выступать, и это было прекрасно. Где-то в середине вечера меня заколдовал очаровательный Обержин. Он начал своё выступление с того, что забыл о чём хотел сказать! Зал покатился со смеху, шалопай густо покраснел, а я да парочка других сирен жадно потянулись к нему всеми своими органами чувств. Испытать каково это — «забыть» — было самым вожделенным переживанием для нас. По легенде мы тоже умели забывать до изначального деления. Великое Изначальное Мы было прекрасно, но при делении умудрилось положить «забвение» целиком в одну сирену — в проклятого Ублиата. Ублиат отказался участвовать в самом первом единении и ушёл в неизвестном направлении. Честно говоря в то время для нас все направления во вселенной были неизвестными. Оставшиеся в нём воспоминания потеряны навсегда, и из-за этого мы не можем слиться обратно в Великое Изначальное. В принципе мы собрали по вселенной уже всё, что глупое изначальное могло иметь, да и не понятно как бы отреагировали другие расы на вдруг явившееся им настоящее божество, но мысль о единении со всеми сиренами мира выглядит соблазнительно. И вот такой очаровательный шалопай прямо посреди бала забыл что-то у всех на виду! Как же он это делает? Что он при этом чувствует?

После очередного коктейля а*ари (освежающе кислого) я будто бы случайно прошла мимо забывчивого артиста. Его взгляд скользнул по моей груди, всё ещё набирающей форму в начале женского цикла, вниз к средней длины тентаклям. Им было скучно и они плавно извивались под музыку. Парень явно не мог оторвать от них взгляда и с каждой секундой краснел всё сильнее. Пройдя ещё пару раз мимо него чтобы как следует помучить, я дождалась начала новой мелодии и без лишних слов утащила мальчишку танцевать. Во время танца он не стеснялся и гладил средние тентакли, которые я ему предложила. Не уверена, что он знал про смысл этого действия, но судьба вечера была уже окончательно решена.

После особенно головокружительного танца мы вышли дышать свежим воздухом и целоваться за занавеской. В этом было что-то очаровательно наивное — прятаться от взглядов за драпировкой в коридоре после откровенных игр с тентаклями у всех на виду на танцполе. Это было лёгкое и слегка сиреневое чувство, которое, как шарик с иголками, было одновременно и нескладным, и грациозным. Я со всех сторон рассмотрела это пусть и маленькое, но всё же новое дополнение моей коллекции, пока мой партнёр наслаждался поцелуями. Сами поцелуи не были ничем новым, и я отстранилась.

— Пойдём к тебе? — на двойном выдохе, будто восстанавливая дыхание, предложила я глубоким голосом. У не до конца закончившегося мужского цикла есть свои преимущества.

Мы вывалились из-за занавески и угодили прямо в середину шумной компании хоури. Они рассердились — то ли решили что мы их подслушивали, то ли кто-то наступил кому-то на ногу — и сразу начали с нами драку. Хоури вообще любят драться, и в другое время я бы с удовольствием с ними повоевала, но в этот раз у меня были другие планы и пришлось потратить минут десять на дипломатическое решение проблемы. Впрочем, кое на кого моя дипломатия произвела впечателние.

В каюте моего партнёра было чисто и приятно пахло фиалками. Проекционное окно изображало пасторальный пейзаж с сакурой. Это было неожиданно и интересно. Возможно в шалопае было что-то более взрослое и изысканное внутри, о чём я ещё не догадывалась, ведь по остальном поведению можно было ожидать творческого беспорядка и боя звездных крейсеров под звуки чего-то неудобоваримого. Я помню как невнимательно отнёсся парнишка к подписанию сексуального соглашения, чем я в ту ночь воспользовалась в полную меру. Мои тентакли изголодались по ощущениям за годы жизни среди бесчувственных изертов и я позволила им исследовать всю глубину тела партнёра. Во время одной из игр, когда мы были особенно тесно переплетены и даже нужный ему для дыхания кислород он получал осмосом из моего тела, мне на спину село какое-то насекомое. У меня не было ни одного свободного тентакля достаточной длины чтобы дотянуться до середины спины и мой партнёр явно наслаждался процессом и не хотел его прерывать, так что мы продолжили заниматься любовью, а насекомое продолжило щекотно бродить по моей спине. Мои содрогания от щекотки привели партнёра в особенный восторг, и он, кажется, совсем потерял голову и целиком отдался процессу, но для меня не нашлось ничего нового. А вот зато наглое щекотное насекомое, которое хочется смахнуть, но почему-то не получается, было чуточку новым. Продолговатое чувство из полированного малахита пополнило мою коллекцию.

На утро мой партнёр был неприлично доволен собой, хотя что главную роль сыграл вовсе не он, а случайная мошка. Но я не стала ранить его эго, ведь круиз только начинался и для этого ещё представится множество возможностей. Мы договорились встретиться позже и вместе погулять где-то.

