Текстовушки. Архив

[Frenesi]

Как раз иронический детектив.

Ничоси иронический.
Кейли, весь свой заряд "юмора" я отнесла тебе, похоже.)

[Шебуршунчик]

Мне тоже, пожалуйста, все наводки, которые будут!)))

[Sashetta]

*Прижав к необъятной груди наводку* Чот мне подсказывает, у меня это тоже совсем не иронический детектив получится.

[Frenesi]

Вспомни, кому ты отдаешь эти наводки.
Жди трэш, софт-порно, британские безумцы и немного аллюзий на классику.
А я гарантирую музыкальные эпиграфы.

[Sashetta]

КМП такой КМП

[Todo Uno]

В общем, так получается.
На том, что детектив "иронический", настаивает мастер-детективщик, который, собственно, его и сделал. Рабочее название - "Леди исчезает". Место действия - Англия, время - восьмидесятые годы двадцатого века.
Границы вольностей в наводках прописаны. Наводка убийцы отмечена в заголовке сообщения капслоком. У кого этой пометки нет, тем нельзя убивать леди, даже если очень хочется.
Так как наводки почти все растеклись по личкам как-то сами, не вижу смысла открывать отдельную тему под недельное ожидание, и могу уступить очередь после текстовушки Кейли любому желающему
Предварительный дедлайн по "Леди исчезает" - 5 июня.
Кому не досталось наводки - я вас запомнила, и в случае слёта любого из игроков приду к вам в личку.

[Шебуршунчик]

Ну вот((

[Кейли]

У меня еще один текст, прелестный, как сад на рассвете.
//картинки нет, простите уж, я с телефона.

Но   где еще два?    

[Sashetta]

Пишу. Ты дала время до 17:00

[Frenesi]

//картинки нет, простите уж, я с телефона.

Я не знаю, про что там, но вот картиночка.

[Кейли]

Благодарю ^^

[Кейли]

Фух, все тексты у меня, и через полчасика будут выложены  

Авторы:
Шебуршунчик
Frenesi
Шинанай
Simka
Сашетта
pysh000000

Напоминаю, что текстовушка по мотивам (оччень по мотивам) книги, поэтому тому, кто угадает первоисточник - плюсики и чмоки. Один из авторов (*ворчит* умные все стали) уже угадал, такие дела.

[Frenesi]

^_^
Как раз домой приеду, обложусь всяким и буду читаааать.

[Кейли]

Мистер Кардус

Раздражение и недовольство поднимаются в груди мистера Кардуса каждый раз, когда он выходит на крыльцо и окидывает взглядом окрестности. Местные жители улыбчивы и доброжелательны, хоть и слегка надменны, но он уверен, уверен, что все эти улыбки – лишь роскошная позолоченная вышивка на тяжелом парчовом занавесе. Приподними его – и увидишь буянов и задир, повес и падших женщин, воришек и лгунов.

- Доброго дня, мистер Кардус!

- Доброго дня! Миссис Чтоб-вам-провалиться.

Обращение звучит достаточно невнятно, чтобы нельзя было разобрать слов даже тем, кто встал бы лицом к лицу с мистером Кардусом. А дама, стоявшая на крыльце дома через дорогу, и вовсе только увидела, как шевелятся губы джентельмена. Судя по интенсивности, с которой престарелая профурсетка махала вышитым платочком, сама она себя считала еще весьма юной и цветущей особой. Увы, внимание это не только не доставляло мистеру Кардусу ни одной приятной минуты, но и откровенно раздражало. Как человек, склонный к раздумьям и созерцанию, он предпочел бы отсутствие лишнего взаимодействия с этими шутами, случись ему бродить по здешнему гульбищу, по недоразумению прозванному целой деревушкой.

Впрочем, чего греха таить - порой мистер Кардус мог искренне умилиться или усмехнуться тому или иному забавному эпизоду. Но гораздо чаще он возвращался домой раздраженный и после плотного ужина вновь погружался в свои мысли либо продолжал чтение излюбленных книг, о коих многие местные и слыхом не слыхивали. Это было дополнительной причиной нелюбви мистера Кардуса к соседям: поначалу казалось ему, что они и вовсе глядели на него, словно на прокаженного, едва он заводил речь о том, какую дивную сцену вчера имел наслаждение наблюдать на бумаге. Вскоре он заработал репутацию ворчливого, эксцентричного, чертовски таинственного и все равно, черт бы их побрал, милого человека и отчаялся убедить их прильнуть ленивыми своими умами к восхитительным зрелищам, даруемым изысканными авторами как современности, так и прошлых лет.

Сегодняшнее ясное утро застало мистера Кардуса в наиприятнейшем расположении духа. Новейший роман господина Х., оказалось, действительно заслуживал высочайших похвал; вязкий, но элегантный слог прямо-таки дурманил разум читателя, а сложнейшие хитросплетения сюжета не позволили ему прервать чтение раньше, чем прозвучали первые петухи! Безмерным усилием воли мистер Кардус заставил себя отложить роман и подняться с кресла. С наслаждением разминая затекшие члены, он отметил, что чувство голода, определенно, уже давно его терзает, но только сейчас смогло пробиться к сознанию, очарованному книгой. Что ж, значит, стоит приступить к ежеутренним гигиеническим процедурам. Миссис Джейд, нанятая в качестве экономки за строгость, молчаливость и отсутствие стремления сунуть свой нос туда, куда, как говорится, собаки хвост не суют, свойственное большинству ее односельчан, безусловно удивится, узрев хозяина в столь ранний час, но, боже правый, как он сейчас доволен жизнью и полон сил несмотря на бессонную ночь! Быть может, размышлял мистер Кардус, омывая полные щеки прохладной водой, сегодня он даже позавтракает двойной порцией того восхитительного омлета…

