Несмотря на поздний час, козел Мэнни и не думал спать. Вот же ж... козел! Ладно, главное, не вздумай орать. Тихо, тихо... Хочешь сухарик? Вот так, хорошо, молодец, не дергайся.Теплая кровь Мэнни стекает по моим рукам, наполняя воздух запахом железа. Мне много не нужно, полпинты хватит.Спи спокойно, Мэнни, а мне пора домой.Хорошо, что Мардж не разбудишь и пушечным выстрелом. Я могу спокойно вернуться в постель, бросив окровавленные тряпки в кучу мусора. Я сожгу их завтра, а Мардж и не заметит. Она ничего не замечает. Как можно быть такой безмозглой курицей, я ума не приложу.Хотя, может быть, это моя вина?Ведь тогда я только начинал.Мне было... сколько мне было? Около сорока? Пожалуй. Я в то время занимался оформлением липовых документов на картины, которые были похищены из Европы во время войны. Они стоили-то целое состояние, а по закону их бы вернули наследникам или владельцам. Но в итоге я с этим я прогорел, очутился на мели и погряз в депрессии. Тут на горизонте появилась Марджери, дочка богатого человека, мой ключ к спасению! Но была одна "мелочь" размером с голову кита - она меня на дух не переносила.Помню, я долго разглядывал ее фото в Дейли Мэйл, прежде чем решил рискнуть. С шитьем у меня возникли сложности, мои пальцы были сплошь исколоты, а фигурка вышла удивительно кривой, но я был доволен. Две ночи напролет я держал маленькую кособокую копию Марджери в руках и произносил непонятные слова, раскачиваясь в такт. Это было волшебно, я почувствовал невероятный прилив сил!И это сработало. К моему удивлению. Правда состояние Мардж мы благополучно спустили во время финансового кризиса из-за неправильно вложенных акций, и теперь сидим в этой треклятой дыре под названием Беджерс Марч. Но хоть не за решеткой, и то хлеб. Глупая женщина - отличное прикрытие для мелкого мошенничества, да и не очень мелкого, чего уж там.А вот от крупного преступления вряд ли поможет. Вот тут я попал, да... Труп бедолаги я спрятал в лесу со стороны коттеджа старухи Грэм. Нет, ну я же не виноват, что он вылез на дорогу, когда я по ней ехал. А я, между прочим, очень спешил!Теперь мне придется попробовать что-то посерьезнее кукол.Ладно уж, утро вечера мудренее. Господи, Мардж, обязательно было есть столько фасоли на ужин?***- Руперт, вставай, ну вставай же, старый храпун! Ты что забыл, у нас сегодня прием? Я приготовила тебе костюм!Черт, как я мог забыть? Сегодня же пожилая братия обедает у нас. То еще удовольствие, я вам скажу... Но прибыльное. Я как-то обмолвился о том, что хорошо бы всей деревней скинуться на лотерейные билеты, а затем по-братски разделить выигрыш. На словах, конечно, же. Что там останется, если делить выигрыш на всю деревню? И тут один билет принес большой куш. Об этом знали шесть человек, на мое счастье, они оказались ничуть не меньшими жадинами, чем я.Но теперь я вынужден их терпеть. ...Так, я забыл сжечь мусор. Стареешь, Гофф, стареешь.Когда последняя ветошь превратилась в пепел, пришли Хелд и старушка Грэм. Как им это удается? Они даже приехали сюда на одном поезде, правда Хелд купил здесь дом, а Грэм - решила отдохнуть и сняла коттедж. "Хорошо иметь домик в деревне," - как-то сказала она. Да ты шутишь!Трапеза обещала быть долгой. И хотя Мардж очень прилично готовит, для приятной части этого мероприятия, а именно поглощения пищи, нужно совсем немного времени. Светские разговоры давно уже превратились в монотонный гул в моей голове, я лишь наблюдал, как в замедленной съемке, как кто-то тянется за каперсами, кто-то ковыряет зубочисткой между золотыми зубами, а чья-то слюна с кусочками пищи летит на красную скатерть. А Барнаби Хелд скрипуче хихикает в ответ на каждое слово Грэм. И как ему только удается издавать своим горлом такие чудовищные звуки? Нет, это не выносимо. Прекрати, прекрати!- Ты куда, Руперт?- Надо бы отдать честь фаянсовому другу, прошу меня извинить.Игла входит в грубый кусок мешковины, как горячий нож в масло. Не очень-то приятно заниматься вуду, сидя на унитазе, но что я мог поделать? На пиджаке Хелда я нашел волосок, надеюсь он его, а не его кота.- Икайикей-инайото-гелато-гоо-лумайи-макуйо-лумайи-лукатаму-пайеле... - я ритмично нажимаю кукле на грудь, - Гелато. Гелато. Гелато.Умиротворение.- Где ты так долго, Руперт? Все в порядке? - Мардж вопросительно смотрит на меня.- Да, видимо вчерашний пудинг застрял. Что-то я не вижу Барнаби.- О, он ушел, сказал, что плохо себя почувствовал, - я едва сдерживаю ухмылку.- Ай, да черт с ним, - раздалось из угла.Боже правый, одуванчик Грэм кажется хватила лишнего. Картина маслом - красные щеки, растрепанные седые волосы, пуговица на груди расстегнулась. Заплетающимся языком она поведала, что она кое-что знает из прошлого собравшихся за столом, и о нынешних грехах тоже. Присутствующие в гробовом молчании наблюдали, как Грэм, пошатываясь, добрела до входной двери и, громко икнув, скрылась за ней.Какая оказия. Может быть, она видела меня в лесу? Нужно спешить.***Я едва дождался, пока Мардж заснет. Как можно быть такой болтливой, ума не приложу.Луна сегодня особенно яркая, не к добру это. Сперва я загляну на кладбище, для ритуала нужна земля с могил, затем я вернусь в лес.Сбитый парень лежит там же, где я его оставил. Я раздел его. Кровь козла Мэнни с землей и травами превратилась в зловонную жижу, которой я обмазал парню лицо и грудь.- Попайе-мата-уолака-бабойи! Попайе-мата-уолака-бабойи! Попайе-мата-уолака-бабойи!Я почувствовал резкий упадок сил. Не вышло. Черт, черт, черт!***Солнце слепит глаза. Который час? Твою мать! Последнее, что я помню, это взрыв где-то у дома Грэм, когда я вышел из леса прямо за ним. Я что, вырубился?Твою мать! Я проштрафился, как пацан!Вся одежда в крови козла и грязи, неподалеку меня в лесу валяется убитый мной парень, я сижу у дома Грэм, в котором был взрыв, и Грэм сейчас здесь нет! Грэм знала что-то, кто знает, растрепала ли уже, до того как сказать нам?Я в дерьме!Переждать, перевести дух. Подумать, что делать дальше.Что это за зловоние? Сто...Удар.Темнота.Покой.