Обержин — местная знаменитость, так что наши совместные прогулки исключали все главные палубы. Вместо этого мы бродили по техническим коридорам, наблюдали за работой роботов в машинном отделении и за неторопливым конвейером еды на кухне. Мы много времени проводили на палубах для других видов, просто потому, что в скафандре можно было не опасаться быть узнанным.

А потом меня так мило обвинили в краже. Я чувствовала себя прима-балериной на сцене — всё кружится и меняется, яркий свет и громкие звуки и всё внимание приковано ко мне. А я порхаю по всему залу — дайте же мне воды! — ах, как можно? — осторожно, вы порвёте мне платье! — как вы могли такое обо мне подумать?

В итоге я позволила капитану «арестовать» себя и запереть в отдельной каюте. Это была довольно милая и уютная комната, но совершенно не приспособленная для сирен. В каюте была только человеческая мебель — всякие столы, стулья и абсурдно высокие табуреты. Из вредности я забралась на самый высокий барный стул и дала волю своему телу. Капитан чувствовал себя явно не в своей тарелке — мои тентакли извивались и сплетались вдоль всё длины ножки стула и верхние приходились ему на уровень груди. А ведь капитан пытался выяснить моё настоящее имя. Бедняжка! Вести допрос сирены в одиночку, особенно когда у неё игривое настроение, — это как пытаться выровнять море.

Весь следующий день я играла со своим тюремным заключением. Я требовала воды и адвоката, грозилась устроить скандал на всю галактику и писала секретные послания. Послания не имели никакого смысла и были адресованы разнообразным пассажирам и членам экипажа. Одно из посланий я написала на винтажной бумаге, засунула внутрь бутылки из под воды и потребовала от капитана выбросить её в таком виде в космос. Капитан приходил «допрашивать» меня чуть ли не каждый час и столько раз просил не делать подкоп в машинное отделение, что я уже начала серьёзно над этим раздумывать.

А потом он вдруг стал страшно извиняться и просить не устраивать галактический скандал. Видимо кто-то всё же раскрыл моё инкогнито и мне больше не удастся насладиться прогулками по самым тёмным уголкам звездолёта. Я потребовала притащить в мою «камеру» подобающее сирене количество подушек, устроила из них очень милое гнездо и занялась в нём примирительным сексом с капитаном. После всех «тюремных» впечатлений я чувствовала глубокую благодарность к моему пленителю и позволила ему получить максимум удовольствия. Правда, я зачем-то весь вечер декламировала стихи Омара Хайяма с изертскими примечаниями и объяснениями. Но надо же было как-то поддерживать репутацию сирен, даже когда ничего особенного от секса и не хотелось.

На следующий день мне всё-таки повезло подраться с целым отрядом хоури. Они подловили меня на выходе из каюты и без обиняков ринулись в драку. Я висела на люстре и отпинывалась от них толстыми тентаклями. Люстра свободно вращалась, хоури карабкались по моим тентаклям и наша драка больше напоминала детскую карусель. Вот только дети обычно не скручивают в итоге карусель в тугой узел на полу, не пинают её так сильно и не накачивают наркотой.

А потом появился он — загадочный а*ари. Не знаю, что именно он сделал с толпой хоури и как именно они оказались в мусороутилизаторе. Да и не хочу знать. Потому что потом он сделал «это». Я легко соблазнила его — слишком легко — и дала ему наш обычный сексуальный контракт на подпись. Он дописал в контракт безобидный пункт про защиту внешности а*ари и мы занялись «этим». Что-то произошло со мной и я потеряла связь со всеми воспоминаниями. Впервые в жизни я чувствовала себя совершенно обнажённой и беззащитной. Я даже не могла понять нравится ли мне то, что а*ари делал с моим телом — я как будто была отчуждена и от тела, и от собственной личности. Я пыталась что-то говорить, но без доступа к нашим воспоминаниям я только и могла что лепетать какие-то глупости. Я точно знала что есть я, есть моё тело, а есть мои воспоминания. А*ари не стёр мне память, не отключил чувства, но как будто отделил одно от другого. Я помню, как перехватило у меня дыхание от самого первого поцелуя — дрожь пробежала по всему моему телу и кончики тентаклей свернулись в колечки. Я точно знала, что целовалась со всеми возможными расами и всеми возможными способами тысячи раз, но в тот момент этот поцелуй был первым и я потянулась губами вслед за а*ари, когда он слегка отстранился. А*ари играл на мне, как на музыкальном инструменте — он знал как отзовётся моё тело на поцелуй в шею или укус тентакля, а я не знала и каждое его движение, каждый новый контакт был неожиданным и удивительным. В самом конце я соединилась с собственными воспоминаниями и поняла, что в сексе с а*ари не было ничего нового. Однако воспоминание о нём упало в мою коллекцию платиновым кубиком.