Но в ходе выполнения ежеутренних ритуалов мистер Кардус вспомнил о том, что до сих пор не выяснил, куда же он дел Вещицу, по ценности сравнимую разве что с личным визитом королевы. После этого воспоминания самое солнце, вздрогнув, будто бы убавило яркости, оглушенное горьким вздохом, с которым мистер Кардус опустился на постель и закрыл глаза. Ну, неужели, неужели старость явилась к нему в таком виде? Сначала он начнет забывать, куда переложил настолько ценные вещи, потом растеряет все те немногочисленные пожитки, которые взял с собой, бежав из столицы. Потом – станет забывать только что прочитанные строки, потеряет человеческий облик, опустится, и когда он станет не в состоянии ежемесячно выдавать круглую сумму в обмен на услуги, миссис Джейд просто уйдет, оставив его умирать от голода.
Тревожные картины рисовались опечаленному сознанию мистера Кардуса, крайне тревожные. Разыгравшийся аппетит угас, будто его и не было; в конце концов мужчина вскочил с постели и накинул камзол. Прочь, прочь из этих мрачных стен, в которых его ждет столь ужасное существование! Ему нужен воздух!

И впрямь, стоило выйти на крыльцо, тревога стала развеиваться. Тем не менее, поздоровавшись с соседкой, мистер Кардус решил немного прогуляться перед завтраком. Но едва он свернул за угол улочки, столь приятно пустынной в этот ранний час, навстречу ему вышел мистер Сандерс. О, как же он раздражал мистера Кардуса своим жизнелюбием! Негоже человеку взрослому, состоятельному и степенному так широко улыбаться, демонстрируя зубы, чрезмерно крепкие и белые для его возраста!

Эта проклятая улыбка настолько выбила нашего героя из колеи, что на мгновение он буквально потерял достоинство и даже ответил на участливый вопрос ненавистного знакомца, мол, потому и с лица спал, что пропала одна ценная вещь. Секундою позже, отметив, что улыбка соседа ничуть не померкла, мистер Кардус поймал за хвост удивительную и тревожную мысль: быть может, Вещица и не пропала, а была украдена?.. Размышлять об этом под пристальным взором мистера Сандерса и прочих зевак, постепенно выходящих на улицы, было не с руки, а потому он спешно свернул беседу и с непристойной резвостью устремился в сторону дома.

Миссис Джейд встретила его на пороге, с привычной строгостью сообщив, что завтрак будет подан через 15 минут, а скоротать ожидание он может за разбором почты, скопившейся за последние дни. В голосе ее прозвучали едва заметные нотки укора и неодобрения, вызванных и несвойственной ее хозяину забывчивостью, и сегодняшним странным суетливым его поведением. Сдержанно кивнув и слегка поразмыслив, мистер Кардус все-таки решил последовать ее совету. Ему действительно стоит сейчас охладить голову, занявшись чем-то монотонным. Да, чем-то вроде просмотра газет и вскрытия конвертов с письмами от…

«Знаю».

«Жди».

«Хотел спрятаться?»

…от кого?

[Кейли]