В первый раз Марджери повела к алтарю околдованного ее покладистым нравом и юным телом жениха в восемнадцать лет. Она уже тогда понимала, что мужчины прежде всего ценят ее легкий характер, покорность и, конечно, упругую попку и большую грудь. Поэтому ловко притворялась милой смирной домашней овечкой, во всем соглашающейся с мужем. Через полгода брака, девушка поняла, что супруг ее человек недалекий, несколько скупой и в постели завершает дело уже через три минуты после начала. Через некоторое время, Марджери оставила на кухонном столе большую миску мяса, тщательно сдобренного крысиным ядом. Как она потом рассказывала молоденькому полицейскому, вытирая глаза платочком и судорожно вздыхая, отчего ее грудь тяжело вздымалась над глубочайшим декольте, ее бедный муж съел целую тарелку отравленной еды, приготовленной для грызунов. Она забыла его предупредить, а он ну очень любил поесть. “Ах, это все я виновата!” - всхлипывала она, а неопытный коп гладил ее по руке и заверял, что такая очаровательная девушка не могла никому навредить. После похорон, Марджери переехала из своего маленького городка в Лондон, где могла развернуться во всю широту своего огромного сердца и непомерных амбиций. правда все амбиции ее сводились к желанию найти нового мужа с кошельком побольше и статусом повыше. И в двадцать лет у нее была пышная свадьба с владельцем сети универсальных магазинов. Новый супруг был уже немолод, но вполне горяч, а еще обожал баловать свою молодую жену. Правда после каждого подарка, Марджери приходилось исполнять его многочисленные странные фантазии: слизывать с него баклажанную игру, ласкать себя ручкой от метлы, наряжаться в костюм аббата и называть мужа “грешной сестрой Магдаленой”. Зато она обзавелась хорошей машиной, огромным гардеробом и приличным счетом в банке. Так они прожили около семи лет. Никто не удивился, когда в одну не очень прекрасную ночь почтенный владелец магазинов скончался в пылких объятиях своей очаровательной супруги. “Ах, он был так темпераментен! - всхлипывала она в платочек, будто забыв прикрыть свой полупрозрачный пеньюар от потрясения, около грузного полицейского, плотоядно оглядывающего ее затуманенным взором. - Он никогда не говорил, что у него такое слабое сердце!” К великому ее удивлению, оказалось, что большая часть наследства причиталась детям ее супруга от первого брака. А ей достались многочисленные долги, о которых она не подозревала, которые она еле сумела покрыть с причитающейся ей суммы. Пришлось даже продать машину, и почти все ее дорогие наряды. Следующие пару лет она пыталась найти себе хорошую работу, где бы ей хорошо платили. Побыв танцовщицей в ливерпульском ночном клубе, няней в семье вечно занятых оксфордских профессоров, и официанткой в казино в Манчестере, она вышла замуж в третий раз. На сей раз ее супругом стал мужчина чуть моложе нее. К этому мужу она даже испытывала какое-то подобие страстной влюбленности. И хоть они жили не особо богато, то целых пять лет были вполне счастливы. Потом Марджери узнала, что он спускает большую часть денег на кокаин и любовника. Последнее шокировало ее особенно. А так как развод ей давать муж категорически отказался, так как скрывал от многочисленных родственников свою ориентацию, через некоторое время разбился на машине. “Ах, я ему говорила, что наш “мартин” уже дышит на ладан и на нем не стоит ездить, но когда эти мужчины слушают нас, женщин!” - плакала она, сидя около мужеподобной женщины-копа, будто не обращая внимания на слишком ласковое утешающее поглаживание пониже спины. В тридцать семь лет на отдыхе в Брайтоне она познакомилась с обаятельным и весьма небедным Рупертом Гоффом. Через полгода она стала миссис Гофф. К этому времени Марджери устала от постоянных переездов, смены мужей и вообще начала опасаться, что полиция стала работать более слаженно, так что для себя она решила, что этот брак будет последним. Да и супруг ей был весьма симпатичен. Даже когда пять лет назад в финансовый кризис они потеряли все состояние из-за неудачно вложенных акций, она не стала как обычно избавляться от неугодного супруга. К тому же она ощущала и свою вину, так как именно она предложила вложить деньги именно в эти акции. Оставшейся скромной суммы им хватило на переезд и обустройство в небольшую деревню под названием Беджерс Марч. Здесь они вели тихую спокойную жизнь. Руперт ездил работать в соседний небольшой городок, Марджери писала небольшие заметки о ведении хозяйства и роли жены в женский журнал “Семейное счастье”. Так они и жили, пока два года назад им не повезло. Вместе с другими пожилыми гражданами, они организовали консорциум по покупке лотерейных билетов. Один билет на самом деле выиграл крупную сумму. По условиям соглашения все деньги надо было выделить между всеми односельчанами, которые сдавали деньги в консорциум, но шесть человек (в том числе и чета Гоффов, естественно) договорились, что никого не поставят в известность, поделят деньги между собой. Сегодня вечером у них в доме состоялся традиционный обед, один из тех, на которых собирались жители деревни в летах. На этот раз еще и пригласили новоприбывших Кэрол Грэм и Барнаби Хелд. Вроде как они приехали практически одновременно, в одном поезде. Кэрол – отдохнуть, Барнаби – купить дом. Поселились они тоже недалеко друг от друга, Хелд в коттедже “Зелёные Розы”, который снял у людей из деревни Бриджесов. Нельзя сказать, что эти гости сильно понравились Марджери. Но мистер Хелд вернул ее расположение тем, что ушел раньше всех, сославшись на недомогание. Зато старуха Грэм уходить не собиралась. Она особо налегала на бренди, отчего передвигаться, суя свой нос во все щели, стала меньше, зато говорить больше. Она развалилась на стуле, поводила мутным взглядом по собравшимся вокруг стола гостям и заплетающимся языком произнесла сказала, что приехала в деревню не просто так, она кое-что знает из их прошлого, и о нынешних грехах тоже. Когда она, шатаясь от выпитого, ушла, никто не пошёл её провожать. Все шестеро заговорщиков были настолько потрясены, что не знали, что сказать. А миссис Гофф была еще и раздосадована тем, что ее обед был испорчен присутствием такой неприятной гостьи. И обеспокоена, уж не знает ли эта она о ее прошлых браках. Ночью Марджери долго не могла заснуть, ворочаясь и опасаясь, что вот-вот придут полицейские арестовывать ее. Или односельчане, узнавшие про выигрышный билет. Она представляла как они, вооруженные лопатами и кочергами, идут с фонарями к их с мужем дому. Сталкиваются с полицейскими, делятся друг с другом всей этой ценной информацией. И решив, что все эти преступления можно искупить только если поджечь дом вместе с его преступными обитателями. Наутро после бессонной ночи, она решила обзвонить заговорщиков на кофе, чтобы обсудить вчерашний обед и поведение старой Кэрол Грэм. Все собравшиеся пребывали в подавленном настроении, и, кажется, у каждого были свои тайны помимо их общей. Во всяком случае так пыталась себя успокоить миссис Гофф, когда в гостиной внезапно появился Барнаби Хелд. Он тяжело дышал, будто от бега, и прерывающимся голос, стал что-то говорить. Но от волнения это получалось у него совсем бессвязно. Имелда налила ему чашку кофе, в который щедро плеснула коньяка. Незваный гость немного успокоился и уже вполне ясно стал рассказывать, что куда-то исчезла Кэрол Грэм. Он сказал, что в ее комнате ее нет, как и во всем коттедже, и ее вещи тоже пропали.Какая Кэрол Грэм, мистер Хелд? - вдруг удивленно спросила Имелда Хаммонд.- Да вчера же я был здесь на обеде вместе с ней, - растерянно отозвался он.- Вы вчера были один, - сказала Имелда.- Да-да, - подтвердила Марджери, - я еще подумала, что хорошо, что приготовила на одну отбивную больше - как раз хватило новому гостю, то есть вам.- Но она же снимает у вас коттедж, - обратился Барнаби Хелд к Фионе.- Право, мистер Хелд, вам стоит обратиться к доктору! Вы что-то путаете. Мы вообще никогда не сдавали коттедж. “Кто-то из моих дорогих соседей все-таки грохнул бабку, - подумала миссис Гофф, наблюдая за тем, как ее гости уверяют Барнаби, что никакой Кэрол Грэм никогда не существовало.- А ведь действительно, у каждого есть своя тайна.Вон как дружно врут этому дураку. Что ж, возможно мне не придется никуда срочно переезжать”.
