Текстовушка №116. Город-клубок

[looolka]

Сил тебе при написании обратной связи  

Ахахахаха!

Тем временем я собралась забрать ещё два текста.

Десятый с чаем...


Одиннадцатый с едой!

[looolka]

Двенадцатый



На самом деле тринадцатый текст вполне готов, но я жду кое-каких правок.
Я готовлюсь к выкладке потихоньку, мне надо тоже кое-что дописать)

Так что если есть последние идеи, пишите.

Выкладка ориентировочно в 10 вечера.

[looolka]

Тринадцатый текст от пунктуального автора, которому просто досталось много правок.



Четырнадцатый текст ещё немного задержится (тоже из-за правок, собственно), но я оставлю ему местечко и картинку.



Пятнадцатый текст совсем потерялся, видимо. Ну что же.

Я начинаю выкладку, текстов будет много, я буду тупить изо всех сил, не торопитесь комментировать.

[looolka]

История #0: Юбилей

В саду «Эрмитаж» на травке в тени деревьев был расстелен просторный серо-серебристый шерстяной плед с кружевной окантовкой. На нём в свободных позах расселись четыре девушки. По центру стояла самая настоящая корзина для пикника, в которой они принесли бокалы и бутылку бодрящего травяного лимонада. Им девушки и чокнулись, по местной традиции так поздравляя именинницу, Людмилу.
- Развлечения у тебя, Людайэ, предсказуемые. Но лучше так, чем когда ты фантазию подключаешь, – бурчала Элеона, необычайно рослая и тучная девушка с очень светлыми прямыми волосами и загорелой кожей, которая в боковом зрении и вовсе казалась оранжевой. Она вжалась спиной в дерево и с неодобрением разглядывала других отдыхающих, аляповатые здания и видневшийся с их пледа фудкорт. Элеона и так недолюбливала Москву, а уж прогулки под солнцем готова была терпеть только ради юбилея. Люда, элегантно восседавшая на краю пледа так, чтобы не запачкать травой шёлковое плиссированное платье нежно-бежевого цвета, попыталась недовольно покоситься на подругу, но тёмные очки скрывали всё богатство мимики. Пришлось просто махнуть рукой.
- А мне понравилось. Это ты в Москве восемь раз была, – вмешалась Тар-зи, отвлекшись от зарисовок, ради которых она носила с собой небольшой планшет и пучок карандашей. – А для меня весьма познавательно: и местная флора, и фауна, и культурное многообразие! Домики такие эклектичные…
  Элеона передёрнула плечами. Последняя гостья, Окау, в разговоре не участвовала, блаженно вытянувшись на пледе и подставив ноги вечерним солнечным лучам. Окау была невелика, причёску носила ужасно короткую, но умудрялась отчего-то занимать столько пространства, что мерещилось, будто она вот-вот растечётся по всей поляне.
  Их прогулка действительно была не самой простой: в Москве стояла оглушающая душная жара. Погуляли по зоопарку, который Элеона назвала варварством. Около часа дня позавтракали в Cook'kareku (где всегда время завтрака), и Люда даже взяла ностальгический «московский завтрак» с жареной докторской колбасой. Заглянули ненадолго в Музей Востока, посидели у Патриарших, попетляли по дворам, прошлись по бульвару и сейчас отдыхали в саду, наслаждаясь остатками длинного июльского дня.
- Давай, Людайэ, - не сдавалась Элеона. – Что ты нам на ужин придумала?
- Вообще хотела в Meat Puppets, только-только открылось местечко, но быстро закрылось. Оказывается, в Москве карантин, и людей в рестораны не пускают.
- Нас-то пустят.
- Пустят, – кивнула Люда. – Но чего-то не хочется никуда. В Белом кролике я в том году была, в Delicatessen вообще в прошлый раз праздновали.
- Бар-долгожитель.
- По местным меркам-то да…
 Окау отрывисто перебила её, не открывая глаз.
- Усложняешь. Нет здесь. Есть в Городе.
- Да, давай чего-нибудь городского, - подхватила Элеона. Людмила нахмурилась, поджала губы, и со своим острым носом и тугим пучком светлых волос стала похожа то ли на строгую учительницу, то ли на городскую ведьму. Секунда, другая, и она вдруг вся просветлела лицом.
- Конечно. Точно. Я действительно хочу традиционной городской кухни. Поехали.
Они неторопливо свернули пикник и отправились к машине, припаркованной на каким-то чудом найденном свободном месте рядом с Маяковской.
- А насколько вглубь пищевых традиций ты планируешь зайти? – спросила Тар-зи, устраиваясь на переднем сиденье.
- Максимально глубоко.
В машине было тихо и прохладно. Люда бессовестно скользнула на выделенную полосу, и они быстро покинули тесные пределы Садового. Дорога перед ними отливала золотом.
- Нас ждут копченые на открытом огне крылышки диплодока? – спросила Элеона, ни на секунду не заинтересованная в динозаврах.
Окау фыркнула.
- Это новое. Старое не знаешь, - Окау была старше их всех вместе взятых, так что никто на такие замечания не обижался. Людмила свернула во дворы, попетляла и вырулила снова на улицы, но уже не такие оживлённые. За окном замелькали более привычные улочки подмосковной части Города. Элеона с облегчением заоранжевела во всю силу, волосы рассыпались белой невесомой паутиной. Тар-зи и Окау остались как были, считая свой человеческий вид скорее тематическим костюмом.
  Людмила прибавила скорости, лихо свернула с главной дороги и выкатилась вдруг на идеально ровное полупрозрачное шоссе, будто поднимавшееся над Городом как эстакада. Где-то внизу мелькали дома. Под покрытием невыносимо сияла золотая нить, протянувшись до самого горизонта. Окау оживилась, озираясь, Тау-зи что-то бормотала себе под нос, разглядывая нить.
- Тааак, и что за традиционную хрень ты нашла? – Элеона поняла, что Людмила всё-таки включила свою проклятую фантазию.
- Гели, - Люда выговорила это торжественно, явно гордая своей затеей.
- Да они вышли из моды тыщу лет уже как. Буквально.
- Я же хотела традиционного, а не модного.
- Останови машину, – попросила вдруг Тау-зи почти жалобно. – Я должна изучить…
- Нет, опасно, – отрезала Окау, и они поехали дальше.
- Однажды я решила понять, что такое действительно традиционная городская кухня.  Логично, что самой традиционной будет самая первая кухня, появившаяся в Городе, так что я отправилась разузнать, с чего все началось.
Окау довольно смеялась. А вот Тау-зи и Элеону прорвало вопросами:
- У Города есть начало?
- Ты смогла туда попасть?
- В смысле не в место… ты же про начальное начало?
- Так, погоди, ты нашла начало Клубка, чтобы пожрать? – сообразила Элеона, на секунду отвлёкшись от грандиозного нарушения пространственно-временного континуума. Людмила пожала плечами. Тау-зи иного от старой подруги и не ждала, её интересовала другое:
- Где ты нашла такую нить? Видела я такие, которые ведут не только куда-то, но и когда-то, но чтобы к началу Города…
- Сплела.
- А чо, так можно было?
- Элеона! Я же давала тебе монографию одного исследователя…
- Но к началу!
- Пришлось взять обрывки нитей, которые вели к Большому Взрыву в одном из Районов, но да. Можно.
Их тряхнуло, дорога резко испортилась. Машина вдруг нырнула вниз, провалилась в воду и пару секунд они были под водой, а потом вдруг вынырнули из пруда.
- Да это… это деревня, - неверяще прошептала Элеона, глядя в окно.
Людмила остановила машину возле кучки удивительно кубических зданий, и, прежде чем выйти, предупредила:
- Я была здесь несколько раз. В самом начале даже заходить не стала, запахи стояли невыносимые. Потом, когда хозяин начал новые отели и рестораны открывать, было просто супер, но он состарился, передал в другие руки, качество упало, а уж за то время пока Город стал Городом, его наследники франшизу открыли… всё не то стало. Конечно, в некоторых Районах до сих пор гелевые вместо бургерных. Но мне кажется, что нужна рука шефа.
- И привезла нас, пока руки шефа на месте?
- Именно так. Идите, я пока припаркуюсь подальше, а то поцарапают ещё.
Девушки вышли. Людмила переставила машину и задумчиво открыла бардачок. У каждого есть право на свои личные секретики.

[looolka]

История #1: Прочь

Сухой щелчок оповестил, что цикл запущен и камера гибернации завершила работу.
Сигма открыл глаза и замер, ожидая пока гель затвердеет. Левый верхний глаз отрешенно уставился в потолок.
«Вмонтировать бы туда зеркало, – подумал Сигма. – Намного меньше времени уходило бы в начале цикла, чтобы понять с чем буду иметь дело в этот раз».
И деньги на карточке были, но для этого нужно брать свободный день. Начальство не порадовалось бы.
Неделящимся и так нужно было больше времени на гибернацию, что неизменно вызывало проблемы при устройстве на работу.
То, что делящиеся брали целых три месяца, чтобы обзавестись потомством, работодателей не волновало. Действительно, всего три, ну может шесть месяцев за жизнь. А каждая гибернация неделящегося длился на пять часов дольше, и это время вычитали из рабочего времени цикла, без урезания заработной платы.
Капля в море, но руководство это злило.

Наконец, тело было готово, и Сигма поднялся, направившись к узкому зеркалу у окна. Шесть конечностей, но работать он сможет только двумя. Передвигаться получится быстрее, но какой в этом толк, когда ты проводишь всё время в транспорте или в тесном офисе?
Сигма внимательно изучил рабочие конечности. Одна сзади, гибкая и подвижная, с семью отростками. Удобно, если бы там были глаза, а они как назло в этот раз все с одной стороны.
Вторая справа, не настолько гибкая, и всего три отростка. Впрочем, сойдёт. Всё равно это всего на месяц.

Неяркий свет, льющийся с потолка, бликами расходился по полупрозрачному гелю.
Сигма посмотрел в зеркало, на центры питания – в верхней половине, в середине и ближе к нижним конечностям, на расходящиеся от них нити связи, и поморщился, потянувшись к кремовому покрытию на столике. По поверхности геля быстро расползлась матово-белая пелена.
Он не понимал модного течения, которое предлагало открывать куски геля. Ладно яркие цвета, узоры, картины – это хотя бы понятно, но голый гель?
Это было слишком личным. Тем более по связям можно предположить, сколько центров питания внутри. И хорошо тем, у кого их три или даже четыре, а если там один? Это же как признаться, что ты никогда не сможешь заниматься чем-то интеллектуальным. И даже если ты всю жизнь проведешь, сортируя покрытия или расщепляя мусор, то это мог быть твой выбор, а не потолок.
Ходили слухи, что количество центров питания и интеллекта не связано, но Сигма считал, что это лишь для успокоения одноцентриков.

После гибернации в течении 10-12 часов не рекомендовалось подключаться к сети, поскольку от этого могли пострадать связи, поэтому те, кто так или иначе работал с инфополем, выходили на работу только на следующий день. А если гибернация завершилась вечером, то во второй его половине.
Впрочем, это работало и в обратную сторону – если работодатель замечал, что ты после гибернации был подключен, то мог лишить премии. А все фильмы, книги и даже аудиозаписи традиционно хранились в облаке, поэтому эти сутки для всех были самым скучным временем за весь цикл.
Для всех, кроме Сигмы.

Часы на овальной тумбе показывали 17:40. А это значило, что если он поторопится – то успеет.

Города на их планете не сильно отличались друг от друга. Подземный транспорт, комфортабельные панели с комнатами, или, у тех, кто побогаче, личные кубы. И, конечно же, купола, которые защищали жителей от губительной внешней среды.
Город, в котором жил Сигма, Хи, отличался от других довольно бедным старым куполом. Жильё здесь стоило дешевле, но цвет купола был базово серым, и покрытие в паре мест износилось так, что был виден внешний мир.
И именно из-за этих потертостей Сигма и переехал сюда несколько лет назад.

В короткое время, пока подсветка пола ещё не набрала яркость, и пока не включили огни на куполе, в одном из таких мест был виден кусочек неба.

С тех пор, как на занятии им показали общеобразовательный ролик на тему прошлого их планеты, Сигма заболел странной, жгучей жаждой увидеть. Увидеть по-настоящему. В школах качество 3D было так себе, им важнее было предоставить общую информацию, но хватило даже этого.
Позже он добрался до качественных фильмов, искал иллюстрированные заметки, но всего этого было слишком мало. И обсудить было не с кем: в обществе касаться того, что за пределами куполов считалось неприличным. Старая больная мозоль тех, кто сам всё уничтожил.
Нет, конечно, даже в его районе было несколько деревьев, даже вполне себе настоящих, фонтаны, и в каждом городе обязательно стояла обсерватория, чтобы давать полноценные знания о мире, но Сигме неуловимо казалось, что это всё поддельное, а настоящее где-то там, за пределами.

На улице уже начинало темнеть. Сигма обогнул робота-дворника и неторопливо двинулся к цели, мысленно отметив действительно хорошую работу нижних отростков. В прошлый раз ему достался вообще один, и тогда на место он едва успел, хотя вышел сильно раньше. А сейчас мог сравниться по скорости с электроподушкой, только и успевай по сторонам оглядываться, чтобы ни в кого не врезаться.

Вечер выходил неплохим. Сигма даже притормозил у фонтана на главной площади, впитывая влагу в воздухе – после гибернации всегда хотелось пить. И в этот момент увидел в фонтане странный свет. Движущийся, золотой, он казался каким-то неправильным. Резко выделялся на фоне холодного белого пластика фонтана.
«Тестируют новую подсветку?» – рассеянно подумал он, наклоняясь. Было непохоже. Скорее казалось, будто кто-то обронил в фонтан нить, покрытую светящейся краской. Причем какой-то новой, потому что краски такой силы Сигма ещё не видел.
Свет был ярким, даже чересчур. Из-за него казалось будто вокруг нити совсем темно.
Сигма прикинул расстояние от поверхности до нити и поморщился. От короткого контакта с водой ему ничего не будет, но ощущения всё равно будут неприятными.
С другой стороны, он не любил мусор, и скорее всего будет помнить об этой светящейся штуковине до конца вечера, чем безвозвратно его испортит.
Решившись, он облокотился о бортик и потянулся за нитью. К счастью, она была совсем рядом с поверхностью, но только он коснулся её отростком, как тьма вокруг нити расширилась, расходясь в стороны, скакнула вперёд и Сигма провалился в неё, не успев понять, что происходит.

***

 «В наше время случае погружения в воду крайне редки, но, если это всё же произошло, не паникуйте, – наставлял учитель в школе. – Центры питания надежно защищает гель, а гель – защитное покрытие. Но, к сожалению, полностью они спасти вас не смогут. При полном погружении у вас будет пятнадцать минут до того момента, пока гель не начнет рассасываться».
Дальше учитель всегда замолкал, или переводил тему. Но все знали, что при полном погружении невозможно будет включить экстренное испарение и распределить влагу по телу. Пресыщенный водой гель начнет расплываться, и даже если суметь выбраться – такой гель не восстановится полноценно, поскольку в процессе порушатся связи.  

Сигма открыл глаза.
И понял, что он под водой.

Три центра питания позволяют иметь три уровня мышления. В основном в быту Сигма пользовался только одним центром, да и на работе максимум задействовал два, но сейчас работали все.
И пока средний был забит истерикой и непониманием, нижний отсчитывал время с момента, как Сигма пришёл в себя, верхний пытался понять хотя бы где верх, и есть ли он вообще.

Пока он размышлял, тело начало движение. Само, без его на то желания.
В геле отсутствовал кислород, и он явно был выше по плотности чем вода, поэтому он мог только опускаться на дно. Тонкая струйка пузырьков, возникшая где-то снизу, утвердила его в этой мысли.
Резко двинув нижними конечностями, он подбросил тело, выталкивая его наверх, и через пару мгновений верхняя часть оказалась над поверхностью.
Берег был рядом, поросший странной лохматой травой, совсем не походившей на аккуратные газоны в парковой зоне. Сигма двинулся к нему, понимая, что времени осталось не так и много.
У самой кромки воды ему удалось встать, но конечности тут же провалились во что-то мягкое, обволакивающее и выдававшее столько информации, что Сигма поспешил выбраться на сушу полностью, чтобы в гель не проникло чего постороннего.

Это было странное место – никакой структуры ни в траве, ни в деревьях, и он нигде не видел ворот-края парка.
Вода тоже была странной. В ней было много таких примесей, которые ни одна очистительная система города не пропустила бы. Он сумел отфильтровать большую часть, но что-то просочилось, и теперь гель усердно выталкивал их наружу, поэтому лучше было оставаться на месте, и не включать испарение.

Сигма покрутился, осматриваясь, и понял, что и свет отличается. Слишком тусклый, будто огни на куполе работали даже не в пол, а в одну четвертую силы.
Он поднял глаза к куполу и замер.

Над его головой было бескрайнее черное небо, с щедрой россыпью ярких звезд. Легкий ветерок гнал темное облако, неторопливо наползавшее на тонкий серп луны.
Сигма окунулся в это небо, в прохладу летней ночи, в шелест листьев и в легкий информационный фон, поступающий от раздавленных сочных стеблей под нижними конечностями. Сейчас, при слабом лунным свете, цвета скрадывались, но он знал, что днём он будет видеть зеленый, коричневый, голубой. С сотнями оттенков, живых, неровных и настоящих.
И никакого серого.

«Я дома», – вдруг отчетливо понял Сигма, и все центры связи почтительно приостановили стороннюю работу, записывая этот момент.

Он не сразу решился двигаться дальше.
Посмотрел в пруд, на всякий случай, но золотого света больше не было.
На крик никто не отреагировал, только с дерева неподалёку сорвалась сонная птица, с недовольным криком улетев вдаль.
Сигма проводил её долгим тяжелым взглядом, окончательно понимая, что он уже не на своей планете. У них давно не было ни птиц, ни животных, и о них остались лишь обрывочные воспоминания входящие в школьный курс.

Наконец, с выводом примесей было покончено, Сигма включил умеренное испарение и двинулся прочь от озера.
Чуть в стороне обнаружился добротный куб, с отдельной комнатой для гибернации, кухонным составителем, креслом для выхода в инфополе и просторной гостиной. Как раз что-то такое Сигма присматривал себе для покупки. То, что куб оказался здесь, навело Сигму на мысль, что он всё ещё лежит в капсуле, и всё это ему только снится.
Впрочем, после мутной воды, неровной травы, птицы и неба, что всё ещё горело перед глазами, Сигма ему не особенно удивился. В мире, где были такие чудеса, могло произойти всё, что угодно.
И в своей правоте он ещё ни раз убедился.

***

Спустя годы.

– В Москве така-ая жара, – прощебетал один из гуманоидов, откидываясь на спинку стула. – Ох, спасибо!

Сигма поставил на стол блюдо дня и отошел, украдкой разглядывая посетителей. Кажется пол А. Или В?
Две верхние конечности и две нижние. Два нароста на средней части, длинные многочисленные и тонкие отростки, похожие на нити связи, на верхней.
Нет, точно А, не перепутал.

Сигме нравилось наблюдать за посетителями со стороны. Как они двигаются, как едят.
Странно, но в этом мире его пища годилась всем. Они говорили что-то про вкус, предлагали добавить какие-то странные вещи в его концентраты. Эти понятия были чужды Сигме, концентраты лишь поддерживали его гель в нужном состоянии и обеспечивали хорошую проводимость для связей, но если на этом можно заработать, то… почему нет?

– С юбилеем! – отвлёк его от мыслей веселый голос одного из гостей. Четыре бокала с концентратом звонко стукнулись в воздухе.
Сигма слабо понимал этот ритуал – зачем сталкиваться едой? – но давно смирился со странностями других рас. Сколько он перевидал их здесь? Десятки? Сотни? Он давно перестал считать, просто смирившись с нынешним порядком вещей.
Эти были не самыми странными, хотя эволюционный тип развития всегда поражал Сигму. Процент того, что животное разовьется в мыслящее существо – минимален.
Впрочем, нужно отметить, процент случайного вытачивания кремниевой породы до первого центра связи, который попадет в нужное электромагнитное поле и начнёт сбор данных и анализ, шел примерно в том же районе.

– Вы ведь хозяин, – гость А пола скорее утверждал, нежели спрашивал. Светлые отростки на его верхней части были скручены в тугой шар, и Сигма мысленно поморщился. Смотрелось больно.
Вместо покрытия гуманоиды скрывали тела тканью, и Сигме приходилось отметить, что это давало больше простора для творчества. На госте был длинный бежево-розовый отрез, хорошо гармонировавший с его естественным бежевым цветом.
– Я. Вам не подходит пища?
– Нет-нет, всё прекрасно, – он улыбнулся и вдруг протянул ему какую-то вещь. – Это брошь. Её нужно крепить к одежде, но вы… можете носить на шнурке. Не снимайте её. И если что-то случится, обращайтесь ко мне за помощью.

Таинственный гость ушёл, оставив Сигму в недоумении. Не то чтобы за эти годы у него когда-то были проблемы, да и видел он этого гуманоида впервые, но Сигме редко что-то дарили. В обмен на помощь, как залог – да, частенько. А просто так…
Он покрутил в отростках брошь, чем-то напоминающую лист, если бы те бывали бирюзового цвета, и с камнем-каплей на боку, и решил всё же его носить. В конце концов, здесь никто не разберётся – странно это или нет, а он старожил и ему простят любую шалость.

Тот шум и уют, что окружали куб сейчас, создал сам Сигма, и он знал, что это обеспечивает его не только деньгами, но и неким статусом. Он был здесь первым. С его помощью появился ресторан, он основал здесь отель.
«У нас найдется место для всех!» – красовалась хвастливая надпись на воротах, и Сигма здорово потрудился, чтобы она была правдивой – особенно было сложно подбирать нужный состав для комнат амебоидов. Он три дня потом провалялся у себя, вытесняя примеси от бесконечных проб – раз уж это было его дело, он ради него и опускал голый гель в составы.
Недостатка в клиентах не было, и он даже подумывал о расширении, тем более что места в этом мире было предостаточно. И ему нравился этот весёлый и улыбчивый хаос.

Но так было не всегда.

Вначале были только зелёные поля, немного пугавшие Сигму, привыкшего к плотным городским застройкам, небольшой лесок поодаль, небо, и пруд. Ну, и сам Сигма в своём кубе, конечно. И больше никого.
После постоянного привычного гула большого города тишина в этом месте оглушала. Инфополе работало, но вот связь с планетой барахлила. И если еду ещё можно было заказать, и при хорошем сигнале получалось скачать фильм, то связаться с кем-то уже почему-то не удавалось. У Сигмы были некоторые подозрения на этот счет, но ему не хотелось ни проверять их, ни искать способов выбраться.
Ему было хорошо. Хоть и немного одиноко.

Тогда-то и начали появляться гости.

Первым был Онер. Он пришел в жаркий солнечный день, когда Сигма предпочитал не высовываться из дома – гель не любил высоких температур.
И в первый миг Сигма отшатнулся от проёма, потому что увиденное было точь-в-точь как в новом фильме ужасов «Оживший гель» про разумный гель, решивший уничтожить тех, кто использует его лишь как оболочку. И только глубокий зелёный цвет визитёра немного успокаивал – в фильме гель оставался прозрачным.
У Онера не было структуры. Он представлял собой желеобразную массу с торчащим сбоку камнем, которым он и постучал.
И как выяснилось позже, Сигма тоже напомнил ему персонажа из фильма ужасов. Только про паразитов, которые подчиняют себе тело и – невероятно – придают ему твёрдую форму.
Наверное, в другом месте и в другое время, дело не кончилось бы ничем хорошим. Но этот мир уравнивал всех, и вскоре они уже мирно болтали на кухне.
При учете схожих структур, неудивительно, что и концентрат Сигмы пришелся Онеру по вкусу.
«Гениальная идея, – сказал тогда он. – Мы же самостоятельно расщепляем ингредиенты, и на это уходит масса сил!».
В благодарность за гостеприимство Сигмы он пообещал покрыть куб плёнкой, чтобы та постепенно считала состав защитной краски, что уже начала облупляться, и восстановила её. Это была отличная сделка, поскольку летом без защиты Сигме пришлось бы тяжко.
Онер ушел через пару дней, и Сигма даже почувствовал некую смутную боль, теряя второе живое существо в этом пустом мире, но оказалось, что Онер был только началом.

Потом были Беу, Ли, Ож, 318-тый, ∀, Егор и многие другие.
Тогда в мире не было других домов. Не было и дорог, но так или иначе все всегда выходили к его кубу. Кто-то оставался на день, кто-то на месяц.
А кто-то оставался навсегда, строя себе вначале времянку, потом шалаш, а потом и дом. Откуда-то появились животные, в поле вырыли три искусственных водоема, два из которых сразу же заняли прибывшие земноводные. Жители возделывали поля, с улицы были слышны разговоры, чей-то плач, лай собак и треск ручных ящериц.
От пруда, того самого, первого, протянулась вначале тропка, а потом, как-то незаметно, уже крепкая мощеная дорога, проходящая как раз неподалёку от куба Сигмы.
А потом и мимо его отеля.
И, пожалуй, когда-то тогда, то первое лихое чувство дома наконец-то обрело полную силу, и, глядя на пёстрый лагерь, Сигма даже днём видел звёзды.

***

– Эй, привет!
«Гуманоид пола А», – сразу всплыло в памяти. Сигма быстро перелистал файлы и машинально дотронулся до броши, что сейчас была под третьей верхней конечностью.
Да, это был тот же гуманоид.
«Была, – поправил он себя. – При обращении к полу А нужно использовать другие окончания».
– Как дела? – она беззаботно пристроилась на ступеньке рядом с Сигмой, что вышел полюбоваться ночным небом.
– Сегодня ясно, – ответил он. Да и что было отвечать? С их встречи ничего так и не изменилось, разве что отелей у него теперь было семь.
Ну, немудрено, за триста-то лет можно было и развернуться.

Что-то царапнуло.
Триста? И ведь это только от их последней встречи. А если копнуть дальше?
На экране запрыгали цифры, заставившие Сигму замереть.
Средний срок жизни центра связи около пятидесяти. У него их было три, и даже если второй и третий не так активно пользовались, всё равно это было бы от силы сто, не больше, а он не ограничивал себя в их использовании.
И тем не менее, все три были в рабочем состоянии.
Да что там говорить, у него даже не закончилась ещё память, хотя в неё была забита информация по всем отелям и пометки по вкусовым пристрастиям более двухсот рас.

Сигма медленно перевёл взгляд на гостью, которая по его записям тоже не должна была столько жить, и хрипло спросил:
– Почему я ещё жив?