Мы больше не повторяли «этого» за весь полёт. Я играла с Обержинном, а*ари и капитаном. Отчаянно торговалась на рынке Силии за жемчужное ожерелье, ела безумно красивые гипнотические топские супы и фантазировала о сирене — наезднице грейсовских кентавров. Был ещё прекрасный и полный сюрпризов Гала-ужин — настоящее жемчужное ожерелье воспоминаний.

Но в центре всех этих драгоценных воспоминаний пульсировал странный платиновый кубик. Можно ли вообще считать это воспоминанием? Мне почему-то было стыдно за него. Он был больше похож на деталь из машинного отделения звездолёта, чем на коллекционное воспоминание. Что я буду делать с ним на своём следующем единении? И будет ли оно у меня вообще? Может быть именно так почувствовал себя Ублиат, умеющий забывать. Теперь у меня есть воспоминание, которым я не хочу делиться с другими сиренами. Оно неказистое и стыдное, и оно только моё. Я ношу в себе кусочек утерянного знания Ублиата, но почему-то не спешу поделиться им с остальными частями Великого Изначального.

В моей коллекции многие тысячелетия воспоминаний, но только в круизе на «Пути Надежды» я стала взрослой.

[looolka]

Текст №10. У изертцев нет ничего святого. Часть 1

Этот дневник – мой вклад в будущее. Когда я стану счастливым вдовцом – а наши женщины живут меньше мужчин, я выберу лучшие отрывки, посвящу воспоминания дорогой жене Ррраё и на хайпе заработаю свой первый личный куш. И даст Зззри, этих денег хватит не только на детишек.
К счастью, наш брачный контракт с Ррраё писан памятными вилами по воде. Я слышал, люди говорят что-то про камень, но камни так скоротечны! У воды же память почти что вечная. И в этой вечной памяти кристаллической решеткой писано: Айо Лонзеррфельд – попечитель всех ресурсов до взросления первой из дочерей. У меня будет еще годка три-четыре, пока детки вырастут в Клы-клы. Это такие специальные нахвостники, и было бы неплохо ввести на них моду и у других рас. Их стиль в одежде удручающе беден с хвостовой точки зрения.
А потом девочки станут опекать мальчиков, и пока они не начнут игру на выживание, я буду полностью свободен от отцовских обязанностей. Целых 7300 дней, или 25 изертских лет, коротких, но полноводных, как океан в отливе.
Женщины правят нашим миром, и это было бы так удобно, если бы не было. Вот сегодня, например, у нас первый день в блестящем круизе, где я мог бы погрузиться от хвоста до усиков в новые жизненные опыты. Которые, между прочим, повышают богатство красок, которые мы умеем транслировать своей чуткой кожей. А я ведь художник, это мое достояние – чувство цвета.
У нас, изертцев это чувство сродни тому, которое некоторые примитивные млекопитающие испытывают, взаимодействуя с магнитным полем. Или рыбы с срединной линией. Но мы возвышенные существа и выросли из тех, кто когда-то ловил оттенки света, отраженного двумя лунами. Теперь мы чувствуем трепет отдельных световых фотонов и обращаем его в свой наряд, отражая в глаза смотрящего.
И так возникает красота.
Существ, знающих меня хорошо, это ужасает. Никто не способен принять наше чувство прекрасного – ведь жить и знать, как ты, бледная тварь, выглядишь в наших глазах, неприятно. Поэтому я стараюсь не подпускать чужаков близко, чтобы не разочаровать их в их собственном существовании раньше положенного.
Этот ограниченный мир! Поэтому же мне так тяжело зарабатывать, не тревожа богиню моего кошелька, Ррраё. И это вынудило меня на самый дерзкий эксперимент над нашей собственной природой. Согласитесь, это достойно творца – проверять самое себя и своих женщин, возводя моральные качества нашего вида на новый уровень.
Для этого я продал тиару Ррраё. (NB: только для посмертной публикации.) Сегодня мне нужно будет её, тиару с жемчужиной богини Зззри, выкрасть. Помоги мне богиня, покровительница предпринимателей и дальновидных художников!

Итак, жемчужина украдена! Дело было так. Ррраё очень кичиться своим утонченным вкусом, она и меня выбирала по этому же принципу – чтобы шел к ее нарядам и подтону кожи. И я должен признать, это разумно. Я убедил осветителей в зале добавить в общий свет чуть золотого, который так льстит первому, приветственному вечеру на роскошном лайнере.
И не прогадал.
Ррраё подобрала оттенки кожи, одежду и украшения в тон залу, вид которого она как дама широчайшего света изучила заранее. И, конечно, надела жемчужину, чтобы ззззреть источники потенциальных прибылей. И не попала в тон.
Я как верный муж указал ей на этот позор сразу, как только мы уселись за свой приватный стол в самом сердце зала. А дальше все потекло, как серебристое течение в сезон цветения водорослей.
Ррраё сняла жемчужину, чтобы поправить цвет лица. В это время мимо шла прекрасная сирена, которая, конечно, обратила на меня внимание. Поэтому она сказала моей жене что-то с явным намеком на то, как бы мы с ней побурлили, так сказать. Эта роковая фраза звучала так:
— Мимо вас сложно пройти.
Всем известно, что сирены не способны на сексуальный подтекст. Они говорят прямо. От этой прямоты моя дорогая жена пришла в страшное волнение. Ошибочно приняв угрозу на свой счет, она начала кричать.
Дальше, пожалуй, расскажу словами нашего адвоката. Да, я уж отправил жалобу от имени супруги, и страшно ее этим растрогал. Она даже похлопала меня по усикам, это ли не нежность на шестом году брака!