Чарльз окинул спящую Имелду задумчивым взглядом. Во сне она переставала выглядеть хитрой змеей. Черты лица разглаживались, привычка лицемерить и много фальшиво улыбаться переставала влиять на нее, и она становилась почти красивой. Хотя, конечно, он вовсе не за красоту взял ее замуж спустя всего каких-то пару лет после того, как вышел из психиатрической лечебницы, куда попал за убийство семерых человек. Нет. Имелду он взял в жены потому, что почуял родственную душу. И она не подвела, не моргнув и глазом, узнав о его прошлом. И, конечно же, именно она была инициатором идеи никому в деревне про выигрышный билет не говорить, и поделить все деньги между собой. Да, именно из-за таких вот ее идей он и сделал ее своей супругой. Хотя иногда и хотелось прибить ее, как одну из той семерки…Чарльз погрузился в воспоминания. И, как неудивительно, вспоминать он начал не знакомство с Имелдой: там нечего было вспоминать, подумаешь, зареванная учительница на платформе вокзала, ищет потерянные деньги на обратный билет. Это неинтересно. Нет, его разумом завладели видения молодости. Того давнего времени, когда ему было двадцать пять, он был полон сил, и окончательно устал убивать деревенских кошек и прочих птичек, мечтая хоть раз попробовать лишить жизни человека. Его тогда останавливали убеждения, привитые деспотичной матерью. Ее религиозность и строгость. И то, что он ее, лежащую на постели, и практически с нее не поднимающуюся, побаивался.А потом совпали два события: во-первых, матушка умерла, и, к удивлению Чарли, никак его этим не огорчила. И не обрадовала. Только вызвала ощущение свалившегося с плеч камня, которого он раньше даже и не замечал, считая волю своей единственной родственницы истиной в последней инстанции. А во-вторых, он наткнулся на любопытную теорию, и полностью ею проникся. Якобы, среди нормальных, хороших людей есть лишние. Те, кого общество не принимает, и потому они должны быть уничтожены. Мол, в школах такие на положение аутсайдеров, потому что дети чувствуют чужеродность. В студенческих компашках не популярны. Пару себе найти сходу не могут. Да и вообще слишком выделяются. В книге автор выражал сожаление, что не все из них понимают, что не нужны, и накладывают на себя руки. И юный Чарли задумался о том, как бы им в этом помочь. И как их вычислить.Первым был семнадцатилетний паренек, которого били ровесники недалеко от школы, причем задолго после уроков. Чарли озадачился, глядя на это, но, подслушав, понял, что тот является педиком. За то и бьют. Прикинул, что это как раз похоже на то, описанное в книге. Он лишний и выделяется. И Чарли отбил его у избивающих, наплел с три короба, проводил к себе домой, где помог парню умыться. А потом всадил ему нож под ребра несколько раз. И Чарли так понравилось, что он начал искать еще таких же! Он помнил их. Глуповатую девушку, называвшую себя Танни. Сумасшедшую старуху-нищенку. Деревенского дурачка Освальда. Раздражающего умника Терри, который вырвался из деревни и раз в год навещал родителей. Еще более раздражающую дурочку Перис, которая всем верила, в любую чушь, и своими голубыми глазищами смотрел на мир наивно-наивно, в конечном итоге заслужив нож в оба глаза. Проповедника Вильямса, который верил в пришествие Ктулху. Чарли не знал, кто это, но понимал, что перед ним фрик, и утопил его в речке рядом с деревней. Последней была Мария. Тоже блондинка, как и Пэрис. Вся из себя утонченная, грезившая Парижем. Чарли сам себе не желал признаваться, что убил ее потому, что она его отшила. И она была единственной, кого он изнасиловал перед убийством. Собственно, благодаря этому его и нашли, заставив признаться и в остальных убийствах. А когда услышали о мотиве – определили в психушку, где он провел двадцать пять лет, прежде чем убедил своих санитаров в полной своей вменяемости. Спустя два года он и женился, да… Как давно это было, если подумать! А ныне Чарли раздражало то, что он не знает, как избавиться от чересчур болтливой Кэрол. Женщины, способной раскрыть их маленькую махинацию с билетами. Настолько раздражало, что вместо сладкого сна рядом с Имелдой он вспоминал прошлое. В конце концов, Чарльзу надоело ворочаться и он поднялся с постели, осмотрев свое голое тело в темное зеркало. Ну да. Обычный такой старик. Сморщенные чресла, пятна просматривающиеся через белые волосы, беззубая улыбка, водянисто-голубые глаза. А когда-то… Эх. Чарльз вышел за дверь, отправляясь посмотреть, что там со старушенцией Грэм. На дворе было шесть утра, и он надеялся, что ее уже кто-нибудь укокошил. И, дойдя до коттеджа Хаммондов, никого там не обнаружил. В связи с этим он отправился в местный музей. Если уж нельзя никого убить, то можно хоть порубить в хлам проклятые картины? Все-все-все раздражало Чарльза. И картины в особенности.***А около десяти утра он обнаружил в своем доме Барнаби, спорящим с его Имелдой. Приезжий допытывался у женщины насчет смерти Грэм или ее пропажи, он так и не понял. А она спокойно говорила, якобы никакой Грэм видеть не видела и знать не знает, о ком он говорит. Чарли озадачился: ИМЕЛДА МОЖЕТ УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА? Да он же… Он и не знал, насколько правильно выбрал супругу!
Лучшее украшение истинной леди - добродетель. Главное призвание истинной леди - забота о ближнем. Имелда Хаммонд, бесспорно, была истинной леди. И в юности она, первая ученица в классе, слыла образчиком чистоты и невинности, и последние двадцать лет (которые Имелда провела здесь, в Беджерс Марч) являла собой воплощенную благопристойность. Ее совесть всегда была столь же безукоризненно чиста, сколь и ее обувь; о порядке в доме она заботилась так же тщательно, как о соблюдении приличий.Уж поверьте, Имелда оставалась леди всегда. Даже танцуя стриптиз - хоть в дешевой забегаловке, хоть в пафосном клубе. К слову, тут-то и пригодились ей уроки музыки и занятия танцами в школе, над которыми зубоскалили ее эмансипированные одноклассницы. Она изящно раздевалась под музыку, изящно нюхала кокаин (зажимая ноздрю она непременно оттопыривала мизинчик), а утром изящно переступала через лежащие на полу тела утомленных вечеринкой. И разумеется, никогда, никогда, никогда не сквернословила, что бы ни случилось!Имелда не изменила этому правилу даже тогда, когда ее похитили для какого-то мафиози. Не потеряв присутствия духа (как и подобает настоящей леди), она смогла сбежать. С охранниками они расправилась при помощи вязальных спиц: Имелда всегда занималась рукоделием в перерывах между выступлениями. Правда, после того случая, она больше не вязала, предпочитая вышивание. Тогда ей пришлось исчезнуть из Лондона, наличных хватило только на билет до Беджерс Марч. Здесь она познакомилась с Чарльзом, и через некоторое время они поженились. Заботясь о его спокойствии, Имелда умолчала о некоторых деталях своей биографии. Но, разумеется, она изо всех сил старалась сделать его жизнь приятной и благопристойной.И в Беджерс Марч Имелда оставалась верна себе: неважно, сажала ли она роза, гуляла ли по улицам или здоровалась с соседями - в любой миг каждый, кто видел ее, сразу понимал, что перед ним истинная леди. И конечно, она никогда не прекращала заботиться о ближних, а больше всего - об их моральном облике: если она считала, что кто-то поступил неприлично, она сразу же делала ему замечание. Увы, прожив в деревне два десятка лет, Имелда точно понимала, насколько слабы духом и падки на соблазны ее соседи. Поэтому, когда один из лотерейных билетов из купленных в складчину всеми жителями деревни выиграл крупную сумму, она согласилась поделить выигрыш между ними с мужем, Гоффами и Кэйвами. Деньги развращают, и в молодости она не раз в этом убеждалась, а местные были и так не слишком высокоморальны. Пришлось спасать соседей, ставя под угрозу собственную добродетель, но, естественно, полученные деньги не толкнули ее ни к мотовству, ни к пьянству.К пьяным, не умеющим себя сдерживать, она вообще относилась с презрением. Поэтому когда на обеде у Гоффов Кэрол Грэм, выпив, начала говорить о том, что в курсе прошлых и нынешних грехов кого-то при присутствующих, Имелда ни на миг не изменилась в лице, со светской улыбкой нахваливая пуддинг.Такой же улыбкой она встретила Барнаби Хелда, который ворвался к Гоффам на следующее утро с криком про исчезновение Кэрол. "Какая Кэрол Грэм, мистер Хелд?", - спросила она голосом, полным беспокойства за здоровье ближнего. Пока все собравшиеся убеждали Барнаби, что никакой Кэрол не было, и вчера они собирались всемером, Имелда поднялась, взяла перчатки и попрощалась, пояснив, что хочет заглянуть к доктору. "Я попрошу его, чтобы он навестил вас, мистер Хелд, мне кажется, вы переутомились", заботливо добавила она.Дальше все было просто. Забрать из дома собранный накануне саквояж, вывернуть ящики комода, оставить открытым окно в гостиной, а в землю под ним слегла втоптать портсигар Хелда, забытый им вчера на столике в прихожей Гоффов. Ричард, приятель из старых времен, которому она позвонила из местной гостиницы еще вчера, ждал Имелду около коттеджа Зелёные Розы, но, по ее просьбе, сначала заехал в гостиницу, представился другом Барнаби и спросил, где его найти. Имелда, с помощью приятеля, испачкала кровью крыльцо коттеджа Хелда, затем они протащили тяжеленный мешок с яблоками от крыльца к машине и только потом уехали. Ричард радостно участвовал в этой авантюре, напомнившей ему старые времена, а Имелда, как истинная леди, думала о ближних: она надеялась, что так поможет Чарльзу, Кэйвам и Гоффам.Покинув наконец Беджерс Марч, они направились в Лондон. Акции какой-то фруктовой компании, которые Имелда, по совету Ричарда, купила два года на свою долю выигрыша, внезапно очень выросли в цене, так что теперь она была не просто леди, а очень обеспеченной леди. В Лондоне ее ждали магазины (увы, нынешний ее гардероб подходил только для такого захолустья, как Беджерс Марч), а затем самолет на Кубу. Она слышала, что креолы так же любвеобильны, как хороши собой. Изящно нюхать кокаин с юного, мускулистого торса, между вышиванием и вечерним чаем, - чем не занятие для дамы, скучавшей в деревне двадцать лет? Тем более, они живут довольно бедно, и деньги Имелды, несомненно, им помогут. А истинная леди ведь всегда заботится о ближних.