[looolka]

История #2: Кофейня

  В этом Городе просто бессчетное количество кафе, ресторанов, баров, трактиров; больших, средних и маленьких. От простых обыденных блюд вроде каши и щей до экзотических ядовитых крабов, которых можно есть только после варки в латунном горшке за 5 ударов сердца певчего соловья.
  Если дойти до самого конца центрального проспекта, свернуть направо, за пятиэтажным домом с фиолетовой крышей, пересечь наискосок двор с фонтаном в виде стайки дельфинов, нырнуть в маленькую арку, то можно выйти на незаметную тупиковую улочку. Вот там-то, в этом тупике, за тяжелой деревянной дверью скрывается крошечное кафе в стиле модерн. Внутри небольшая барная стойка с высокими стульями, всего три резных столика со стеклянными столешницами, и мозаичный пол с растительным орнаментом. В нем не подают ничего особо невероятного, да, впрочем, и меню не слишком большое – десятка позиций не наберется. Чаще всего сюда приходят те, кто уже давно нашел это место и им нравится заходить сюда вечерами, слушать тихую музыку, льющуюся будто откуда-то снизу или вести неспешные разговоры с местным барменом – высоким бородатым смуглым мужчиной в тюрбане. Кажется, других работников в этом кафе и нет. Да забредают случайные уставшие прохожие. Хотя, говорят, в Городе уже шепчут о необычном очаровании этого места. Так что и неслучайные, наверно, появляются.
  А еще здесь много-много книг: они лежат на стойке, на столиках, и даже в самом темном углу притулился дубовый книжный шкаф, плотно набитый книгами. Там можно найти сказки как детские, так и вполне взрослые, научные труды ученых со всего света, о большинстве которых в Городе не слыхали даже университетские профессора, странные эссе-размышления, которые интересны только самому автору, длинные романы об интригах и приключениях, и маленькие рассказы о странных случаях.
Зайдешь так в кафе, сядешь за свободный столик, закажешь кофе, который принесут в высокой белоснежной чашке из такого тонкого фарфора, что кажется, треснет, сожми ее чуть сильнее или поставь неаккуратно. И можно взять лежащую книгу и незаметно для самого себя погрузиться в чтение чужих историй…  

История спешащего.
Рассвет. Он уже привык просыпаться с первым солнечным лучом, который метко попадает прямо в правый глаз. Лучше любого будильника срабатывает. Пробежка, быстрый душ, нехитрый завтрак из трех яиц и поджаренного бекона, надеть отглаженный с вечера костюм. Как всегда, жена еще спит, поэтому галстук завязывается немного криво, но это не слишком заметно. Времени поцеловать спящих детей уже нет. В сумрачном паркинге фары любимой машины вспыхивают слишком ярко, слепя непривыкшие глаза. Он еще помнит первый восторг от обладания ею, до сих пор хочется гладить выпуклые крылья темно-зеленой норовистой красотки – предмет зависти многих коллег, разъезжающих на развалюхах с незакрывающимся верхом, а то и вообще на трамвае.
 Вся деловая часть города находится на окраине. И с утра можно попасть в затор, но он всегда выходит пораньше и успевает до основных потоков. Зато и на работе оказывается раньше всех. Можно доделать то, что он хронически не успевает накануне. Всегда есть, чем заняться. Проверить почту, аккуратно вскрываю каждый конверт красивым резным ножом из слоновой кости – подарок супруги на последнюю годовщину. Взять у стройных щебечущих секретарей кипу газет с новостными сводками, сделать несколько важных звонков. Обеденное время подкрадывается совсем незаметно. Он стремительно спускается на первый этаж, где-то в большой светлой столовой торопливо съедает суп и обязательный стейк с овощным гарниром. Теперь пора съездить на другой конец города, встретиться с новым партнером, потом доехать посмотреть, как строится новый дом. Если не контролировать, то обязательно или сделают не пять стен, а шесть или этаже не три, а четыре. Потом пришлось возвращаться на работу, потому что там вдруг пригрозили проверкой.
Вышел с работы он уже почти на закате. Опять не погулял со старшей дочерью, а она еще несколько недель назад просила. И с женой уже давно не ужинали вместе. Подумалось, что в отпуск можно это все наверстать. Следующую мысль, что от отпуска возможно придется отказаться, он старательно проигнорировал.
 Почему-то погруженный в свои размышления он не заметил, как повернул куда-то и оказался в тупике.  При попытке развернуться машина жалобно закряхтела и заглохла. Он выругался, откинувшись на спинку сиденья. Взгляд зацепился за темную старомодную вывеску с изящным бокалом. Пожалуй, сегодня можно и выпить, раз уж крылатая красотка решила сломаться.
 Бар оказался совсем маленьким. За стойкой стоял бородач в ярко-голубом тюрбане.
 - Кофе? – приветливо предложил он, сверкнув белоснежными зубами.
 - А коньяк у вас есть?
 Бармен улыбнулся. Достал откуда-то огромный пузатый бокал, щедро плеснул туда янтарной жидкости из темной бутылки.
  Сидеть за стойкой рядом с этим радостным мужиком не хотелось. Еще меньше хотелось вступать в ненужные разговоры. Зато в зале все три столика были свободны. Отодвинув кипу потрепанных книг, он сел за ближайший. Коньяк приятно согревал. Звучала ненавязчивая музыка. Внезапно ему захотелось прикрыть глаза, вслушаться в нее, просто посидеть, никуда не торопясь. Печальная скрипка пела что-то меланхоличное. Он никогда не любил этот инструмент, но сейчас она его не раздражала. Подумалось, что нужно во чтобы то ни стало все-таки взять отпуск, ведь так давно не проводил время с семьей. Кажется, вот так, погрузившись в свои мысли, прикрыв глаза и иногда смачивая губы пряным напитком, он просидел целый час.
 Почему-то, когда он расплачивался за стойкой, бармен смотрел как-то загадочно. Хотя, наверно, ему просто показалось.
 Забыв, что машина не желала заводиться, он сел в нее. Привычно вставил ключ в зажигание. Внезапно мотор заурчал, и повинуясь легчайшим прикосновениям водителя, красотка дала задний ход и спокойно доехала до ближайшего поворота, будто не она заартачилась тут совсем недавно. Дома, как и ожидалось, все спали. Привычно сделав себе сэндвич с остатками холодной курицы, он быстро его съел. Также быстро принял душ и нырнул в кровать, обняв спящую жену.
 Рассвет. Разбуженный тем же лучом, он открыл глаза. Пробежка, душ. На кухне, поедая яйца, он взглянул на календарь. Электронное табло показывало восьмое число. Но сегодня уже десятое. И он совершенно уверен, что вчера оно показывало девятое. Если бы сели батарейки, то календарь вообще бы ничего не показывал. Он вернулся в спальню и разбудил жену.
 - Какое сегодня число?
 - Восьмое, - ответила она, зевнув, но глаза не открыла.  
 - Ты уверена?
 - Господи, конечно, я уверена. У нашей старшей дочери сегодня отчетный концерт в школе. Мне вставать буквально через час. Дай поспать, - жена снова зевнула и уткнулась лицом в подушку.  
 - Меня тоже разбуди. Я вас отвезу. И хочу посмотреть на ее концерт.

История старой Герды
Ветхую старуху со сгорбленной спиной и большой волосатой родинкой на щеке никто не любил. Любить ее было бы трудно даже святому. Соседей снизу она постоянно заливала, соседям в смежной квартире он постоянно стучала в стену, к соседям сверху она могла прийти среди ночи, громко стучать палкой в дверь и кричать, что они громко храпят, а когда не храпят, громко занимаются любовью. Правда, она использовала более грубые обороты речи.
Со всеми возможными родственниками она рассорилась: своих детей у нее не было, с братьями и сестрами она рассорилась, а племянников и внуков обвиняла, что им нужно от нее только наследство. Все не понимала, что захламленное маленькое жилище на окраине – весьма сомнительное достояние. Постепенно даже самые покладистые и мягкие их родни перестали ее навещать.
Благообразные старушки, которые чинно днем гуляли по двору, тоже не спешили с ней общаться, избегая ее грубой лексики, а она презрительно морщила нос и плевала им вслед, называя пустоголовыми старыми развратницами.
 В тот день она шла с рынка. Именно на рынке она закупала овощи, отчаянно торгуясь за каждый медяк, обвиняя продавцов в некачественном товаре и грозя им самыми разнообразными проклятьями и карами. В большой авоське лежало несколько килограмм картошки, кочан капусты и пара апельсинов, которые ей удалось стянуть, пока продавец, вздыхая и ругаясь собирал рассыпанные ею же товары.  Сумка оттягивала руки. Старая Герда останавливалась каждую дюжину метров, перекладывала авоську в другую руку, бурчала себе под нос ругательства. У фонтана с дельфинами она присела отдохнуть, гаркнув на суетящуюся рядом стайку ребятишек. Внезапно в глазах будто стало меркнуть, сил будто покинули ее, и она начала падать.
 Очнулась старуха на стуле в кафе. Кто-то подложил ей под спину подушку. На столике в белой красивой чашке дымился какой-то ароматный горячий напиток. На небольшой тарелке лежало три пирожных с огромными пионами из взбитых сливок.
 - Какого демона я тут? – проворчала она. – И я не буду платить за всю эту жратву.
 - И не надо, - вежливый голос принадлежал мужчине в белоснежном тюрбане, который протирал за стойкой бокалы таким же белоснежным полотенцем. – Вам просто нужно подкрепиться. Вы настолько потеряли силы, что упали. И могли бы разбить голову о фонтан. Хорошо, обошлось.
 - Отравить меня хочешь? – спросила Герда принюхиваясь. – Не похоже на известные мне яды. А мне родственнички какую только дрянь ни присылали.
 - Нет, это просто кофе и несколько сладостей. Попробуйте. Платить не надо. Если захотите, потом можете мне подарить что-нибудь интересное.
 - Вот еще! – Смех старой Герды был похож на хриплое карканье. – Сказал бесплатно – значит бесплатно.
 Скрюченными пальцами с воспаленными суставами она схватилась за маленькую серебряную вилочку, размазав по тарелке пирожные в одну массу, она принялась его быстро есть, громко прихлебывая из чашки.
 - Не такая уж и дрянь, как я думала, - почти благодушно сказала она.  – Между прочим, говорят, что сахар – жуткий яд. Так что ты так или иначе меня отравил.  
 - Я и себя им травлю почти каждый день, - улыбнулся бармен. – И уже очень давно. И прекрасно себя чувствую.
 Старая Герда захихикала, неожиданно тоненько и легко.
 - Вон какой лоб вырос! Можешь и не только сахаром травиться. А я старая уже. У меня спина болит, вон горб какой. Кости ломит, руки меня не слушаются. И голова гудит постоянно. А я ведь никогда ни вином не увлекалась, не курила. А толку-то? Разваливаюсь на ходу. Может, лучше б сегодня и захлебнулась в этом демоновом фонтане?
 - Вы бы к лекарю сходили. Сейчас они такие толковые пошли.
 - Да эти лекари сами ничего не знают. Разберут, все внутренности перемешают, а потом скажут, что больной сам виноват – поздно пришел. Как-нибудь уж докряхчу свой век. Пойду я домой, вроде нормально себя чувствую. Где моя авоська?
 Старая Герда вернулась в кафе через несколько месяцев. Бармен в уже зеленом тюрбане был на своем месте за стойкой и приветливо ей улыбался свозь бороду.
 - Налей-ка мне твоего пойла да положи пару тех замечательных ядовитых кремовых штук, - ворчливо сказала она, неожиданно сноровисто залезая на высокий барный стул. – Видишь, как могу. Спину-то у меня подотпустило. И голова перестала болеть. И все с того раза, как я здесь у тебя побыла. Ни к каким лекарям я не ходила. Видать, какой-то полезный у тебя сахар.
 - Обычный. Просто место хорошее. Рад, что вы себя чувствуете лучше.
 - Я еще и сестрами помирилась. Встретила тут одну на рынке. Она с внучком была. Такой дурной, но забавный. Думаю, мне ж тоже родная кровь. Погуляли потом вместе. Потом меня в гости позвали. Да и ко мне стали заглядывать. Я тут и подумала, что даже если ради жилья моего, да подумаешь. Сколько мне тут осталось? А с собой не унесу. Зато всяко веселее, - старая Герда улыбнулась, отхлебнула еще кофе. – Я в этот раз заплачу. Правда, денег у меня немного. Но я тебе вот что дам.
 Она положила перед собой старый потрепанный ридикюль, и начала там шарить, чуть ли засунув в него кончик длинного носа.
 - Нашла, - довольно сказала она. – Но учти, вещь дорогая! Я к тебе в счет нее еще не раз приду.
 Бармен согласился и протянул ладонь. От старой Герды ему досталась небольшая серебряная брошь в виде листочка, покрытая светло-лазурной эмалью и капелькой-алмазом сбоку.

История случайного гостя
  Этот гость забрел в кафе случайно. Зашел в мокрой куртке, потряс головой, как пес, избавляясь от воды в растрепанных волосах. Уселся за стойкой прямо напротив бармена и широко улыбнулся.
 - Только не говорите мне, что у вас нет кофе.
 - Кофе у нас есть. И коньяк, если желаете. И пирожные. Могу еще сделать вам бутерброд.
 - Не надо. Кофе – это просто прекрасно. Можете в первую чашку плеснуть немного коньяка. Отличное средство от хвори после такого-то дождя.
 - Сегодня вроде не обещали дождя, - сказал бармен, ставя на небольшую горелку джезву.
 - Может у вас не обещали, а там, где я был, с неба лились такие потоки воды, будто все мятежные магистры решили затопить этот грешный мир.
 - Так вы не отсюда? Впрочем, в вас сразу видно что-то чуждое.
 - Просто мне очень захотелось в какое-нибудь сухое и теплое место. Со мной такое случается. И говори на ты, парень. Только вот… Не знаю, какие деньги у вас тут в ходу, - гость зашарил по карманам. – У меня тут есть несколько монет.
 - Любые деньги. Или что-то ценное. А для тебя это может быть история. Я люблю истории. Я записываю их в книги. Потом кто-нибудь, возможно, их прочитает.
 - И все эти книги написал ты? – потрясенно спросил гость, озираясь.
 - Нет. Моих тут пока немного. Остальные – это те, которые я когда-то читал, которые хочу прочитать, и те, что когда-нибудь прочту.
 - Теперь понятно. Мне нравится твоя система. И ничего лишнего, да? – рассмеялся гость.
 - Ты все правильно понял, - улыбнулся бармен. – Впрочем, такому увязшему в чудесах человеку, нетрудно понять такие простые вещи.
 - Оказаться здесь после такого дождя – настоящее чудо, – гость снова рассмеялся. А потом снова посерьезнел. – Но истории не обещаю. Зато могу предложить, чтобы ты рассказал историю.
 - Не думаю, что она тебе будет очень интересна. Да и рассказчик из меня посредственный. Но наглость у тебя потрясающая, конечно. Просить с меня же историю в качестве оплаты.  
 - Ох, парень, ты говоришь точь-в-точь, как мой друг. А его я очень люблю слушать. Ты из этого города или тоже ветер принес, как меня?
 - Кажется я родился настолько далеко отсюда, - бармен снял закипающий кофе и разлил по чашкам. – Сам не очень хорошо помню. Это было очень давно. И я очень много путешествовал.
 Много читал, много изучал. А потом начал видеть нити. Я видел их в воздухе, в воде, они будто соединяют людей, события, время, места… Сюда я попал, когда Город еще был другим. Он и сейчас постоянно меняется. Только эта часть остается прежней, поэтому я тут.
 - Нити… - пробормотал гость. – Интересно. Брошка у тебя симпатичная, - ткнул он пальцем в украшение, приколотое к ярко-синему тюрбану.
 - Красивая, да, - кивнул бармен, машинально прикасаясь к голове. – Мне ее одна старая дама подарила. Но, мне кажется, она еще и необычная. Я будто лучше стал видеть эти нити. Будто могу дальше куда-то идти. Знаешь, до этого, я видел нити под дорогами, и идя за ними, всегда возвращался в прошлое. Там нет ничего интересного. И я возвращался в Город. А сейчас у меня уверенность, что с этим украшением, я могу куда угодно отправиться. И попаду не во что-то обыденное, а куда-то, где начнутся настоящие чудеса.
 - Так это ж замечательно, - обрадовался гость. – Хотя и твое место вполне себе чудесное. Я ж вижу…
 - В том-то и дело… Я сам не знаю, идти или остаться здесь, - бармен будто поник.
 - Раз ты думаешь, даже уверен, что можешь отправиться куда угодно, то значит, это «куда угодно» - может быть и твоим этим Городом. Тут ты либо веришь в то, что брошь чудесна абсолютно и безусловно, и ты можешь попасть в любую реальность, включая эту, либо ты исключаешь ее чудесные свойства вообще, и остаешься здесь. Не дело это, здесь пускать хорошего человека, а тут – нет пускать. А этот Город не похож на зачарованный. Так что, уверен, что ты сюда вернешься. Если захочешь, конечно. Рано или поздно, так или иначе.
- Пожалуй, я действительно с тебя не потребую платы, - бармен тряхнул головой. – Ты оплатил сполна своими словами.
 - Надумал, да? – улыбнулся гость.
 - Рано или поздно, так или иначе.

[looolka]

История #3: Лапша в утином бульоне. Часть 1

Не так страшит дракона Воин
Гораздо хуже
Шелест крыльев стрекозы

Лиу развёл руки в стороны и сделал глубокий вдох, затем тщательно выдохнул и с наслаждением потянулся, только после этого ставя ногу на ступеньку. Год за годом он каждый день рано утром отправлялся в гараж антиграва и обязательно старался всплыть над своей крышей в тот самый момент, когда золотые лучи солнца, преломляясь сквозь вечное марево, начинали ласкать огород. Свет, растворённый в смоге, каплями вис на причудливо изогнутых стеблях фасоли, скользил ниже сквозь резные листья томатов, и наконец, будто удачливый любовник, целовал округлые бочки тыкв и щекотал ботву редьки. Даже массивный зад склонившейся над грядками тёщи, приласканный светилом, приобретал величественные очертания монолита. Мир пробуждался, новый и прекрасный, полный таинственных ароматов и звуков.
  Лиу замечал, что если удавалось выплыть с восходом солнца, бульон по-особому сиял солнечными капельками жира, а лапша приобретала упругие игривые волны. И выручка в такие дни была выше.

Но на этот раз, лишь только баржа поравнялась с крышей, в голову Лиу прилетел метко брошенный ком земли. Его тёща стояла у самого края, уперев руки в бока. Её жидкие седые волосы развевались на ветру, словно змеи, а рот сжался в куриную гузку. Щёлочки глаз метали молнии.
- Мама, вы что? - Лиу остановил баржу и бросился подметать разлетевшуюся по палубе землю, частички которой валялись в опасной близости от кухни.
- За пережитый мной позор надо бы тебе оторвать голову и сварить из неё бульон, а затем скормить его нищим! - старуха снова потянулась за землёй.
- Мама, подождите. Какой позор? Что такого ужасного я вам сделал?
- Он ещё спрашивает, вы поглядите! - тёща вздёрнула руки в жёлтый туман, - Я корячусь на огороде, а мой зять покупает спаржу у бездарного Лин Ли. Безвкусную, сухую спаржу.
Лиу закатил глаза:
- Мама, это была белая спаржа. Раз в год в Горшок необходимо добавить белую спаржу. Бе-лу-ю. А ваша – зелёная, иначе я взял бы её.
- Ась? - старуха оживилась, - Так дал бы мне денег, зять, и на моём огороде выросла бы лучшая белая спаржа! Но ты пренебрегаешь мной. А меж тем твоей внучке уже пора бы замуж...
  Она говорила и говорила, а снизу уже доносился гомон, хлопанье форточек и возмущённые гудки водителей, застрявших в переулочках. Лиу торопливо заверил тёщу в бесконечной любви и пообещал уладить все вопросы.
  Антиграв мягко тронулся, поплыл над плоскими крышами домов, похожих на те, что его младшие внуки строили из кубиков. Пока корабль поднимался, Лиу облачился в неизменную белую рубаху и широкие штаны и метался на кухне: проверил температуру Горшка, простоявшего на теплоэлементах всю ночь, подготовил дрова для огня. Тоненькие щепочки легли горкой на пучок сена, смоченный рисовой водкой. Пламя лизнуло их и приготовилось к более основательной трапезе.

В Верхних Глинках мало кто готовил на настоящем пламени, однако баржа Лиу была островком старины. Когда он был молодым, его раздражало то, с каким упорством прадед, дед и отец воспроизводили устройство доисторической лавки; он от всей души ненавидел и деревянную палубу, которую следовало натирать мастикой, и камни вокруг очага, и нелепую трубу. С отдельной ненавистью он смотрел на бумажные фонарики, трепещущие на ветру - их следовало развешивать в определённом порядке. Юный Лиу мечтал однажды выбросить нелепые каменные статуэтки и курильницы благовоний, стилизованные под пагоды, заменив ненавистное дерево на белый сверкающий пластик...
  Но годы шли, старшие уходили в небытие. В очередной раз листая каталоги, Лиу вгляделся в аляповатые наивные картинки на деревянном потолке «Стрекозы». Оттуда, хитро улыбаясь, щурились белобородые старички в традиционных одеждах, и их лица казались такими знакомыми, что изо рта Лиу невольно вырвался вздох: «дедушка?!». С этого момента он больше не чувствовал себя сиротой. Видеокаталоги были безжалостно стерты, а баржа осталась такой же, как и была во времена прадеда, с черепичным навесом и бамбуковыми решётками, отделяющими кухню от палубы. Позже Лиу не раз оценил подобное устройство: сквозь переплетённые стебли до клиентов доходили ароматы готовящейся еды, но в то же время кухня была частично защищена от любопытных глаз, а тяжёлая черепица выдержала не один ураган, не потеряв при этом ни единой плитки. Экзотический вид баржи привлекал клиентов, и, главное, летающий ресторанчик Лиу был признан культурным наследием. Налоги он платил символические, и его не донимали с длиной печной трубы и прочими формальностями.

  Правда, привлекал ресторанчик и странных гостей. Вот, например, на днях очередной клерк, закованный в броню костюма, распробовал лапшу и возжелал вдруг выкупить рецепт. А что мог ответить Лиу? Секрет-то был прост: поколения его предков варили бульон в одном и том же Горшке, который никогда не мыли. Чего там только не было: и всевозможные овощи, и, как поговаривают, отрезанный палец дядюшки Вонга, и утиные лапки времён Первой Контрабанды. И как такой рецепт продать? Лиу ушел от ответа, лишь пробормотал что-то вроде «готовь с любовью, и всё получится».

  Шелест крыльев и тяжёлое дыхание вернули его к реальности. За барную стойку шумно приземлился крылопёс-завсегдатай и уселся на стуле, по-человечьи сложив лапы. Из его бородатой пасти свешивался дрожащий розовый язык. Лиу молча метнул по гладкому дереву стойки широкую глиняную миску с водой. Пёс вопросительно наклонил голову, обнюхал миску и принялся шумно лакать воду.
- Как всегда, с мясом? - подмигнул ему Лиу.
- И как всегда в бульоне, - ответил тот, изогнулся и поскрёб себя за ухом, махая крыльями, чтоб удержать равновесие. -
  Пока удобные палочки для собак не изобретут, дискриминаторы хреновы, придётся лакать. Но всё лучше, чем питательный гель.
  Лиу поспешил на кухню, распахнул холодильник и вытащил из дальнего угла морозилки пакет с пельменями, отсчитал восемь штук и аккуратно положил их в бамбуковую пароварку. Затем, помедлив, добавил ещё парочку. Пар принял дар с благодарностью, будто чувствовал, что именно эта порция была оригинальной, а не изготовленной дупликатором.
  Перевернув песочные часы, Лиу вернулся к гостю. Три минуты на разморозку, пять – на готовку. Восемь минут беседы. БарррБс был редким, но постоянным клиентом, заглядывая раз в месяц или два. В самый первый раз он столкнулся с баржей, убегая от преследования. Ох, и напугали тогда беднягу, хотя он сам был хорош – ну кто же шляется внизу.
Лиу, правда, сам неоднократно попадал в преплёты на земле, закупая дефицитные специи. Кто знает, сколько таких вот созданий там загубили, пока Братство не навело порядок. А ведь что-то было такое магическое в Каменном Городе, в его узких стихийных небоскрёбах и внутренних улочках, веками не видевших дневного света. Говорят, до сих пор внизу, глубоко под остатками каменных стен, есть нетронутые подземные ходы, куда ушли несогласные и постепенно превратились в гигантских слепых червяков.
  Да и смог скрывал немало тайн. В молодости после основательной ссоры с отцом Лиу купил полуразбитый аэрокар и полетел прочь. Не прошло и дня, как дома внизу съёжились, гул стих, а из неба пропал смог и машины. Он летел, рассматривая маленькие десятиэтажные дома внизу и чуть не врезался в огромную ящерицу с крыльями, которая гневно взревела, и в вое Лиу отчетливо расслышал ругань. Так он и летел несколько дней, останавливаясь на ночь в странных местах, встречая странных жителей, и всё было хорошо, пока аэрокар не попал в зону с аномальной гравитацией, и машина не развалилась. Обратное путешествие заняло пару лет, ведь идти пешком или трястись на телеге – это не на гравикаре лететь.
  Многое он увидел по пути, но всё же вернулся домой, потому что только вдали от семьи понял: его дело – готовить лапшу. А резать лапшу тупыми ножами без атомарной заточки на специальном домашнем лазере – это просто себя не уважать.

Пока Лиу ностальгировал, появился ещё один посетитель – молодой человек в строгом костюме. Он присел за стойку и молча поднял на него свои огромные чёрные глаза. «Порцию лапши, пожалуйста. Сколь угодно острую, на ваш выбор, не разваренную», – услышал Лиу. Голос, казалось, звучал в его голове, потому что юноша не открывал рта. Пытаясь не выказывать удивления, Лиу ловко подхватил с подставки дупликатора пласт теста, изрубил его на тоненькие полоски, бросил в кипящее масло и отправил туда же целых два огненно-оранжевых перца из корзинки под прилавком. Затем он зачерпнул половником дымящийся бульон из Горшка, вылил его в затейливую пиалу и, обернувшись кругом, будто заправская балерина, мелко нашинковал зелень. Буквально за полминуты блюдо было готово. Лиу с удовлетворением шлёпнул лапшу в пиалку и с особенным шиком разбил сверху яйцо.
  Клиент одобрительно улыбнулся, и снова вгляделся в Лиу долгим цепким взглядом: «Да вы просто Мастер. Благодарю за огненные перцы».
  Однако затем он замер перед пиалой, не дотронувшись до палочек, словно созерцая её содержимое. В тот момент, когда песочные часы качнулись, и Лиу поспешил за пельменями для БарррБса, содержимое вдруг уменьшилось наполовину.
  Палочки так и лежали нетронутыми.
Пельмени исчезли в собачьей пасти за считанные секунды.
- Ох, хороши, - только и смог вымолвить пёс, отдышавшись и срыгнув, - но мне пора.
Он слез с шаткой табуретки с видимым усилием, вздохнул и улетел в оранжевый смог. Лиу проводил его взглядом: крылопёс величественно взмахивал крыльями, но одновременно наивно и по-щенячьи перебирал лапками, будто плыл, а его хвост пропеллером молотил воздух.
  Молодой человек, сидевший на барной стойке рядом, не выказывал никакого смущения, будто говорящая и летающая псина была абсолютно нормальным явлением. Приглядевшись к гостю, Лиу вдруг осознал, что лапша исчезала не сама по себе – изо рта юноши периодически высовывался длинный блестящий язычок, захватывая порцию еды.
Да, здесь на окраине всякого народцу было предостаточно.