Мисс Хедвин

Если пройти от станции прямо по улице (единственное крупной в этой деревеньке), а увидев небольшую кленовую аллею, свернуть на нее, то вскоре вы выйдете к маленькому домику, окруженному фруктовым садом. Первая ассоциация приходящая на ум, когда смотришь на этот домик - чистый. Впрочем, там все чисто: и аккуратная дорожка, вымощенная некрупными камнями, и клумбы с лаватерой и азалиями, в которых не увидишь ни одной посторонней травинки, а под деревьями даже в осеннюю пору не найдешь ни одного паданца - так быстро и тщательно все убирается. Крыльцо маленького домика с темной черепичной  крыши слепит глаза меловой белизной.
  Хозяйку дома зовут мисс Хедвин. Она незамужняя женщина средних лет, пользующаяся всеобщим уважением своей исключительной благопристойностью.
  Обычно ее утро начинается, когда горничная Джейн, раздвигает тяжелые шторы в спальне хозяйки. И переходит к чистке и разжиганию камина уже под чутким руководством проснувшейся леди. Мисс Хедвин редко бывает довольна работой Джейн, ведь та непременно при мытье дощатых полов оставит разводы, при чистке камина не выгребет золу из дальнего уголка и не протрет решетку, а как-то при стирке она пыталась оттереть пятно от воска солью. Тогда служанка долго выслушивала, что солью выводят винные пятна, которые никак не могут появиться на одежде благопристойной женщины.Пятна же воска можно вывести скипидаром или винным спиртом. Одевшись и проверив степень чистоты камина и пола вокруг него, мисс Хедвин спускается на кухню, попутно замечая каждую мельчайшую пылинку, за которую непременно ругает Джейн.
 “Пойми, дорогая, в благопристойном доме не должно быть ни малейшей грязи. К тому же, уча тебя убираться и контролировать домашнее хозяйство, я оказываю тебе огромную услугу, ведь любой джентльмен будет счастлив жениться на чистоплотной и аккуратной девушке”, - говорит она. Горничной остается только слушать поучения своей незамужней очень чистоплотной хозяйки. Ее работа осложняется еще тем, что в доме очень много мелких украшений вроде статуэток, миниатюр, шкатулочек, расставленных по всем мыслимым поверхностям. Каждая статуэтка, картинка и шкатулка стоит на своей любовно связанной самой мисс Хедвин кружевной салфетке, которая еженедельно перестирывается.
  На кухне мисс Хедвин непременно должна проконтролировать приготовление завтрака пожилой кухаркой Дорой. стоит недоглядеть, и яйцо окажется переваренным, хлеб пересушенным, а в каше обязательно найдется комок. Впрочем, к кухарке у почтенной леди претензий гораздо меньше. Как-то после особенно пылкой речи насчет степени мягкости имбирного кекса, Дора пригрозила уйти работать в особняк на холме или вообще уехать в город к племяннице, которая служит в доме крупного магната - уж там-то ей найдется место на кухне, и оплата будет больше, и придирок меньше.
  Мисс Хедвин, как и многие почтенные незамужние леди, живет на проценты от вклада. В свое время отец оставил ей неплохое приданое, которого достаточно ей на вполне безбедное существование, без слишком роскошных излишеств, но и найм недорогой прислуги она могла себе позволить.
  После завтрака леди отправляется в сад, где проводит время за прополкой клумб, посадкой новых цветов или обрезанием слишком своевольных побегов.
  После обеда мисс Хедвин отправляется на прогулку, во время которой непременно встречает кого-то, с кем можно обменяться последними новостями и слухами. Она доподлинно знает, что у мистера Шепарда, хозяина особняка, есть вторая жена во Франции и две женщины в Лондоне, к которым он ездит каждые три месяца; мистер Кардус некоторое время содержался в лечебнице для душевнобольных; миссис Додсон периодически слишком сильно напудривает лицо, что, несомненно, говорит о том, что она скрывает синяки, полученные от не слишком сдержанного мужа, а миссис Эпплгейт сама не раз поднимала чугунную сковородку для блинов на своего супруга.
   К пятичасовому чаю мисс Хедвин возвращается домой. Очень часто к ней как раз в это время заглядывает в гости кто-нибудь из соседей. Но не так уж редко леди пила чай в одиночестве. При этом она жмурилась от удовольствие, так как могла позволить себе съесть пару пирожных. Вот и сегодня, когда Джейн как обычно принесла серебряный чайник со свежей заваркой, тарелку с сэндвичами и пару прекрасных фруктовых пирожных с заварным кремом, мисс Хедвин уже предвкушала удовольствие от предстоящей трапезе. Она сегодня никого не ждала, поэтому когда услышала звон дверного колокольчика, была весьма удивлена.
- Джейн, сходи-ка посмотри, кто там пришел? Уверена, это кто-то очень невоспитанный, раз не предупредил о своем визите, - сказала она. - А я пока достану ячменные лепешки. В конце концов пирожные слишком дороги, чтобы предлагать их незваным гостям, но как хорошая хозяйка я обязана предложить гостям угощение.
 Впрочем, горничная знала, что и званым гостям пирожных никогда в этом доме не предлагали, так как мисс Хедвин считала, что такая расточительность не является признаком хорошей хозяйки. Скорее всего, когда она вернется в гостиную с нежданным посетителем, со стола пропадут и сэндвичи. Возможно и серебряный чайник сменится другим, с уже неоднократно заваренным чаем.
  Когда горничная вернулась обратно, ведя за собой визитера, все было так, как она и предполагала.
 -Ах, мистер Сандерс, какая приятная неожиданность! - всплеснула руками мисс Хедвин при виде гостя. - Проходите же. Не разделите со мной скромное чаепитие?
  Гость с излишней, на взгляд хозяйки, радостью согласился на ее предложение, и она принялась нахваливать восхитительные лепешки и тонкий изысканный вкус чая. Мистер Сандерс благодарил ее и украдкой оглядывал гостиную, обставленную с неповторимым вкусом. Впрочем эти взгляды не остались незамеченными для почтенной леди.
  Вспоминая за вязанием после ужина этот визит, мисс Хедвин с радостью еще раз отметила заинтересованность мистера Сандерса. Редкий мужчина будет спрашивать откуда привезена шкатулка из красного дерева с перламутровой инкрустацией, как пришиты рюши к шторам и кто связал (на этот вопрос она ответила с величайшим удовольствием!) эти прелестные многочисленные салфетки. С ее разрешения он осмотрел каждую статуэтку, расспросил про две картины, висящие на стенах напротив и даже выразил восхищение изысканной рамой зеркала. Мисс Хедвин в очередной раз порадовалась своей чистоплотность, благодаря которой ей не пришлось краснеть перед джентльменом из-за какой-нибудь удачно спрятавшейся пыли и отметила, что из Джейн наконец-то начал выходить толк. Впрочем, ее благодушный настрой к горничной тут же пропал, когда она вспомнила как закрыв дверь за гостем, под ковриком нашла пыль, явно заметенную туда специально. Хорошо, что мистер Сандерс этого уже не увидел, ведь перед уходом он рассыпался в многочисленных комплиментах мисс Хедвин и ее дому, что явно говорило о его заинтересованности в ней, как в хорошей хозяйке и вообще порядочной леди.
- Пожалуй, в следующий визит мистера Сандерса, можно угостить его и пирожными, Джейн. Не каждый мужчина так внимательно будет интересоваться домашним убранством, так что я вполне могу думать о его серьезных намерениях ко мне, - сказала мисс Хедвин горничной перед тем как отправиться в постель.
  Правда еще с полчаса она не могла уснуть, думая о сегодняшнем госте. Некстати вспомнилось и то, что когда ей было двадцать, ей сделай предложение молодой джентльмен из приличной семьи священника. А за неделю до свадьбы он уехал в Индию, из которой уже не вернулся. Их родители тогда страшно поссорились, а ее мать потом неоднократно попрекала ее неумением содержать свои вещи в порядке, что, по ее мнению, и послужило главным поводом для побега жениха. Хотя, вроде, на самом деле он отправился туда по поводу какой-то военной кампании, мисс Хедвин уже не помнила истинных причин и всю эту историю не хотела вспоминать. Поэтому сейчас она с особым тщанием стала обдумывать, что еще нужно сделать в доме, что она выглядела более привлекательной кандидатурой в почтенные супруги для мистера Сандерса.
 “Надо завтра сказать Джейн, чтобы она перестирала шторы и побелила крыльцо. И проверить вымывает ли она грязь из под других ковров”, - подумала она засыпая.