- Дэвид, а ведь за вами должок!- Неужели, моя дорогая Марджери?- Разумеется, ведь в прошлый раз вы покинули нашу компанию чуть ли не в самом разгаре ужина и лишили радости от очередной истории.Я чуть наклонил голову:- Виноват, но иногда бывают неотложные дела.- Знаем-знаем, - хохотнул Руперт. - Констебль неделю не мог прийти в себя после того, как вы в течение двух часов уговаривали его приобрести валиум в шоколадной глазури, надеть старый противогаз и отправиться вместе с вами ловить пришельцев, похищающих по ночам одуванчики.- Руперт, Руперт... Вот скажите, а что бы вы стали делать, если бы вас застал констебль в двенадцатом часу ночи поливающим газон мэра посредством своих анатомических подробностей? "О, констебль, какое счастье, что вы зашли! Кто-то снес все стены в этом туалете и утащил последний писсуар минуту назад!"- Боюсь, в моем исполнении такой номер бы не имел успеха, Дэвид. Не все обладают вашими талантами.- Дэвид, не увиливайте! - Имельда решила поддержать Марджери. - Кроме того, Кэрол, похоже, начинает скучать.- Ничуть, - отозвалась Кэрол.- Ладно-ладно, - я почесал переносицу. - Итак, настало время историй Дэвида Кейва. Вы наверняка все слышали о некоем Френеси Tеодоре?- Э-э-э, Френсисе? - Чарльз приложился к бокалу.- Нет, именно Френеси. Кто-то слегка ошибся при записи имени новорожденного. Сегодняшнюю историю можно назвать "Последний ужин Френеси". Много лет назад, когда трава была зеленее и забористее, лондонское общество страдало от пресыщения. Это тяжкое бремя законодателя мировой моды во всем, от одежды и до музыки. Не было такого развлечения, которое нельзя было бы отыскать в Лондоне. И вот однажды наступил тот самый момент, когда многие стали задумываться - а что же делать дальше? Перерпробованы все таблетки, все спиртное, все возможные их комбинации, под музыку и без нее, под странные фильмы и под классику экрана, словом - пресыщение по всем направлениям. Но вот появляется Френеси Теодор, хозяин небольшой забегаловки где-то в пригороде. Дела у него идут так себе, но кто-то обращает внимание на то, что по пятничным и субботним вечерам возле заведения Теодора останавливаются машины, владельцам которых никогда не было необходимости забираться в эти края. Художники, музыканты, кто-то из общественных деятелей. А потом выясняется, что попасть за столик у Френеси в эти дни не так уж и просто. Запись едва ли не за месяц. Ну и какой же журналист не захочет узнать в чем там дело и порадовать читателей, заодно пополнив свой карман?- А что мешало журналистам писать полнейшую отсебятину? Бульварному чтиву все равно о чем писать. - Фиона затянулась и выпустила дым в сторону Кэрол.- Все равно, все равно, - согласился я с женой. - Но это сейчас за клевету подают в суд и устраивают громкую шумиху. А тогда бумагомаратель мог очень сильно пострадать. Помнится, одного такого рьяного фантазера старательно оприходовали клюшкой для гольфа. И полиция посоветовала пострадавшему ходить аккуратнее и смотреть под ноги, так как одного такого неудачного падения с уймой синяков и ссадин должно хватить, чтобы начать развивать в себе осторожность. Ведь на старых мостовых так легко споткнуться на ровном месте. Слухи, тем не менее, стали появляться, один нелепее другого. Например, о сатанинских ритуалах, жертвоприношениях, безумных оргиях и прочей дребедени. В действительности же за закрытыми дверями и окнами посетители делали то, для чего люди и приходят в забегаловки - ели. Но было кое-что еще, что отличало от обычных обедов-ужинов. Все участники застолья были обнаженными. Никакой одежды, абсолютно никакой.- Неужели кто-то соглашался на это?- Вы не поверите. Даже появились подражатели. Но их подвела собственная жадность в сочетании с глупостью. Все чаще и чаще посетители других заведений стали получать конверты с фотографиями и письмами в духе "вот сумма, которую надо заплатить, иначе снимки пойдут в газеты". Любители обнаженных трапез быстро стали осторожными, что и вернуло их в заведение Френеси. Репутация и безопасность - вот что было его главным отличием.- Дэвид, а вы сами... - Кэрол ехидно улыбнулась.- Конечно же да, - засмеялся я. - И не один раз. Молодость, молодость... Вы не представляете, каково это играть в покер нагишом. Невероятно тяжело блефовать, испытывая эрекцию от хороших карт в руках. А уж приподняться со стула и сделать ставку... И, заметьте, все это без оргий, группового секса и прочих сальных подробностей, которые так любит пресса. К несчастью, даже у Френеси случился прокол. Один из его подручных решил подзаработать, сделав тайком пару-тройку десятков снимков с очередного ужина. Это и поставило жирную точку в истории. Френеси Теодор не мог рисковать своими клиентами и не мог допустить того, чтобы снимки попали не в те руки. Он согласился выкупить все у шантажиста. Не самое лучшее решение, но никто не совершенен. Шантажист решил не ограничиваться единоразовой прибылью и стал требовать ежемесячной выплаты нескромной суммы. Это было большой ошибкой, стоившей шантажисту жизни. Да, Френеси убил его. C'est la vie. И эта самая жизнь подкинула следующую проблему - что делать с трупом? Как потом признался сам Френеси, тяжелее всего была мысль о том, что придется распрощаться с заведением и милыми посетителями Голых трапез и исчезнуть навсегда. И тогда он решил устроить прощальную вечеринку для самых лучших завсегдатаев. А главным блюдом вечера стал убитый шантажист, поданый с бобовым соусом и вином. Сразу отвечу на вопрос - да, я был на этой вечеринке. И да, ужин был прекрасным. Во всяком случае, пока не появилась полиция и не поведала всем о мясном компоненте этого ужина.- Какой ужас, ты никогда об этом не рассказывал мне, дорогой, - моя жена смотрела на меня немигающим взглядом.- Прости, но как-то не выпадал подходящий момент.- Его посадили? Этого Теодора?- Увы, он исчез. И никто точно по сей день не знает, где он и что с ним. Надо отдать должное его клиентам - никто из них не изъявил желания сотрудничать с полицией. Несмотря на весьма экстравагантный финал, все оценили тот момент, что Френеси заботился о своей репутации и пытался сохранить их секреты. А дальше начинаются лишь слухи и догадки. Мне доводилось слышать, что Френеси сменил имя, женился и перебрался то ли на север, то ли на юг. А еще доходили слухи о том, что он сменил пол и вышел замуж. Или просто бежал куда-то в Азию или Америку. Кто-то утверждал, что видел его несколько раз в Лондоне, неподалеку от той самой забегаловки. Но никто ничего не может сказать наверняка о Френеси. Кроме того, что он жив и здоров.Все притихли. Что ж, не самая лучшая история, но не всегда же веселить слушателей.- Пожалуй, мне пора, - сказал Барнаби. - Завтра предстоит тяжелый день. Да и чувствую я себя не очень хорошо.Не успели двери за ним закрыться, как подала голос Кэрол:- А вы все... вы все... знаю я про вас всех...Ее бокал был пуст, как и пара бутылок вина, стоявших рядом с ней. Она основательно приложилась к ним, пока я рассказывал историю. Только пьяных сегодня и не хватало.- Что, удивлены? - продолжала Кэрол. - А вот как будут удивлены ваши односельчане, когда узнают кое-что о каждом из вас и о том, что вы сделали.После этого она шатающейся походкой подошла к дверям.- До завтра. Какая приятная компания. Даже смотреть на вас противно.