[looolka]

История #3: Лапша в утином бульоне. Часть 2

Дупликатор замигал лампочками, и Лиу снова принялся за лапшу. Он наслаждался процессом: нож легко рассекал тесто, не то что те тупые чушки, которыми режут в других районах. А ведь вроде и туда технологии доходят – недавно прилетала девушка на антиграве в виде метлы. Красивая, волосы длинные, светлые. Наелась пельменей, развеселилась, и подарила Лиу брошь. Сказала, чтоб хранил. Лиу повертел украшение в руках - нежное, как листик, а на нём будто капелька росы – и подарил эту безделушку внучке. Мало что люди говорят... Вон, до девушки на метле был осьминог, который менял цвет. Говорил, что гроза идёт, будет землетрясение, и мир вскоре изменится. А потом из жёлтого вдруг стал красным в фиолетовую полоску, и улетел...

Вечером гостей было столько, что дупликатор не успевал. Пришлось вызывать на подмогу дочек. Затем, чуть очередь рассосалась, прилетел чумазый Чуй на разхлябанном аэрокаре, и, воровато озираясь, протянул Лиу холщовую суку, из дырки в которой торчал утиный клюв.
- Настоящие, как ты просил, с болот. Мелкие, да, но запах, запах какой... Возьму с тебя деньги за одну, а ты уж будь добр, сделай их на огне, и дочке моей бульона отлей, первого, настоящего. Всё-таки первенец…
- Чуй, ты что? Я и так бы сделал. - Лиу поспешно спрятал сумку под прилавок, и протянул другу руку. Между пальцев блеснула монетка, перешедшаяя при рукопожатии к Чую. Она тоже была из тех, что котировались там, внизу.

В последний раз настоящие утки перепали Лиу лет пять назад. Он спешно ощипал тушки и залюбовался на малиново-сиреневую кожу: у таких уток было всего две ноги, но зато до гузки они были покрыты ароматной прослойкой янтарного жира.
  Вечер превратился в ночь, и утки пошли в дело: лапки, головы, гузки и часть кожи полетели в глубокую сковородку на огонь, а затем – в Горшок. Одну тушку Лиу разделал и отправил в дупликатор. Вторую осторожно распластал на глиняном подносе, смазал маслом, и оставил запекаться. Овощи для бульона он с особенным удовольствием обжаривал на огне. Настоящий бульон, в который вложено время, усилия и любовь, даже после множества раз прохождения через дупликатор оставался ароматным, золотистым и наваристым.

На Город опустилась ночь, и она пахла иначе: смог иногда рассеивался, и сквозь рваные облака таинственно мигали звезды. «Стрекоза», словно предчувствуя отдых, летела легко. Лиу торжествовал: пар, исходящий от Горшка, пах божественно. Оставалось лишь слить бульон для дочки Чуи, порцию для себя, жены и тёщи, затем отложить немного отварного мяса с крылышек для Крылопса, заморозить несколько порций и загрузить на ночь дупликатор. Когда баржа мягко ткнулась носом в надувной причал гаража, Лиу всё ещё возился, отделяя тёмное утиное мясо от костей. Внезапно эйфория от успешного приобретения улетучилась – предстоял разговор со тёщей.
  Он нарочито долго возился на кухне, тщательно раскладывая по корзинкам палочки. Сложил пиалки в стопку по цветам, протёр рабочие поверхности уксусом.
  Когда он, наконец, выключил свет «Стрекозы», то вдруг заметил кучу тряпья в углу гаража. Стоило ему подойти поближе, как хлам зашевелился, и из него показалась сморщенная рука, а затем и облезлая голова с часто моргающими глазами. Нищенка ухватила подол его рубахи и намертво вцепилась в белую ткань, вопросительно заглядывая в глаза. Впавшие губы зашамкали: «воды...».
  Он осторожно отвёл её руки. Старуха сжалась, словно ожидая удара, и снова взглянула на него. Сердце Лиу ёкнуло: эти глаза, водянистые и с желтоватыми белками походили на глаза матери, пока она лежала на смертном одре. Здесь нужна была сила. Что же заваривал его дед, то, что возвращало к жизни больных с избытком желчи? Конечно же, джинсенг, хорошо, что угли еще тёплые, хвала богам.
  Через полминуты он метнулся к нищенке и протянул ей кружку:
- Пейте, - сказал он ей.
Затем, видя, как она послушно осушила напиток несколькими глотками, добавил:
- Сейчас я приготовлю вам еды.
Лиу метнулся на кухню: минутное дело - поставить ковш на огонь и отлить туда часть утиного бульона из контейнера. Свою долю – перебьётся и тем, что сделает дупликатор. Теперь были нужны сельдерей и артишок, охлаждающие желчь. Белые ломтики пастернака для поднятия духа. Немного помедлив, он вытащил из дупликатора утиную грудку и отщипнул добрую треть. Над ковшом заклубился пар, и Лиу, схватив пучок тоненьких полосок теста, погрузил их в шипящую жидкость.

Когда он вышел из кухни, бродяжка протянула руки к фарфоровой плошке. Лиу подал её с почтительным жестом:
- Не торопитесь, госпожа, еда не убежит. Оставьте посуду прямо здесь и приходите завтра утром к рассвету, и я сделаю ещё.
Он вернулся, чтобы погасить огонь, затем вышел обратно в гараж и хотел попрощаться со старухой, но на её месте уже никого не было. Кто-то дотронулся до его плеча, Лиу обернулся и замер: позади стояла молодая женщина с плошкой в руках.
- Спасибо, лао Лиу, - сказала незнакомка. - Ты был ко мне добр, невзирая на ужасный облик.
- А старуха где? - спросил Лиу, моргая. - Вы что, её прогнали?
- Она здесь, - ответила красавица, указывая на себя.
- Вы её съели?!
Девушка звонко рассмеялась. Лиу показалось, что от неё исходит слабое свечение.
- Не бойся, добрый человек. А за угощение я тебе отплачу.
- Не надо, - Лиу принял плошку, поспешно поклонился и отошёл на порядочное расстояние. Не хватало, чтобы жена их увидела рядом. Красавица расхохоталась пуще прежнего, и теперь уже почти весь гараж озарился сиянием.
- Желание, лао. Загадай желание, и я его выполню.
Лиу сощурился и попытался вызвать в мыслях самое сокровенное желание... лучики света, танцующие вокруг девушки, заметались в воздухе и слились в силуэт унитаза. «Стыдно-то как» - подумалось Лиу, за день ни разу не сходившему по нужде, и он покраснел до кончиков ушей.
  Та укоризненно покачала головой и провела рукой по воздуху, словно собирая невидимые нити: призрачный фаянс растворился в воздухе.
- Бедный лао...Не печалься, отправляйся домой. Отдохни, и подумай: что тебе нужно для счастья? Завтра утром я вернусь.
Волшебница ещё раз взмахнула рукой и исчезла, а Лиу несколько раз моргнул, словно сомневаясь в увиденном. Он вернулся к «Стрекозе» и оставил плошку в мойке. Схватив угощение для жены, посеменил к лестнице, мечтая как можно скорее попасть в туалет.
  Вечер прошёл на удивление гладко: жена выпила бульон до последней капли и её щёки разрумянились. Лиу отправился к тёще и не поскупился ни на деньги, ни на комплименты. Довольная старуха угостила его сливовым вином и отправилась на крышу планировать новые посадки. Один за одним домочадцы приходили желать ему спокойной ночи: дочери и сыновья подводили к нему причесанных и умытых внуков. Когда настало время сна, Лиу забрался под одеяло и вспомнил слова прекрасной незнакомки.
«Что мне нужно для счастья? - думал он, - У меня есть дом, есть семья. Я сам могу купить новый, большой дупликатор и кормить хоть всех нищих квартала...».
  Он ворочался с боку на бок, и мысли в его голове путались и наскакивали одна на другую. Попросить долголетия? И ещё сотню лет продавать лапшу? Для путешествий он уже стар, да и если вдруг решится, то вполне может себе позволить потратиться на крепкий аэрокар и на гида. Даже палочки для пса ему обещал сконструировать старик Вэнь.
Со всех сторон выходило, что Лиу был абсолютно счастлив, и ему было нечего желать…

Следующим утром он проснулся до рассвета и поспешил к «Стрекозе». Волшебница стояла, оперевшись о корму баржи.
- Ты принял решение, лао? - спросила она, перебирая пальцами руки три разноцветных светящихся шарика, наполненных искрящейся жидкостью.
-Да, дочка, - Лиу почесал затылок и выдохнул, - я хочу попросить, чтобы ты нашла самого несчастного жителя во всём городе и подарила ему то, что он желает больше всего.
Девушка удивлённо на него воззрилась и покачала головой:
- Ты не прост, старина Лиу. Да будет так! - она на секунду стала нестерпимо яркой и затем исчезла.

Лиу улыбнулся, погладил бок «Стрекозы» и ступил на палубу. До восхода оставались считанные секунды, и небо уже наливалось светом. Вылетев из гаража, он всплыл над крышей здания, и тёща помахала ему рукой. За её массивной фигурой медленно всходило солнце, заливая вязкий смог золотом лучей. Город, как всегда, пробуждался и приветствовал его рёвом моторов и гудками клаксонов.
Огонь вновь мгновенно разросся, задорно пожирая щепки. Дупликатор с привычным уху писком выплюнул шарик теста, но Лиу вдруг насторожился: от барной стойки отходили длинные отчётливые тени. Оторвав взгляд от Горшка, он увидел, что небо стало гораздо светлее. Снаружи было подозрительно шумно. Водители будто сошли с ума, аэрокары со свистом пролетали мимо, отчаянно сигналя, а снизу доносился странный гул. Он постепенно нарастал, становился более резким, и вдруг затих. Лиу высунулся, перегнувшись сквозь корму, и едва успел отклониться: снизу на него надвигалась огромная серая туча. «Стрекоза» завибрировала, и вокруг нее начали всплывать непонятные существа. Они были похожи на толстых розовых гусениц, покрытых тёмной щетиной и оснащенных маленькими переливающимися крылышками, из тех, что обычно рисуют феям дети. Существа изо всех сил молотили ими, неуклонно поднимаясь все выше и выше, устремив свои широко распахнутые лазурные глаза к солнцу, сиявшему в удивительно чистом небе, свободном от смога. Первые из них уже парили высоко, так высоко, что казались похожими на крошечные запятые. Лиу прищурился от слепящего света, и в этот момент ему показалось, что существа исчезали, достигая определенной высоты.

Лиу поспешил спрятаться под черепичным навесом. Внезапно у плиты вспыхнул свет, и утренняя волшебница встала рядом.
- Любуйся, лао, - тяжело дыша, проговорила она, - подаренное тобой желание одного несчастного стало волей всех.
- Кто они, дочка? - удивленно спросил Лиу.
- Подземные жители. Каждый из них мечтал, чтоб его народ мог снова увидеть солнце. Посмотри сам, не бойся.
Лиу снова высунул голову. Далеко внизу асфальт был разворочен на куски, и улицы провалились, обнажая бесчисленные переплетения нор, похожих на коридоры. Его бросило в жар, а лоб покрылся испариной. Волшебница посмотрела на него исподлобья:
- Лапшой не угостишь? Пока червяки все места не заняли.

[looolka]

История #4: Потеряшка

Город затягивал. В нем было суетливо, многолюдно, неуютно. Тут не было маленьких лесных тропинок, запаха хвои и свежести, шелеста листвы и мягкого мха под ногами. Не было теплого, как невидимые объятия кого-то родного, ощущения дома - места, в которое всегда хочется возвращаться. За долгие годы так и не появилось ни друзей, ни близких. Но шли дни, сменялись сезоны, а Алар был все ещё здесь. И с каждым новым утром прежняя жизнь скрывалась в тумане рутины, казалась все менее и менее реальной. Где-то далеко-далеко, в самых темных уголках памяти спрятались яркие картинки из детства, старшие, серьезные и насмешливые братья и сестры, негромкий голос матери и чистый восторг танца с ветром, полета. Лишь редкими кошмарами приходила по ночам война: полыхающее пламя, навязчивый привкус пепла на губах и звенящая тишина полного одиночества там, где не осталось даже зверей и птиц.
  Жизнь катилась по давно знакомой, хорошо накатанной колее. Каждый день был похож на предыдущий. Алар просыпался, смотрел из окна на огромных, совсем не напоминавших его самого людей, эльфов, дриад. Умывался, заваривал чай с добавлением секретного сбора пахучих трав. А после его ждали цветы и деревья, кусты и экзотические фрукты и овощи. Алар работал садовником. Ему нравилось возиться с растениями, выстригать причудливые топиарии, обустраивать клумбы и создавать прекрасные цветочные композиции. В какой-то момент это помогло отвлечься, пережить смерть близких, а через некоторое время стало приносить, пусть и не радость, но чувство удовлетворения от хорошо выполненной работы и довольства собой.
  По вечерам Алар гулял по городу. Когда-то раньше, в родительском поместье, вечер был временем скучным. Темнота окутывала лес, заставляла забираться в дом, прятаться от вездесущих комаров и толпиться в плохо освещенных комнатах. Но вечерний Хайли светился тысячами огней, сотнями вывесок. В нем было множество районов и потаенных местечек, бытовали разные и необычные традиции и обычаи, а реальность была зыбкой, обретая иной раз совершенно неожиданные формы.
  После прихода в сюда у Алара появилась одна традиция. Он любил пробовать новое. Именно поэтому для ужина каждый раз старался подбирать интересное и, конечно, незнакомое место. Кухня в разных районах Хайли была совершенно особенной. Жить так, наверное, было... неплохо. Неприятная пустота ощущалась только в редкие выходные и при взгляде на счастливые влюбленные парочки.
  В один из выходных, как и всегда, неожиданно вынырнувший из долгой череды будней, Алар решил отправиться в лес. Обычно леса он избегал с тех самых пор, как крылья отказались держать в воздухе, но в этот день погода была так хороша, что ноги сами понесли в сторону тёмной полоски на севере. Широкая и прямая дорога сменилась узкой, извилистой тропой, все вокруг дышало жизнью. Оглушительно щебетали птицы, где-то поблизости квакали лягушки, в кустах мелькнула чья-то серая шерсть. Ласковый лёгкий ветерок путал отросшие тёмные волосы. Алар шёл все дальше, медленно удаляясь от города, высоких домов и упорядоченных улиц, высаженных прямыми линиями аллей, собственноручно посаженных, аккуратных и каких-то неживых садов. Наконец поле с редкими невысокими деревцами и колючими кустами закончилось, и на смену ему пришёл лес. Густые кроны вековых деревьев, шелест листвы, едва уловимый запах свежести. Лес звал. Лес был для Алара домом, добрым другом, потерянным и нежданно обретенным вновь после долгой разлуки родичем. Воспоминания нахлынули огромной волной, оглушили.
  В тот день Алар научился летать. Это произошло внезапно, как всегда случалось у его народа. Однажды утром он проснулся с безусловным, неспоримым знанием - сегодня. Традиционно день первого полёта делили с близкими, родителями, братьями, сёстрами. Устраивали праздник, приглашали всех друзей и соседей, поздравляли, пекли особенный, ни на что не похожий пирог из плодов тотемного дерева. Алар должен был впервые станцевать с ветром в кругу родных, в своём новом, первом по-настоящему взрослом наряде. Но вместо этого он, никому ничего не сказав, отправился в лес. Там, на любимой полянке, возле старого дуба, он расправил крылья и медленно, осторожно, с одновременно безграничным восторгом и переворачивающим внутренности страхом, поднялся в воздух. Нежно погладил маленький листик на верхушке самого высокого дерева, осмотрел окрестности, бросил взгляд на оставшееся вдалеке родительское поместье. И вдруг заметил в ветвях молодой осинки отблескивающую золотом нить. Поначалу Алар решил, что с высоты полёта солнечные лучи ярко отражаются в зелёной листве. Но, когда он приблизился, нить стала ещё более яркой - она вела ещё дальше от поместья, вглубь леса и терялась где-то там, в тёмной чаще. Алар не знал, почему вместо того, чтобы вернуться домой, последовал за золотистой нитью. Он шёл, летел, бежал, знакомый лес сменился другим, а нить все не кончалась и манила за собой. А потом оборвалась. Место было странным, непохожим на то, в котором жил Алар. Лес закончился, за ним начиналась широкая, натоптанная тропа. Вдалеке виднелись высокие, странные здания.
  Растерянный, Алар устремился туда.
  Это был город. Как выяснилось позже, он назывался Хайли. Дома были огромными, каждый этаж в них был втрое, а где-то и вчетверо выше этажей в родительском поместье. Тут жили странные существа, большие и бескрылые. Поначалу это казалось пугающим. Но гостя приняли тепло и радостно, накормили и обогрели, уложили отдохнуть. А потом Алар вспомнил о родителях и опрометью кинулся в лес. К счастью, золотистая нить была на месте и вывела домой, к любимой и с детства знакомой полянке рядом с поместьем.
  А дома ждал большой скандал. Алара не было три дня, и родные, конечно, совсем извелись, не зная, что и думать. Праздник первого полёта устроили на следующий день, и все прошло точно так, как было заповедано с начала времен. На долгие годы Алар и думать забыл про золотую нить и город, населённый бескрылыми гигантами.
Лес был тем же. Это было странно и совершенно нетипично для леса, но, кажется, за все то время совсем не выросли деревья, кусты остались на своих местах, не опадала и не появлялась снова листва. Всё было точь в точь таким, как очень много лет назад. Алар отчётливо помнил, откуда начиналась тогда нить, ведущая домой. Домой...
  Это Алар вспоминать не любил.
  Он не знал, почему началась эта война. Родители избегали говорить об этом, но после вести о вторжении жизнь в поместье начала неуловимо меняться. Лица жителей становились мрачнее, за ужином все чаще повисало напряжённое молчание, сестры и братья все реже приезжали в гости, а, приезжая, не привозили с собой детей. Алар каждый день уходил в лес, чувствуя себя мешающим, лишним. В лесу он ощущал себя лучше, летая между стволами деревьев, играя в догонялки с лесными жителями, плавая в маленьком, чистом озерце, собирая грибы и ягоды.
  Однажды, когда Алар залетел дальше, чем обычно, он вдруг почувствовал странную тревогу. Все внутри будто сжалось в ожидании худшего. Что-то было не так. Он попробовал уловить ощущение - был ли это звук или запах, мелькнуло ли на границе зрения нечто необычное и пугающее. Но все было по-прежнему. И только поселившаяся в груди тревога не желала отпускать.
  Когда он вернулся, в поместье что-то горело. Звучали чужие голоса, звон металла, громкий хриплый смех. Алар, умевший спрятаться от дикой кошки в лесу, неслышно подкрался ближе, заглянул в окно. Открывшееся зрелище ошеломило его. В большом зале были свалены мёртвые тела. Окровавленные и обезображенные лица были смутно знакомы. На теле, что лежало ближе всего к окну, было надето местами окрашенное в темно-бордовый, зелёное платье с замысловатой шнуровкой. Мамино платье.
  Дальше все воспоминания сливались в одно. Мертвый отец. Безжизненные, изуродованные тела братьев и сестёр, маленьких племянников. Кровь, липкая и горячая, тянущей плёнкой засыхающая на руках. Жужжащие мухи и запах разложения. Огонь. Чёрный-чёрный дым. Сжимающие рукоять не то меча, не то отравленного кинжала, пальцы. И тишина одиночества там, где не осталось ни своих, ни чужих, и даже птицы уже не кружили над мёртвыми телами.
  Кажется, Алар убивал. После первого убийства отказали крылья, собственное тело отказалось дарить небо отнявшему чужую жизнь. Но глаза застилала алая дымка ярости, и после первого убийства было второе, третье, десятое. А может, счёт шёл на сотни или тысячи. Алар не знал, сколько дней, а может, лет он провел на войне. Просто в какой-то момент он вернулся на пепелище, которое раньше было его домом. На чёрной земле не росла трава, только обгоревшие стволы деревьев напоминали о том, что когда-то здесь был лес. И блестела в лучах весеннего солнца золотистая нить.
  Место было тем же. Оно тоже ничуть не изменилось за прошедшие годы. Но золотистой нити в ветвях молодой ёлочки не было. Мир, в котором Алар когда-то появился на свет, вырос, обрёл, а затем и потерял возможность танцевать с ветром, был мёртв. Путь в него был закрыт.
  Вечером Алар вернулся в город. Он долго бродил по улицам, пытаясь выкинуть из головы мучительные воспоминания. Привычные дома вновь, как когда-то, казались ему огромными, чужими. Но вот в переулке блеснула золотистая нить, а следом ещё и ещё. Нити над городом появлялись, сплетаясь в причудливую сеть. И откуда-то, также неоспоримо, как раньше о способности летать, а после о том, что крылья больше никогда не отзовутся, Алар знал, что эти нити ведут куда-то в другие миры. В другие леса. И среди этих нитей есть та, которая однажды приведёт в новый лес. Он станет для Алара домом.

[looolka]

История #5: Беспечный ездок

 Каждый день около пяти Дик выходил из комнатушки на втором этаже большого темного дома, что стоял на самом краю зыбкого района, спускался по лестнице, то тихой, то скрипящей на все лады, и открывал толстую сейфовую дверь в бар. Дверь эту он когда-то лично спер из заброшенного то ли банка, то ли военного здания, то ли еще чего, и она здорово послужила ему и его бару защитой от рейдеров. Впрочем, когда эту улочку заселили выходцы из общины, она перестала выглядеть столь заброшенной, и стало спокойнее. Так что теперь дверь просто внушала.
  В баре было темно и тихо. Через полчаса придет красотка Аи, а через полтора все столы будут заняты. Но, не смотря на тесноту, всем посетителям всегда найдется местечко. И воздух будет звенеть от смеха и разговоров, и стаканы будут наполняться, и на огромной решетке в центре будут жариться новые и новые порции сосисок. Сейчас, задолго до открытия, эта полуподвальная комната совсем небольшая - шагов десять в длину. И кажется, будто протиснуться между нагромождением столов попросту невозможно. Он любил это место. Даже не за безразмерность, а за то, что, поднявшись по трем ступенькам, выйдя из под надежной защиты двери и сделав еще пяток шагов вдоль стены налево, можно было оказаться на узком перекрестке над которым всегда переливалось северное сияние в полнеба. Лет десять назад он чуть не въехал в стену от неожиданности, когда оно вдруг появилось и так же быстро исчезло. А после множество раз проводил ночи напролет на капоте своего железного коня, разглядывая эту красоту. Часы, проведенные под пылающим небом, ощущались настолько же прекрасно, как ветер в лицо на скорости под две сотни, и, наверное, это единственное место, ради которого можно было и осесть, и завести свое дело, и ждать пока золотая нить приведет кого-то к нему, а не устремляться вдоль нее самому.
  Посетители тоже нравились Дику. Они приносили с собой деньжата и меняли свои истории на его чистейший самогон. Говорили, слухи о безымянном баре за сейфовой дверью дошли до них в такие места, что Дик даже затруднялся представить себе настолько далекие районы Города. Он подливал очередному странному… существу? настойки в стопку, слушал про трехногие машины на которых ездили аморфные капли, про километры и километры пустых улиц, про дома, над которыми солнце никогда не заходило, и пытался придумать куда же этой капле надо засадить очередь из дробовика, если придется. Так, по старой привычке. Слишком часто в его жизни приходилось стрелять, и пяток спокойных лет не могли перекрыть три десятка бурных.
  Но и сейчас каждый день был интересным. Раскладывая по местам ложечки, шейкеры и стаканы, он всегда задумывался, придет ли сегодня кто-нибудь необычный. Неплохо бы, чтоб вечер прошел спокойно, ведь завтра приедет еще молодежь из общины и придется искать для них пустые дома, знакомить с местными и прикидывать, где бы найти работу. Ну и без выпивки вечером не обойдется, надо же отметить! В общине было принято заботиться друг о друге, и сюда он тоже привез эту привычку. Чужих можно было и обшмонать, а уж если они пришли с недобрыми намерениями, то как же не защитить свою территорию. Но к своим отношение было другим, это позволяло выживать и даже доставать пожрать и выпить на всех. Да и тачка была чуть ли не у каждого. Машина и веселые покатушки были чуть ли не центром жизни Дика еще лет пять-семь назад. Всю молодость Дик колесил сперва по ближайшим кварталам, а потом любопытство уводило его все дальше, к границам района. Там можно было увидеть переменчивость Города, набраться впечатлений, чтоб продолжать тащить рутину выживания общины. Но его мечтой всегда было увидеть те далекие места в которые можно было попасть если ехать долго прямо и прямо, вслед золотым нитям, уходящим за горизонт. Пусть друзья крутили пальцем у виска и отставляли подальше бутылки, когда Дик о них рассказывал. В общем-то, он так сюда и попал — в один день не выдержал, захватил вискаря и патронов, попрощался с семьей и укатил в рассвет.
  Хотя, не так уж и далеко он уехал — за пару суток можно добраться домой. Но ощущение новизны никак не проходило: люди тут были совсем другие. Или не люди вовсе? Пока просто стоят, то вроде и похожи, разве что рук маловато, всего две. Но двигались они совершенно иначе, говорили иначе, даже бухали иначе. Дружелюбные, спокойные, им и в голову не приходило гонять на тачках и шмонать добрых людей, чаще они сами страдали от рейдеров. Охотно позволяли жить рядом с ними и Дику, и всем кого он перетащил за собой. На окраине, но улочки в целом обжитые. Сперва казалось что надолго он тут не задержится, а потом как-то обвыкся.  Да и уезжать от сияния в небе ему уже не хотелось. И натирать стопки он полюбил, так что даже тоски по дороге не было. Тем более что какая тут тоска — хочешь, садись в машину и катайся сколько душе угодно. Но слушать истории и смотреть на посетителей было куда как интереснее.
  Вот как на этого паренька с настолько золотистыми волосами, что кажется, будто из них и ткали нити, пронизывающие Город. Он неуверенно замер на верхней ступеньке, потер шрам на щеке, оглядывая пустой еще бар, и Дик махнул ему рукой на стойку, криво улыбнулся и громыхнул:
— Ну заходи, чё топчешься, чего налить? Пряную, на коре? Или пожрать чё? — и вот парнишка уже неуверенно катал между ладоней стопку, а в душе Дика раздувалось любопытство: какую же историю тот расскажет?
  Он ведь обязательно это сделает.