[Кейли]

Мистер Сандерс

..Обожаю принимать ванну перед сном. Ароматная соль, теплая вода, ласково окутывающая тело . Надеть любимый халат, сделать пару глоточков славного бренди, раскурить  ароматную сигару, которую так приятно доставать из резного футляра, после аккуратно откусив кончик специально выписанными из Лондона щипцами… Запах можжевельника, уютное потрескивание дров в камине, красивая мебель…Правда, чиппендейловский гарнитур все же недешевое удовольствие, я снова на мели. Что поделать. Вкусная еда, красивые комфортные вещи, ласковые женщины – ну не могу же я отказывать себе в таких необходимых радостях жизни!
О да, еда..Хороший кусок сочного ростбифа, смазанный нежно щиплющей язык горчицей.  Горка зеленого горошка. Жадно вобравший в себя обильные  мясные соки  йоркширский пудинг. Хрустящие ломтики бекона. Свежеиспеченные лепешки, щедро политые тягучим сливовым джемом…
Рот наполнился слюной, под ложечкой засосало. Так, не стоит бередить бедный организм раньше времени сладкими видениями. Сейчас неспешно прогуляюсь, а потом уже, ближе к обеду, можно ненавязчиво навестить кого-то из моих соседушек, которые точно не откажут славному Сандерсу в угощении. Хорошая шутка, удачный каламбур –  неизменные козыри, которые с легкостью можно выменять на вкусную еду.
Хорошо быть всеобщим любимцем.
- О, мое почтенье, мистер Кардус!Ч удесный день, не правда ли? Хотя подозреваю, вы такие деньки как раз не любите – погода просто возмутительно хороша и нахально не дает повода на неё пожаловаться! Хахаха, хорошо сказано, не правда ли? Ну право, полно вам, мистер Кардус, не обижайтесь. Давайте, поделитесь, что у вас там сегодня плохого? Да что вы говорите? Возмутительно! Ну не переживайте так, мистер Кардус, посмотрите на это с другой стороны – пропажа вашей ценности отлично укладывается в общую привычную вам картину бренности бытия, тлена и беспросветности!Хех..
Мда уж, тяжеловато приходится Кардусу. У бедолаги не жизнь, а просто таки личное болотце уныния, в котором он жалобно хлюпает день ото дня.Хлюп-хлюп, беда-печаль, хлюп-хлюп….Кстати, время для чая. К кому бы заглянуть? Шепарда наверняка нет дома, к Блэкавару лучше податься на обед…О, мисс Хедвин, точно. Может, заодно что интересное расскажет, наша Мисс Язык-Помело.
Тминные лепешки. Черствые тминные лепешки. Какой кошмар. Впрочем, как обычно, на что  я ещё мог надеяться. Видимо, непрерывная генерация сплетен отнимает у славной леди все её силы и свободное время, поэтому она и не уделяет внимания достойным угощениям для дорогих гостей.
- Мисс Хедвин, знаете, мистер Блэкавар очень интересно рассказывал о Японии, и упоминал некие сюрикэны – такие смешные штуки, которые можно метать в противников.Я уверен, что ваши чудные лепешечки с успехом могли бы их заменить!Хахаха!
Тааак. Интересно. Вот эта вещица весьма и весьма напоминает утерянное сокровище Кардуса. Неужели?...Мисс Хедвин, самонареченное мерило праведности, и смогла посягнуть на чужую собственность? Ох как интересно.
- Мисс Хедвин, а я недавно приобрел просто таки чудный чиппендейловский гарнитур в гостиную. Да, да, я понимаю, что это роскошь, но знаете, вот иногда видишь какую-нибудь вещь – и понимаешь, что она просто-таки создана украсить твое жилище. И ничего для этого не жалко. Вот у вас возникали когда-либо подобные ощущения?...
И глазом не моргнула, надо же. Сама безмятежность.Ладно, с чаепитием пока закончим, надо бы сходитьк кому-то на хороший обед.
О, Вильямсон!Рад тебя видеть, дружище, как удачно встретились! Предлагаю направить наши стопы к Блэкавару, посмотрим, чем нынче у него гостей изволят потчевать.
…Ну наконец-то, мясо и пудинг! Надо срочно заесть воспоминания о кулинарных шедеврах мисс Хедвин. Хмм, а  может, обернуть в шутку происшествие с той вещицей Кардуса и рассказать всем о забавном «совпадении»? Или лучше попросить скромную плату у мисс Хедвин за свое молчание? Хотя, может, лучше не рисковать, вдруг мне почудилось, или там и не было никакого злого умысла…А она сплетница хоть куда, и при этом  милейшая леди, просто душка, эдак можно потерять статус  общего друга. Вдруг ещё и на обеды приглашать перестанут… Или намекнуть таки на плату?

[Кейли]