Сказать, что все сидели в удивлении - не сказать вообще ничего. Кто знает, что на уме у этой Кэрол. И что она имела ввиду, говоря о том, что мы сделали. На ум сразу же пришла история двухлетней давности. Я, Фиона, Гоффы и Хаммонды затеяли авантюру с лотерейными билетами. Ну как авантюру - купили вскладчину со остальными билеты, сразу договорившись, что выигрыш поделим на всех. Только не уточнили, что "на всех" - это на нас шестерых, основателей лотерейного фонда. Один из билетов принес удачу. Вроде никто не знал об этом, кроме нас. Неужели Кэрол каким-то образом пронюхала об этой истории? Нет, это вряд ли. Но кто знает, кто знает. К тому же, Кэрол сказала, что знает обо всех и о каждом. А вот это уже может стать проблемой. Поразмышлять над глубиной проблемы стоит на свежем воздухе.- Дэвид, ты куда?- Прошу прощения, но мне нужно малость развеяться. Может быть, спасти мир от нашествия горностаев-оборотней, коих полны улицы этой ночью.- Чертов псих, - пробормотал мне в спину Чарльз.Ночь была на удивление спокойной и мне даже не пришлось бормотать странное заклинание от крокодилов-невидимок, которые обычно жужжат вдоль дороги под фонарями. Где-то далеко бродил тот констебль, которому я предлагал поохотиться на пришельцев. Не самое лучшее время для повторного предложения, так что лучше свернуть куда-нибудь. Кстати, а кто это сидит на застекленной терассе коттеджа Хаммондов? Уж не Кэрол ли? И почему в ее руках ружье, направленное на дверь? В нашем городе появился новый игрок, о котором никто еще не знает?- Привет, Дэвид.Я обернулся. На старом пне сидел Эдди, столетний бобр с сигарой в зубах.- Ну, чего уставился, не признал старого друга?- Здоров, зубастый.Бобра Эдди я встретил очень давно, когда мне было лет пять или шесть. И даже рассказал о нем родителям. Но они не оценили моего друга и быстро потащили меня к врачу, подозревая веселую шизофрению. Но бобр был умен и подсказал мне как лучше обмануть врача. Таблетки, правда, пришлось попить. Но чего только ни сделаешь ради друга.- Ну как, понравилась всем твоя история? - Эдди затянулся, потом выпустил дым пятью олимпийскими кольцами.- Разве что финал не очень.- Было бы куда эффектнее, если бы ты сказал, что Френеси Теодор - это твое прежнее имя.- Эдди, ты бы еще предложил снова устроить Голые трапезы.- А почему бы и нет? Идея хорошая.- Только не в пенсионном возрасте. Нет, ну если конечно заменить старушек на девушек помоложе, то стоило бы попробовать.- И приготовить фирменный ужин из Кэрол? Она же о чем-то знает, так?- Эдди, я больше не занимаюсь гастрономическими изысканиями. Никто не ценит мастерство шеф-повара, придираются к ингридиентам.- Тяжела жизнь шизофреника, Френеси. Радуйся, что хоть жена у тебя не плод воображения.- Я. Не. Шизофреник. Эдди.- Да брось, Френеси. По-твоему, я - настоящий курящий бобр? И куда, по-твоему, в этом случе смотрит Гринпис?Есть у Эдди талант доводить меня до белого каления. Иногда возникает желание схватить его за хвост, раскрутить как следует и приложить головой о дерево. Глядишь, у самого появятся воображаемые друзья. А почему бы и нет? Ну хотя бы не припугнуть этого старого хвостатого зануду? Я схватил Эдди и закричал:- Карусель! Карусель!- Давай лучше построим новую плотину, а, Френеси? Будем вместе грызть деревья, как в старые добрые времена?- Карусель! Карусель!- НЕЕЕЕЕЕТ!!!Карусель с бобром действует успокаивающе. Могу это подтвердить под любой присягой. И даже Эдди подтвердит мои слова. Так, судя по всему, уже светает. Неужели я провел с Эдди почти всю ночь перед коттеджем Хаммондов? Ничего страшного в этом нет, все знают о моей эксцентричности. Репутация имеет свои плюсы. А что же Кэрол? Так, это уже интересно. Ее нет. Похоже, дом пуст и в нем вообще никого не было в последнее время. Что-то мне подсказывает, что Кэрол уже мертва.- Мертва-мертва, - поддакнул Эдди. - Послушай старого бобра. Пока ты тут вертел меня, воображая себя вертолетом, я кое-что увидел.- Эдди, а можно без утомительных прелюдий?- Думаю, тебе будет интересно кому предназначалось угощение из ружья Кэрол?- Хватит тянуть резину, говори уже.- Так вот, дверь открылась и...- Мистер Кейв? - знакомый голос, полный удивления, раздался почти что возле моего уха.Я обернулся с самой искренней улыбкой, на которую был способен.- Да, констебль? Какое дивное утро, не находите?- Э-э-э, а с какой целью в столь ранний утренний час вы размахиваете над головой чучелом енота, пропавшим неделю назад из магазинчика миссис Хэджкоу?- Констебль, вы хотя бы раз в жизни видели енота? Настоящего живого енота? Нет? А бобра? Тоже нет? Тогда все мне понятно. Кстати, бобр очень обидчив. Особенно, если его спутать с енотом.- Мистер Кейв? Вы в порядке?- Конечно же нет! Как можно быть в порядке, когда в этом мире еще есть люди, неспособные отличить бобра от енота?
Вы знаете, я всегда любила цветы. Бархатистые герани, кожистые цикламены, нежные фиалки, шаловливые хризантемы, игольчатые астры.И цветы отвечали мне взаимностью. Когда я ворковала над новыми бутонами и едва наметившимися листочками, они ласкали мои пальцы и словно бы пытались прижаться, мои прекрасные зеленые дети.Но больше всего я любила пионы. Даже свой дом я назвала Пола Фэй, в честь любимого сорта.Какое-то время я и сама носила эта имя. Питаю, понимаете, слабость к перемене имени. Иной раз просыпаешься утром, и понимаешь, что вот эти артритные руки ну никак не могут принадлежать Маргарите Саммерс, и ррраз, к обеду ты уже Виктория Бонд. Имя Виктория было со мной дольше, чем Дженнет, Карла, Вирджиния и даже Флоренс: я родилась Викторией, да и замуж в последний - крайний! - раз я выходила Викторией. Имя для безумных поступков.Сейчас, если вам интересно, меня зовут Фионой. Фиона Кэйв, супруга Дэвида Кэйва. Успешный цветовод и просто тихая богатая старушка. Порой на различных тематических ярмарках мне говорят, что я побила результат миссис Л. или миссис Д., и я усмехаюсь под своей вычурной шляпкой: зачастую соревнуюсь с собственными рекордами.Пользуясь случаем отмечу, что шляпки я тоже очень люблю.В эту спокойную, затерянную среди ясеней и вязов деревеньку ("глушь", как говорит мой племянник Гэри) многие приезжают, чтоб тихо-мирно провести старость. Например, Гоффы, очень приятные люди, хоть и приехали всего пять лет назад. У Марджери - одна из лучших земляничных грядок, что я когда-либо видела, а ее муж Руперт увлекается скачками и своим биглем Гудзоном. А вот Хаммонды прожили здесь и юность, и молодость - Чарльз местный проповедник, а Имелда приехала полвека назад, и с тех пор, как неудачно упала в молодости с лошади, заполняла жизнь фарфоровыми слониками и кружевными салфетками. И так мы сдружились, что пару лет назад вшестером организовали консорциум, скупали лотерейные билеты - "авось повезет". И одним воскресным утром нам повезло, да так повезло, что у Чарльза чуть не случился инфаркт, уж думали, не откачаем: упал, за грудь хватается, пальцами скребет. Мы вокруг как наседки бегаем, головами качаем, руками всплескиваем. А потом как прохрипит: "Выиграли... Вы даже не представляете, сколько мы выиграли!". Имелда и говорит: "Тьфу, болван старый, чуть вместо праздника похороны не устроил".Посовещались мы между собой тогда и решили единогласно, что делить сумму между селянами, как уговаривались, - дело неблагодарное, лучше самим воспользоваться да пожить в радость. Марджери как раз себе саженец какой-то присмотрела редкий, Имелда на пряжу овечью глаз положила, мужчины тоже - кому ружье, кому шахматы резные, я очень хотела на Королевскую выставку цветов в Челси податься. В общем, всем нужны были деньги, и вот они лежали перед нами. Сомнения были недолгими - Имелда первая пересчитала свою долю и, напевая, прохромала на веранду. За ней схватил свои деньги Руперт. "Не просади в первый же забег, а то еще ко мне занимать придешь", - и Марджери торопливо рассовала купюры по карманам передника. Мой Дэвид пожал плечами: "Мне бы не помешали новые клюшки для гольфа. дорогая" - и, не глядя в глаза, забрал свою часть. Мы с преподобным остались вдвоем, растерянно поглядывая на оставшиеся пачки. "Моей церкви нужно новое алтарное одеяло, - сказал Чарльз. - Прихожане у нас небогатые, а Бог может потерять популярность, не имея предметов роскоши. Поэтому, Фиона, я возьму эти деньги и грех на душу". (забегая вперед, скажу, что алтарное одеяло полугодом позже соткала миссис Кингсли, а вот библиотека Чарльза изрядно пообновила переплеты)И мне ничего не осталось, кроме как забрать оставшиеся деньги и забыть о происшедшем.