[looolka]

История #6: Местечко на границе

 Колокольчик на двери звякнул, в помещение ворвались свежий ветер и запах дождя, чьи-то каблуки торопливо застучали по плитке.
"Странно", - мелькнуло в голове Сони, - "вроде бы дверь запирали."
  Соня хотела было объявить запоздавшему посетителю, что кафе закрыто, но увидела знакомое лицо. Людмила с притворным кокетством потупила взгляд.
- Вы уже закрываетесь?
  Не дожидаясь ответа, она привычным движением повесила на вешалку пальто и зонт, который, судя по её мокрым светлым волосам, она не открывала.
  После быстрых, но крепких объятий Людмила устроилась за барной стойкой, положила подбородок на сцепленные руки и многозначительно посмотрела в сторону кухни. Соня спешно сунула в духовку остывший пирог и принялась заваривать чай, украдкой любуясь такой знакомой улыбкой неожиданной гостьи. Неожиданной, но всегда долгожданной.
- Знаешь, в Москве многое изменилось. В лучшую сторону.
  Десять лет назад, когда Соня только поняла, куда приехала, первым порывом было вернуться домой, прочь от неизвестности и чудной сказки. Но постепенно Долгопрудный, всё меньше походивший на город в Подмосковье, стал уютным и родным, стал новым домом. Тогда порыв сменился опасением, что сказка кончится. Неужели этот момент настал, и Людмила попросит её съехать?
Похоже, беспокойство ярко отразилось на лице Сони, потому что улыбка сползла с лица подруги.
- Соня! Тебя никто не выгоняет! Но скрывать от тебя появившуюся возможность было бы не в моих правилах. Теперь вы с сыном можете безопасно вернуться домой. Подумай.
  Людмила подтянула к себе тарелку, которую Соня механически выставила на стойку сразу после звонка таймера духовки.
-Не торопись. Как вы тут вообще? - к Людмиле вернулось привычное легкомысленное настроение.

  Соня наблюдала, как солнце медленно поднимается над горизонтом, окрашивая небо оттенками оранжевого. В такие ясные дни свет заливал всё помещение через высокие окна, делая кафе особенно уютным. Казалось даже, что кофе пахнет особенно вкусно, по-летнему.
На барной стойке лежал проездной, придавленный пустой чашкой со следом тёмной губной помады – это всё, что этим утром напоминало о визите ночной гостьи.
  Из задумчивости Соню вывел первый прохожий, спешивший с портфелем под мышкой мимо кафе. Часы показывали без десяти минут семь. Встрепенувшись, женщина быстро сунула чашку в раковину и поспешила наверх, в квартиру, прихватив со стойки билет. Времени как раз хватало, чтобы ополоснуться и переодеться:, поспать сегодня уже не удастся.
  Как только Соня вышла из ванной, её взгляд словно магнитом притянуло к синему прямоугольнику проездного. Помедлив мгновение, Соня решительно сунула билет в первую попавшуюся книгу и затолкала её на верхнюю полку.
- Не сегодня, - сказала Соня пустой комнате.

[looolka]

История# 6,5: Альтернативная версия местечка на границе в альтернативном Городе. Часть 1

***
Рука… моя рука касается чужой руки, грудь… моя грудь касается чужой груди, руки… мои руки уже обвивают талию, глаза… всё это время они приближаются, вытесняя лицо… лицо, я уже не вижу его, просто знаю, что это оно, то самое, снова глаза… они уже так велики, что в них невозможно смотреть… и я зажмуриваюсь… губы… мои губы касаются других губ, прижимаются к ним, закусывают… язык… я чуть-чуть высовываю язык, самый кончик… он касается другого языка… Мгновение ощущает его сладость… Разряд…

Я проснулась. Одна. Я всегда просыпаюсь одна. Сердце бешено колотится. Нащупываю в темноте часы. Три часа ночи. Чёрт! Теперь уже вряд ли засну, так и буду ворочаться, вспоминая сон, вспоминая явь… Потом весь день буду квелая, недовольная и мучиться мигренью. Делаю несколько вдохов и выдохов. Такое бывает не часто, но когда накрывает… Даже не знаю, огорчаться выпавшему из жизни дню или всё-таки радоваться… Радоваться тому, что ещё могу что-то чувствовать… Хотя бы так… Хотя бы во сне…

###
До закрытия кафе оставалось пять минут. Уборщица уже протёрла свободные столы и поднимала стулья, готовясь мыть пол. Последняя клиентка, симпатичная блондинка, продолжала пить чай. Она пришла пару часов назад, и сидела, погружённая в свои мысли. Периодически поглядывала на дверь и обводила взглядом зал. Я подошла к её столику и сказала с вежливой улыбкой: «Извините, мы скоро закрываемся». Она как-будто пришла в себя, и тоже улыбнулась. «Простите, что-то я задумалась», - сказала она и стала собираться. «Ждёте кого-то?» - спросила я из вежливости. Она на секунду призадумалась, бровки очаровательно нахмурились. Казалось, она на самом деле ищет ответ на вопрос, вместо того, чтобы сказать стандартную банальность. «Уже нет» - сказала она и улыбнулась. На этот раз улыбка была искренней. «До свидания» - сказала она и вышла из кафе. А мы перешли к своим вечерним процедурам: утилизация отходов, мытьё посуды, уборка, вот это вот всё. Чтобы завтра кафе встречало гостей чистотой и сиянием.

На следующий день, она снова просидела до самого вечера. «Так и не пришёл?» - спросила я перед закрытием. «Пришёл, но не так» - ответила она с улыбкой. Странная всё-таки девушка.

Третий день выдался тяжёлым, но продуктивным. С утра были выматывающие переговоры с поставщиками, потом проверка квартального отчёта, да и обычных обязанностей никто не снимал. К вечеру я устала как лошадь, но была довольна как слон: с поставщиков удалось выбить хорошую скидку, а бухгалтерия показала изрядную прибавку прибыли. Можно выписать всем премию, и даже на этот раз себя не забыть. Я наконец вышла в зал и вновь увидела её, одиноко сидящую за столиком. «Какого чёрта!», - подумала я. - «У меня лучшее кафе в городе, и в нём сегодня никто не будет грустить». Я взяла бутылку наливки, два бокала и направилась к столу.
- Привет, с сегодняшнего дня, согласно распоряжению директора, в нашем кафе строго запрещено скучать, - сказала я и поставила бутылку на стол.
- Хороший у вас директор, - улыбнулась она, - с таким, наверное, не пропадёшь. Людмила, - представилась она.
- Светлана, — сказала я, - Директор.
Выпили за знакомство.
- Так что за козёл динамит тебя третий день подряд?
Она рассмеялась.
- Я ещё недостаточно пьяна, чтобы говорить об этом.
- Намёк понятен, - сказала я, наполняя бокалы.
- И всё-таки, госпожа директор, где же теперь разрешено грустить? - продолжила шутку она.
- Не знаю. Не моя забота. Мало ли в Москве мест? Пусть грустят где-нибудь в заведениях с европейской кухней. Скажем, где подают абсент. Пусть сидят там с зелёными лицами и грустят, постепенно превращаясь в зелёных крокодилов. И льют крокодиловы слёзы. А у меня заведение высокой русской кухни. А это значит что? Что радоваться надо. Русскому человеку, если есть что пожрать - уже праздник. А если ещё и вкусно, как у меня - праздник вдвойне.
Кажется, после мучительного дня алкоголь начал ударять в голову. Я чувствовала себя весёлой и остроумной. Хотя несколько лет назад, когда всё начиналось, мне было совсем невесело.

###
Муж умер внезапно. Инсульт. Был человек и нет человека. Неделю рыдала, с кровати встать не могла. Хорошо мама все заботы на себя взяла. Прорыдалась ещё через неделю, успокоилась. Тут встал вопрос выживания. Что делать вдове с сыном, куды бечь, если давно нигде не работала, образование номинально есть, но фактически нет, да и зарплаты у тех, кто с образованием чуть выше, чем пособия у безработных… а может и ниже. В итоге пришлось к маме переехать, чтобы она могла с сыном сидеть, квартиру сдали, а я пошла искать работу, к которой сердце лежало. Готовить я всегда любила, дома только этим и занималась, так что обошла ближайшие кафе и нашла работу повара. Может и не супер-престижно, зато всегда при еде. Хозяйка меня вскоре заметила, когда я дежурила, посетители заказывали больше, и чаевые чаще оставляли. Вскоре повысила меня до главного повара, тут уж больше не самой готовить нужно, а за другими следить, учить их, меню составлять. Потом к этому контроль закупок добавился. В целом разобралась я с тонкостями, и начала думать о своём деле. Ещё через несколько лет накопила денег, присмотрела помещение, продали квартиру и вот: я владелица своего кафе.

***
Я зачерпнула бульон ложкой. Попробовала, зажмурилась. Хорошо. Почти хорошо. Может базилика добавить? Кстати, о базилике. Надо бы пополнить запас пряностей. Сходить все-таки на рынок, развеяться, прогуляться по Городу.

Город. Просто Город. Когда-то именно так называли место своего жительства обитатели Константинополя. За высокими стенами было всё, все чудеса мира, паломники со всего известного света съезжались посмотреть на дивное место. Так и этот… мой? Наверное уже мой Город. Не требует отдельного названия, итак ясно о каком городе речь. Я уже немало гуляла по улицам, забредая во всё более далёкие и удивительные места. Европейская часть, азиатская, африканская, индийская, китайская и японская, в целом восток, во всём его разнообразии. Наверное где-то есть и американская, и австралийская. Надеюсь туда всё-таки можно дойти пешком и не придётся плыть.
«Профессиональный» мой интерес пока сосредоточен на европейской части. Новые приправы и ингредиенты разнообразят традиционные блюда русской кухни. Когда речь идёт о русской кухне, некоторые не могут вспомнить ничего кроме пельменей, никакого отношения к ней не имеющих, а все супы, похлёбки, пироги, каши остаются где-то на периферии сознания. Здесь же, стоит добавить раног или ласточкину траву, и у блюда совершенно новый вкус. Главное - соблюдать осторожность и тщательно выяснять у продавца съедобность и максимальную дозу. А то места здесь такие, и волчьи ягоды продают и омелу для всяких надобностей. А если перекормить кого-нибудь корнем мандрагоры - так он своей хочкой всему Городу спать не даст.

А мясо? Куча новых видов. Курник из гарпий! Как тебе такое, Вильям Похлёбкин? Или всё-таки лучше «гарпник»? Нет, наверное не поймут, пусть курником остаётся. Хотя, что там гарпии вот дракониды… ммм… моя любовь. Все эти виверны, вилохвосты, василиски. Мясо конечно жестковато, но в маринад его на сутки, а потом хоть жарь, хоть томи… пальчики оближешь. Я закрыла глаза и попробовала ещё. Почему-то голова наполнилась воспоминаниями о том, куда не было возврата.

###
- Да, с поваром тебе повезло, каждый кусочек - праздник, - сказала Люда.
- Ха! Повезло, скажешь тоже, - сказала я, делая ещё глоток. - Косячит часто, постоянно на кухню бегаю, всё что можно пробую. Уже забыла когда последний раз ела нормально. Никакого понимания, всё не то, хоть самой к плите вставай. И лучше никого найти не могу.
- Так значит, всё сама?
- Ну да, я же поварихой начинала, это кафе на меня с неба не упало.
- Ну, всяко бывает. Может муж подарил, чтобы жена-красавица не скучала, пока он важные вопросы решает.
- Нет у меня мужа. Уже давно.
Она внимательно посмотрела на меня. Задумчиво? Оценивающе? А я всё смотрела и не могла оторваться от этих глаз. Внезапно мне показалось, что они пожелтели, а зрачки вытянулись вертикально. Я моргнула, и потрясла головой. Люда смотрела на меня и улыбалась. И глаза у неё были самые обычные.
- Светлана Сергеевна, мы закончили, только ваш столик остался! - услышала я.
- Да, идите, девочки. Я тут сама уберу.
- Извини, кажется, я тебя задержала.
- Нисколько. У меня сегодня есть что отметить, есть хорошая компания, так что сегодня, распоряжением директора, кафе работает до последнего посетителя.
Надо ли уточнять, что двери были давно закрыты? Мы просидели ещё часок, болтая о всякой ерунде, шутя и дурачась, уговорили ещё бутылочку наливки. Наверное ещё никогда я не чувствовала себя так легко и свободно с едва знакомым человеком. Но, кажется темы подьисчерпались, пора было прощаться, я встала из-за стола. Люда тоже встала и подошла ко мне. Я почувствовала запах её духов… терпкий… сладкий… Я чувствовала себя какой-то потерянной, не понимала что делать или говорить дальше. Наливка ударила в голову? Или духи так подействовали?
- Рада была с тобой познакомиться. Ещё зайдёшь? - кое-как выдавила я.
- Конечно, я не брошу любимое кафе и любимого директора.
Что теперь? Кивнуть ей? Обнять? Чмокнуть в щёчку? Мой мозг продолжал своё плавание по волнам кайфа, напрочь игнорируя запросы владелицы.
- Ну же.
- Что? - не поняла я.
- Решайся!
Она чуть согнула ногу, и её колено коснулось моего. Меня как током ударило. Мозг кажется отлетел далеко за буйки, и на скорое его возвращение надежды не было. Я схватила её в объятия, и прижалась к губам. И дружеским чмоком это точно не было. Она начала отвечать на поцелуй, её язык коснулся моего, принеся необычайную сладость. Не знаю, сколько продолжались наш поцелуй, я совсем потеряла счёт времени. Наконец мы оторвались друг от друга и смогла я глубоко вздохнуть. Люда смотрела на меня и улыбалась.
- Не знаю, откуда это, никогда со мной такого не было, - сказала я, не зная что ещё сказать.
- Никогда не говори «никогда», - процитировала она название популярного фильма.
- И что теперь?
- Можешь пригласить девушку в гости на чашку чая, - сказала она, игриво шлёпнув меня по попе.
- А если… Я же ни разу не пробовала… С девушкой… Вдруг я не смогу…
- Я чувствую у тебя большой потенциал, - снова рассмеялась она. - Не дрейфь, не сможешь - будем просто дружить, - и снова меня шлёпнула.
- Мне тут только закончить надо, посиди пока.
- Зачем сидеть, говори что делать, мой директор.
Я стала с сомнением оглядываться, что бы ей поручить.
- Ну посуду-то я смогу вымыть, - сказала она, видя мою нерешительность, и начала сгребать тарелки.
Я показала ей где мыть посуду, вернулась в зал, протёрла стол. Пол выглядел чистым, так что я просто подняла стулья наверх. Ещё раз всё проверила, и мы вышли в ночь.

###
Как всегда после пробуждения я не спешила открывать глаза, и принялась вспоминать необычный сон, который мне приснился. Девушка, страстные поцелуи, горячее дыхание, нежные прикосновения… Всё было как наяву… Я запомнила даже запах её духов. Это вообще нормально, помнить запахи из снов? Нет, это конечно было классно и необычно, но всё-таки как-то ненормально. Надо всё-таки найти себе нормального мужика. Ещё бы знать, где их ищут. Может, взять отпуск, на курорт съездить? Между тем, запах и сна никуда не уходил. Я глубоко вздохнула, чтобы прогнать видение - запах тоже усилился. Я резко открыла глаза и увидела лежащую рядом Людмилу.

Итак, сон обратился явью. Я посмотрела на часы: пять утра, внутренний будильник не подвёл. Значит семья скоро проснётся, они давно подстроились под мой режим. Я повернулась на бок, подпёрла голову и ещё раз посмотрела на Люду. Привлекательное лицо, красивая грудь, плоский живот, никакого лишнего жира. Вдоль живота, с левой стороны необычная татуировка. Ветка от которой в разные стороны отходили листья. Листья были расположены неравномерно, с разными интервалами. И сами они были разными, какие-то набиты очень тщательно, со всеми жилками и изгибами, какие-то только контуры, одни были чёткими, другие - выцветшими, едва заметными. Почему-то я не могла оторвать от них взгляд. Не знаю зачем, я протянула руку, и провела вдоль ветви. Она медленно открыла глаза и издала какой-то нутряной звук, который я истолковала как довольный, потом потянула голову ко мне. Я нагнулась и поцеловала её. Она положила руку мне на грудь, потом стала опускать её ниже вдоль живота, касаясь только кончиками ногтей. Я перехватила её руку в самом низу и твёрдо отстранила.
- Не сейчас, подруга. У нас есть более важные дела.
Она скорчила рожицу.
- Что может быть важнее?
- Знакомство с родителями. И детьми.
Она тоже приподнялась и стала осматривать комнату. Увидела часы.
- А не рано?
- Лучше раньше, чем позже. Если вдруг из маминой из спальни, в 11 часов появится незнакомая тётя, а мама в это время будет уже на работе - объяснить всё будет намного сложнее.
- И что говорить?
- Ты же вчера говорила, что у тебя работа с поездками связана. Вот это и скажем. С жильём не срослось, в гостиницах мест нет из-за съезда каких-нибудь мелиораторов, познакомились в кафе, а я, как добрая самаритянка и известная дура, решила тебя приютить. В общем, чем меньше подробностей причины - тем лучше. А про следствие - можно уже всю правду. Кроме главной. К этому их лучше подготовить.
Я ещё раз поцеловала её, встала и достала из шкафа пару домашних футболок и юбок. Один комплект бросила ей:
- Подъём, лежебока, форма одежды - домашняя.
Она притворно вздохнула:
- Не забалуешь у вас, гражданин директор, - и начала одеваться.

[looolka]

История# 6,5: Альтернативная версия местечка на границе в альтернативном Городе. Часть 2

***
Сегодня был удачный день для вылазки на базар. Меню подготовлено, смена заступила, на кухне всё кипело и шипело, а запахи шли самые восхитительные, словом, справятся без меня. Конечно, поставки для ресторана были согласованы заранее, а базар это так - развлечение. Посмотреть что нового, закупить продуктов для экспериментов, поторговаться, послушать новости. На людей посмотреть, себя показать. Я взяла корзину и вышла из дома. Ни дать, ни взять, почтенная матрона идёт на рынок. Так это наверное и выглядело сто лет назад… И двести… «Я сама была такою, триста лет тому назад…» - задумавшись пропела я.

Я шла по нешироким пешеходным улицам, вдыхая запахи города, подставляя лицо солнцу, улыбаясь встречным прохожим, любуясь невысокими домами. Вот строили же раньше. Каждый дом по индивидуальном проекту, каждый уникальный. А сейчас что? Сплошные «третьи улицы строителей» и «проектируемые проезды». Всё одинаково, аж зубы сводит. Как бургеры в МакДональдсе. Стоп! Не думать про МакДональдс! А то стошнит ещё, прямо посреди улицы. Смотри на дома, наслаждайся красотой и разнообразием. Никакого МакДональдса в этом мире не существует и долбаных третьих строителей с их чёртовыми улицами. И слава богу.

Минут через двадцать, архитектура стала неуловимо меняться, всё больше стало появляться готических церквей, вместо привычных, стали встречаться эльфы и гномы, кажется тут их называли как-то иначе, но суть от этого не меняется. Я подошла к лавке травника. Перед прилавком стоял высокий, статный мужчина, выглядел он молодо, но был при этом совершенно седой. На столе был развёрнут тюк с какими-то жуткого вида потрохами. На всякий случай я поинтересовалась:
- А это съедобно? - я указала на какой-то орган отдалённо напоминающий сердце, только покрытый сине-зелёной жижей, вместо привычных цветов. Из всего этого он выглядел наименее отвратительным.
- Вы не умрёте, - ответил седой, - Но недельку на толчке провести придётся. Это сердце эндриаги, война, судя по размеру, но точно не помню, из кого я его добыл.
Он повернулся ко мне. Всё лицо его было в шрамах, один, самый жуткий, шёл прямо через глаз. И глаза. Глаза были жёлтые, кошачьи. Меня аж передёрнуло. Мутант. Нет, это не отвращение, скорее разочарование, когда ожидаешь увидеть перед собой нормального человека, а оказывается…Оказывается то, что оказывается. Те же эльфы или гномы подобной реакции у меня не вызывают, а тут, прямо стыдно за себя. Кажется он почувствовал мою реакцию и отвернулся к травнику.
- Простите, - машинально сказала я, - я не нарочно.
Он только хмыкнул. С другой стороны к нему подошла невысокая темноволосая женщина. Очень красивая. Идеальная пара, если игнорировать…
- Ах, Геральт, рутина примитивной части твоей жизни мне изрядно наскучила, - сказала она капризно, - давай не будем заставлять Ложу ждать.
- Да, Йен, я уже заканчиваю.
Ложа-лажа. Фу. Как он только её терпит? Ну красивая, да, но ведь это же приестся за месяц-другой. А сам он, кстати ничего… Даже эти глаза… В конце-концов, ко всему можно привыкнуть, даже к тому, что твоя девушка - ведьма. Мне ли не знать?

В рыбной лавке я в очередной раз посмотрела на мясо утопца и, наконец, решилась. Прошлое моё фиаско, до сих пор стояло перед глазами и ощущалось во рту, а фраза «какая гадость этот ваш заливной утопец» стала семейной шуткой. На этот раз я всё сделаю по-другому. И без громких анонсов. И надо ещё подготовить какой-нибудь резерв, если утопца вновь придётся отправить на помойку, будто его и не было. И про запах не забыть. В общем на ошибках учатся, на ошибках с утопцами учатся очень многому. Если выживают.

###
Весь месяц я была как на иголках. Стала нервной, дёрганной. Только сейчас я поняла, как мне не хватало все эти годы… любви? внимания? ласки? секса? Банальные слова. Ладно, потом разберёмся. Главное, что оно, вот это вот, чего не хватало, оно появилось, на один вечер, на одну ночь и снова исчезло. Он улетел, но обещал вернуться. А я должна сидеть перед окном, с плюшевой собакой в руке, и глядя на унылый серый пейзаж, ждать, когда чудо вернётся в мою жизнь. А потом… А потом зазвонил телефон:
- Привет, подруга, наши в городе!
Я чуть не подпрыгнула, услышав этот голос.
- Супер-пупер, зайдёшь сегодня?
- Сразу не обещаю, днём дела, потом надо в гостинице устроиться. К закрытию подгребу.
- К чёрту гостиницу, давай ко мне!
- Ну, даже не знаю, я девушка приличная, а ты вот так сразу, - я слышала, что рот у неё разъехался до ушей, - с семьёй проблем не будет?
- Нет, я уже договорилась.
- Хорошо, как освобожусь - сразу в кафе. Оставь мне жрачки побольше и повкуснее. Пока!
Этот голос… Наконец-то! Кажется бодрость сейчас полезет из ушей. Хотелось махать руками, ногами и прыгать до потолка. Людка вернулась!

###
Наверное, это был самый счастливый день в моей жизни. И самый мучительный. Каких трудов стоило сидеть в кабинете и не бегать каждые пять минут в зал. Сначала я сказала себе, что буду выглядывать не раньше, чем раз в полчаса. Но после обеда гормоны возвысили голос, затребовав 20 минут. Пришлось уступить. И кажется, дело шло к подписанию доп.соглашения о 15 минутах. Зато на кухню можно было ходить неограниченно. Наверное, дежурная смена меня прокляла, но сегодня всё должно быть идеально.

Ближе к шести я в очередной раз выглянула в зал и увидела её. Всё как раньше, только на этот раз, возле столика стоял небольшой дорожный чемодан. “Ура!” - мысленно воскликнула я. Значит, всё-таки не в гостиницу. Несмотря на утренние договорённости, я весь день дёргалась, опасаясь, что она превратит всё в шутку, и исчезнет в неизвестных далях. Людмила листала меню. Я подошла и села напротив, вытянув ноги так, чтобы касаться её ног. Она опустила меню, посмотрела на меня и улыбнулась.
- Вы уже определились с заказом? - спросила я.
Она улыбнулась ещё шире, потом наморщила лобик и сказала:
- Даже не знаю, удастся ли объяснить официантке значение фразы «всего и побольше, слона сожрать готова».
- Об этом не волнуйтесь. В знак особой признательности, вас обслужит директор кафе лично.
- Диииректоор… Лиично… - произнесла она растягивая слова, как-будто тянула время. Но, кажется, шутка наконец-то родилась, и она опять улыбнулась. - Я, наверное, разорюсь на чаевых…
- Об этом не волнуйся, - сказала я с хищной улыбкой. - Я беру натурой.
Она потёрлась ногой о мою ногу. Видимо чаевые меня сегодня ожидали щедрые.
- Ладно, пойду на кухню, соображу чего-нибудь, - сказала я, беря у неё из рук меню.
Супом дня был борщ, также были готовы несколько пирогов. Я попросила сделать мясную и сырную нарезку для себя, чтобы не сидеть с пустой тарелкой и начинать готовить бараний бок с гречневой кашей.
- Прошу, борщ с гренками, курник, пирог с капустой и фаршем, - перечисляла я, выставляя блюда перед ней. - Основное блюдо, бараний бок с гречневой кашей, подадут немного позже.
Она набросилась на суп.
- Шпашибо, ошень вкушно, - сказала она с набитым ртом.
- Да не спеши ты, прожуй сначала. Мне тут несчастные случаи не нужны. Тебя за этот месяц ни разу не покормили?
Она только махнула рукой.
- Кормили как-то. Но так вкусно - ни разу. Кстати, у меня же подарок, - сказала она и полезла в сумочку.
- Да ладно, не стоит, - смутилась я:, у меня подарка не было.
- Не говори, пока не примеришь. Народная мудрость. А народ - он, как известно, мудр, - она протянула мне небольшую коробочку.
В коробочке лежала брошь в виде листочка, покрытого голубой глазурью. Я посмотрела на неё внимательнее. Брошь казалась смутно знакомой, хотя раньше я её точно не видела. Я провела пальцем по голубой поверхности… и вспомнила, как также вела пальцем по…
- Это что-то вроде обручального кольца?
- Не совсем. Точнее совсем не. Точнее… - она ненадолго задумалась. - Ну… в твоём случае это наверное можно считать символом помолвки.
Я попыталась вспомнить, сколько листочков было на её татуировке. Она кажется прочитала мои мысли и замахала руками.
- Нет, нет, нет. Это совсем не то, что ты подумала! Это… я не знаю как объяснить… символ связи.и…
- Связи, значит.
- Нет! Опять не то. Ну связей… разных… деловых… родственных что-ли или типа того… личных…
- И много там личных?
Она серьёзно посмотрела на меня.
- Теперь одна.
Мне стало жутко стыдно за своё поведение. Устроила сцену на ровном месте, из-за подарка. Меня накрыла такая волна нежности, захотелось прижать её к себе и никогда, никуда больше не отпускать. Я прицепила брошь, взяла её руку в свою и просто сказала: «Спасибо!». Она опять улыбнулась.

Разговоры с матерью и сыном прошли легче, чем я боялась. Они, конечно, были не в восторге от моего выбора, но решили не вмешиваться, за что я им очень благодарна. У Люды подарки были не только для меня, Димке она привезла фирменные американские кроссовки, которые пришлись как раз в пору (как только угадала, волшебство, не иначе), а маме она вручила нитку натурального жемчуга, которая тоже пришлась по душе. А потом была дивная ночь.

***
Возвращаться с рынка я решила новой дорогой, забрав к югу. Стало заметно жарче, жители снова изменились, тут встречались кентавры и минотавры, горгоны в масках с поводырями, дриады, наяды, нимфы и прочие девушки удивительной, но не всегда человеческой, красоты. Я зашла в кафе, и заказала гирос. Вскоре за соседним столиком пристроился сатир, и начал пристально меня разглядывать, с самым плотоядным выражением лица. Никакой опасности он не представлял, Город вообще относительно безопасное место, так что я просто отвернулась, демонстрируя, что никакого интереса для меня он не представляет. Вскоре он свалил. У гироса был необычный вкус. Я поинтересовалась, из чего он был приготовлен. Официант ответил, что из птиц живущих в районе Стимфала. Я запомнила это название.