Мистер Блэкавар

Опять эта ограниченная деревенщина будет ему мешать. Опять будет жрать, ведь она только и думает, что о жратве, особенно если за чужой счет. Мистер Блэкавар злился, думая об этом, но ничего не мог поделать. Прямо отправить по домам «дорогих гостей» в лице неотесанного Сандерса и тупицы Вильямсона он не мог. Это было некультурно. Невежливо. В конце концов, воспитанные и образованные люди так себя не ведут.
Так что он покорно проводил обжор во дворик, где, этим солнечным летним днем, так хотелось засесть с книгой. А приходилось кормить вновь пришедших дармоедов, от которых не было никакого толка, зато отчаянно болела голова. Господи, как же они глупы! Вот, Сандерс, например. Толстый деревенщина со свинными глазками, теряющимися в складках жира. Еще бы, столько за чужой счет жрать! Но Блэкавар не говорит этого, напротив, он любезен. И дружелюбно интересуется у Сандерса:
— Вы ведь уйдете после чая с пироженым, не так ли, дорогой Сандерс? У вас ведь дела…
Сандерс отрицательно мотает головой, и демонстративно принюхивается к стейку, что жарит экономка Блэкавара. Блэкавар понуро идет за Вильямсоном, который опять ухитрился заплутать в небольшом яблоневом садике. Тот, в отличие от Сандерса, тощий, как жердь, высокий, выше даже самого Блэкавара, и в состоянии есть в три горла, и даже весу не набирать. И говорить может только о воскресной службе. Всю неделю. Одна сплошная воскресная служба, вмеремешку с звуком поглощаемой пищи. Его, Блэкавара, пищи!
И выставить Вильямсона тоже не удается, тот негодяй эдакий, сообщает, что до пяти вечера совершенно свободен и желает составить компанию дорогому другу Блэкавару. А самого «дорогого друга» никто не спрашивает. И он ходит и подает прожорливым гостям блюдо за блюдом, а сам все думает, как в них столько влезает. Особенно в Вильямсона. И что теперь делать с пустой кладовой? Ну, ладно, не пустой. Но она определенно была полнее до налета этой саранчи!
«Эх», — думает Блэкавар, — «будь они и правда саранчою, можно было бы хоть поймать, и засушить на манер китайцев, было бы угощение новым прожорливым паразитам. Родственникам, например. Необъятная тетушка Мюриэль и не такое съест».
И тут над его головой словно загорается лампочка! Блэкавар задумывается: а почему бы гостям не возместить затраты… собой. Он идет в кладовую и оставляет там большой нож, ведомый больше жадностью, чем жаждой крови. А потом с милой улыбкой зовет Сандерса в дом, как самого жирного. Шепчет ему практически на ухо, что там он сможет попробовать новый пудинг, единственную оставшуюся порцию. И тупой боров покорно идет, пока перед мысленным взором Блэкавара проносятся будущие пироги, которые не жаль будет скормить гостям. Кормить свиней свиньями! Да это же гениально!

[Кейли]

Мистер Шепард

Доброе утро, мистер Шепард! Хорошего дня, мистер Шепард! Добрый ночи, мистер Шепард! По часовой ли стрелке лизать вашу задницу, мистер Шепард, или против? Прелестно, просто замечательно. Этим глупцам так сильно давит маска благочестия, что диву даешься порой. Каждый день мы разыгрываем эту партию учтивости, и всякий раз они проигрывают, потому что, уж простите, уважаемые господа и дамы, козырь в рукаве всегда у меня.
Вот, к примеру, супруги Додсон. Они похожи на двух отмытых свиней, одетых в твид и рюши. Для чего он позволяет ей есть пятый рогалик с джемом за вечерним чаем? Лично я и первый то показал бы ей только на картинке. Наверное, он боится, что пуговица на ее груди когда-нибудь выбьет ему глаз. Оба строят из себя интеллигентных людей, но я то знаю, что с раннего утра она работает кухаркой, а он трудится на фабрике, которая принадлежит мне.
- Доброе утро, мистер Шепард! Какой чудесный день! – клянусь, она говорит это, даже когда ее щеки появляются из глухого тумана.
- Доброе утро, миссис Додсон, - надеюсь, она видит все тридцать два моих зуба? – Как ваши дела? Я вот планирую дать указания поставить новую калитку в саду, полагал, что хватит метровой, но теперь сомневаюсь.
И вот тот самый момент – она притворно хохочет, хотя вся гамма эмоций отражается в ее поросячьих глазах.
Я уже видел этот взгляд месяц назад, на празднике урожая. Она пекла те самые черничные пироги для пиршества, которые я изволил, с позволения сказать, публично словесно обгадить. А все потому, что ее муж не выполнил месячный план. К пирогам так никто и не притронулся – интересно, сколько они потеряли в прибыли?
Что ж, миссис Додсон права – день и правда неплох.
И снова эта музыка для моих ушей:
- Хорошего дня, мистер Шепард! – кричит, приосанившись, мальчишка Хогарт. – А правда ли, что фабрику скоро закроют?
- Кто вам сказал эту чушь, молодой человек?
- Мисс Хедвин, сэр, - ну кто бы сомневался, скажите на милость.
Язык мисс Хедвин, пожалуй, смог бы снабжать электричеством пару небольших городков вроде нашего. Она так и осталась старой девой, с тех пор как не заладилась ее свадьба. Я бы пожалел ее, ведь она по-прежнему весьма хороша собой, если бы мне было не все равно. Ее избранником был человек из соседнего города, который кроме пышных усов имел пышные счета в банке и не менее раскидистые связи. Разумеется, ему не понравилось мое тайное послание о том, что мисс Хедвин якобы в юности была весьма распутной девицей, да и сейчас не забросила своего увлечения, и он постепенно свел на нет все свои поползновения, сваливая все на волю обстоятельств.
Зачем я это сделал?
Потому, что могу. Потому что я решаю, что и как будет делать каждый из живущих здесь. Они все мои марионетки, независимо от того, осознают они это или нет. Я могу остановить экипаж скорой помощи, и ненужный в поместье человек умрет, а почтенные граждане за чашкой чая будут костить нерадивых докторов. А могу и не делать этого.
Дьявол ли я?
Если и так, то чертовски любимый господом дьявол.
- Доброго дня, мистер Шепард! – Акерн и Робинсон как всегда на страже порядка.
Надо бы поинтересоваться, не произошло ли чего сегодня, требующего моего внимания. Конечно, я знаю, что сегодня обокрали Кардуса, но знают ли они об этом?
Кардус… Его имя на языке, как горькая микстура, заставляет кривиться губы. Что ему здесь нужно? Люди говорят всякое. То Кардус убил свою жену и детей и скрывается от столичной полиции, то он священник, то некто, инкогнито пробравшийся сюда, чтобы завладеть поместьем. То и вовсе говорят, что он иностранный шпион. Конечно, все это слухи достойные мисс Хедвин, но с этим типом определенно что-то не так.
Он не похож на других, нет заученной улыбки на лице, таких привычных вежливых фраз, мне сложно представить его сидящим в приличном обществе и обсуждающим насущные дела. От его речей всегда веет тленом и бренностью бытия.
Он никогда не выказывает мне должного почтения.
Я бы с большим удовольствием осматривал окрестности после обеда, зная, что этот человек не поедает по утрам овсянку на моей земле и не вносит смуту в мой тихий полностью контролируемый мир. У меня нет нитей, за которые я мог бы управлять им. Он чужак. Но скоро он узнает, кто здесь главный. А когда узнает – не захочет жить.
      Письма, разговоры подосланных людей, которые играли на его же страхах и отчаянии… Нужно было лишить его опоры, лишить самого дорого, того, что он прячет в своем пристанище. Ради этого мне пришлось посетить оборотную сторону нашего глянцевого поместья – свалку на отшибе. Не забуду эту вонь, которая проникает во все поры, запах порока и безысходности, где несколько монет и бутылка крепкого алкоголя решают любую проблему. Кража личных вещей Кардуса обошлась мне именно во столько, а за дополнительное пожелание в виде подбрасывания вещей Кардуса одному из соседей я добавил пару горячих обедов. Эти вещи добавят дополнительные ниточки для управления моими соседями-марионетками, а уж за что они будут привязаны – за ногу или за горло – и насколько туго, покажет его величество случай.
        Впрочем, ни к чему держать в голове эти гнусные воспоминания. Дело сделано, а я, как обычно, остаюсь ждать, к чему это все приведет. Нет ничего лучше, чем наблюдать свои победы, заедая их яблочным пирогом с корицей на террасе.
       И вам доброго вечера, мистер Гордон, надеюсь, вы подготовите бумаги в срок, и с ними не возникнет проблем.
       А то мне на днях доставили отличную отраву для домашнего скота.

