моим соседом в детстве был семидесятилетний трижды вдовец с фамилией "шлюн". первые две жены умерли еще до нашего переезда, а скандалы с третьей мы застали в полной мере. она была уже тяжело больна, и он уговаривал ее хотя бы на смертном одре принять его фамилию. своя фамилия у нее была, вроде бы, "воскресенская" и "шлюн" она становиться не хотела ни в какую, несмотря на его заверения в том, что "шлюн" - первейшая из благородных фамилий.
дух болезной старушки был несгибаем, но подвели родственные связи: на весь мир тот самый шлюн был последним живым членом ее семьи, так что хоронил ее он в одиночестве, организовал все, включая надгробный камень. впрочем, несмотря на надпись "марья петровна шлюн", воскресенская в гробу, вроде бы, не вертится.