###
Я лежала и рыдала, уткнувшись в подушку. Не было ни сил, ни желания что-то делать, куда-то идти. Хотелось только лежать и жалеть себя, потому что сделать я решительно ничего не могла.

Мы встречались уже три месяца, и всё шло просто замечательно. Люда приезжала каждый месяц, и гостила 3-4 дня. Всегда с подарками, и всегда с желанными. Она каким-то загадочным образом точно угадывала и желания сына-подростка, и матери-пенсионерки, и мои. Хотя это было не важно, ведь для меня она сама была лучшим подарком. Зайчик мой. Жрёт, правда,  как на убой. Как ей только удаётся фигуру держать с такой диетой?. Точнее без неё. Но зато всегда в настроении, развеселит и мёртвого. Лучшие месяцы моей жизни, когда всё было прекрасно, и вот вчера… Американские горки моей жизни кажется достигли своей вершины, и ухнули меня в пропасть. Люда уехала неделю назад, положительные эмоции ещё не превратились в нетерпеливое ожидание, и вот…

Они пришли не вовремя. Конечно, я отстёгивала часть дохода браткам, как без этого? Но вчера они потребовали не просто платёж. И даже не его увеличения. Они потребовали денег. Много. У меня столько не было. И взять было негде. Ну, а наказание стандартное: всю семью порешим. В этом не было ни капли смысла. Если они меня убьют - ничего на этом не заработают. Кафе и квартиру быстро не продать. Намного лучше получать свою ежемесячную дань. Ладно бы застройщики покушались на здание, но я же просто арендатор, тут не ко мне приходить надо. Никакие доводы и слёзы на них не действовали. Знакомый опер сказал, что у банды большие проблемы, и они похоже рвут когти, вот и собирают всё что могут наличкой. На просьбу помочь, спросил только, похитили они кого? Нет, сын гостит у друга в деревне, с матерью-пенсионеркой видимо решили не связываться. В общем, кроме слов предьявить им было нечего, работать по проблеме, которая вскоре решится сама никому не хотелось. Сказал не париться, всё само рассосётся. Короче, когда убьют, тогда и приходите. Хорошо хоть Люда сейчас далеко от этих неприятностей. Я протянула руку и погладила её брошь.

Утром зазвонил телефон, я с опаской взяла трубку.
- Привет, подруга, наши в городе! - радостно прокричала трубка.
- Люда, ты же только через три недели должна приехать?
- А ты как-будто не рада?
- Нет, просто… Нам не нужно встречаться некоторое время.
- Что за чушь! Конечно, нам нужно встретиться и чем раньше, тем лучше. Отставку по телефону я не приму.
- Дело не в этом, просто… Давай встретимся, но не в кафе и не дома. Подходи, - я продиктовала адрес ресторана, - к двенадцати сможешь?
- Хорошо, буду там. До встречи.

Заехав в кафе и убедившись, что там всё в порядке я отправилась на встречу. Интересно, следили ли они за мной? В этом тоже не было смысла, но сейчас смысла не было ни в чём. На всякий случай, я спустилась в метро и запрыгнула в вагон перед самым закрытием дверей. Поезд тронулся.

Люда уже ждала меня со своим дорожным чемоданом. Перед ней стояла полная тарелка, к которой она не проявляла обычного интереса.
- Привет, - сказала она, - ну, чего у тебя стряслось? Да, жрачку тут заказывать не советую. Похоже в этом городе есть только одно место, где можно нормально поесть, но туда меня сегодня решили не пускать.
Я рассказала всё что произошло за последние дни.
- В общем, я сама не своя, они всё-таки угрожают моей семье.
- Нашей семье, - она внимательно посмотрела мне в глаза.
- Да, нашей семье, конечно, нашей семье, извини, - пробормотала я.
Она задумалась, будто бы решала сложную задачу или принимала важное решение.
- Есть идея, - сказала она наконец, - Пошли домой.
- Нет, вдруг за домом следят. Вдруг они за домом следят? Если о тебе узнают - ты тоже будешь в опасности.
- Ладно, тогда я пойду домой одна. Даже если кто-то и следит, то за подъездом, не за квартирой. А ты приходи через полчаса, если тебе так спокойнее.

Когда я вернулась, Люда была дома.
- Значит, ты хочешь исчезнуть, чтобы никто не нашёл? - спросила она серьёзно.
- Наверное, это лучший выход.
Мы пошли на кухню.
- Я знаю безопасное место, - сказала Людмила, - сейчас мы с Натальей Никитишной поедем за Димкой, а ты собирай вещи, всё ценное. Встречаемся завтра в шесть утра на курском вокзале. Наталья Никитишна, возьмите минимум необходимого, остальное Светка завтра привезёт.
Я выглянула в окно и увидела перед подъездом незнакомый джип.
- Мне страшно, - сказала я, - вдруг это они, вдруг они вас схватят?
Она подошла, положила руки мне на плечи и посмотрела прямо в глаза.
- Всё. Будет. Хорошо, - чётко с расстановками произнесла она.
Как-будто какая-то энергия перешла с её рук в моё тело. Страх отступил, я почувствовала уверенность. Как ей это удалось? Ведь всего три слова сказала.
- Завтра. Шесть утра. Курский вокзал, - повторила она.
Мама собрала небольшую сумочку, и они ушли.

###
Заряда уверенности, оставленного Людой, хватило до вечера. Я успела собрать вещи, предупредить в кафе, что ближайшую неделю не появлюсь. Потом меня опять накрыла волна паники. Что если завтра нас схватят? Будут пытать, издеваться? Что если их уже схватили? Я долго не могла заснуть, представляя себе всякие ужасы и в итоге чуть не проспала. В такси я постоянно вертела головой, пытаясь понять, не преследует ли кто нас. Некоторое время сзади ехала машина, и я чуть снова не впала в паническое состояние, но, к счастью, машина свернула. Я немного успокоилась.

На вокзале, после некоторых метаний я нашла их, свою семью, как бы пафосно это не звучало, и крепко обняла каждого. После прикосновения Люды, я почувствовала облегчение, как в прошлый раз, страх снова исчез. За последний день я узнала много нового и странного о своей любимой, надо будет спросить об этом, в более подходящих обстоятельствах. Люда повела нас не к поездам, а куда-то к боковому выходу, и в итоге мы сели в маршрутку. Кроме нас, были ещё какие-то люди. После того, как мы выбрались выехали за город, одни пассажиры выходили, другие подсаживались. Через пару часов однообразный пейзаж меня утомил и я задремала.

Я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо:
- Вставай, подруга, конечная.
В маршрутке кроме нас никого не было. Она остановилась на небольшой площади перед большим двухэтажным зданием. Первый этаж похоже был нежилым.
- Ну вот, - сказала Людмила, - здесь мы и будем жить. Выбирайте спальни на втором этаже.
- И чем нам тут заниматься? - спросила я.
- Ещё не догадалась? - подмигнула она. - Рестораном рулить, видишь, первый этаж простаивает, а с хорошей едой в этом районе напряжёнка.
Кто о чём, а Людка о еде.
- Но, дела завтра, сегодня вам надо хорошенько отдохнуть с дороги. Устраивайтесь.
Я почувствовала, что бессонная ночь не прошла даром.
- Действительно, мне надо поспать.
- Пошли, спою тебе колыбельную.
Мы поднялись в спальню. Она легла рядом поцеловала меня и начала гладить волосы. От этого веки наливались тяжестью, а из головы уходили все мысли. Сквозь дрёму я услышала шёпот:
- Ну вот, подруга… наши в Городе.

[looolka]

История# 6,5: Альтернативная версия местечка на границе в альтернативном Городе. Часть 3

###
Вечером Люда показала мне дом. Вроде всё как обычно, только телевизора в гостиной почему-то не было. На мой вопрос она ответила:
- Тут не принято. Или ты по депутатам уже скучаешь?
- Вот по кому точно не скучаю, так по ним. А как же сериалы? Марианна, Мария… Они же как члены семьи.
- Ты когда-нибудь думала, зачем в твоей семье такие члены?
Я задумалась. Постоянное наблюдение за мексиканскими тётками, регулярно теряющими память, почему-то воспринималось как данное. Простая мысль, зачем мне это всё, никогда не приходила в голову. Раз по телевизору показывают - значит так надо. Люда похоже снова прочитала мои мысли.
- Махни рукой, и скажи: «Ну их к их мексиканскому богу!», - сказала она.
- Ну их, к их мексиканскому богу, - машинально повторила я и рассмеялась.
- Да и мексиканские боги эти - личности не то, чтобы приятные. Расскажу потом.
- Ладно, с депутатами и тётками понятно. А новости как узнавать?
- Ну, новостей тут не то, чтобы много, узнают их обычно на базаре.
Я поморщилась.
- Да не морщись ты, ну да, сплетни есть, но там все новости тебя непосредственно касаются. Вот как землятресение в Тегусигальпе влияет на твою жизнь?
- Это где вообще?
- Эх ты, образованщина. Каждый культурный человек должен знать, как называется столица Гондураса.
Пришлось проглотить и образованщину и гондурас. Крыть было не чем.
- Наверное, и правда никак. Ладно, хватит про южноамериканские страсти, давай про нас. Что это за город, на карте вроде ничего особенного тут нет, и как мне тут выживать?
- Ну, со вторым легко. Навыки нужные у тебя есть, думаю освоишься быстро. Завтра пойдём в школу, про Димку договоримся. Потом покажу пресловутый рынок. А так, походи, освойся. Зайди в соседние лавки, заведи знакомства, - она секунду подумала, - Если у людей будут какие-то вопросы и непонятки, говори, что ты моя подруга.
- Ладно, расскажи про город.
- Город как город, называется Камышинск.
- Почему Камышинск, тут болот вроде нет?
- Потому что ты тут будешь сидеть тихо, как мышка, чтобы тебя никто не нашёл, - улыбнулась она, - а много будешь знать - скоро состаришься.
- А людей тут как принято нанимать? - перевела я разговор в практическую плоскость
- Обычно по знакомству. У соседей подрастает балбес, которого надо к хорошему делу приучить, вот и просят, чтобы его взяли в ученики. Ах да, ты же никого тут ещё не знаешь. Ладно, я пришлю тебе кого-нибудь, скажем послезавтра. И раз уж об этом зашла речь. Составь список того, что тебе нужно для открытия ресторана, я придумаю, как это добыть.
- А продукты?
- Завтра пойдём на рынок, запоминай, у кого что покупаешь. Если понравится - попробуй договориться о прямых оптовых поставках, - улыбнулась она.

###
Следующие два месяца были полны событий. Со школой решилось быстро, а потом… закупки, найм, подготовка... И три дивные ночи с моей любимой, потом она снова пропала. Открытие, первые посетители… Наконец, работа кажется начала входить в рутинный режим без постоянного ручного управления. После очередного возвращения Люда спросила меня:
- Ну, как наши дела?
- Кажется пошли.
- Кажется?
- Я пока не очень понимаю.
- Ладно, поставим вопрос иначе. Если на сегодняшний вечер ты исчезнешь, всё будет хорошо? Ресторан не сгорит, гостей не отравят?
- Ну, в таком разрезе, дела идут.
- Отлично. Это нужно отпраздновать! Вечером будь готова.
- Всегда готова! - засмеялась я.

Вечером мы вышли из дома, нас уже ждала маршрутка.
- Так куда едем?
- Сюрприз.
В маршрутке я снова заснула. Проснулась от того,  воздух стал очень горячим. Я открыла глаза и офигела. За окном была площадь из тысячи и одной ночи. Золотые купола, минареты, запах пряностей, крики торговцев с базара зазывавших посетителей. Я посмотрела на Люду:
- Что это? Где мы? Что с тобой? - спросила я.
Она улыбнулась и увлекла меня к дверям одного из ближайших домов.
- Тут лучший шашлык в Городе, - сказала она когда мы сели за столик. Столик был очень низким, сидеть пришлось по-турецки на подушках.
- А я думала, ты ешь только то, что я готовлю.
- Не только. Твоя еда обычно ближе всего, - улыбнулась она. - Но три месяца назад, я бы однозначно пошла сюда. А теперь у меня есть выбор.
Еда там действительно была по высшему классу. Бесподобный шашлык из шадхавара, после которого мне уже ничего не хотелось, но Люда уговорила на десерт. После пахлавы я с трудом встала из-за стола.

###
Ещё пара месяцев прошла в заботах, но теперь по выходным Людмила выводила меня в «свет» на гастрономические экскурсии. Индия, Китай, Япония, Африка, Латинская Америка. Мой кулинарный кругозор значительно расширился. В тот вечер мы отправились в английскую часть.
- Простите, мэм, мест нет, - сказал швейцар у входа.
- Ну может что-нибудь найдётся для двух проголодавшихся путниц? - Люда попыталась его разжалобить, после перемещения она выглядела и правда неважно.
- Сожалею, мэм, все места заняты.
- Найди. Нам. Место, - раздельно сказала Люда, прикоснувшись к его руке. Я вспомнила, как она проделывала этот фокус со мной. Со стороны это выглядело жутко. Со швейцара спала вся его уверенность, он немного повертел головой, как-будто не понимал, где находится, снова посмотрел на Людмилу, кажется, немного очухался.
- Простите, мэм, следуйте за мной.
Это происшествие не помешало нам насладиться хорошо прожаренными стейками, а потом заполировать настоящим английским пудингом.

После возвращения я наконец спросила, что за история произошла с привратником.
- А, это… Небольшое ментальное воздействие. Думала, ты давно догадалась, что я так умею, - небрежно бросила Люда, - в конце концов, я всегда получаю то, чего хочу.
- Ты всегда получаешь то, чего хочешь, - как во сне повторила я.
Воспоминания побежали в моей голове: наш первый поцелуй, после того, как она тронула меня коленкой, безумный наезд братков, я - хозяйка ресторана в Городе, теперь она ест мою стряпню не раз в месяц как раньше, а постоянно, а больше в этой жизни её похоже вообще ничего не интересует. Может в этом и была сверхцель? Какой-то безумный пазл сложился в моей голове, как в головоломках, где в хаосе линий и геометрических фигур надо найти картинку, но увидев раз, её уже невозможно развидеть. Не в силах вынести этих мыслей я отвернулась к окну, в надежде отвлечься, но это не помогло. Гадкое чувство, что последние полгода жизни я была марионеткой, которую постоянно дёргают за нитки и она выплясывает танец, желанный своей кукловодительнице не отпускало, захлестнуло меня полностью. Я чувствовала себя использованной и грязной, ненавидела себя, ненавидела её, хотелось провалиться под землю, чтобы никогда, никого больше не видеть. Ни одной живой души.
- Ты ведьма… И ты всегда получаешь то, что хочешь… И поэтому я здесь… - снова повторила я, - потому что ты этого хочешь… Я ухожу, ноги моей больше не будет в этом доме.
Я пошла к двери. Ухожу сейчас-же. Семья? Переночую где-нибудь, а завтра найду новое жильё и заберу их. Я взялась за дверную ручку.
- Нет, - раздался сзади решительный голос, - Уйду я.
Я обернулась. Комната была пуста. Я отцепила брошь ненавистной ведьмы и отправила её в мусорное ведро. Потом упала на кровать и разрыдалась.

Утром я проснулась одна. Хм, уже успела от этого отвыкнуть. Попыталась на свежую голову прикинуть, что делать дальше. По всему выходило, что следовало продолжать жить как раньше. Сама выбраться из города я не могла, знакомых проводников у меня не было, а учитывая, что разговоры о внешнем мире не приветствовались, найти их будет не так-то легко. Судя по тому, как резко пропала Людмила - она решила оставить меня в покое, по крайней мере на некоторое время, иначе она просто промыла бы мне мозги. Или исчезла навсегда, или придумывает какую-то более тонкую манипуляцию. В любом случае, мне казалось, что каких-то прямолинейных пакостей ждать от неё не стоило, так что я решила просто перевернуть эту страницу своей жизни. За завтраком я объявила семье, что мы поссорились, и Людмила больше с нами не живёт. Мама поохала, сын хмыкнул, и больше мы эту тему не обсуждали.

Позже, проходя по двору, я увидела недалеко от мусорных баков ведьмину брошь. «Никак не уймёшься», - подумала я, и отправила брошь в карман. По дороге на рынок я свернула к реке, дошла до середины моста, нащупала в кармане брошь. Лети-лети, лепесток, через запад на восток, через север, через юг… И оборвала себя. Вот только возвращения мне не хватало. Брошь булькнула о поверхность воды и стала медленно погружаться, иногда пуская в меня солнечные зайчики. Я повернулась и пошла на рынок.

***
За прошедшие годы я научилась жить в Городе, привыкла к нему. Теперь это мой дом. Жизнь здесь неторопливая, расслабленная. Прекрасный отдых , после московской суеты. Ресторан процветал. Иногда я путешествовала в дальние районы. Без способностей Людмилы такие поездки занимали несколько дней или недель. Людмила. Иногда я вспоминаю о ней. Иногда она мне снится. Но больше она так и не появилась, а я… Сначала, то что я с ней порвала казалось очень правильным, но потом… Потом в жизни стало чего-то не хватать. Как-будто в борте корабля появилась маленькая дырочка, совсем небольшая течь, на которую и внимания обращать не стоило, но проходит время, и дырочка постепенно увеличивается, трюм заполняется водой… И твой корабль идёт ко дну. А вместо тебя остаётся только оболочка… Тело без души… Оно работает, общается, а внутри ничего… Пустота… Всё чаще мне стали снились сны о ней. Иногда мы просто общались в ожидании чего-то большего. Или она была с кем-то другим. И тогда я просыпалась разбитой, но по крайней мере, примирённой с явью.

"К чёрту", - подумала я. Сегодня отличная погода, а мне нужно отдохнуть от рутины. В ресторане справятся и без меня. Я позвала маму и сына, и мы отправились на озеро с пляжем - ближайший районный курорт. Мама только мочила ноги у берега, я отплыла подальше, сын же уверенно грёб где-то на середине, и похоже собирался переплыть немаленькое озеро. Я же решила возвращаться. Когда я уже выходила на берег - я почувствовала укол в ногу. Я нагнулась и зачерпнула пригоршню ила, который начал просачиваться сквозь пальцы. Через несколько секунд в руке у меня лежала брошь. Та самая брошь. Тёплая волна прокатилась по телу, сердце бешено застучало. Я пока не знала, к чему это, хороший это знак или плохой, но определённо жизнь моя должна была скоро как-то измениться. Пока же, я просто убрала листочек в сумочку.

Вечером я нашла коробочку для ювелирных украшений и положила брошку возле кровати. Сон всё не шёл, в окно светила большая жёлтая Луна. Я ворочалась ещё час, потом по какому-то наитию, я протянула руку и несколько раз погладила листочек. Он был тёплым. Я повернулась к окну.

Внезапно, Луна начала двоиться в моих глазах. Одна осталась на месте, а вторая сместилась в бок. Посредине обеих лун возникли вертикальные тёмные овалы. Как-будто гигантские жёлтые кошачьи глаза смотрели на меня. Они стали медленно закрываться, и мои глаза, как под гипнозом, делали тоже самое. «Моя ведьма присматривает за мной», - подумала я, проваливаясь в долгожданный блаженный сон.

[looolka]

История #7: Гурман

В дверях их встречал отутюженный и чистый до скрипа работник ресторана. Накрахмаленная рубашка ослепляла, идеально уложенные волосы завораживали. Вытянувшись во фрунт, он отрапортовал внезапно осипшим голосом:
Мсье, мы счастливы видеть вас в нашем заведении. Меня зовут Алан. Если вам что-то понадобится, пожалуйста, дайте мне знать. Позвольте, я провожу вас к столику.
Вик приветливо кивнул и осторожно вкатил в зал кресло со своим подопечным.
Grand Aubertot не был самым большим рестораном Эссенорта и, возможно, не был самым популярным, но он каждый раз поражал Вика своей бесстыдной роскошью, лощёностью, вышколенностью официантов и умением хозяина мгновенно перенести гостей на двести лет назад. Просторный обеденный зал был украшен травлеными зеркалами в позолоченных рамах, но больше всего Вику нравились прихотливо расписанные панели в неоклассическом стиле. Безупречные белоснежные скатерти, тяжёлый красный бархат портьер и мягкий свет, струящийся из многочисленных приглушенных ламп, идеально воссоздавали атмосферу второй половины восемнадцатого века.
Продвигаясь по залу следом за Аланом, Вик привычно отмечал удивлённые лица посетителей и персонала, затихшие разговоры и смешно вытянувшиеся шеи любопытных особ, пытавшихся рассмотреть  его пассажира.
Почётные гости ресторана обычно располагались в небольших уютных кабинетах. Алан распахнул массивную дверь одного из них. Здесь их уже ждал хозяин заведения - пожилой сухощавый человек в роговых очках с толстыми линзами, за которыми почти невозможно было рассмотреть глаза. Комната была со вкусом обставлена антикварной мебелью, посередине стоял стол с роскошной серебряной посудой, сервированный на троих. Вик подавил невольную ухмылку и, придав лицу почтительное выражение, крепко пожал руку хозяину, витиевато поблагодарив за оказанную честь. Было заметно, что хозяин чувствует себя не в своей тарелке, пытаясь понять, как построить общение с важным гостем. Вик перехватил инициативу: извинившись, он попросил вынести из помещения всё серебро, заменив посуду на фарфоровую, а также оставить их наедине, чтобы избежать посторонних вибраций. Хозяин бросил многозначительный взгляд на Алана, который тут же исчез, спеша исполнить безмолвное распоряжение. В течение пяти минут всё было готово, и на лице хозяина читалось явное облегчение, когда он пожелал им приятного ужина и удалился, деликатно прикрыв дверь.
Сегодня им предстояла дегустация Lamprey à la Bordelaise - миноги по-бордоски. Вик обожал этот рецепт - не было ничего более забавного, чем наблюдать за реакцией новых подружек, когда они узнавали о его профессии и начинали расспрашивать о самых интересных блюдах, которые он встречал. В такие моменты лицо Вика становилось задумчивым и одухотворённым. Начинал он традиционно с исторической справки, задушевно рассказывая, что миноги - это очень древние существа, появившиеся гораздо раньше динозавров. Грустно улыбаясь, он сообщал, что миноги размножаются лишь один раз в жизни: после спаривания погибают оба - самец и самка. Пробудив интерес к судьбам водоплавающих Ромео и Джульетты, и убедившись, что в глазах слушательницы зажёгся огонёк сочувствия, Вик переходил к описанию образа жизни потенциального деликатеса. Самые впечатлительные девушки бледнели уже под конец рассказа о внешнем виде миног - существ, похожих на угрей, лишённых позвоночника, чешуи и даже челюстей. Они обладали круглым ртом, полным зубов и окружённым присоской. Далее Вик запускал тяжёлую артиллерию, делясь подробностями о добыче пропитания: миноги присасываются к телу рыбы, пробуравливают её кожу и начинают впрыскивать антикоагулянты* и пищеварительные ферменты. Жертва заживо переваривается и носит на себе паразита, пока не погибает от истощения. Сами миноги могут жить больше пяти лет и вырастать до метра длиной.
В этом месте Вик обычно делал долгую паузу, давая слушателям возможность перевести тему. Для тех, кто готов был слушать дальше, Вик расписывал рецепт, не жалея красок. Приготовление блюда занимает несколько часов. Сначала миногу подвешивают за рот на крючок, делая надрезы в хвосте. Под неё ставят чашку с вином, в которую собирается кровь. В это время обжаривают шалот, лук-порей и шпик, которые затем тушат в ароматном соусе из вина, душистых трав и специй. Обескровленную миногу нарезают кусками, обжаривают в утином жире и тушат в приготовленном вареве из лука и шпика. Отдельно готовится подливка из вина и крови, собранной из миноги.
После такого подробного рассказа вопросы о его работе обычно пропадали сами собой.
Вик сочувственно посмотрел на коричневые кусочки в густой подливе, поданные на тончайшем фарфоре. Его спутник при всём желании не смог бы по достоинству оценить басни бывалого ресторанного критика, и Вик жалел, что не может поделиться с ним забавными деталями или шокирующими подробностями приготовления местной пищи. Когда официанты вышли, Вик осторожно пододвинул тарелку поближе к коллеге и деликатно постучал по столу.
Мицелянин отозвался почти мгновенно: его движения были неуловимы, но он, без сомнения, двигался - безвольно обмякшее тело на глазах распрямлялось и становилось упругим, принимая форму колокола. В комнате запахло осенним лесом и грибами. От тела мицелянина отделился небольшой отросток и погрузился в тарелку с Lamprey à la Bordelaise. Процесс поглощения и переваривания пищи был небыстрым, Вик достал свежий выпуск “Злачных Мест Эссенорта” и углубился в чтение: он знал, что у него есть как минимум пара часов до того момента, как его коллега насытится и сможет поделиться впечатлениями. Вик успел полностью прочитать журнал и сделать пометки к интересующим его статьям, когда понял, что мицелянин готов к работе. На гладком теле появилась конечность, которую Вик про себя называл “ложноножкой”. Вик аккуратно подложил под неё прозрачное стекло небольшого размера - мицелянин не мог слышать и говорить, но он мог “записывать” свои ощущения клейкой слизью. За несколько минут письмо из слизи застывало, превращаясь в подобие объёмных морозных узоров на окнах.

Несколько месяцев назад давнишний знакомый Вика - Кантор - попросил его о необычной услуге. Кантор работал на правительство; Вик не знал точно, чем он занимается, но был в курсе частых командировок приятеля. Однажды Кантор вернулся из поездки не один. Он привез с собой разумное существо - мицелянина. Кантор рассказал, что мицеляне не произносят звуков, они реагируют на вибрации, и что самое поразительное - у них есть письменная речь. На своей родной планете они записывают важную информацию и послания друг другу секретом, который собирается в выпуклые прихотливые картинки и затвердевает в течение нескольких минут. Ученые много лет изучали язык мицелян, часть найденных на их планете посланий была расшифрована, и Кантор довольно сносно мог общаться со своим инопланетным другом, составляя трёхмерные послания из пластичного композита.
Кто-то из учёных заметил музыкальность языка мицелян и создал таблицу перевода их записей в ноты. Было в этих инопланетных песнях что-то, что трогало сердца людей. Особенно популярными оказались мелодии в оригинале связанные с питанием. Выложив всё это Вику, Кантор озвучил своё остроумное предложение: Вик вводит мицелянина в круг ресторанных критиков, чтобы тот мог описывать свои ощущения от новых блюд, его записи зашифровываюся в музыку, транслируются по радио и в рекламе, а если дело выгорит, то они смогут записывать и продавать пластинки. Вик не мог без улыбки слушать бредни приятеля, но и отказаться от участия в этой авантюре он тоже не мог.
Таким образом, мицелянин стал штатным сотрудником развлекательного издания, Вик был назначен его официальным водителем и переводчиком, а рестораны сходили с ума, пытаясь заполучить к себе свежеиспечённого селебрити - каждая выпущенная творческим тандемом мелодия становилась хитом, разумеется, с упоминанием ресторана и блюда в названии.