Мы бы и не вспомнили про этот случай, если бы не позавчерашний ужин.Не так давно в деревню прибыли двое новеньких, Кэрол Грэм и Барнаби Хелд, и даже поселились рядом. Кэрол немного шальная, с ветром в голове: развевающиеся по ведру лилово-седые кудри, цветастые сарафаны, россыпи поделочных камней на пальцах и груди, да язык без костей. Приехала, как говорит, босиком по полям походить да песни птиц послушать. А Барнаби - человек серьезный, решил купить дом, но пока что снял коттедж Зеленые Розы.Гоффы, решив проявить гостеприимство, позвали приезжих на обед, да и нас всех пригласили. Было очень уютно и мило, словно бы и не знакомство состоялось, а встреча старых друзей: Руперт показывал фокусы (на что Чарльз морщился и говорил "это же от дьявола") и заставлял Гудзона приносить брошенные предметы, Имелда сыграла на фортепиано, а Марджери угостила своей хваленой земляникой. Барнаби Хелд, склонившись к Кэрол, что-то шептал ей на ухо, от чего она заливалась не совсем приличным смехом, а потом подливал ей еще и еще крепкого сливового вина.Спустя пару часов, сославшись то ли на головную боль, то ли на давление, Барнаби откланялся. Оставшись без спутника, Кэрол сначала отмалчивалась, а потом возьми да и скажи: "А я не просто так приехала сюда, между прочим"."Да-да, мы помним, босые ноги, трели малиновки, белый кролик", - перебил ее Руперт.Она пьяно замотала головой: "Я кое-что знаю о вас всех. Вы дружно сделали ик! большую гадость этому городу. И более того - я знаю грехи каждого из вас!"."Милочка, - добродушно протянул Чарльз. - Я священник в этом городе, и я точно знаю: Господь все грехи им отпустил".Но Кэрол, пошатываясь и водя пальцем перед носом Чарльза Хаммонда, повторила: "Вы все здесь таите грех на сердце. Каждый. И твой каменюка на сердце - вооооооот такой огромный".Когда она в полнейшей тишине зашаркала в сторону двери, никто не сказал ни слова, никто не поднялся проводить, никто не подал расшитую голубым бисером сумку. Натыкаясь на стены, Кэрол нащупала пальто и, тихо хихикая, вышла, не закрыв за собой.- Hey, Juuuude, - услышали мы ее неуверенный голос из-за окна.- Хоть кому-то сейчас весело, - мрачно заметила Имелда, скрещивая хрупкие кисти.- Не, не самая веселая песня же, - отозвался Руперт. - Ей тоже неловко.Через полчаса тишины я решила пойти домой. Разбудила заснувшего Дэвида, пожелала доброй ночи хозяевам и Хаммондам.А на развилке около Пола Фэй мы с Дэвидом привычно разошлись: он пошел в дом, а я отправилась в ореховую рощу неподалеку. Я прихожу сюда каждый день, зажигаю синие огни, и через какое-то время, звеня монетами и распространяя запах малины и вишни, появляется он, хмельной и что-то тихо мурлычащий.Он -фавн, которому я обязана всеми своими цветоводческими успехами.Куда бы я не переезжала, как бы я не называла себя, этот дух леса всегда следовал за мной. Он приносил мне самые стойкие семена, исцелял истощенную землю, защищал от мороза осенью и посылал дожди весной, а перед самыми важными мероприятиями он требовал жертву, на теле которой вырастали потом призовые пионы.Сегодня фавн урчал особенно довольно, его глаза сверкали, а волосатые руки поглаживали длинную заплетенную бороду. Он сделал движение пальцами, и в моей голове зазвучал его глубокий, с итальянским выговором голос:- Я очень доволен тем, что произошло, Виктория. ("Фиона", - мысленно поправляю я стареющего монстра) В благодарность за все я подарю тебе такой урожай, какого ты еще никогда не получала. И уничтожу посевы Марджери навсегда.Когда фавн пресыщается ритуалом, я прогуливаюсь по спящей деревне и возвращаюсь только часам к пяти. Если кто-то захочет увидеть меня утром, Дэвид скажет, что у меня мигрень или что я дурно себя чувствую. Сам он не имеет ни малейшего представления о том, где я провожу ночи, но никогда не задавал прямого вопроса. "Если это для тебя важно, дорогая, то делай, я доверяю тебе", - сказал он мне в самом начале наших отношений.Вчера мне захотелось дойти до дома мисс Грэм - внутри шевелилось какое-то неприятное чувство из-за того, что мы так некрасиво с ней поступили. Шторы на ее окнах не были задернуты, и силуэт сидящей в кресле-качалке Кэрол, направившей ружье на дверь, был так четок, словно бы его нарисовали пером."Совсем бедолага упилась", - подумала я. Но чувство вины медленно покинуло меня: дошла ведь все-таки, не заблудилась и не упала где-нибудь....Утром по всему дому прокатился телефонный звонок. Словно отражаясь от стен, он кружил вокруг кровати и кричал "Вставай, вставай!". Я даже не нашла в себе сил крикнуть проклятие в сторону Дэвида, где бы он ни был, нащупала очки, потом телефонную трубку, "Алло?".Марджери, срываясь на слезы по погибшей землянике, сказала, что ждет нас у себя."Не так-то просто собираться быстро, дорогая, когда тебе 73, - проворчала я. - Ты-то еще вон молодуха, сколько тебе там? 68? Поживешь с мое, узнаешь".Дэвид, который, как оказалось, ковырялся в гараже, тоже был неприятно удивлен приглашением: "Если я каждый день буду принимать приглащения в гости, когда же я буду грозить кулаком газетным фотографиям и соседским мальчишкам?".Судя по выражениям лиц Чарльза и Имелды, они тоже не были в восторге от встречи. "Я только начала протирать своих слоников" - "А я как раз начал писать воскресную проповедь!".Бледная заплаканная Марджери, поддерживаемая под руку Рупертом, рассадила нас и разлила по чашкам чай, но сказать так ничего и не успела: в гостиную ворвался Барнаби Хелд. Вслед ему вяло пару раз гавкнул Гудзон и на третьем "гавке" блаженно заснул - видимо, посчитав, что на этом его функция выполнена.- Миссис Грэм пропала! - кричал Хелд. - Я зашел утром навестить ее, хотел узнать, как вчера прошел вечер, а ее нет! И все ее вещи исчезли! Вы что-нибудь знаете?Пока мы все собирались с мыслми, выпрямившаяся статная Имелда сложила изящные тонкие руки и спросила:- Простите, какую миссис Грэм вы имеете в виду, мистер Хелд? Никогда не слышала этого имени.Хелд несколько раз открыл рот, намереваясь что-то сказать, но просто переводил взгляд с одного из нас на другого.- Да, о ком вы? - подхватил Руперт. - Мы собирались всемером, не помните?- Но... Но я же говорил с ней! Я сидел вот здесь, - жест на обитый бархатом диван, - а она вот здесь, - два шага вправо. - Ей понравилось ваше вино, а еще, помните, миссис Гофф, она сказала про вашу землянику, что она сладка, как закат на Гоа.Марджери расплакалась, прижимая к глазам краешек кашемировой шали, и я сердито шикнула:- Вы поосторожнее со своими выдумками, мистер. Земляника, между прочим, погибла ночью вся.- Да Кэрол тоже, быть может, погибла!! Ночью! Вся! - пронзительно завопил Хелд.- Не было никакой Кэрол! - жестко прервал его Чарльз. - Ни здесь, ни среди прихожан. Вы еще не протрезвели, мистер Хелд. Попрошу вас покинуть этот дом.Какое-то еще время Барнаби Хелд пытается доказать свою правоту, но потом уходит, проклиная нас на чем свет стоит.А я вспоминаю слова фавна и лихорадочно тереблю край кардигана.Неужели кто-то убил Кэрол, и это воспринялось как жертва во славу будущих ярмарок?Неужели кто-то из сидящих рядом - настоящий преступник?Кому я должна буду быть благодарна за новые победившие пионы?