[Кейли]

Мистер Вильямсон

Из стрельчатых окон особняка на Сикамор-Хилл открывается прекрасный вид на небольшую деревеньку Сайлент-Холлоу. Как на ладони лежат перед вами церквушка святого Августина Кентерберийского, книгопечатня, театр "Мини-Глобус" (причуда местного богатея), кладбище имени Седда Мерсийского, торфяные болота по периметру поселения, купальные машины у реки, площадь герцогини Файф.
После обеда я люблю спускаться к прогуливающимся жителям и ловить обрывки их разговоров. Правда, чаще мне приходится самому участвовать в социальных играх, из-за чего я выработал свою модель поведения, основанную на показной скромности. К примеру, весь Сайлент-Холлоу судачит, что я влюблен в дочь цветочника Флоренс Кобб, но мне не хватает смелости признаться ей в этом, поэтому наша история обросла красивыми подробностями и стала местной легендой. Нужно ли говорить, что с мисс Кобб я перекинулся словом лишь однажды, когда покупал ландыши ныне покойной тетушке? Однако эта история хорошо отражалась на моей репутации, и на все вопросы сердобольных леди "когда же уже, ну когда?", я опускал глаза и горько вздыхал, чем давал дополнительную пищу для сплетен.
- Мистер Вильямсон! - всплескивает руками в кружевных длинных перчатках миссис Эпплгейт и откидывает назад расшитую пурпурными розами вуаль. Эта досточтимая и уважаемая леди являет собой живой образец дурного вкуса: ее корсеты всегда затянуты так туго, что небольшие увядшие груди готовы вывалиться на обозрение собеседника и грустно повиснуть перед ним. Вдобавок она перебарщивает с украшениями из угля, которые носит в память о погибшем супруге и которыми увешана, как старая цыганка ожерельями. Однако заслуги ее вышеупомянутого супруга, офицера флота Ее Величества, столь велики, что все причуды миссис Эпплгейт воспринимаются как милые шалости, позволительные высшему свету.
- Мистер Вильямсон, были ли вы вчера в "Мини-Глобусе"? - хорошо поставленным голосом, сравнимым по громкости с гудком паровоза, спрашивает миссис Эпплгейт. Я качаю головой и выдумываю сотни оправданий - мол, старый дуб в саду оккупировала наглая белка и я прогонял ее, а потом в погребе кто-то по-мышиному скребся, но это оказалась одна из гончих, а еще мистер Пейнхёрт позвал отведать дичь, которую я не ем по этическим причинам, но не смог отказать... Но миссис Эпплгейт снисходительным жестом "прощает" меня.
- Вы занятой человек, мистер Вильямсон, не чета таким прохлаждающимся  лентяям, как я. Не видно и не слышно вас, все-то вы трудитесь, повезет же кому-то с хозяйственным мужем! Но вчера, представляете, какой стыд, - она понижает голос до шепота и прикрывает рот невесть откуда взявшимся веером, - у мисс Вайолет Фоссет на сцене были видны чулки! И даже когда весь зал начал об этом судачить, распутница даже не удосужилась одернуть юбку!
- Какой кошмар! - восклицаю я, отмечая про себя, что неплохо бы приглядеться к этой мисс Фоссет, - Смутные времена наступают, миссис Эпплгейт, если молодежь позволяет так себя вести!
- О да, какой срам, - вздыхает она. И, выпячивая вперед пожухлые груди, кокетливо добавляет: - Можете называть меня Эмма, - хлоп-хлоп глазками. - У нас сегодня яблочный пирог к чаю, не заглянете на файв-о-клок?
Я усилием воли заставляю себя покраснеть и торжественно клянусь, что если будет время после примерки нового  твидового костюма и вечернего молебна, то я обязательно загляну.
- Вы славный человек, - говорит Эмма Эпплгейт и кладет руку мне на рукав. Ведь она сказала Эмма? Да, кажется, Эмма. Или Джейн? Хммм.
И едва я избавляюсь от веселой вдовы, как мне навстречу уже идет мистер Лафарг. Широко улыбаясь, он приподнимает котелок и басит:
- Доброго дня вам, мистер Вильямсон! Как насчет того, чтоб поохотиться сегодня? Там будут и мистер Кэппел, и мистер Троллоп, и и даже мистер Браунинг, мясник. Или вы все еще боитесь причинить боль несчастному оленю? - и он толкает меня локтем под ребра, заливисто смеясь.
- Вы знаете, да, мне близки идеи Шопенгауэра относительно данного вопроса, - начал было я, но мистер Лафарг, поморщившись, перебил меня:
- Да-да, япомню вашу точку зрения почти дословно, мистер Вильямсон. Прошу меня простить, был очень рад вас видеть в здравии. До свидания.
Я встретил еще несколько говорливых горожан и охотно поддержал разговоры о погоде ("да, осень в этом году удалась, а то знаете, я в прошлую подхватил такую простуду, думал, и не выживу"), о политике ("что я думаю о захвате территорий? вы знаете, я против войн как таковых, это безжалостно и глупо, а уж сколько слез!"), о слухах ("не стоит бояться Джека-пружинки-на-пятках, он определенно выдумка! а вот черные свиньи под городом - это уже серьезно"), развеял страх миссис Гаскелл по поводу увиденного ею доппельгангера, похвалил урожай зеленщика Лэнгтри, купил пару фунтов мяса и отправился к себе на Сикамор-Хилл.
Слабак, говорят они за спиной. Трус, шепчутся они. Никто из соседей даже не подозревает, кто я на самом деле. Они даже представить не могут, кто притаился в маленькой безобидной деревушке, где все интересы сводятся к пирогам, охоте и вскользь мелькнувшим чулкам кокотки.
Я - продолжатель дела моего деда, славного Абрахама Вильямсона, величайшего мастера и утонченнейшего джентльмена. И последователи его еженощно приходят ко мне - только деревенский дурак мог подумать, что в фигурке циферблата с чайными ложечками на воротах дома нет ничего подозрительного, но Знающие Истину понимают, что это - символ Вождя, и следуют правилам моим.
Я - хранитель чайного этикета. Я - воплощение духа Англии. Я - Паладин Ордена Пяти Часов.
Несколько недель назад в нашем славном Сайлент-Холлоу завелась паршивая овца.
- Не кажется ли вам, сударь, что мистер Кардус должен быть наказан? - спросил мой камердинер и ближайший помощник Уэйнс после того, как последний из служителей Ордена, поблагодарив меня за гостеприимство, вышел за дверь. - Этот варвар предлагает своим гостям всего лишь три вида чая, вы только подумайте!
- Оххх, не напоминай, - прикрыл лицо ладонью я.
- У него даже нет молочника! - продолжал давить мой славный Уэйнс.
- Прекрати!
- А лимон? Он посыпал лимон сахаром, сэр! Он налил сливки в чай, а не наоборот! Он пил Эрл Грей утром!!