СОПРОВОДИТЕЛЬНОЕ ПИСЬМО. Претензия номер 3/147, месяц Слепень
Как вам известно, госпожа Ррраё Лонзеррфельд присутствовала на приветственном обеде в редкой ценности украшении – жемчужине Ззззри. И эта жемчужина была украдена.
Для начала нашей обещающей быть долгой переписки мы, адвокат семьи и супруга и супруг, прикладываем свою версию обстоятельств.
У Ррраё очень утонченный вкус, поэтому она старается блюсти оттенок, вполне подчерквающий тон украшения, которое она с таким достоинством носит. Однако освещение в зале не вполне соответствовало ее наряду, поэтому она была вынуждена публично поправить цвет лица. См. приложение 3 с претензией о моральном уроне.
Как свидетельствует Айо, в этот самый деликатный момент мимо их столика прошла некая сирена, которая уже проявляла интерес к благородной Ррраё. Ррраё тонко реагирует на этих безвкусных сирен. Поэтому она отвлеклась – только чтобы услышать, как ей делают неприличные намёки. «Мимо вас сложно пройти» (конец цитаты).
Защищая свою супружескую честь, госпожа Лонзерррфельд была вынуждена сообщить сирене, что «кое-кому с гиперсексуальностью* хорошо бы держаться подальше от приличных существ» (конец цитаты).
*ссылка на известные расовые особенности, не являющиеся секретом или оскорблением.
Сирена начала скандал, который слышали все. Именно в это время жемчужина пропала, как заметил господин Айо. После этого, как известно всем гостям, Ррраё обнаружила пропажу и довольно эмоционально объявила об этом на весь зал.
Здесь я должен сделать отступление и предложить досудебную компенсацию всем, кого по расе или личным обстоятельствам могли травмировать крики в 130+ децибел.
Предложение сирены успокоить Ррраё сексуально мои клиенты включат в обвинения, см. страницы 46 и 74 вложенного документа.
Предложение Ррраё оборвать сирене лишние щупальца не является публичной офертой.
Попытку разделить дам и прикрыть собой супругу господина Айо мы считаем достойным поступком и сожалеем, что при этом он задел сирену за какие-то ее интимные части. Далее смотри страницы 28-44 с пактом о доброте намерений.
В числе близко сидящих свидетелей были какие-то человеки, но мой клиент затрудняется сказать, были это мужчины или женщины.
Итак, миссия удалась! А где жемчужина?

[looolka]

Текст №10. У изертцев нет ничего святого. Часть 2

Растяпа, растяпа, растяпа! Жена торгует информацией, все наши выдающиеся анны, старейшины, видевшие все слои мира, учат рачительных подростков обращаться с информацией. А я всегда забываю самое главное.
Сосредоточимся. Чтобы вспомнить, Айо Лонзеррфельд, ты должен нагрузить свой мозг. Уж так твои творческие мозги работают. Итак, мы думаем одну мысль, чтобы другая успокоилась и залегла на дно. Там-то мы ее и выловим.
Инфоканалы. У нас, изертцев, на это нюх. Не зря нам даден донный слой бытия. Производство ресурсов старо. Потребление вечное, но у этой бизнес-модели привкус тины. Нет, мы торгуем информацией. Вовремя собранные капли знания дают гораздо более сочные всходы. Мы роем каналы, как когда-то рыли пещеристые города. Говорят, у людей был пещерный век, вершина их цивилизации. Сейчас-то они скатились к примитивным технологиям.
Вспомнил! Я видел двух кого-то обнимающимися. Думаем дальше. Руки, значит, кто-то рукопоморфный. А может быть, там были щупальцы? Дурное мое воображение. Я могу представить что угодно, о горе творца. За это моя дорогая Ррраё и держит меня на коротком поводке. Помнит, что сирены ко мне неравнодушны – они слышат эхо моего воображения, отражающееся от дна бытия.
Представить, что угодно. Например, как эта многоугодливая сирена снимает с моей дорого Ррраё пиджак и примеривает на меня, а потом одним из своих щупалец проводит по моим усикам и переходит к нежному брюшку….
Сконцентрируйся, Айо. Жемчужина. У нас есть заказчик, я должен буду ее сегодня отдать. Я спрятал ее на обеде и вынес из зала во время суматохи. По дороге к нашему номеру со скромной шестиуровневой пещерой я отвлекал внимание Ррраё. Трижды отлучился – чтобы заглянуть к корабельному доктору, проверить, не преследуют ли нас, и заглянул на палубу к персоналу, чтобы лично потребовать от капитана его участия.
И припрятал украшение. Но где!
В боковом коридоре были эти лунатики обнимающиеся. Рукопоморфные. Люди? Или кто-то еще? Кажется, все-таки были щупальца. Вот что мне стоило оставить на них метку на полтона темнее кожи. И я бы их потом вычислил на корабле, но нет. А ведь мог бы заработать на сплетнях, нам так нужен ручеек денег вне поля зрения дорогуши.
Кто-то звонит! Наверное, адвокат связался с капитаном.