Когда ты много лет снимаешь низкобюджетное порно, неудивительно, что к сорока у тебя не встает хер даже на самые молоденькие и сочные сиськи. Когда ты много лет снимаешь дешевые триллеры, пишешь сценарии, гримируешь актеров, дергаешь за веревочки привидение из старой простыни, чтобы оно летало в кадре, и скребешь вилкой по стеклу, чтобы имитировать скрежет когтей очередного монстра, неудивительно, что все события в твоей жизни становятся сценарием фильма ужасов."Последний маршрут": режиссер-неудачник окончательно вышел в тираж; приходится продать домик в Ливерпуле и переехать в деревушку Беджерс Марч; остатки денег - на депозит, на проценты снимать коттедж, дышать свежим воздухом и постараться умирать как можно медленнее; по прибытию выясняется, что в деревушке что-то неладно...Моей попутчицей оказалась милейшая пожилая дама. Было бы мне лет восемьдесят (рассеянный склероз, подагра, болезнь Паркинсона или Альцгеймера как бесплатное приложение), непременно поухаживал бы за ней - нам нашлось бы о чем поговорить."Смертоносный бестселлер": очаровательная пожилая леди рассказывает случайному попутчику о своем романе; роман стал бестселлером, но теперь ей грозит гибель; главный герой должен выяснить, действительно ли писательнице угрожает опасность, или это просто ее старческие фантазии, приумноженные деменцией.С Альцгеймером я, похоже, не ошибся. Бабка явно не в себе. Даже названия книги я так и не смог от нее добиться - перескакивает с пятого на десятое и делает вид, что не понимает меня, только твердит, как заведенная: "Столько людей теперь мечтают меня убить, дорогой мой, столько людей!".Оказывается, что миссис Грэм арендует коттедж неподалеку от моего. Появление сразу двух пар новых ушей - огромное событие для небольшой деревни, поэтому нас сразу же приглашают на светский раут в дом к Гоффам. Там собирается и остальной местный бомонд - супружеские пары Хаммонд и Кэйв."У моего чая странный вкус": в тихой деревушке Беджерс Марч нашла пристанище секта; фанатики заманивают в свои сети стариков, у которых нет близких родственников и которых не скоро начнут искать, угощают их отравленной едой, а затем устраивают кровавые жертвоприношения своему богу (прим.: обязательно включить сцены оргии: кровь, внутренности и обнаженные морщинистые тела, сплетающиеся в пароксизме страсти).И хозяева, и гости так приторно и ненатурально милы, что это настораживает. До того, как сесть за стол, Кэрол тихонько шепчет мне на ухо: "Будьте осторожны, мой милый, она отравительница".- Кто ОНА?! - в отчаянии вскрикиваю я, уже изрядно утомленный чудачествами своей новой знакомой. Но Кэрол, как обычно, не может сказать ничего вразумительного, и начинает болтать про ирисы и фиалочки в палисаднике. А после ужина мне действительно становится плохо. Меня отравили? Сумасшедшая Кэрол была права? Я, пожираемый паранойей, неловко прощаюсь с присутствующими и бегу в свой коттедж, чтобы проблеваться. Мне становится гораздо лучше, и мое желание позвонить в полицию пропадает - наверное, стоит быть менее мнительным и поменьше слушать старух со съехавшей кукушкой. Впрочем, вот этим последним намерением я решаю пренебречь и отправляюсь побеседовать с Кэрол. К счастью, перед тем, как постучаться в ее дверь, я заглядываю в окно и чуть не обсираюсь от ужаса: психопатка Кэрол сидит напротив входа с ружьем! Нет, нет, нет, не надо мне от нее ничего, не желаю никаких разговоров с чокнутой. Завтра надо обязательно предупредить остальных."Леди исчезает в полночь": главный герой просыпается глубокой ночью от ужасного шума, будто бы что-то взорвалось; источник звука явно находился в коттедже его пожилой странноватой соседки; он наспех одевается и торопится на выручку, опасаясь, что вместо дома увидит воронку от взрыва (прим.: добавить кадры с фантазиями главгера - взрыв, кровь, кишки, мертвая старушка, висящая на дереве и т.п.); дом все еще стоит на месте, двери распахнуты, а внутри пусто; главный герой решает провести собственное расследование и выяснить, кому могла помешать безобидная чудаковатая писательница.Понятия не имею, что могло так шандарахнуть, но дом и внутри, и снаружи кажется неповрежденным. Вот только в нем нет и следа миссис Грэм: ни одежды, ни туалетных принадлежностей, ни даже проклятого ружья, из-за которого я накануне побоялся к ней зайти. Дом выглядит так, как будто его подготовили для аренды: идеальная чистота и ничего лишнего. "А была ли старушка?": деревушка Беджерс Марч оказывается очень странным местом; главный герой, приехавший из Ливерпуля, заводит новые знакомства, но они его не слишком радуют; одна из его новых знакомых, пожилая писательница, внезапно пропадает, а все остальные отрицают ее существование; герою предстоит найти этому объяснение; все произошедшее - преступление, совершенное деревенскими жителями, и тщательно ими скрываемое, или безумие, внезапно поразившее его психику? Последние кадры - главный герой, одетый в смирительную рубашку, неразборчиво бормочет что-то, в исступлении колотясь головой о мягкие стены палаты; к нему заходит санитар с садистской ухмылочкой, вооруженный огромным шприцом (прим.: игла вонзается в беззащитную плоть, слышен душераздирающий вопль, экран темнеет, титры). Когда Марджери и Имелда начали убеждать меня, что никакой Кэрол Грэм тут не было и в помине, я готов был признать себя сумасшедшим. Передается ли безумие воздушно-капельным путем? Быть может, я заразился от Кэрол? Но если никакой Кэрол не было, то... А, черт меня дери, я же видел ее собственными глазами, она была вполне реальной! И она говорила, что ее хотят убить! В полиции надо мной только смеются: раз их уважаемые Хаммонды, Кэйвы и Гоффы говорят, что никакой старушки не было, значит, ее и не было, все просто. Я звоню в Британскую библиотеку, чтобы справиться о писательнице Кэрол Грэм, но мне отвечают, что эта фамилия слишком распространенная, и ее носители являются авторами нескольких сотен книг. Я выхожу проветриться и наматываю круги вокруг коттеджа, напряженно думая и пытаясь выстроить хоть сколько-нибудь логичную версию событий, но подлый мозг подкидывает варианты один бредовее другого. Внезапно мои глаза фиксируют какую-то странность в окружающем ландшафте. Я подхожу поближе к почтовому ящику, он сломан, и вижу, что в луже рядом валяется какой-то увесистый том. Это книга Кэрол! На обложке ее имя, фамилию размыло водой, но я уверен, что там должно быть написано "Грэм". Из названия можно разобрать лишь два слова: "Как раз", а внутренности книги совершенно испорчены ливнем. Кажется, версию о моем сумасшествии можно временно откинуть. Легче ли мне от этого? О нет! Полиция наверняка заодно с этими старыми развалинами. Чертовы восьмидесятилетние Бонни и Клайды! Джеки Потрошители с лысиной и ревматизмом! Проклятые обезумевшие ублюдки, что вы сделали с Кэрол, чем она вам помешала?Остаток дня я провожу в коттедже, строю планы мести и вырезаю буковки из газетных заголовков. Сегодня ночью в почтовые ящики Гоффов, Хаммондов и Кэйвов опустятся анонимки с одной единственной фразой: "Я знаю, что вы сделали с Кэрол Грэм". Моя фантазия подсказывает еще несколько способов напугать этих мерзавцев до полусмерти: записать на пленку ужасающие стоны и хрипы, а потом спрятать проигрыватель под окнами у Гоффов; загримировать актрису, заставить ее исполнять роль Кэрол и сделать так, чтобы она невзначай попалась на глаза кому-нибудь из местного высшего общества... Но это все завтра, а пока я ложусь спать, и мне снится мой самый последний фильм."Я знаю, что вы сделали с Кэрол Грэм": пожилой мужчина приезжает в странную деревушку и знакомится с ее обитателями; среди прочих - Кэрол Грэм; Кэрол написала какую-то таинственную книгу и утверждает, что ее хотят убить; соседи пытаются отравить мужчину, а Кэрол исчезает; соседи говорят, что никакой Кэрол знать не знают; пожилой господин использует всю свою фантазию, чтобы запугать соседей и заставить их признаться, что они сделали с Кэрол; последние кадры - главный герой в палате интенсивной терапии, он обвешан трубочками и прочей медицинской ерундой; врачи говорят, что некоторые участки его мозга до сих пор активны, но шансов на выход из комы мало; в шестичасовых новостях диктор сокрушенно сообщает о трагичном инциденте и напоминает о необходимости соблюдать правила дорожного движения, ведь в Ливерпуле такой плотный трафик.