Я едва сдержал возмущенный стон.
- Ты прав, Уэйнс. Неси мой Чай-костюм.
Кардус был ничем не примечательной личностью. Так, очередной заезжий, скорее всего, американец, судя по развязным манерам и постоянному желанию сетовать на свою жизнь. Постоянно ноет о том, что за окном дождливо и серо, а чего ж тогда приезжал в Англию, да еще и остался тут, спрашивается? Но очень нравится дамам, поскольку умеет витиевато изъясняться и философски рассуждать о бытии, а еще делать комплименты, от которых краснеют грудь женщин и уши мужчин. Но самая отвратительная его черта - полное отсутствие этикета.
Этот чертов - простите за грубость! - посторонний совершенно не умеет вести себя за столом и не проявляет никакого уважения к нашим чайным традициям! Я в детстве был свидетелем, как неаккуратно поданный чай может стать, да и стал причиной трагедии. Моя несчастная мать обожгла себе обе ноги, когда отец пренебрег манерами и опрокинул на нее целый поднос свежезаваренного чая. В тот день мой дед забрал меня к себе и стал обучать всему тому, что знал сам. Так я стал служителем Ордена.
Мои воспоминания нарушило тактичное покашливание Уэйнса.
- Я принес ваш костюм, сэр.
Костюм Паладина - произведение искусства. Он белый, словно фарфор, сплошь расшит серебряными ложечками и названиями сортов чая. На плечи следует надевать плащ - длинный, цвета правильно заваренного Irish Breakfast и с узором из блюдец по краям ткани. А верхнюю часть лица закрывает маска в форме двух чайных листков.
- И принеси Чай-Ружье, - низким хриплым голосом сказал я. Мне кажется, что у носителя легендарного костюма должен быть именно такой голос - пусть даже не разборчивый, но плохо опознаваемый.
Чай-Ружье - орудие справедливости. Оно клеймит нарушителя несмываемыми пятнами краски кричащего желтого цвета, такого же вызывающего, как поведение невеж, такого же вульгарного, как поведение мисс Фоссет.
- В три пополудни, Уэйнс, в три пополудни отправь всем моим последователям Чай-сигнал. К тому времени я закончу с Кардусом.
Я вышел на улицу, окинул взглядом местность и посмотрел на часы. Я встречу Кардуса примерно в два около шарманщика или кукольного спектакля (он любит незатейливые развлечения) и там помечу его как человека, недостойного пристойного английского общества. А затем неспеша вернусь домой, где как раз к пяти часам соберутся мои славные миньоны.
Но едва я решил еще раз заглянуть в дом и переговорить с Уэйнсом, как услышал радостное:
- Эй, Вильямсон! Ты куда так вы-ря-дил-ся?
О святые небеса. Это Сандерс. Почему-то считается, что он мой лучший друг. Наверное, по той же причине, что мисс Кобб - моя несостоявшаяся невеста: когда-то я имел неосторожность спросить у него дорогу до часовщика.
- Доброго утра, Сандерс, - выдавил улыбку я. - Вы извините сердечно, но я тут собирался по делам...
- Да никуда ваш маскарад не де-нет-ся! - Сандерс фамильярно хватает меня под локоть, сминая тонкую вышивку рукава, и тащит за собой.
- Сегодня у мистера Блэкавара заседание книжного клуба. Угощают черепашьим супом и потрохами. И пудинг, миссис Блэкавер делает изумительный пудинг, его нужно попробовать о-бя-за-тель-но.
- То есть мы идем в книжный клуб, чтоб набить живот? - недовольно вырываюсь из цепких пальцев я.
- Дорогой мой Вильямсон, я веду вас в прекрасное общество, где помимо пищи духовной будет и пища земная, отличная от горячих угрей и печеного картофеля, разве ж это не за-ме-ча-тель-но?
- Но, Сандерс, я же не одет для светского раута.
- О, это совершенно неважно, мой славный друг, семья Блэкаверов весьма прогрессивные люди, им ваше облачение наверняка по-нра-вит-ся.
А пока я пытаюсь подобрать слова и оправдания, Сандерс уже приводит меня к дому своих друзей и заталкивает внутрь.
- Знакомьтесь, джентльмены, это мой лучший друг Терри Вильямсон! Посмотрите, какой чудесный костюм он надел для этого случая спе-ци-аль-но!
- Прекратите, Сандерс, - шиплю я, разворачиваясь к дверям. Но ко мне подходят люди, хвалят костюм, спрашивают, не из рода ли я вустерширских Спунов или эссекских О'Клоков, подливают пунш, кто-то играет на рояле, и я просто не могу выйти из плотного кольца людей. А мистер Блэкавер просто смотрит исподлобья пристально, словно бы говорит "вы не уйдете просто так".
- Вы нравитесь им, Вильямсон, о-чень! - говорит Сандерс, но мне несмешно: стрелка часов неумолима.
- Мне нужно идти, простите, - говорю я.
- Ой, останьтесь! - щебечет миссис Блэкавер, которая из-за кринолина не может подойти ко мне ближе, чем на пару ярдов, и бессмысленно протягивает поднос с печеными яблоками.
- Мистер Блэкавер, вы не будете против, если я отблагодарю вас визитом в следующий раз, когда буду подобающе одет? Я бы принес вам в подарок ароматнейший мед с моей пасеки, поверьте, его стоит попробовать каждому.
Мрачный бородач Блэкавер делает неопределенное движение плечами, и, когда я уже готов поблагодарить и уйти, гнусавит:
- Погода хорошая сегодня. Журавли так похожи на цапель. Как дочку назвали?
- Простите?
- Самья у меня большая, сто двенадцать голов.
И глазищами своими смотрит, чернющими, как колодец у дома миссис Кингсли.
- Вы извините меня, мистер Блэкавер, мне нужно идти. Всего вам хорошего и всех благ вашему дому.
- Не замарайте обуви, - кланяется он, положив руку на подпоясанное ремнем свиной кожи пузо.
Я выхожу на улицу. слыша летящие в спину "Куда же вы?" и "Был рад познакомиться", отталкивая тянущиеся руки, и спешу на площадь, где, по моим расчетам, должен сейчас быть Кардус.
Кодекс Паладина запрещает стрелять в спину, поэтому, едва завидев окруженного друзьями Кардуса (и чего они столпились у стола травника?), я громко произношу:
- Мистер Кардус, уделите мне немного внимания!
Кардус оборачивается и, завидев меня, радостно произносит:
- О, мистер Вильямсон! Как славно, что вы подошли, такой ценитель чая не может не заинтересоваться новейшим изобретением, которое делает все эти манипуляции с завариванием бессмысленным. Вы только взгляните - мы разработали совершенно новую концепцию, быструю и удобную. Чайные пакетики!
И сквозь слезы возмущения и злости я открываю Чай-огонь по толпе.