Нет, это был не адвокат. Это был покупатель, и я уже получил аванс за эту прелестную авантюру. Адвокат пишет, что под шумок организовались какие-то моллюски и утверждают, что пропавшая тиара должна быть их. Там-де частицы сока их мужа и праотца стаи. Как куча клацающих камней может быть стаей? И что у них за гендеры, откуда? Тоже зарабатывают на хайпе. Нужно снять с них процент или подать претензию об уроне репутации, моей, моей жены и производителя.
Так или иначе, тиара продана – это полдела. Вторая половина – ее найти и отдать. Чтоб мои щупальца отсохли, если я этого не сделаю сегодня же! Нужно пройти путь в обратном порядке. Глядишь, меня озарит.

Что ж за день-то! Дорогая супруга отказывается со мной говорить и выходить из своей петли нашей пещеры. Такого с ней еще не было. Нужно будет воспользоваться этим ее моментом уязвимости, потребовать партнерского участия и благодарности за мои разыскания жемчужины. Иду к ней.
Стоило мне приблизиться к ней, и она схватила меня за самое деликатное место – хвост. Сильная женщина, способная на подлинную близость. О эта устрашающая хватка! Мне кажется, я никогда так не любил ее, бестрепетную, твердопанцирную и корыстную, как когда она угрожала меня убить. Впервые – на нашей свадебной церемонии, когда нас погрузили бездыханными на дно высохшего моря, и мы давали клятву на том, ином слое.
– Я сниму с тебя хитин и сделаю из него шкатулку, в которую положу твои бесполезные усики! – сказала она тогда.
– Я закрою твои глаза, и они станут камнями и лягут на дно, чтобы обратиться в песок, – сказала она сегодня. Я даже слегка проникся ее переживаниями и подстроился под ее изжелта рыжий тон кожи. Она такое любит, я знаю.
Эрос и танатос, это подлинная изертская близость. Рядом с ее угрозой я забываю все наносное, как песок, и вижу только облака нашей родины, которые будто бы отражаются в ее глазах, когда она злится. Это ветер разрушений. Обещание смерти. Возбуждающе острое.
Пики возбуждения всегда приводят меня к озарениям. Вот и сейчас я вдруг понял, как завершить полотно с сотней чешуек, бликующих при свете луны. Нужно добавить на полотно ощущение ветра, и цвета заиграют с новой силой.
А еще я понял, что она специально меня выгоняет. Что ж, больше простора для сближения в будущем. Я состроил обиженный цвет, слегка добавь мертвого молочного оттенка своему лицу.
И сбежал искать жемчужину.

Стайка хоури. Что им нужно у палубы персонала? Как свет у них на шкуре играет.
–  Простите, уважаемые. Я был бы счастлив нарисовать ваш семейный портрет за скромный гонорар.
Я достал из кармана своего четырехбортого пиджака клочок бумаги. Пошарив, нашел своего У, домашнюю карманную креветку. Будем деликатны и не станем вдаваться в подробности, но вам, почитатели моего таланта, следует знать, что с ее помощью я поддерживаю свой панцирь в такой блестящей форме, а все сочленения его остаются столь подвижными.
Помусолив У, накидал на листке набросок его сине-коричневым соком. Шерсть получилась первый класс. Обычно потенциальные клиенты легко покупаются на дешевые эффекты скетчей – здесь польстил, там подчеркнул светотень. И я получаю подработку.
Но сегодня все пошло не так.
– Да что ты себе позволяешь? – заорал один из глазастиков.
– Делаю тебе честь, проявляя художественное…
– Я тебе сейчас сам честь сделаю! – завопил он и ринулся ко мне, но его поймал кто-то из своих. И пока они разбирались, кого из них я оскорбил и кто именно раскрошит мне клешни, я сбежал.
Палуба. Палуба, я помню, что здесь я думал о Ррраё. И что жемчужину надо будет достать через часок. Но откуда? Сунул нос на палубу персонала. В голове как в связке гнилых водорослей.
Коридоры пустые. Нет, у обнимавшихся здесь определенно не было щупалец. Как и рук.
Я почувствовал, как кончики лапок у меня чернеют. Этот цвет страха. Мой заказчик прислал слишком щедрый аванс. И в сумме, делимой на 292. Каждый малек знает, что 292 – число дней в году и ключ к удаче. Это значит, что аванс пришел от кого-то из наших. И я был бы плохим мужем, если бы не подозревал в этом свою жену.