Поезд, за окнами плывут зеленые холмы и луга. У окна сидит миловидная пожилая леди Кэрол Грэм, и в данный момент она увлечена любимым занятием – монологом о себе самой. Кэрол обожает думать о себе в третьем лице, как если бы читала книгу, где бы она была главной героиней. Порой она обращается к самой себе и тогда называет себя старушкой. Что уж там скрывать, Кэрол действительно старушка с личиком сморщенным, как печеное яблоко, и с выцветшими глазами. Но несмотря на все минусы, этот возраст нравится Кэрол больше прочих, в которых она уже побывала. Благодаря тому что она старушка, Кэрол при случае может притвориться и подслеповатой, и глуховатой, и порой туповатой. Зачем все это надо? О, всему свое время. Но если вы настаиваете... Кэрол улыбается воображаемому собеседнику и кивает головой, не замечая, что случайно остановила взгляд на соседе по купе, пожилом джентльмене, и он уверен, что она кивает и улыбается именно ему. Так и завязывается знакомство Кэрол Грэм с мистером Барнаби Хелдом.Кэрол приходится говорить с этим милым джентльменом, скучающим в дороге, но это не отрывает ее от мысленного монолога. Вечный ее внутренний собеседник незримо стоит рядом и заносит в записную книжку и то, как мистер Хелд вытирает лоб платком в клетку, и то, какого цвета у него галстук, и то, как забавно он выговаривает звук «р» – все это может пригодиться потом. Наша старушка Кэрол писательница, и эти маленькие наблюдения помогут ей в большом деле.«Настоящая писательница?» – любопытствует мистер Хелд. Кэрол розовеет от удовольствия и смеется смехом надтреснутого колокольчика. Самая настоящая. Ах, современные нравы таковы, что и это, казалось бы, мирное занятие опасно. Помните прошлогоднюю историю, об этом писали в газетах? Некая писательница провела лето в деревне и написала книгу о местных жителях, которых изобразила в довольно неприглядном виде. Что вы, что вы, это было всего лишь художественное преувеличение. В наши дни не все понимают настоящую литературу. Кэрол скорбно кивает и опускает глазки. Эта история могла окончиться очень плохо, мистер Хелд, да-да, именно настолько плохо, как вы сейчас думаете. Ее и в самом деле пытались убить!«Кого?» – спрашивает запутавшийся мистер Хелд. Старушка Кэрол соображает, что сболтнула лишнего, и притворяется туповатой. Убить ту писательницу из газетной истории, мистер Хелд, я же вам рассказываю! Куда вы направляетесь? В деревню Беджерс Марч? Какое совпадение, и я тоже. Так выясняется, что Кэрол Грэм и обаятельный мистер Хелд будут не только соседями по купе в поезде, но и соседями в деревне. Итак, деревня. Костюмы из твида, ботинки на толстой подошве, клумбы с крокусами и георгинами около коттеджей, вечерняя влажная прохлада. Все друг друга знают и все одинаково умирают со скуки. Как тут не умереть, если из развлечений только шоу по телевизору и традиционный унылый конкурс вроде «Испеки лучший пастуший пирог». * Заметка на полях. Рецепт пастушьего пирога.Отварите картофель, добавьте молока и масла, сделайте пюре. Достаньте из холодильника все, что осталось от вчерашнего ужина: мясо, колбасу, курицу. Мелко порежьте, выложите в форму для запекания. Добавьте лук кольцами и морковку кубиками. Выложите сверху картофельное пюре, выровняйте его, сделайте волны вилкой. С особым старанием делайте волны вилкой – это самое приятное в приготовлении пастушьего пирога. Поставьте в разогретую духовку и забудьте. Когда пирог подгорит, достаньте его из духовки и убедитесь, что есть это невозможно. Выкиньте в мусор и отправляйтесь обедать в ресторан. Ах, вы в деревне, и до ближайшего ресторана час поездом, а в местном баре из еды только соленые орешки? Тогда вот вам совет от Кэрол Грэм – учитесь хорошенько готовить пастуший пирог.Деревня Беджерс Марч оказывается типичным местом из тех, где любому пригодится умение печь пастуший пирог. Местное общество напоминает замшелые дубы на лесной поляне – сплошь старики, убеждающие себя в том, что им по нраву сельская тишина, а не городская суета. Наша старушка Кэрол с готовностью вливается в местную компанию, сегодня вечером она и мистер Хелд в гостях у Гоффов. Еще есть Хаммонды и Кейвы, они все ведут себя так, словно знают друг друга по меньшей мере сто лет и, о диво, все еще интересуются друг другом. Кэрол признается самой себе, что ей до смерти хочется расшевелить это болото. До смерти, ха-ха, разумеется, фигурально выражаясь.* Заметка на полях. Рецепт ссоры лучших подругЛучшее и, признаем, единственное развлечение в деревне – это люди. Вам удивительно повезет, если вы встретите двух старых подруг. Под «старые» я имею в виду действительно старые. Хорошо, если бы они дружили лет пятьдесят, не меньше. Подружитесь с ними и вы, выслушивайте их бодрый щебет и подробные рассказы о внуках. И вот однажды вечером, на веранде, когда вы все плотно поужинаете и отведаете столового хересу, скажите одной из подруг в присутствии другой: «А ведь это из-за тебя Мелани (Бетси, Пэтти) бросил тот красавчик, о котором вы рассказывали на прошлой неделе, как его звали, Боб, кажется.» Действуйте, и вы не прогадаете. В богатой совместными событиями истории двух подруг наверняка найдется какой-нибудь Боб (Джон, Дон), которого они не поделили полсотни лет назад на том самом памятном балу в местной ратуше. Поверьте опыту Кэрол Грэм, в жизни каждой женщины есть тот самый памятный бал. При удачном стечении обстоятельств вы рассорите подруг на все лето, вдоволь насладитесь задушевными разговорами то с одной, то с другой и узнаете много нового и гадкого об обеих. А если нет, то и небольшой вечерний скандальчик вас славно развеселит.Уж чему доверяет наша Кэрол, так это своей интуиции. Люди ее возраста, а тут, как мы помним, все ее возраста, так вот, такие люди мнительны. Да и как тут не станешь мнительным, когда большую часть времени прислушиваешься к себе, стараясь понять, поднимается ли давление, пошаливает ли печень, или это все лишь кажется. Кэрол нужны события для своей новой книги. Поэтому перед обедом у Гоффов она отзывает в сторону мистера Хелда и доверительно сообщает ему, что известная им обоим дама – отравительница, мой милый, будьте осторожны. «Какая дама?» – спрашивает мистер Хелд. Ах, вы прекрасно понимаете, о какой даме я говорю. И внутренний собеседник педантично записывает, как меняется выражение лица мистера Хелда.Вечер идет своим чередом. Старушка Кэрол занимает выгодную позицию рядом с кадкой с фикусом и делает вид, что выпивает несколько стаканов хереса подряд, на самом же деле херес она выливает в фикус. Когда мистер Хелд уходит, на Кэрол нападает старческая болтливость. Ах, кроме того что наша Кэрол настоящая писательница, она еще и отличная актриса. Уж мы-то с внутренним собеседником знаем, что Кэрол видит и Гоффов, и Хаммондов, и, прости господи, Кейвов, впервые в жизни. Но как уверенно она заявляет, что прибыла в деревню не просто от нечего делать, что она знает кое о чем о собравшихся здесь, и это «кое о чем» – большие, очень большие и гадкие секреты. И будьте уверены, что нынешние секреты Кэрол Грэм знает тоже. Расчет ее простой – человек не может дожить до семидесяти и не обзавестись гадкими секретами. Кэрол уходит в свой коттедж, пошатываясь, и аплодирует ей только верный внутренний собеседник.Дома, вместо того чтобы улечься спать, Кэрол усаживается напротив двери в кресле и кладет на колени ружье. О, после истории с прошлой книгой она куда как обстоятельнее подходит к вопросу о своей безопасности.* Заметка на полях. Рецепт десерта «Трайфл».«Трайфл», как и многие блюда традиционной английской кухни, прост в исполнении и экономичен по своей задумке. Возьмите бисквит или печенье, которое уже никто не хочет есть. Пропитайте ликером или вином. Пошарьте в холодильнике, что у вас там есть? Йогурт? Подойдет. Желе? Сгодится и желе. Фрукты, сметана, взбитые сливки? Все идет в дело. Уложите все в форму слой за слоем, украсьте взбитыми сливками. Подавайте холодным и думайте о том, что жизнь – она как десерт «Трайфл», в ней может иметь ценность любая мелочь.В четыре утра, когда небо начинает светлеть, Кэрол Грэм собирает свои вещи и выходит на улицу. Кидает в кусты перед домом гранату с усыпляющим газом. Ах, Кэрол каждый раз в восторге от этих современных вещичек. На шум из соседнего коттеджа прибегает мистер Хелд, милый, милый мистер Хелд. Старушка Кэрол уходит огородами. Добравшись до дома мистера Хелда, она бросает в почтовый ящик свою книгу с автографом. Кэрол Грэм, «Как развлечь себя в сельской местности».Чрезвычайно довольная собой, Кэрол уходит к железнодорожной станции. О последствиях ее розыгрыша ей подробно напишет местный почтальон, об этом она с ним договорилась заранее.