После ужина Вик, как обычно, отвёз мицелянина домой. Тот жил в крохотном домике в центре Эссенорта. Домик был куплен благодаря возросшим гонорарам товарищей и располагал просторной ванной комнатой, которая занимала добрую половину дома. Здесь мицелянин и проводил почти всё своё свободное время. Здесь же он кратко записывал свои наблюдения на маленьких табличках, используя язык древних, которому его обучил Главный. Мицелянин тщательно следил, чтобы никто из местных не увидел его записи. Он хранил их в огромном внутреннем псевдо-кармане, образованном из естественных складок тела. Со временем складки разрастались, следуя физиологии тела, которое теперь принимало в себя намного больше разнообразной пищи, чем допускалось на его родной планете. Тем не менее, записей стало так много, что они причиняли постоянное неудобство, упираясь твёрдыми краями в нежную ткань. Кроме того, мицелянин понимал, что как бы хорошо он ни питался в Эссенорте, скорость его роста не поспевала за скоростью сбора сведений. Пора было возвращаться домой и передавать отчёты Главному.

Когда мицелянин только начал осваиваться на новом месте, он попросил Кантора почаще выбираться в поездки, ему было интересно знакомиться с окрестностями. Пришелец не обладал способностью видеть в человеческом понимании, но он улавливал излучение и вибрации и прекрасно воспринимал трёхмерные объекты, правильно оценивая пропорции и расстояние. Через вибрации он распознавал и звуки, довольно быстро научившись разделять речь отдельных людей, голоса животных и птиц и шум городской среды. Незнакомые запахи щекотали его органы чувств, заставляя стремиться к приятным ароматам и избегать плохо пахнущих мест и созданий. Поначалу Кантор проводил много времени со своим подопечным, но постепенно мицелянин осваивался, и постоянное присутствие Кантора уже не требовалось. Чтобы пришелец не слишком скучал, Кантор сделал трехмерную карту ближайших к Эссенорту районов; на ней он добавил подписи рек и озёр, гор и полей. Он договорился с таксистом, чтобы тот отвозил инопланетного пассажира в любую точку, которую ему укажут на карте. Зачастую Вик, желая впечатлить своих подруг, приглашал мицелянина покататься всем вместе на его новеньком жёлтом кабриолете, охотно знакомя необычного коллегу с заповедными местами. Одна из девушек Вика была настолько добра к пришельцу, что научила его читать слова, набранные шрифтом для слепых. Вик тогда был поражён, насколько быстро мицелянин освоил сотни новых слов, и решил сам помогать ему с обучением.
За несколько месяцев пришелец объездил все районы, которые охватывала карта Кантора. Чем дальше он отъезжал от Эссенорта, тем большее разнообразие форм и видов он встречал. Там, где он жил и работал, разумом и речью обладали только люди. Но во время своих поездок мицелянин видел говорящих животных, поющие цветы, крохотных светящихся созданий с крыльями, полулюдей-полузверей и двуногих гуманоидов. Однажды Кантор показал ему подводные деревни. С Виком они ездили в горы, где росли деревья, заслонявшие небо; Вик говорил, что они живут тысячелетиями. Здесь встречались летающие автомобили, которых мицелянин никогда не видел в Эссенорте. Иногда дорогу преграждали гигантские ящерицы, и тогда водитель терпеливо дожидался, когда они уберутся с пути. На вопросы пришельца о происходящем в окрестностях, Кантор пожимал плечами и говорил: “Разные экосистемы”.
Мицелянин был переполнен информацией. За несколько месяцев он увидел и запомнил больше, чем основная часть жителей его родной планеты могла бы узнать за всю жизнь. Натруженные центры памяти ныли не переставая; ему был нужен отдых. Ему было нужно вернуться к Народу.

Главный был самым большим и самым старым разумным жителем Планеты. Его мицелий занимал огромные пространства, он контролировал почти всю наземную часть континента. Он сразу заметил чужаков и взял их под наблюдение. Его целью стало узнать, кто они и что собираются делать. Он понял, что они обнаружили разумную жизнь, и ему нужен был контакт. На контакт он отправил своего лучшего ученика - самого хваткого и способного представителя молодой поросли. Чужаки легко вошли в контакт с мицелянином: они уже знали язык Планеты и могли расшифровывать сообщения. Мицелянин убедил чужаков, что Народ узнал о контакте, и теперь ему грозит смертельная опасность. Чужаки забрали мицелянина с собой.
Главный выжидал. Он запретил Народу появляться возле чужаков. Наказанием за нарушение было физическое уничтожение.

В тот день среди чужаков появился Иной. Главный сразу выделил его из остальных. Он был приспособлен для жизни на Планете. Теперь Главный знал: чужаки здесь, чтобы захватить его мир. Он поднял силки на поверхность. Чужаки один за другим попадали в петли, падали, пытались вырваться, увязали ещё больше и в конце концов затихали, отравленные ядом. Главный внедрял бульбусы в их тела, быстро разрастаясь в питательной среде. Дольше всех сопротивлялся Иной. Главному пришлось приложить немало усилий, прежде чем он смог внедриться в гладкое упругое тело пришельца.
Когда мицелянин понял, что на Планете они попали в ловушку, было уже слишком поздно. В затухающем сознании билась незаконченная мысль: “Как это…” - подходящее слово нашлось только в языке Кантора, - “несправедливо”.

-------
*вещества, которые препятствуют сворачиванию крови

[looolka]

История #8: Собака с оранжевыми бровям

— Вот ты говоришь — город, город! А что — город? Там, знаешь ли, нужно держать нос по ветру. Только зазеваешься на улице Мясников, лакая наваристый бульон с фрикадельками, как глядь — в миске уже посредственная камра из дешевого чая и порошкового какао. Мелочь, а неприятно. В сезон листопада закружит, свернешь за угол — нет района знакомого; дома, подобрав балконы, как кринолины, перебрались в местечко поспокойнее, а тут — извольте, стройка, реновация. Ищи теперь свищи свой любимый ларек с проверенной шаурмой, фиг отзовется. Вот такой он — город. И все-то в нем неудобно. Все невпопад, не для всех. На центральной площади вода просачивается сквозь камни, заливает первые этажи, замочил лапы — твоя проблема. Подводные русалы карнавалят — это традиция, это почти святое, остальные должны подвинуться. А то, что в городе удобно только тем, у кого противопоставлен большой палец, — так это всем наплевать. Казалось бы, ну сделайте свои дверные замки побольше, а? Чем мне ваши кнопки нажимать, носом? Разумные существа, а туда же. Хотя насчет разумности — это еще крепко подумать надо. Некоторые так вообще на разумных не тянут. И их большинство, я тебе прямо скажу. Тычут в меня пальцами, называют собакой с крыльями. Недоумки. Раз их примитивно устроенные мозги подсовывают, на меня глядя, такой бестолковый образ. Какая я им собака, так и гавкнул бы на них. Какие ж это крылья — это сгустки чистейшей энергии, сжатой магнитным полем. Да ты и сама знаешь, что я рассказываю. Однажды занесло меня в район из стекла и бетона. Сперва даже понравилось. Дома не жмутся к земле, а тянутся к облакам, почти как наши, только выше, гораздо выше. И вокруг — мама дорогая! — все ерзает, летит, суетится. И грохот повсюду, ровный такой гул несмолкаемый, от разумных, от повозок их летающих, — сначала оглушает, а потом привыкаешь и не замечаешь даже. А пахнет — жареной рыбой и бензином. Воспарил я повыше, только расслабился, как эти объявились. Несутся на своей колымаге, и на всех парах — на меня! Я давай отлаиваться, куда, мол, прете, недоумки, соблюдайте правила воздушного движения. А они горланят про потенцию и летающую собаку, и что сожрут. Меня — и сожрут, представляешь?! Я аж равновесие потерял и бултых! — камнем вниз. Свалился в аккурат на летающую китайскую лапшичную, хвост обварил, сельдерей в одну сторону, доширак серпантином в другую. Казалось бы, хуже дня не представишь. Но в городе никогда не знаешь, которая дверь перед тобой откроется, когда другой тебя по носу щелкают. Оцени, это я типа умную мысль сказал. Хозяин лапшичной мировой мужик оказался, хоть и ходит на задних лапах. Подружились мы. Пельмешки острые лучше всех стряпает, поедешь со мной — угощу. А город, что город? Шумно, суетно, бестолково. Не так, как у нас. Но знаешь — привыкаешь. Утром воздух понюхаешь — и сразу знаешь, как день сложится. Взлетишь повыше над крышами, посмотришь, как внизу двуногие снуют, и так и тянут плюнуть, но — что-то останавливает. Чай не чужие уже, почти свои. Мать с отцом голубя с письмом прислали, видать, наказали ему, чтобы без меня не возвращался. Тварь пернатая, напьется воды из фонтана и является подшофе, песни до ночи орет, всю подстилку мне изгадил. Раз лечу по делам, смотрю — сидит у памятника сэру Максу в толпе сизых мажоров, глаза закатывают, пахитоску по кругу передают. Ну я его за шиворот и тряхнул хорошенько, только перья полетели. В тот же вечер домой с ним вернулся. Городу такие — на раз-два, на одну ладонь плюнуть, другой прихлопнуть. А тут ты — глаза медовые, вторая течка не за горами. Понятно теперь, зачем мать с отцом звали. Поехали со мной, на моей подстилке хватит места для двоих. Не обижу, жить будем душа в душу. Ты не думай, я без дела не сижу, доход есть. Почту городскую развожу, на районе уважают. Попробуй не уважать — получишь свой еженедельник без спортивного листка. Достатка мало? Не проблема, пойду в лапшичную курьером, буду горячие пельмени доставлять, дружбан меня звал. При еде всегда будем, без наваристого бульона не останемся. Щенят заведем. Не могу я без города, прикипел к нему, душно мне здесь. Поехали, а?

БарррБс из рода Рыжебровых вышел под звездное небо и шумно встряхнулся. Несостоявшаяся невеста его, муругая красотка, уходила с более перспективным женихом. У которого планы на будущее простирались не далее окрестных улиц.
Звезды сияли, словно начищенные блюдца, в городе с его фонарями таких никогда не увидишь. Под луной, похожей на огромный медный таз, величественно плыла стая китов, с обманчивой леностью шевеля плавниками. БарррБс провожал их взглядом, пока они не превратились в неразличимые точки на горизонте.

[looolka]

История #9: Вкус жизни

Говорят, в городе появился оборотень. Посмотришь – вроде как человек, почти и не отличить, только в темноте его глаза горят ярким светом, а сила и скорость его в разы превосходят человеческие. Говорят, он не боится дневного света, не прячется, а напротив – подолгу застывает под прямыми солнечными лучами, словно берёт из них силу. Говорят, его не берут заговоры и молитвы. Говорят, впрочем, что они и без надобности – оборотень не ест детей и не похищает дев, чтобы предаться с ними разврату.

Об оборотне, конечно, врут. То есть, детей я, разумеется, не ем, а девиц не похищаю – я вообще питаюсь от солнечной энергии (потому что какой толк от еды, если не чувствуешь её вкуса?) и исключительно благопристоен (потому что какой толк от возвратно-поступательных движений, если даже не тянет их совершать?); и глаза в темноте светятся (когда-то была новейшая разработка, а теперь входит в базовый комплект любого киборга); и сила со скоростью не подкачали (а как не снабдить ими универсального работника?).

Говорят, что он пришёл в поисках счастья – что ни сила, ни скорость, ни ночное зрение его не дали. Говорят, что он желал обычной человеческой жизни. Говорят, что когда он сказал об этом, ему только ленивый не рассмеялся в лицо. Говорят, что тогда он всё бросил и просто пошёл вперёд. И теперь то набирается сил под солнцем, то смущает народ в ночи.

А в этом, пожалуй, почти и не врут. Первое время я был счастлив от своего нового тела, его способностей, силы и почти отсутствии визуальных отличий от человеческого. Я чувствовал себя вечным и всемогущим, я больше не боялся ни травм, ни болезней, я получил воплощённую мечту любого смертного существа – вечную жизнь в привычном, вполне земном, смысле.

Может, новая жизнь и задумывалась как вечная, но отнюдь не как полная удовольствий. Я помнил вкус еды, но больше не мог его чувствовать – мои вкусовые предпочтения остались воспоминаниями, и заказывать то или иное блюдо я мог разве что из соображений ностальгии. Я помнил ощущение прикосновений, холод и жар, гладкость и шершавость поверхностей, но больше не чувствовал никаких различий между горячим металлом и шёлком простыней. Я помнил ароматы цветов и специй и зловоние отбросов, но не мог и наслаждаться первым, ни чувствовать отвращение от второго.
Я стал лучше слышать и видеть – но это были полезные, рабочие, функции организма, с ними я мог работать в разы качественнее, чем прежде. Я только и мог что продолжать работать, день за днём, не чувствуя усталости и не отвлекаясь, потому что нечему стало ни уставать ни отвлекаться. И вечная жизнь оказалась вечной и монотонной рутиной работы. А я хотел жить и быть счастливым, но существовал, и никого несчастнее меня не было в этом мире. Поэтому в один из череды бесконечно одинаковых дней я действительно всё бросил и просто пошёл вперёд.

Говорят, он спас из лап разбойников прекрасную принцессу. Говорят, она преисполнилась к нему благодарности и повелела придворным колдунам и волшебницам исполнить его желание. Говорят, одна из волшебниц даровала ему источник жизни, его озарил чудесный свет, и он стал человеком. Говорят, он женился на принцессе, и у них родилось десять детей.

А ведь и правда – спасал. Только не принцессу, а бродячую предсказательницу, и не прекрасную как рассвет, а вполне обыкновенную и несколько потрёпанную дальней дорогой – встроенный сканер отметил у неё вес ниже нормы, ушибы в районе грудной клетки и состояние сильного стресса, в связи с чем настоятельно рекомендовал ей получение больничного, усиленное питание и постельный режим. И я механически повторял указания прибора, а она горячо благодарила, сжимая в руках мою ладонь и вглядываясь в механические переплетения искусственной кожи (что она рассчитывала увидеть в тех микросхемах?). И от её рук исходило простое человеческое тепло, и её шёпот подсказывал мне дальнейший путь и внушал надежду.

А вместо придворной волшебницы в расшитой золотыми узорами мантии и остроконечной шляпе была нищенка на городском рынке, в рубище и со светящимися бельмами слепых глаз. Я купил ей буханку свежего хлеба и, передавая его, чувствовал, как сминается под моими пальцами хрустящая корочка. И никакого фиала с волшебным светом у неё не было – впрочем, он был ей и не нужен, сияние шло как будто изнутри неё самой, светлое и яркое. В первый момент я даже усомнился, не такая же ли она как я, но система внутреннего распознавания молчала, уверенно опознавая в ней человека. И она тоже шептала, направляя меня в заброшенную церковь к источнику жизни, а я держал её руку и ощущал сухую и стянутую на костлявых пальцах кожу.

Система GPS предлагала в окрестностях полтора десятка церквей разной степени заброшенности и сохранности. Я обходил их честно, одну за другой, отмечая пройденные точки на электронной карте. Я распугал стаю летучих мышей, облюбовавших своды одной из них – инфракрасное излучение моих глаз поразило их, и они с невероятным шумом наворачивали вокруг меня круги, пока я не выбрался наружу; шокировал шумную компанию археологов в подвале другой – судя по их радостным восклицаниям я был уверен, что они нашли мой источник, но оказалось, что весь их энтузиазм был вызван найденным фрагментом мозаичного пола; нарушил уединение парочки романтиков в третьей.
Но никакого источника жизни не было, и в очередной церкви (номер тринадцатый, квадрат А-7 на карте) я сполз вдоль стены на пол, зарылся лицом в колени и зарыдал от отчаяния.

Я сидел в заброшенном подвале и плакал, а потом почувствовал, что от долгого нахождения в одной позе у меня затекла нога (но внутренняя система не сигнализировала о физических неисправностях), что из трещины в стене мне на спину льётся вода, и она холодная (и система по прежнему молчала, не требуя убрать источник возможных повреждений), что из дальнего угла, где шуршат крысы, несёт чем-то протухшим (но индикатор, сигнализирующий о наличии поблизости загрязняющих элементов не загорался), и что из выходящей на улицу двери льётся солнечный свет, такой яркий, что должен до боли и до слёз резать глаза.
Он и резал, и мне было больно на него смотреть, и я подумал, что мне просто необходимы солнечные очки.

[looolka]

История #10: Попаданка

Бывают люди, которым по-настоящему не везёт, а бывают везучие, которые только думают, что им страшно не везёт. Я как раз из таких. Сначала мне повезло родиться на атолле Нукулаэлаэ, самом маленьком в Тувалу. Конечно есть ещё Ниулакита, но он же практически необитаемый, так что не считается! И всё детство я честно верила в то, что это редкая удача. Пока однажды, в день моего тринадцатилетия, на экраны не вышел “Ковчег Аноте”. Я сразу осознала, что дни моего родного островка сочтены и надо бежать как можно быстрее и желательно подальше.
Это потом выяснилось, что атоллы отлично приспосабливаются к новым приливам и просто растут вверх. А тогда для меня не оставалось ничего другого, как признать свою редкую невезучесть и искать пути побега. Сама не знаю, какие туристы рассказали мне про московский “Дружбы Народов”, я и про существование Москвы-то тогда не знала. Вы не бывали в Москве, Ваша Честь? О, это вполне современный город, довольно большой. В девятнадцатом году я наврала гринписовцам, что мне уже 18, и они мне помогли заполнить кучу каких-то документов и подбросили до Вити-Левы. Ну а потом уже я добралась и до Москвы.

Не перебивайте меня, господин Сиреневый Прокурор. Его Честь сами попросили меня подробно рассказать, как я прибыла в Усонск.

Самым главным невезением стал, конечно же, ковид. Сразу всё закрылось, никуда ходить нельзя стало. Поначалу мне даже нравилось, ведь на пары ездить не надо, но потом стало так невыносимо скучно. Ну как будто меня как Каэ - оставили лежать между восьми китов и ждать полёта Канивату. Но тут свалилось замечательно жаркое лето, и я стала гулять по безлюдной Москве. И вот иду я мимо жёлтого пятачка, но в этот раз как-то слишком долго на нём видимо задержалась, и всё такое фиолетовое вокруг сделалось, и стало мне плохо-плохо. Вода у меня кончилась, а на улице и помощи попросить не у кого! Вот уж влипла я тогда, прости меня мудрый Али. Вдруг вижу, девушка идёт в таком чудесном зелёном платье, а сама – оранжевая. В смысле кожа у неё оранжевая, а платье зелёное. А волосы белые. Да нет, не седые, как у вахтёрши, и не крашеные, как у моей соседки Тамары, а такие белые-белые, как будто замороженная вода из холодильника. И босоножки такие милые, со змейками, на высоченной платформе. Я помню ещё удивилась, как они вообще держатся у неё на ногах! А ещё у неё татуировки были, чуть повыше щиколоток. Одна нога как будто оплетена паутиной, а на другой ноге какие-то таинственные знаки. И вот она шагает так быстро-быстро, но мелко-мелко, и то паутина, то руны, то паутина, то руны. Честное слово, Ваша Честь, глаз невозможно было оторвать от этой причудливой игры узоров на оранжевой переливающейся коже.

Ой, простите Ваша Честь, правда что ли, слишком много подробностей? Ну я и так стараюсь только самое важное. Я же не рассказываю как Тамара меня в холодильник засовывала, чтобы я “снег увидела”! Это всё по делу, вот честное-пречестное. А дело в том, что я заскочила в какой-то автобус вслед за девушкой и целый час, наверное, глядела на неё во все глаза! Она сначала нахмурилась, а потом протянула мне бутылку с водой. И как она только догадалась? И мы сразу стали болтать обо всём на свете. Конечно больше это я ей рассказывала: и про Тувалу, и про Суву, но мы недолго в том автобусе ехали, минут, может, пятнадцать всего.

А потом я, понятное дело, вышла из автобуса уже в Усонске, прямо напротив Триумфальной Стеллы. Только я этого и не поняла ни капельки. Вообще, наш самый лучший и самый справедливый в мире Усонск - ну что вы на меня так смотрите, Ваша Честь? - как две капли воды похож на Москву. Так что можете считать, уважаемые жители, что и в Москве вы тоже были уже. Ну я и спрашивать у прохожих, в какую сторону улица Миклухо-Маклая. Кстати, мы про него ещё в школе проходили, так что я считаю его своим духовным проводником. Только он из России к нам поехал, я наоборот. Вы читали про Миклу... да, Ваша Честь, уже почти всё рассказала, спасибо, что спросили. Никто мне тогда не сказал куда идти, и только один добрый старичок со смешными спакусами проводил меня до хостела. Это оказался как раз “Быстрокрылый огнекрот”, как вы, конечно же, догадались.

***

С Вендиго-то? Вы, господин Сиреневый Прокурор, так странно его имя произносите, как будто боитесь. А нечего Вендиго бояться, он самый добрый человек, наверное. Он ведь мне комнату сразу предложил. Я тогда всю ночь и весь день проспала как бревно, а вечером спустилась вниз и стою такая вся потерянная у большого окна. Вы знаете то круглое окно в главном зале? Оно такое выпуклое, и в него вся площадь видна, и все прохожие как будто на ладони. А когда хостел поворачивается, то можно прямо из окна Москву разглядывать. Ой, я вижу, господин Вежливый Адвокат, не буду про окно рассказывать. Я ведь и в Москве себя чужой чувствовала, а тут смотрю я на площадь Противостояния и понимаю – не Москва. Вроде бы похоже: трамваи там эти чудовищные снуют, аптека на углу, как положено. Однако не бывает в Москве парящих над землёй домов, как дом Сытого Молочника. И возвышается вдалеке таинственная обсидиановая башня. И так мне одиноко стало, так тоскливо, как будто я щепка в океане, вдали от любых берегов, и никто про меня и не помнит даже. Мне бы, конечно, взять себя в руки и смело пойти навстречу неизвестному, как Миклухо-Маклай, а я стою у круглого окна и реву.

А Вендиго такой добрый, он мне склянку и протянул тогда. Ну, для слёз которую. Я что-то не то говорю, господин Адвокат? Ну обычная такая склянка, чтобы слёзы стекали. У Вендиго их много было, и всегда находилась свободная, когда я плакала. Напились мы тогда как Паи и Ваку, до весёлых чёртиков. Я Вендиго всё рассказывала и рассказывала, а он всё слушал и слушал. Меня никогда до него никто так не слушал, вот какой он добрый! Я и про атолл рассказала, и про самолёт в Москву, и про книжку, а потом оранжевую девушку с татуировками описала. И Вендиго тогда сразу поверил! Не то что некоторые, господин Сиреневый Прокурор. Я сказала, что просто пошла за ней и в автобусе приехала, и он вот ни на капельку не засомневался! Только сказал, что я особенная, раз сама в Усонск приехала. Вот тогда он и предложил работать в гостинице.

***

А чего мне про работу рассказывать, Ваша Честь? Хорошая простая работа – комнаты в порядке держать. Меня Вендиго сразу предупредил, что гостиница между пространствами в Усонске место неспокойное и можно разных встретить существ. Но на работу это никак не влияло. Какая мне разница, слизь с гостя сочится или песок сыпется? Моё дело простое – чтобы комната к следующему гостю была готова. А если гостю скучно, то можно его разговорами развлечь. Я вообще не очень понимаю, что там такого интересного, но некоторые гости специально приезжали к нам на границу на людей посмотреть. А тут и ходить никуда не надо, вот она я. Поговорить я всегда любила и кого угодно развеселить могу. Вот даже Вы, Ваша Честь, улыбаетесь. Ой, а Вам нельзя оказывается? Ну я тогда сразу к делу, без предисловий.

Вы же про работу с посетителями хотели узнать. Больше всего мне нравилось с ночекрылами беседовать. Они такие забавные! Сначала молчат, а потом говорят пророчество, и обязательно в стихах. А уж какой порядок после себя оставляют! Так бы и расцеловала ночекрыльчика! Не пугайтесь вы так, господин Адвокат, Вендиго почему-то строго-настрого запретил к ним прикасаться. Зато Вуки – милые мои пушистики – вот уж кто обожает, чтобы их погладили, расчесали и косички заплели.

Бывало, что гости и сами любили мне всякое рассказывать. С некоторыми мы могли до утра сидеть и разными историями обмениваться. Особенно с этими, с чёрными глазами по бокам. А один раз у нас такая милая фея останавливалась! Такая старушка божий одуванчик, только спиц не хватало. Мы с ней тоже до глубокой ночи делились историями, а ровно в полночь она вдруг вздохнула и сказала мне тогда таким строгим не своим голосом: “Не связывайся с расами-однолюбами”. Как раз под двенадцатый удар закончила. У меня по спине тогда ещё дрожь пробежала, и я подумала, что зря она такая серьёзная и надо ей про холодильник рассказать. Эта история, по-моему, может рассмешить даже Снежного Сталкера.
Вообще-то, развлекать гостей не считалось частью моей работы, но если только чистить да подметать, это ведь скучно. К тому же зря я, что ли, на историческом училась целых полгода. Рассказывать истории – моё призвание. Всё-всё, поняла, умолкаю, Ваша Честь.

***

Ой, не помню я, когда Бьяка появился! Хм, простите, это я его так про себя называю. Как надо правильно? А можно как-то его проще называть? Вот, “покойный” хорошо подходит. Тем более, что он с самого начала был таким. Я что-то не то говорю, господин Прокурор? Я имею ввиду, что он снял одиночный номер, не шумел, не пил. В главной зале сидел в углу и всё только зыркал на меня своими глазищами. Это смотрел, значит. Можно даже сказать, засматривался. Меня это ни капельки не тревожило, ведь с моей смуглой кожей на меня ещё в Москве все засматривались. Я даже в рекламе успела сняться! Там фруктовый сок был новый, а мне даже пить его не надо было, а просто держать и улыбаться. Я полдня провела с этим дурацким соком и с дурацкой улыбкой. Режиссёр точь-в-точь Бьяка был, сидел, насупившись, и только сверлил меня бездонными глазищами. А помощники щёлкали и щёлкали, и говорили, чтобы я ещё лучше улыбалась. Нет, что вы, не было у Бьяки никаких помощников, это у режиссёра были. Ну я же вам и рассказываю всё как было! Сидел, смотрел, ничего не говорил. Точь-в-точь сердитый режиссёр рекламы. Ну как вам ещё объяснить? Можно я уже про то самое утро расскажу?

Я тогда проснулась, а под дверью записка: “Убери комнату 4 вечером”. Без подписи. Нет, конечно она у меня не сохранилась, за кого вы меня принимаете?! Я вообще за защиту животных, так что записку сразу выпустила на волю. Вы видели когда-нибудь как красиво записки расправляют свои первые крылья? У этой, кажется, были чешуйчатые, с розовыми прожилками. Я помню ещё, она не сразу улетела, а сначала села на вывеску нашей гостиницы и сложила крылья так, что прожилки как раз стали рожками нашему огнекроту!

Ну как это “не относится”, милый вы мой Лиловый Прокурор? Четвёртая ведь была как раз его, “покойного”, комната. Ну я решила до вечера не откладывать, взяла дезокомбайн и сразу туда. А там темно, как в склепе. Ну вот вы опять улыбаетесь, Ваша Честь! Ну я сначала так попробовала, но не видно же ничего. Вот тогда я и распахнула шторы. Ничего такого я и не думала устраивать, я вообще думала, что в номере никого не было. Тихо было как в могиле. Ну что я такого смешного говорю? Мне тогда совершенно не смешно было от этого синего пламени. Оно взметнулось до самого потолка, а я-то как раз у окна стою и бежать мне некуда. Не прошло и минуты, как отовсюду набежали люди и нелюди, так что я больше ничего рассмотреть и не успела. Однако знаю, что бедняга “покойный” от солнечного света того... отправился читать архивы запределья.