– А*ари, – сказал я капитану. Было трудно его поймать, но мы, изертцы, ловкие охотники в самой мутной среде. А эту воду я намутил лично.
Мы сидели с капитаном за тем самым столом, где я украл жемчужину, и я объяснял ему, почему сирену следует оправдать.
– Айо, – капитан подлил мне хитинового коктейля. – Вы должны понимать, что в любом преступлении всегда обвиняют а*ари. Их мирская личина всеобщих обаяшек – примерно таких как вы, пока не забудетесь, – удобная мишень. Ведь никто не знает, что скрывает за столь приятным каждой расе фасадом-зеркалом.
Я немедленно вспоминаю обнимавшихся в коридоре. О глубины моей памяти, вы открылись мне! Это была какая-то похотливая дрю-э с человеком в форме. И эти похотливые объятия навели меня на мысль о том, куда я спрятал тиару. В хитиновый бюстгалтер своей благоверной.
Хитиновые бюстгалтеры – это моя находка позапрошлого сезона. Я ввел моду на людские вторичные половые признаки у высшего слоя изертцев, и моя Ррраё поддержала меня. Первой стала носить эти отросточки, призванные показать ее феминность.
А ее бюстгалтеры я загодя сделал полыми. Так и знал, что когда-нибуд понадобиться воспользоваться женственностью моей дорогуши. Так и знал.
Теперь было надо отделаться от капитана.
– Вы обыскали всех, включая меня и мою жену, на выходе из зала. Очевидно, что проскользнуть мимо ваших детекторов мог только тот, кто глух к их сканеру эмоций. Ни моя жена, ни я, ни сирена, как я слышал, не знали ничего тиаре. Значит, – я сделал многозначительную паузу, – сирена фальшивая. Она и есть а*ари. Подумайте над этим. А я должен утешить свою дорогую супругу.
– Как она, кстати? – сделал профессионально заботливое лицо капитан.
– О, она в горе и обещала меня убить. А так же вас, – польстил я капитану. Что может быть сексуальнее угрозы смерти от миллиардерши? Только признание этого из уст ее мужа.
– Ээээ, спасибо!
– Пойду вытащу ее в танцевальный зал. Ей надо сбросить напряжение.
(И тиару, подумал я.)

У нашего сладкого У и других креветочек есть один важный секрет. Секрет – в смысле жидкость, выделяющаяся из анальной железы в ходе особого рода воздействия. Оставим этот секрет, простите за каламбур, неоткрытым. Но вот вам подсказка: когда они производят это вещество, они светятся. Мы используем его, чтобы взбодриться. Я – для творческих откровений. Дорогая Ррраё – в дни особенно важных сделок.
Будет несложно уговорить ее принять капельку лекарственного секрета, думал я, когда выходил из зала. И с небольшим удивлением наткнулся на свою дражайшую.
– Айо, — сказала она, и от нее запахло угрозой. – Где ты шатаешься?
–  Я говорил с капитаном, дорогая моя, – я сделал грустные глаза, опустив их ниже подбородка. Пришло время изображать оскорбленную невинность. – Пощелкай ему клешней, моя прелесть, он впечатлен твоими женскими качествами.
– Айо, – продолжила она, но уже с меньшим нажимом. – Мне кажется, ты что-то от меня скрываешь.
Я примирительно пощекотал ее усиками.
– Скрываю! Скрываю от тебя, что уже начались танцы, и моя королева должна блеснуть на них. С тиарой или без. А там, — я поиграл хвостом, чего давно не позволял себе в публичном месте, — ты можешь обшарить самые сокровенные уголки моих мыслей, чтобы убедиться, что я так же верен тебе, как…
– Ой, хватит трепа.
Моя жена, да. Рациональна донельзя. Не даст себя увести в словоблудие даже дорогому мужу.
Пока она переодевалась, я освежил свой хитин и покрыл усики дозой от У. Потом меня озарило, и я побежал в зал, чтобы сделать одно маааленькое дело. Понимаете, в танцевальных залах сейчас модно распылять аминокислотные духи. Считается, что они создают сытую атмосферу и способствуют сближению рас, даже самых конфликтных. Добавим к этим духам дозу от У, и вечер будет наш.
Когда мы сблизились в танце, и Ррраё ритуально прикоснулась к моему плечу, обещая убить меня когда-нибудь (второй раз за день! Вот это страсть!), я помолодел цикла на три. А потом мою разомкнутую кровеносную систему будто замкнуло. Моя супруга обшарила клешнями мое тело, задавая на донном слое один простой вопрос: у меня ли тиара, была ли она у меня?
Я закрыл глаза и заставил себя открыть их. Она не найдет ни в одном уголке моего ума другого ответа. Нет, тиары у меня не было.
(Но будет! Думал я. О, как я ошибся.)
А дальше аминокислотные духи озарили зал настроение уюта и сытости. И вместе с ними – доза моего галлюциногена. С которой я просчитался.
Меня встряхнуло, как при первом знакомстве с девочкой не из нашей стаи. Какую оторопь наводит женщина на мужчину-изертца, такую же сейчас наводила на меня светомузыка. Ррраё пришлось еще хуже. Я лежал на полу, в полуобмороке, и видел, как ее трясет.
К ней подбежал кто-то из персонала. Потянулся к одежде, освобождая ее крупный хитиновый панцирь. Этого я не мог допустить.
Как верный муж, я оттолкнул чужака и взял на руки жену. Обнял ее, поливая соленой водой. И, делая вид, что пытаюсь привести ее в чувство, достал из псевдобюстгалтера жемчужину. А потом светомузыка мигнула, и я в свете вспышки потерял сознание.