[Frenesi]

Омномномном. *_*
Сколько концентрированной Британии.

[Кейли]

умные все стали [2]
угадано!

1. Что тут вообще произошло?(с)

как минимум одно событие - не мое я просто разместил объяву

[Frenesi]

Френ упрт.

[Frenesi]

Если верить Блэкавару, у нас с Вильямсоном много общего.)
А перекликающиеся профурсетки у Кардуса и Вильямсона - совпадение?

[Кейли]

Если верить Блэкавару, у нас с Вильямсоном много общего.)
А перекликающиеся профурсетки у Кардуса и Вильямсона - совпадение?

я подсказала Кардусу пару фамилий для красоты  

Френ упрт.

я не про тебя

[Шебуршунчик]

Последний рассказ (про чайного паладина) превратил милую историю в духе Агаты Кристи  в фарс. Но сколько ж в этой деревушке странных людей. И получается, у нас тут минимум 2 убийства и одно ограбление. Плюс возможный шантаж.

[Sashetta]

небольшие увядшие груди готовы вывалиться на обозрение собеседника и грустно повиснуть перед ним.

- это потрясающе. Френ, я умилен. А рассказ про Блэкавара кажется самый короткий мой текст за все время текстовушечного существования.

[pysh000000]

Чорт, у меня завал, прочел пока только два первых рассказа, блин.

[Frenesi]

Френ, я умилен.

Я с себя писала.

[Sashetta]

Не п... обманывай, у тебя шикарная фигура.

[Frenesi]

Это был фотошоп.