***

Знаете, Ваша Честь, я тут кое-что важное вспомнила. Я же вам про фею рассказывала уже, так что сами понимаете. Конечно, свидетель Вендиго всё правильно рассказал. И про вампира, наверное, и про самозащиту. Только вот...
Вендиго, у тебя такие странные глаза сейчас. Как две подводные пещеры, в которых горит волшебный холодный огонь. Не смотри на меня так, если можешь. Но ты ведь не можешь уже, не так ли?

Ваша Честь, а можно меня всё же осудить и в тюрьму, пожалуйста?

Чёрный, белый, голубой
Я буду честна с тобой и собой
Чтобы дружба была на века
Кидаю камень в облака

[looolka]

История #11: Местный

 От торговой площади Гнездо до Пряных холмов - полдня пути, если повезет поймать телегу: долгий спуск от Башни, до щелчка в челюсти скучная дорога через мост (как будто тетушка Лина пыталась поймать лучший кадр и нащелкала несколько сотен одинаковых снимков) и спиральный подъем к фермам корицы. В другой день Теревинф лучше бы отправился смотреть, как ящеролюды катаются на мыльных пузырях и как под недовольное щелканье перьев переругиваются селяне и химеры, но сегодня запах спелых слив и свежей выпечки так силен, что копыта сами несут в путешествие за самыми вкусными пирогами Города.
  Теревинф задумчиво потирал верхнюю пару лап: пройти ли через зеркальный портал за ателье мисс Фламинго или, посплетничав с добряком К'Персом, скользнуть сквозь пыльный чулан. Был еще один короткий путь - у глобуса в общественном центре, но Теревинф в пух и прах проигрался в карты  на прошлой неделе и вновь появляться там не спешил.
  Город был полон необычных маршрутов: тонкие струны с уровня на уровень, хрупкие ступени и узорные мостки между эпохами, паутинные и кукурузные лабиринты, раскинувшие лапы даже на дне океана. Немногие знали, что, если спрыгнуть с розовой крыши Ратуши на кованый балкон мэрии, то приземлишься в районе папоротников и разумных стрекоз - Теревинф сделал удобный и неброский спуск в этом месте; а если переступить с ноги на ногу под главным колоколом, то готовься к неприятностям - окажешься среди неприветливых к чужакам гномов.
Будучи подростком, он изучал закоулки Города. Стучал в каждое заколоченное окно и раскачивался на каждых спонтанных качелях. Во время своих вылазок он был вынужден разбирать стены, сдвигать ящики, слезать с ветхих лестниц в туго сплетенную паутину, забираться по наспех свитым веревкам. Не раз он подворачивал ноги на прогнивших досках и царапал хитин об обломки кирпичи, а одним бесцветным вечером сканер сетчатки в соборе им. Нейросети Первой Итакской отправил Теревинфа к водным жителям, чьи прорезающие темноту прожектора надолго его ослепили. После этого он собрал и постоянно носил кольцеобразные очки, защищавшие все его тридцать два глаза от воды, песка, молний, неоновых вывесок, осколков руды, обломков метеоритов, искр авроры, экстремальных светофоров, сварки, рекламы и почти любых файерболов. К тому же поверх них можно было без помех для зрения надевать и очки многих измерений, и очки виртуальных реальностей.
  Часть дорог Теревинф изобретал и достраивал сам: здесь почувствовать неплотное пространство и утоптать вход в червоточину, здесь немного сместить черепицу для безболезненного туннеля сквозь слои Города, здесь пометить верную дверь медным морским коньком. Каждый новый путь он заносил в специальную книжицу - сейчас это был 32ой том “Предлоги и Город”, а последняя запись гласила “Ход #3264.00.16.8”. Порой Ходы встречались настолько небольшими, что даже после упорной работы походили на Лазы или Ущелья. С первыми Теревинфу помогала дриада Орр’Го, со вторыми - богомолка Эйхлера.
  Некоторые маршруты шли почти точно по золотым нитям - Теревинф не знал, игра ли это воображения, магия ли солнца, или может хитрое районное освещение, но иногда линии темного золота почти бесстыдно нарезали небо  ломтями, ложились на дома и землю медной проволокой и повторяли форму дорог - как всем известных, так и скрытых.  
  День делился на части точно так же неровно.
  Порой Теревинфа тревожили с самого утра - детям на каникулах не терпелось увидеть бытовую магию: как превращается цемент в темное зеркало, как омут становится спуском наверх, как катящиеся камни обращаются в кэбы.  Но чаще всего желающие экскурсий у его дома появлялись под вечер - кто-то в плащах и масках, хитроумно стуча в оконную раму; кто-то показательно смел и с готовой провокационной шуткой; кто-то с толстым слоем чар на едва читаемых лицах. Первые хотели видеть тайные транспортные сети и закрытые бункеры (им Теревинф отказывал, иногда припугивая слюдяным подкрылком), вторым нравились арт-объекты и общественные пространства (но в окружении гигантских статуй и реставрированных скелетов они становились удивленными детьми), третьи же любили тайны, интриги и ни на чем не основанные слухи (в этом Теревинф был изобретателен и хорош). Оставшиеся посетители были бесхитростны, их интересовали сувениры, городские легенды, национальная кухня, секреты местной магии и - совсем немного - семейные хитрости (как правило, при этом один из пары краснел, а второй лукаво подмигивал; расы с групповыми браками набором эмоций напоминали диско-шар). Иногда приходили те, кто ни разу не выбирался за пределы своего района, и им даже путь до лачуги Теревинфа казался многомирным путешествием. Забредали и те, кто просил выделить лишь угол - а уж средство для скачков куда угодно в человеческой истории у них с собой (ИНФОРМАЦИЯ УДАЛЕНА ТЕРЕВИНФОМ).
  Для посетителей последнего типа у Теревинфа был годами редактируемый атлас Душистых и Сытных Уголков. Список мест в нем был обширени подробен - в каждом из районов были отмечены как летающие закусочные с питательным гелем (со временем все большая их часть обводилась красным треугольником - знаком заброшенного - или даже фиолетовым кругом с лучами - знаком оскверненного), так и роскошные позолоченные стилизации под прошлые века с фирменным блюдом из миног. А уж промежуточных вариантов было не счесть. В один из баров Теревинф попадал, перешагивая с полузатопленного островка в восточной части Города - как только сердца ухали, почуяв под копытами топь, сразу невидимая сила переносила к замызганной барной стойке, где неприветливо улыбались одноглазый хозяин и его измазанный грязными пальцами дробовик. Бармен менялся каждый раз, как Теревинф там оказывался, а на стене росло количество зарубок, но он не задавал вопросов. В конце концов, здесь был прекрасный муншайн и целая вереница настоек, а уж какой эффект они давали при смешивании - никакой дриаде-травнице не снилось. А в русский ресторан Теревинф попал, убегая от робостражей, когда стряхнул чешуйку с усов прямо в чувствительный механизм  Матриарха МТ-10000111100. Там всегда пахло укропом, сметаной и несколькими видами варенья, а тело начинало румяниться у самого порога и вне зависимости от толщины шкуры.  Лишь любимую кофейню Теревинф не показывал - приходил туда посидеть в одиночестве, посмотреть в окно на сменяющиеся цветы, позаполнять информацию о еще не описанном, помечтать.
  Здесь, пробуя немыслимое количество видов кофе и объедаясь неизменными миндальными эклерами, Теревинф несколько лет назад завел новую книжицу: “Лица”. Туда он зарисовывал, записывал и вклеивал типажи встреченных людей, и каждая страничка обрела свой особый запах - того кофе, что был выпит за ее оформлением. В юности Теревинфу казалось, что типажей немного - 16? 18? четырех-пяти лап хватит посчитать. В пору метаний он почти отказался от своей теории - слишком много снежинок видел, слишком много граней показывал d20. Но вскоре теория ограниченных типажей отвоевала свое: Теревинф расчертил блокнот на квадранты и в каждый вживлял образ: биологический вид, видимость, портрет, количество конечностей, походка, жесты, взгляд, поведение, голос.
  Вскорости он понял, что некоторые горожане не просто похожи - это один и тот же житель.
  Один из типажей, который он назвал “Песочная Дама”, Теревинф встречал особенно часто: на вечерних прогулках под пальмами, на закрытых приемах, в клубах бального танца. Она всегда была скромна: убранные волосы, спрятанные глаза, со вкусом подобранные платье и туфли, - и не должна бы выделяться в богемных кругах, но Теревинф смотрел лишь на нее.
  Когда она ускользнула с Ночи Русалок, Теревинф даже не стал задумываться - подхватил камуфляжный сюртук и поспешил следом. Девушка перешагивала из района в район, будто сама расставляла отправные точки: около Запруд Стайлера нырнула в заброшенную беседку, ведущую на площадь Асмодея, там свернула на потайную тропу среди адских котлов прямо к Геенне Пламенеющей, потом - лихие прыжки через пекарню к кафе с лучшим в Городе чаем из марципана, у фонаря второй поворот направо - и в портал в доме леди Роны, прямо в дедушкиных часах с виверной. Теревинф отставал от Дамы на десяток шагов, и с каждым новым перемещением проникался к ней все большей симпатией.
  Вслед за Дамой Теревинф вышел к остановке трамвая - оступился, выкатился кубарем и чуть было не выдал себя. Все предыдущие походы прозрачный павильончик до самой крыши был занесен неизменной осенней листвой, то ли заброшенный, то ли просто забытый ближайшими жителями. Но, едва Дама подошла к платформе, как в туннеле на западе раздался стук колес.
  Дама, приподняв подол, вошла в первый вагон, Теревинф запрыгнул следом - благодаря сюртуку и толпе, она снова не заметила преследующего. Теревинф твердо решил поблагодарить Четырех Рогачей за невероятную удачу.
Трамвай бежал через необъятные поля, и мазки фиолетовых, красных и голубых цветов смешивались причудливым полотном, все быстрее и быстрее, а разбегающиеся в разные стороны рельсы горели мягким медовым светом. Когда их золотые огни плавно поднялись ввысь, и трамвай взлетел над ночными кварталами южной части Города, Теревинф даже задумался - а не аттракцион ли это? Невероятной красоты вид, чтоб показать сразу все - и иглы небоскребов на побережье, и поросшие деревьями крыши лесных народов, и танец перевернутых пагод ворториан над водами Великого озера, и игру хрупких домов фей в застывших лучах заката. Всего пара минут - и ты уже на другом краю Города, неузнаваемом, самобытном. Теревинф в восторге застрекотал.
  Трамвай остановился резко - прямо над Гнездом, где смешались все кухни, все запахи, все специи, откуда были видны миллионы долгих троп и где прятались тысячи потайных дверей. Никто из пассажиров не вышел, и громкий голос заявил: “Проверка билетов!”. Кондуктор-бехолдер и его помощники проплывали над головами и кивали, глядя на карточки с разноцветными огоньками - у Дамы он оказался с багрово-красным.  Теревинф лишь развел лапами, когда проверка подлетела к нему, и самый незрячий и самый долгощупальцевый из бехолдеров обхватил его и вывел из трамвая - облачный перрон одиноко маячил над лапшичными киосками.
  Трамвай двинулся дальше, мгновенно набрав скорость. Его хвост исчез вдали так быстро, как и растаял золотой монорельс.
  Облачный перрон несколько раз дернулся под ногами, а Теревинф все смотрел вслед трамваю. Неужели его пассажиры покинули Город? Но зачем? Но куда? И почему сам Теревинф заперт? Откуда берутся билеты и почему они разные? Что означает их цвет? Что за пределами?
  Теревинф спустился на землю. Торговцы Гнезда уже закрывали лавки и увозили повозки. Он оперся всеми локтями об изгородь и смотрел на гаснущие огни внизу. Город держал его, хорошо ли это? До этого вечера он безоговорочно любил его тайны и многообразие, но сейчас…
  Над Гнездом собирались тучи. Упали первые инеистые капли.
  Продавец сахарных яблок спросил Теревинфа, не подвезти ли мистера? Темнота, непогода, сложный спуск вниз.
”Глядишь, к утру доберемся только!”.
И Теревинф согласился. Хватит с него загадок.

[looolka]

История #12: Пекарь

***
- Ну все, с посудой закончил, - я повесил на спинку стула влажное льняное полотенце и плюхнулся на угловой диванчик, - Ай!
- Что случилось? – раздался из спальни сонный окрик Наташи.
- Да сел на что-то острое… Ух ты, Наташ, смотри! Брошка.
В кино с таких находок начинаются семейные скандалы с последующим разводом. Но Наташа даже на кухню не вышла.
- Это Аринина наверное… Синяя такая, да?
- Голубая скорее, - я разглядывал небольшую брошку в форме листика, - с камушком.
- Точно ее, - Наташа наконец появилась в дверях кухни, - слушай, давай спать, а? Нам же на работу рано. И так Леху твоего с его девушкой еле выпроводили. Завтра позвонишь ему и брошку отдашь. А сейчас второй час ночи уже.
- Иду-иду, - я чмокнул супругу в щеку, - ты ложись, я скоро.
Наташа зевая пошлепала в спальню. Я расставил чистые тарелки по местам, накрыл остатки вишневого пирога чистым полотенцем и погасил на кухне свет.

***
Понедельник – день тяжелый. О брошке я вспомнил только к вечеру и то потому, что она лежала в кармане пиджака вместе с ключами от машины. Я сел за руль, но прежде чем завести машину набрал Лешу.
- Леш, привет! Это Женя. Слушай, твоя Арина случайно оставила у нас брошку…
- Не моя.
- В смысле?
- Ну в каком смысле девушки уходят, Жень? Бросила она меня. Вчера вернулись от вас, разругались, она собрала вещи и уехала.
- Блин, Лех… Может, мы с Наташкой сказали что-то не так? Или сделали?
- Да вы-то тут при чем? У вас все хорошо было. Я вообще не очень понял что на нее нашло.
- Ты погоди переживать. Может, вернется. У девушек такое бывает – психанет, а потом отойдет и передумает.
- Нет, не вернется. Мы такого друг другу наговорили... Она меня и в мессенджерах заблокировала, и трубку не берет – наверное, в ЧС кинула… Жень, можно я на днях к тебе зайду? Хреново мне…
Мы с Лехой условились о встрече и распрощались. Я посмотрел на умолкший смартфон и полез за сигаретами. Да-а, положеньице… Леха, конечно, неисправимый бабник, но с Ариной у него все было серьезно. Дело определенно шло к свадьбе и тут вдруг такой пассаж. И что мне теперь делать с этой дурацкой брошкой?
Я затянулся, выдохнул дым и вдруг в облаке дыма что-то мелькнуло. Паутинно-тонкая нить на секунду вырисовалась прямо перед моим носом и исчезла. Я провел рукой перед лицом, но ничего не нащупал. Затянулся и выдохнул снова – точно, вот она. Ниточка тянулась через весь салон и выскальзывала сквозь водительское окно. Я с сомнением поглядел по сторонам, а потом махнул рукой, поднял стекло и завел машину…

***
Август подходил к концу, воздух с каждым днем становился вкуснее и тягучей, все раньше темнело и в густых осенних сумерках все раньше зажигались янтарно-желтые цепочки городских фонарей. Я вышел с работы, полез в карман за ключами от машины и привычно уколол палец о брошку.
  Арина не появлялась. Прошло уже две недели с тех пор, как она ушла от Леши, но ни ему, ни мне она так больше и не позвонила. Я продолжал таскать брошку с собой, частично – по рассеянности, частично – в надежде, что мне все же удастся вернуть вещь владелице, а заодно и узнать, что именно случилось.
Пора было ехать домой, но я, так и не дойдя до машины, остановился – передо мной снова мелькнула та самая золотая нить. В густеющих сумерках она была видна отчетливо и ярко. Не паутина, не отблеск от стекла, не галлюцинация… А что? Я покрутил головой и направился к небольшому скверу, к которому тянулась нить.
  Мне казалось, что город, по крайней мере – его центральную часть, я хорошо знаю. Оказалось, что нет. Золотая нитка увела меня от сквера в какой-то незнакомый переулок. Ни на одном доме не было вывески с названием улицы, только номера, большинство – с дробями и литерами. Но сами дома были просто загляденье – двух-трех этажные, уютные, как в сказке, с занавесками в цветочек, с ярко-красными геранями на подоконниках. Из раскрытых окон слышался звон посуды и женский смех. Нить потерялась из виду, но возвращаться к машине мне совсем не хотелось – до того колоритным был каждый дом на пути. В первых этажах то и дело попадались кофейни и лавочки. Около одной из них я остановился – под полосатым тентом в больших деревянных ящиках лежали яблоки: красные, зеленые, желтые, необычайно крупные и упоительно-сладко пахнущие летним зноем, медом, нагретой листвой…
  Я, наверное, с полчаса выбирал яблоки под чутким руководством пожилой торговки. Она сыпала названиями незнакомых сортов и советовала, какие яблоки лучше всего пойдут в шарлотку, какие – в пирожки, а какие – в штрудель… Я набирал в пакет из хрусткой коричневой бумаги яблоки и только когда вернулся к скверу, сел в машину и завел двигатель сообразил, что я вообще-то ни разу не упомянул о своем увлечении выпечкой… И еще – что так и не спросил у бойкой торговки название улицы.
  Яблочный пирог в тот вечер удался на славу. Он был так хорош, что мне не досталось – Наташа с подругами уговорили выпечку в один присест. Тогда я твердо решил вернуться в переулок при первой возможности…
  И я возвращался туда снова и снова. Я покупал в лавке под полосатым тентом яблоки, орехи, тыкву и виноград. Чуть дальше по переулку обнаружился магазинчик со специями. Непонятно, как я не нашел его сразу – от него за версту пахло тмином, анисом, корицей и кардамоном. Я выучил по именам всех продавцов окрестных лавочек. Я забыл, как выглядит супермаркет у дома – в «моем переулке» можно было найти все, что угодно душе. Я откопал на антресолях бабушкину кулинарную книгу и пек пироги уже не только по случаю гостей, а почти каждый день. Наташа ворчала, что так недолго и растолстеть, но делала это скорее по привычке – ворчала она всегда. Леша заглядывал к нам каждую неделю – он отошел от разрыва с Ариной и теперь встречался с милой студенткой педагогического колледжа. Брошка из кармана пиджака переместилась в карман осенней куртки, и я натыкался на нее всякий раз, когда доставал ключи от машины. Все шло своим чередом.

***
Ноги сами принесли меня в мой переулок. Пожалуй, я впервые оказался здесь среди бела дня. Странно, но от этого переулочек вовсе не потерял своего очарования. Напротив – в скупом ноябрьском свете он казался еще сказочнее, чем раньше. С неба сыпал первый снег, он оседал на оранжевых черепичных крышах и брусчатке как сахарная пудра на свежей сдобе.
  Я шел, курил на ходу и даже не смотрел на витрины проплывающих мимо лавочек. Мне не хотелось ничего покупать. Мне вообще ничего не хотелось.
  Вчера я испек пирог с орехами пекан. Обычно мне редко доставалось больше одного куска – моя выпечка всегда имела успех. Но вчера гостей не ожидалось, Наташа накануне села на диету, так что я незаметно для себя сжевал добрую половину этого осеннего великолепия.
  А сегодня я вдруг понял, что я живу не свою жизнь. Я приехал на работу и – неожиданно для всех – написал заявление об уходе. Пережил часовую беседу с министром – нет, ничего не случилось, нет, не заболел, нет, не переезжаю, нет, повышения не нужно. Просто устал. Нет, боюсь, что отпуск тут не поможет. Нет, я уже подумал. Двухнедельная отработка? Хорошо, но пожалуйста, могу ли я сегодня уйти? Да, прямо сейчас. Он махнул на меня рукой. Вероятно, решил, что это какое-то временное помутнение рассудка и завтра я вернусь на работу и попрошу отозвать заявление.
  Да, это было похоже на помутнение. Но на временное – нет.
  Снег шел не переставая, я успел промочить ноги и основательно продрог, когда прямо перед моим носом оказалась небольшая кофейня на углу.  В этой части переулка я ни разу не был, но кофейня была как нельзя кстати, я дернул за ручку двери. Звякнул дверной колокольчик, пухлая девушка, сидевшая за прилавком, поднялась и спрятала книгу. На пироги после вчерашнего я смотреть уже не мог, заказал горячего чаю и погрузился в свои мысли: как появлюсь дома, как скажу Наташе, что ушел с хорошего и денежного места, где проработал пятнадцать лет, где построил карьеру. А главное я пытался понять, зачем я уволился. И ответа не находилось.
- А по-моему, вы все сделали правильно, - хозяйка кофейни поставила передо мной чашку и налила в нее густой оранжевый напиток из пузатого стеклянного чайника.
- Что?
- Это облепиховый чай, - пояснила девушка, - вы просили согревающего…
- Я не об этом. Почему вы сказали, что я все сделал правильно?
- Ну, вы верно поступили, уволившись. Ваша работа, конечно, была довольно важной и вы многого достигли, но поверьте, вам дано гораздо, гораздо больше!
- Я что, говорил вслух?
- Нет, - девушка вздохнула и села рядом со мной, - вы не говорили, но я вас слышала. Ваши мысли, понимаете?
- Вы что, телепат?!
- Не совсем. Просто я чувствую таких как я. Нас очень немного. А вы – точно такой же.
- Подождите-подождите, - я отодвинул чашку, - «вам дано», «такой же как я»… О чем вы вообще говорите?!
- Вы хотите сказать, что вы никогда не замечали своего дара?
- Да какого дара? Я кроме работы и выпечки ничего не умею!
- Вот! Выпечка! – Девушка просияла, - вы никогда не замечали, что ваша выпечка имеет… Как бы это сказать… Особое влияние. Те, кто ест ее вдруг принимают важное и судьбоносное решение: меняют работу, место жительства, расстаются с партнером, или наоборот – вступают в отношения…
  У меня в голове бешено закрутились воспоминания: Леша, расставшийся с Ариной, Наташина подруга, вдруг продавшая квартиру и переехавшая жить на море, мое заявление об уходе…
- Стоп. Вы хотите сказать, что из-за моих пирогов люди ломают себе жизни?
- Не ломают, - всполошилась девушка, - нет-нет, напротив! После вашей выпечки люди как раз принимают самые правильные решения в своей жизни! Просто иногда правильные решения даются нелегко…
- А вы…
- А я точно такая же, - лучезарно улыбнулась девушка, - я тоже не сразу это поняла, но когда поняла – открыла кофейню, здесь, на углу. Знаете, это очень вдохновляет – помогать людям принимать правильные решения в жизни. Кстати, я так поняла, вы ищете себе новую работу. Хотите поступить ко мне? Конечно, временно, пока вы не подыщете что-нибудь получше? Меня, кстати, зовут Агата.
  Я покосился на протянутую мне пухлую ладошку и подумал, что не отказался бы сейчас от еще одного куска орехового пирога.  

[looolka]

История #13: Ученик

В глубине души я уже все решил. Я сажусь на выложенный мозаикой тротуар, кручу в руках хрустальную туфельку. Солнечный свет разламывается на ней причудливой радугой, которая слепит глаза. Сколько, интересно, дадут за нее на черном рынке? Родители будут счастливы… насколько они вообще могут быть счастливы здесь, в Плясках.

Я знаю, что вслед за короткой радостью по поводу найденной дорогой диковинки последует всё тот же бесконечный разговор. Я давно выучил его наизусть, он привычен, как чистка зубов, я могу воспроизвести все его повороты, не задумываясь ни на секунду. “Если бы мы жили в там, где выросли”, “Конечно, мы им выгодны - представь, за сколько они перепродают наши находки”, “Здесь нет жизни, здесь только выживание”, “Власть есть власть, остается только терпеть” и финальное: “Тебе не понять, Кай, ты никогда не жил нигде, кроме Плясок, ты не знаешь, что такое настоящая жизнь”. И мамины слёзы. То ли о том, что они с отцом не смогли дать мне лучшего детства, то ли о том, о чем она вспоминает каждый раз, произнося эти слова - что я жил, жил в другом месте, не в Плясках, всего лишь год, но жил.

Этель хмурится строго, резко бьет меня по щеке, глубоко рассекая кожу камнем кольца, кусочки головоломки разлетаются в стороны, бьются об пол глухо, будто и не лёд об лёд вовсе. Я закусываю губу, щурюсь глазами, полными слёз, в её удаляющуюся спину. Медленно опустившись на колени, собираю льдышки с пола. В этот момент меня не волнует ни боль, ни холод, ни голод, ни тоска по родителям. Я сваливаю льдышки единой грудой на стол, выдыхаю и вытираю с лица уже замерзшую кровь. И начинаю всё сначала.

Привычно скользя рукой по золотым нитям, я поднимаюсь по широкой лестнице в три пролета, ведущей в нашу квартиру. Скромную, но с высокими потолками, с обшарпанными стенами, но с уютно свернувшимся над дверью бронзовым котом. Сегодня из южного окна веет болотной сыростью, и я закрываю его, взамен широко распахивая северное, впуская в дом морской бриз. Главное - запереть на ночь, недавно я забыл это сделать, а за ночь реальность за окном поменялась, и наутро вся квартира была засыпана песком, который нанесло из какой-то неведомой пустыни. В углу под раковиной золотые нити опять сбились в узел, и я усаживаюсь на корточки, осторожно распутывая их, за чем меня и застает отец.

Они с мамой так и не привыкли к моему странному дару. Я много раз объяснял им про нити, про то, как они пронизывают все, что окружает нас, как они одновременно материальны и нематериальны - можно как пройти сквозь нить, не повредив ее, так и крепко взяться за нее, почувствовать в ладони ее, теплую, слегка пульсирующую, будто живую. В детстве я любил виснуть на нитях и раскачиваться на них, удивляясь тому, как окружающие испуганно ахают. Годам к пяти я наконец-то понял - никто не видит нитей, кроме меня. Для всех остальных реальность, должно быть, неизмеримо уныла, не осененная золотом раскинувшейся вокруг светящейся паутины. Но они не знают об этом, для них странен мой мир, а не их.

Родители провели меня через столько знахарок, чародеев и ведуний, что сами потеряли им счет, а потом обнаружили несомненную пользу моего отклонения и успокоились. В конце концов, пусть сыну и мерещится что-то нездешнее - в Плясках такой каждый второй. А вот тех, кто умеет, следуя за невидимыми нитями, находить удивительные безделушки, занесенные сюда из иных миров и стоящие немало на черном рынке, здесь больше нет. После того, как распутав очередной клубок, я обнаружил в нем чешуйку дракона, мы перебрались из подвала в квартиру. Потом я отыскал на центральной улице Плясок, прямо под носом у всех, говорящее на неизвестном языке зеркало на длинной ручке. Продав его, нам удалось оплатить лекаря и вылечить кашель, мучивший отца целых два года. Потом было еще много чудесных находок, к которым приводили меня нити, запутавшиеся в странные узлы, будто слестнувшиеся в причудливом танце змеи. Чем больше и сложнее был узел, тем больше было шансов отыскать рядом с ним что-то стоящее. Вот как эта хрустальная туфелька.