– Это эпилептический припадок. Ну, что-то вроде. Видимо, неудачная светомузыка, госпожу и господина Лонзеррфельд замкнуло. Цветовой шок. Уж я-то знаю, я экомедик по разным видам. Поэтому я накинула ей ее же пиджак на глаза.
Я пришел в себя на полу. Надо мной, покачиваясь, приходила в себя супруга. Рядом с ней стоял тот человек и что-то объяснял подоспевшему персоналу.
– Вот, и господин Лонзеррфельд приходит в себя, – сочувственно сказал человек. – Я помогла госпоже, а пока она приходила в себя, в меня что-то ударилось.
Ах, так это женщина. А где ее природные изгибы? Совершенно невыразительное создание.
– Включили свет, и я увидела, что за мои волосы зацепилась эта тиара, – продолжала женщина. Усики Ррраё почернели. Я пытался понять, что ее напугало, и не мог. Ну, светомузыка же уже прошла? А галлюциноген она и сама у меня берет взаймы каждую неделю. Он не мог ее смутить. Но нет, она смотрела на женщину.
– Кто-то удачно подбросил кражу обратно, – сочувственно сказал какой-то мужчина в форме. У него были приличные усы и красивая, как усики, антенна вокруг головы.
– Вы пытались меня спасти, – медленно начала моя супруга. Ах, вот к чему это всё! – Вы хотите что-то взамен?
– Что вы, что вы, что вы! – замахала руками женщина. – Я сделала это из заботы о вас, госпожа Лонзеррфельд. Мне показалось, что вам будет лучше, если я закрою вас от этой светомузыки, вот и все.
Она попала в яблочко. Зря говорят, что у нас, изертцев, нет ничего святого. Наше святое – это мы. И наша репутация дельцов.
– Я не смогу вас отблагодарить, – сказала ритуальную фразу Ррраё. – Поэтому вы должны взять что-то из тех, украшений, что сейчас при мне. Как обещание, что вы не оставляете меня в долгу.
– Ну что же, – смущенно начала женщина. – Позвольте в таком случае мне одну дерзость. Я бы хотела эту жемчужину. Понимаете, я экомедик, делаю из редких минералов высококачественные лекарства. И как раз такого ингредиента мне не хватает для одного древнего рецепта.
Ужасный день. Пишу и сам себе не верю! Мне придется вернуть аванс. Ррраё скрипит клешнями, но делает вид, что потеря жемчужины ей ничего не стоила. А я… Следует признать, что был момент. Когда мы возвращались в нашу пещеру, я питал надежду, что адреналин сегодняшних событий побудит мою благоверную сделать следующий шаг в наших отношениях и завести потомство. И наш вечный эрос наконец-то перейдет в танатос.
Но она сказала, что потеря денег лишила ее всяких женских сил и под этим предлогом отказала мне.
Подумать только, а ведь я мог бы уже сегодня стать вдовцом!

[looolka]

РЕЗЕВ

[looolka]

РЕЗЕВ

[looolka]

РЕЗЕВ

[looolka]

РЕЗЕВ

[looolka]

РЕЗЕВ

[looolka]

Пока выложено четыре текста, из которых три довольно длинные.

Читаем!

Что думает обо всём этом сирена? Что за жабы ползают по кораблю? Откуда появились ящики с хоури? Успеет ли капитан спиться до того как Деалиис скажет ему, что корабь ок? Кто на самом деле спас сирену от обвинений? Куда делать тиара?

Об этом вы узнаете в следующих сериях!

Обсуждать в целом уже можно, я нарезервила.

[looolka]

Девятый текст!

[looolka]

Уффф!
Выложились

[looolka]

Кстати, Воронам отгадал Ло, она действительно писала про Хоури.

Играли:
1. Воронам (сирена)
2. Ло (хоури)
3. Стелвия (Арас)
4. Френ (Обержин)
5. Мяут
6. Константин (капитан)
7. Александра (Айо с тиарой)
8. Наталья
9. Татьяна/мята (Лилиан)
10. Софья

Угадываем)

Поздравляю!

Мы успешно приземлились.

Давайте теперь постараемся прочитать тексты.

Условия следующие:

1. Автор пишет рецку на предыдущий текст. Традиционно ищем позитив, хотя если чего-то прям не хватило или можно было подтюнить — тоже не стесняемся.
2. Автор первого текста пишет рецку на 10й.
3. Я всем оставлю обратную связь, в этот раз приоритет короткой, но быстро, а не полгода XDD
4. Угадываем авторов, у кого идеи есть. Форумчане — по никам. Чатлане — по никам/именам. Сонечку придётся методом исключения вычислять)))

Если ваш текст не отгадали, рецку шлёте мне, кстати.

[looolka]

Тем временм выяснили, что
Астакус Ккарид - не Стелвия
Капитан - Константин

[looolka]

Рецензия на текст про Алёну от игрока и персонажа:

«Хороший рассказ - спокойный. нежный, добрый. Не заметила как прочитала) и даже подумала - как все? А дальше?

Алена Ивановна, я Вам как дрю-э скажу - если Вы не будете решительнее, то капитан так и продолжит гулять по сиренам и смотреть видео с дрю-э. Решительнее, мисс, решительнее. Берите слона за хобот и приручайте. Вы приручили гао, а мужчины те же гао - покормил, погладил, спать уложил)))»

[looolka]

1. Воронам (сирена)
2. Ло (хоури)
3. Стелвия (Арас)
4. Френ (Обержин)
5. Мяут (Астакус)
6. Константин (капитан)
7. Александра (Айо с тиарой)
8. Наталья (Алёна)
9. Татьяна/зимняя мята (Лилиан)
10. Софья (инженер)

[Stelvia]

Астакус Мяут

С одной стороны, тексты про инвалидов и котят джекпот, потому что изначально несут в себе сильную эмоциональную составляющую. С другой - очень цельно и сбалансированно сделано, так сочно описано, с гуманистическим посылом и по-человечески узнаваемо. Очень здорово

[Stelvia]

Рецензия на текст про хоури Ло

«Количество персонажей не пошло тексту на пользу. Несмотря на то что написано от первого лица, рассказчик теряется среди остальных хоури. Выделяется только омега, и пока хоури бранятся между собой, омега двигает сюжет.

Устройство общества хоури описано кратко и непонятно. Разрозненные факты в картинку не складываются. Если омеги у хоури ценный ресурс, почему одинокая омега действует в отряде наравне с бетами и альфой? Это исключение или так все омеги могут?

Если все омеги так могут и при этом они ценны для общества, почему главный в отряде альфа, а не омега?

Интересная идея с именами, по которым нельзя понять пол персонажа.
Обычно я не обращаю внимания на опечатки и ошибки. Но тут смотрела на окончания, чтобы понять пол персонажей, и из-за того, что окончания все время скачут, не поняла, то ли это просто ошибки, то ли изначально для всех хоури, включая омегу, использовались мужские окончания, а потом автор переправил для омеги на женские окончания и кое-где забыл.

Понравилось, как обыграна сцена с а*ари и его влияние на хоури

[[Begotten]]

Это было очень сложно,
но я бы, пожалуй, хотела мультик со всем этим многорасовым разноцветным разновидовым обществом.)

Я всегда была плоха в рецензиях, но о первом тексте мне есть что сказать [хоть и буквально пару слов].

Самое главное, благодаря этому тексту я знаю, кого благодарить за удобные вентиляционные шахты. Низкий поклон он Сиила.
Еще очень порадовало, что наши соседние тексты заканчиваются на одной ноте [но я все же обнял!].  
В целом, получилось очень забавно, я люблю такие сюжеты с внутренним повторяющимся обломом,
хоть и хотелось позлорадствовать над такой неудачливой парочкой.
За имя главы техподдержки тоже отдельное многострадальное спасибо.)

[Meowth]

Арас.
Я туплю и никак не соображу, 1 и 2 части - один и тот же текст, или разные, поэтому написала только на 4-й.

Начну с того, что я та зануда, которая на дух не переносит гет практически в любом виде.
Тем более удивительным стало для меня прочесть текст на одном дыхании и, как и один из комментаторов выше, возмутиться про "в смысле, это все, а дальше?!"
Очень понравилось, как автор, не впадая в слюнявое словоблудие, не выдает читателю "в лоб" чувства героев по отношению друг к другу, а обходится полунамеками через действие. Сирена, которая вдруг хочет узнать истинный облик партнера - видимо, потому, что он стал для нее кем-то большим, чем разовый контракт. А*ари, внезапно поддающийся эмоциям, которых у него не должно быть, вручая сирене свой экстравагантный подарок. Эту историю хочется додумывать до хэппи-энда, и ее недосказанность вполне позволяет именно так и поступить. Спасибо, автор, мне очень понравилось! Пешите исчо пажалуста абизательна.

[looolka]

1 и 2 если подряд, то один и тот же: не влез в пост целиком.