Этель говорит, что природу нитей невозможно объяснить, ее можно лишь понять. А поймет ее тот, кто постигнет законы Извечного Истока, определяющие все события нашего мира. Хаотично спутанные золотые нити и холодные ледяные костяшки кажутся совсем разными, но я чувствую чем-то внутри себя - сердцем, легкими, текущей в венах кровью, - что если мне удастся сложить изо льда слово, то самое слово, о котором всё время твердит Этель, то я пойму что-то очень важное о золотой паутине, оплетающей меня всю мою жизнь. Что я найду ответ на вопрос, который не успел еще задать, но который уже мучает меня, бьется, будто голодная крыса в клетке. Понимание. Мне нужно понимание.

Старый Джо был единственным человеком за всю мою жизнь, кто знал о нитях, кто понял наконец-то, о чем я говорю. Родители были счастливы - оказывается, я все-таки не сумасшедший. Правда, Джо не умел видеть нити сам, - он так и сказал, “не умею”, как будто этому можно научиться, - ему рассказывала о них ведьма. Не такая, как здешние ведьмы в Плясках, умеющие лишь заговаривать больные зубы и выкатывать яйцом детские кошмары. Нет, настоящая ведьма, живущая в тех местах, где мечтают жить мои родители. Джо рассказывал о ней с восхищением и плохо скрытым ужасом, он говорил, что ее можно встретить там же, где проводит время высшая знать, что сам король обращается к ней с почтением, что когда она смотрит на тебя в упор, ты не знаешь, куда деться, но стоит ей отвести взгляд, как ты мечтаешь о том, чтобы она взглянула на тебя снова. Я понял его только через несколько лет, когда впервые ощутил на себе пронзительно-синий взгляд Этель.

Вот почему сегодня я отдаю отцу найденную хрустальную туфельку, но утаиваю в кармане большой перстень с кроваво-красным камнем и серебряную брошь с голубой эмалью. Старик на ярмарочном углу даёт мне за перстень полный кошелек монет и конверт из грубой желтой бумаги в придачу, брошь же я сохраняю на черный день. В конверт я убираю свою записку к родителям. Я переписывал ее много раз, испещряя листы бумаги бесконечными “простите”, “люблю” и “вернусь”. Все эти черновики отправились в южное окно, за которым сейчас бушует гроза, и в конверте остались только несколько слов, аккуратно выведенные остатками чернил: “Мне нужно узнать, как всё устроено”.

Я выхожу из дома и крепко берусь за нить, идущую вдоль дороги. Я уже пробовал, я знаю, как это делается. Я вслушиваюсь в вибрации нити, позволяю странной неровной пульсации пройти сквозь меня, и делаю шаг вперед, словно отталкиваясь ото льда лезвием конька. Миг, и я на окраине Плясок, в которых провел всю жизнь, если не считать года в ледяном замке Этель. Наверное, мне нужно оглянуться назад и еще раз подумать о том, правильно ли я поступаю. Вместо этого я меняю нить - на ту, что ведет в другие места, те места, где нитей меньше, где они послушно идут прямыми линиями сквозь воздух, не сбиваясь в узлы и не пряча в себе удивительные находки. Туда, где живет ведьма.

Ведьма совсем не похожа на Этель. Обычная, худая, светлые волосы, голубое платье. Разве что глаза. Когда она смотрит на меня, я чувствую себя так же, как чувствовал под беспощадно-синим взглядом Этель. Я чувствую, что если выдержу этот взгляд и все испытания, что он сулит, то мой незаданный вопрос разрешится ответом.

Ведьма насмешливо кривит тонкие губы и ждет ответа. Она отказалась распутывать узлы в Плясках, но может быть, когда я познаю Изначальный Исток, я смогу сделать это сам. Смогу подарить моим родителям и другим жителям Плясок жизнь, похожую на жизнь тех, кто живет здесь. Может быть…

Но глядя в глаза ведьмы, я понимаю, что не стану этого делать. Что тот, кто смог сложить заветное слово изо льда, не сможет смотреть на мир так, как раньше. Что если я соглашусь стать ее учеником, то очень скоро перестану быть собой.

Мама, отец, ласковая соседка Герда, про которую почему-то стали говорить, будто бы она спасла меня от Этель. Бронзовый кот над дверью. Пляски, шумные, беспорядочные, полные самого разношерстного люда и нелюда. Готов ли я потерять это всё, чтобы сложить из осколков знания вечность?
Я медленно киваю сам себе.
Я готов.

[looolka]

История #N: Учитель

Людмила всё поняла, просто один раз пересекшись взглядом с ним. Молчаливый юноша с золотыми волосами и шрамом на щеке, ищущий истину. Это к ней.
  Он положил перед ней брошь и попросил помощи. Многое же он прошёл, если понял, зачем это брошь, и как с её помощью найти Людмилу. Людмила никогда не отказывала в поддержке тем, кто держал в руках её броши, но ему помогла бы и так. Каю. Он говорил и спрашивал, узнавал ответы. Узнав их, кричал и обвинял, потом молчал, и в этом молчании Людмила понимала о нём больше, чем из вырвавшихся слов.
- Ты станешь моим учеником? – наконец, спросила она, когда первое знакомство исчерпалось. И Кай задумался. Он думал, думал всерьёз, а потом кивнул.
  Тогда Людмила встала и подхватила его поперёк талии одной рукой. Худющий, хоть и длинный.
- Держись за меня покрепче! – прикрикнула она, нашаривая особую нить, которую всегда носила с собой. Да, можно и так, если дойти от начала нити до самого конца. Если хватит жизни.
- Обычно ведьмы похищают детей, а не подростков, – пожаловалась Люда, глядя Каю в широко распахнутые голубые глаза, пока они падали в небо. Потом говорить стало невозможно, ветер срывал слова и бросал их сразу вниз, прямо в стремительно удаляющийся Город. А потом пропал и ветер.
  Они зависли в чёрном ничто, разглядывая невероятных размеров сияющий клубок перед ними. Одной рукой Людмила касалась нити, а второй придерживала Кая за талию, но держаться уже не было нужды. Ведьма и ученик парили, ничем не ограниченные, и их волосы растекались золотистыми нимбами вокруг голов.
- Это – Город. Поэтому я его называю Город-клубок, – пояснила Люда. В необъятном нематериальном ничто со всех сторон тянулись к Городу сияющие паутины. Какие-то были совсем близко, и можно было разглядеть образующие их нити, одновременно и тонкие, словно верёвочки, и бесконечные во всех направлениях, словно столпы реальности, которыми они и были. Сосредоточившись, Людмила видела паутины миров, расходившихся во все стороны от Города, и чуяла в каждой ячейки паутины свою особую, уникальную жизнь. Ей стало интересно, что видит сейчас Кай, но он молчал. Она уже задала свой единственный вопрос к Каю. Отныне её задача – отвечать.
- Сложно сказать, тянутся ли нити в Клубок или из Клубка. Скорее всего, они просто спутались однажды, а потом наматывали другие нити, пока не появилось пространство Города. Я так думаю, потому что читала… слышала, что есть и другие. Вряд ли это было бы так, если бы нити начинались в этом Клубке?
  Людмила разглядывала Кая, Кай разглядывал Город. Отсюда человеку с особым зрением Город должен был казаться вполне сферической мешаниной нитей. Изнутри жителям мерещились прямые дороги, но сейчас было совершенно ясно, что ни одной прямой улицы, ни одного плоского пятачка в городе просто нет. Окау говорила, что сферичен Город-клубок только в трёхмерном пространстве. При зрении получше виделись формы поинтереснее. Но Людмила всё ещё была человеком и видела то, что видела. Но пользоваться могла большим.
- Ты умеешь ходить с нитями по Городу, но под твоими ногами любые пути, – начала, наконец, привычное учение Людмила. – Твоими руками можно распутывать и спутывать нити, рвать и плести новые, соединять миры и реальности, пересекать бесконечность и преодолевать время. Я отвечу тебе на каждый твой вопрос, но тебе придётся их найти и задать. Держись, Кай!
  И они устремились вниз, в Город. Людмила молчала о том, какой ценой дадутся эти знания. Вдруг те, что Кай получил сегодня, уже слишком дороги? Но голубые глаза Кая смотрели на неё с ясным любопытством.
- Моими руками… твоими тоже можно, ведьма?
- Людмила. Да.
- И с этой властью ты… зазываешь в город поваров, чтобы вкусно поесть?
  Людмила оглядела крохотное кафе, в которое они вернулись, чудесный мозаичный пол, изящные столики и уютные кресла на гнутых ножках. Невозмутимый хозяин, прячущий хитрую улыбку, поставил перед каждым кофе. Каю достался кофе с молоком, а Людмиле – чёрный, а к нему рюмочка сливочного ликёра.
- И пирога кусочек, пожалуйста, от вашего нового пекаря… - попросила она, а потом повернулась опять к Каю:
- Можно и так сказать. Пока ты учишься, сможешь гулять по моим районам Города и делать то, что считаешь нужным… с моего разрешения, конечно. А потом найдёшь свои. Раз Город тебя выбрал, значит, где-то ты понадобишься. И там, в своих районах, сделаешь всё как знаешь. Уверена, у тебя будут идеи получше.
  Кай пил кофе, стараясь выглядеть максимально приличным. А Людмила размышляла, где сейчас быстро и хорошо сошьют одежду на юношу. Новое наставничество – всегда новые хлопоты.

Играли:

Next - Текст #13: Ученик
TVHC - Текст #7: Гурман
voronaam - Текст #10: Попаданка  
Stelvia -  Текст #8: Собака с оранжевыми бровями
Крокозитроп - Текст #6,5: Альтернативное местечко у границы
В.Редная - Текст #12: Пекарь
der Westen - Текст #9: Вкус жизни
Innot -  Текст #6: Местечко у границы
Succin  - Текст #1: Прочь
Шебуршунчик - Текст #2: Кофейня
[Begotten] - Текст #11: Местный
somberowl  - Текст #5 Беспечный ездок
Notoriginal - Текст #4: Потеряшка
Cagüтвинк - Текст#3: Лапша в утином бульоне

Тексты 0 и N - мастерские =)

Наводки

Наводка #1 Прочь

Х -- не гуманоид. Х живёт на густонаселённой планете класса AAB, что означает, что жизнь на ней в целом неплоха, но жизненного пространства маловато. Комфортные для открытого проживания очень немногие места на планете, так что основная масса жителей обитает в закрытых помещениях, передвигается подземным транспортом и гуляет под куполами. Занимается Х скорее интеллектуальной деятельностью, а на размножение тип особей Х не рассчитан. Понятия не имею, что думает Х по любому из аспектов.

Как-то Х натыкается на отверстие в бассейне и заглядывает в него. Видит светящуюся нить и дотрагивается. Х затягивает в это отверстие и выбрасывает в пруду. Ну это мы знаем, что в пруду, а Х прудов то особо и не видел. Вокруг заполненное привычной ему флорой и фауной пространство без конца и края. Х не видит нити или дыр в пруду и отправляется в путь. Натыкается на строение. Строение имеет крышу, отопление и, внезапно, всю инфраструктуру, привычную Х, вплоть до доставки еды и доступа к его кредитам. Х остаётся.
Через какое-то время оказывается, что в это пространстве Х не один, кто-то стучится в дверь. Когда они с гостем прекращают орать от ужаса при виде друг друга, гость просится на постой, обещая помочь с починкой строения. Х соглашается. Готовит ужин, и оказывается, что гость никогда такого не ел, но ест с интересом.
Потом приходит кто-то ещё, и ещё. Х готовит, оставляет их ночевать. Кто-то приносит еду, кто-то отрабатывает, кто-то строит. Находятся и совершенно необычные таланты, а иногда попадаются жители планеты и они обмениваются новостями.
Кто-то из гостей остаётся. Рядом появляются фермы, открываются лавочки. Дорога разрастается, и ведёт почему-то прямо в пруд.
К тому моменту, когда у Х заканчиваются деньги, которые были заработаны в прошлой жизни, они ему как-то уже не нужны, у него своя жизнь с домашним рестораном и отелем.

Как-то к Х заходят 4 странных гостьи, что-то щебечут про то что в Москве жара невыносимая, едят, пьют, поздравляют одну с юбилеем. Она оставляет Х на память брошь в форме листка, серебро с эмалью и просит обращаться к ней если что, и советует брошь не снимать.
Не знаю, понадобилось ли Х что-то от броши, если понадобилось, то что-то случилось. Но как-то та же гостья зашла спустя лет триста, спросила как дела, и Х задумался, а сколько он вообще жить-то должен. А то как-то в ритм вошёл и не заметил.

Наводка #2 Кофейня

Ты видел звёзды в ясном небе, видел жизнь в стволах могучих деревьев, видел яркие нити под некоторыми дорогами. Долгоживущий, ты многое узнал, посвятив сотни лет изучению сути реальности, и смог проследовать за одной из нитей дальше. И попал в Город (название тоже сами придумываем). Поначалу ты даже не понял, что попал куда-то в необычное место: здесь жили привычные тебе люди и нелюди в привычных домах. Время шло, ты изучал мир вокруг и замечал странности. В один день ты решился отправится в путь, ни на день, и ни на два, а на многие недели. Город всё не кончался, но видоизменялся. Ты видел архитектуру, которой не было место в твоем мире и разнообразных обитателей. Ты видел новые яркие нити под дорогами, и по некоторым смог пройти, но они все вели тебя в твой обычный мир, к прошлому. И ты возвращался в Город. В конечном итоге, ты остановился среди людей, который жили в каменных трёх-пятиэтажных домах с лепниной, ставили ванны на этажах. Там ты открыл кафе, в котором подают кофе в нарядных чашках, коньяк и несколько пирожных. На столах и на полках разложены книги. На виду — обычные. А ещё ты исполняешь желания. Конечно, не любые, только те, что можно выполнить маленьким магическим толчком и меняешь на что-то ценное. Один из посетителей оставил тебе в обмен брошь. Ты сразу почувствовал её связь со светящимися нитями. Теперь ты видишь их больше, и можешь ходить не только из Города в свой мир. Отправишься ли ты в дальнейшее путешествие или что-то тебя здесь привязало?

Наводка #3: Лапша в утином бульоне

Ты живёшь в футуристичном районе Города (реф - пятый элемент), ты не обязательно китаец, но это реф, но вы может быть и не люди вовсе, так что и едите не утку со свининой. А может и люди, как больше хочется. Блюда тоже можно менять. Ты родился и вырос в Городе (название придумай сама), как и твой отец, как и твой дед… как и твой сын, как и твои внуки, если уж на то пошло. Вы держите антиграв лавочку с лучшей лапшой в крепком бульоне из жирной птицы и овощными пельменями. Кухня и еда -- важны. Ты работаешь в собственном домашнем ресторане и выходишь к посетителям. Готовит на огне, настоящем. Тебе помогают твои дети, невестки и внуки, но ты всё равно выходишь на кухню сам. Просто так правильно.

Свободного обращения с миром, где придумали антиграв и строить дома до самого неба нет, но технологии позволили и в Городе устроить уголок домов густонаселенного ада. Некоторые могут путешествовать из Города в ваш мир, а население так велико, что этих некоторых тоже немало, так что до вашего мира поезд ходит и все технологии доезжают. Коренные жители-то и не задумываются, что они в каком-то другом мире живут. Смотрят местный аналог телика, растят детей, те учатся в местных университетах. В центре вообще ничего необычного не происходит. Но ты на окраине, так что к тебе часто за лапшой заглядывают странные люди, говорящие животные и инопланетяне, некоторые работают, что в офисах, что руками, но о них почему-то ни разу ничего не показывали по межгалактическим каналам. И даже в учебниках ни слова про говорящую собаку с крыльями, которая сейчас ругается, что лапами палочки держать неудобно. На вашей окраине такого полно, некоторые летают по воздуху без машин, а некоторые светятся в темноте или бессмертные. Вы привыкли. Может в центральных стеклянных небоскребах бы не поняли...

Все потом что по самому Городу ты в молодости пошлялся. Нет, этот его стеклянный густозаселённый и шумный уголок ты облазал ещё в детстве, гоняя на аэроскутерах между потоками машин, не разбирая верха и низа. В молодости, движимый наглостью и любопытством, ты накопил на аэрокар и полетел прочь. Ты летел и летел прочь, и не прошло и дня, как дома съёжились, гул стих, а из неба пропали машины. И ты летел один, рассматривая маленькие десятиэтажные дома внизу. Пролетел над чудесным замком. Чуть не врезался в огромную ящерицу с крыльями, которая гневно взревела, и в вое ты услышал ругань. Ты летел несколько дней, останавливаясь на ночь в странных местах, встречая странных жителей, и всё было хорошо, пока ты не попал в зону с аномальной гравитацией -- в три раза слабее, и машина не развалилась. И ты пошёл домой. Идти пешком, ловя телеги, это вам не на гравикаре лететь, так что на пару лет тебя семья потеряла. Многое ты увидел в Городе, но всё же вернулся домой, потому что твоё дело - готовить лапшу, а резать лапшу тупыми ножами без атомарной заточки на специальном домашнем лазере - это просто себя не уважать. А острые ножи только дома.

За твоей лапшой и пельменями кто только не приходит. Один раз к тебе зашёл позавтракать молодой человек, как распробовал лапшу, предложил столько денег за рецепт… ты отказался. Зачем? Потом ок прилетела блондинка на метле, съела три порции пельменей, хохотала, подарила брошь. Велела носить при себе, а если что - попросить помощи. Ты брошь повертел, да и подарил кому-то из невесток или внучек. Или жене отдал? И вот недавно ты накормил нищенку, которая рядом с гаражом решила обосноваться, она обернулась прекрасной девой с сияющим взглядом и предложила исполнить любое желание. А какие у тебя желания?

Наводка #4 Потеряшка

В детстве ты часто сбегал играть в лес, учился летать меж деревьями, танцевал с первыми лучами в кронах, бегал наперегонки с лесными жителями. Братья и сёстры, старшие, ты был последним ребёнком, любили тебя, и ты ходил с ними на прогулки, но с каждым годом ваши пути расходились всё дальше.
Однажды еще в детстве ты сбежал и натолкнулся на отливающую золотом нить, будто запутавшуюся в ветвях. Ты следовал за нитью долго и неотступно, и она вывела тебя в совсем иной лес, а за ним и другой. Ты бы никогда не перепутал. И, наконец, ты вышел из леса к домам. Дома были огромны, один этаж был высотой в ваше трёхэтажное поместье, и жили в них существа неповоротливые и лишённые крыльев. Но тебя встретили приветливо, накормили, расспрашивали. Отдохнув, ты заскучал и вернулся в лес, а там вновь нашёл золотую нить и тем же путём вернулся домой. Тебя не было дома несколько дней и был ужасный скандал со слезами.
Годы шли. Поместье пустело, сёстры выходили замуж, братья отправлялись искать своё место. Ты дышал лесом, пока не началась война. Горели леса, было разрушено поместье. И ты сбежал, не в силах остановить разрушение. Следуя за золотой нитью, вновь вышел в Город, уже совсем иной, хоть и все ещё населённый великанами. Оказалось, что быть одному хорошо, если кто-то ждёт тебя дома в любой момент, а просто жить одному тяжело. И ты втянулся в Город. Оказалось, что по местным меркам ты хорошо работаешь с растениями, и ты устроился садовником, выращивая чудесные цветы и ароматные травы. Лес казался где-то далеко. Медленно привыкая к шуму города вместо шума листьев, ты начал бродить по нему, открывая  всё новые стороны, пока не заметил золотые нити, переплетающиеся над дорогами и  поблескивающие. И некоторые — ты сразу понял — вели к лесам, далёким и неизведанным. Город не был для тебя идеальным местом, но ты привык к его шуму. Отправишься ли ты к чужим лесам?

Наводка #5 Беспечный ездок

Твоей семье ещё повезло, вы выросли в большой общине, так что над головой была крыша (и даже не дырявая, а в подвале водились запасы на голодный период. Стрелять учили с детства, патроны меняли на алкоголь, который гнал опытный старик своими глазами видевший Взрыв, после которого всё изменилось. Так что забредшие недобрые гости уходили восвояси, а добрые… такие тоже бывали, вы их шмонали, но иногда пускали. Они пили ваш виски, отдавали в обмен еду, иногда диковинные украшения, а через несколько дней уходили. Но пока были - рассказывали истории о том, что Город большой, и если ехать куда угодно, лишь бы не сворачивать, то рано или поздно попадёшь совсем в другое место. И так эти места описывали.
У тебя рано появился транспорт. Права? Кто их тут может спросить? Ночные покатушки, дневные покатушки, погони. Катаясь, можно увидеть то, чего не увидишь в общине. Тоже по своему чудеса. Но интереснее всего было то, что не было видно никому кроме тебя: сияющие золотые нити. Неосязаемые, без конца и края. Чаще вдоль дорог, прямо посреди, но иногда ныряющие в небо или переплетающиеся над заброшенными зданиями. Со временем стало ясно, что те нити, что вели на юг были оборваны, висели сиротливыми концами. А вот в остальных направлениях они тянулись без конца и края. Годы шли и с ними пришла решимость проверить. Прощание с семьёй, тайно прихваченная еда и бухло, и дорога  за золотой нитью до самого горизонта. На пути тебе попадаются райдеры, но ты уходишь успешно. И едешь, пока вдруг не понимаешь, что дома жилые, едешь ты по улице среди каких-то шестиногих верховых зверюг и телег, и все тащатся максимально медленно, но никто в тебя не стреляет.
На новом месте были другие сложности, но все сложилось. Самогон твой имел успех, и тянуло тебя к шумным местам, где много разговоров. Так случилась работа в баре. Поездки домой были, но там уже тебя встречали как гостя, а не как своего.
В итоге нашлось пустое здание, подальше от загруженных улиц, поближе к свисту ветра в пустых окнах разбитых домов, но всё же в обжитом районе. Со школами и церквями.
Старики не хотят покидать общину, но молодёжь постепенно переселяется. Здесь в полузнакомом углу у тебя свой бар. Самогон для него ты гонишь лучший в Городе, чистый как слеза, а настойки из него - уже дело техники. Иногда налетают райдеры, и на этот случай у тебя оружие под стойкой. Но всё реже. Зато поток гостей - самых странных и разнообразных становится все сильнее. Говорят, о твоём баре ходят слухи по всему Городу. Но дойти могут не все. Почему-то ты думаешь, что каждый из гостей пришёл к тебе вслед за нитью, но вслух вы это не обсуждаете.

Наводка #7 Гурман

Пол, возраст, расовая (ксено?) принадлежность персонажа мне неизвестны. Технологически и атмосферно уровень 70гг, технологии с одной стороны есть, но с другой стороны, это не нанокамеры и полная цифровизация.
Ты работаешь на правительство над особым спецзаданием. На твоей планете были обнаружены следы контакта с инопланетными цивилизациями. Предположительно, на планете действуют особи, замаскированные под местных, либо завербованные агенты. Тайные операции захвата не удались, так что идёт работа на налаживание “дружеского” контакта, якобы от простого жителя. Известно, что эти особи могут перемещаться в пространстве, и твоей задачей-максимум было проникнуть на территорию к ним. Задача выполнено на отлично, вы познакомились с особью в ресторане. Представившись ресторанным критиком, ты инициировал(а) разговор и вы сдружились. Известно, что особь склонна проявлять опекающее поведение, поэтому была смоделирована угроза жизни и здоровью. Особь забрала тебя с собой на личном автотранспорте, и вы попали в какой-то… Город. С одной стороны, все привычные тебе достижения цивилизации на месте, а также флора и фауна знакомы, с другой стороны, архитектура, местные жители все необычные и странные. Ты собираешь информацию, поддерживая свою легенду. Особь познакомила тебя с местными газетчиками, так что теперь ты ведешь колонку о барной жизни. Тебе хватает на аренду комнаты. Постепенно хватает на покупку транспорта, и ты отправляешься во всё более дальние места. И чем дальше ты отъезжаешь, тем более странные вещи ты видишь. Говорящие животные, летающие по небу автомобили и гигантские ящерицы, деревья, заслоняющие небо, поющие в ночи цветы, крохотные светящиеся создания с крыльями, подводные деревни, полулюди-полузвери, двуногие гуманоиды, наконец! Стараясь не сойти с ума, ты всё записываешь. Но и бары честно посещаешь, пробуешь невиданные настойки и странные коктейли. Пишешь свою книгу об особенностях коктейльной культуры в Городе и к северу от него, она имеет бешеный успех. Места, которые тебе нравятся, становятся популярными. Ты покупаешь квартиру. И тут вспоминаешь, что вообще-то тебе нужно связаться со своими. Особь первого контакта готова свозить тебя домой. Вы назначили поездку на выходной. Какие твои планы на самом деле?

[looolka]

Наводка #6: Местечко у границы

В 90-е всё посыпалось. Было даже хуже, чем можно представить, потому что денег не было ни у кого, а супруг умер только у тебя. От болезни. Ты вернулась вместе с малолетним сыном к матери, хорошо хоть все в Москве жили, ехать недалеко. Первые пару лет было совсем трудно, ты работала поварихой в столовой. Потом с кем-то познакомилась, заняла денег, открыла кафешку, вторую. На жизнь стало хватать. В одном из кафе познакомилась с Людмилой, худой, смешливой, но скрытной блондинкой лет тридцати. У вас завязался роман.
Людмила ночевала у вас 3-4 раза месяц. Матери ты говорила, что это твоя подруга такая. Та не чуралась работы по дому, но не готовила, а просила тебя. Она так хвалила твою стряпню, что казалось, что она с тобой ради еды. Но ты не расстраивалась, потому что многого и не ждала. Людмила была ненавязчива, жизнерадостна, работа только у неё была какая-то странная, разъездная. Зато в каждый приезд она привозила подарки, когда один маленький, а когда целые груды - игрушек, красивой одежды для тебя и для матери.
Как-то на тебя наехали, и к тебе не к кому было обратиться. Ты попробовала откупиться, но тогда за деньгами приходили ещё и ещё. Как-то ты пожаловалась Людмиле и та предложила уехать. Мол, продай оборудование, скажи, что разорилась, да поехали. У меня есть где жить без стеснения вам всем, а потом вернётесь как стихнет. Ты в итоге согласилась. Обстоятельства вынудили.
Ехали вы на автобусе с курского вокзала. Людмила сама покупала билеты и договаривалась с водителем. Вы приехали в небольшой сонный город с красивым историческим центром и низкоэтажной застройкой, вроде Пятигорска. На месте оказалось, что “есть где жить” это просторная квартира в трёхэтажном доме, в которой сама Людмила ночевала те же 3-4 ночи в месяц, а то и реже. На первом этаже была пекарня и небольшое кафе, но закрытое. Деньги у вас были с собой от продажи оборудования.
То, что-то творится не то, вы поняли почти сразу. Города такого не было ни на одних картах и названия вы никогда не слышали, а от Москвы было не так далеко ехать. Архитектура будто застряла в 18 веке и выглядела слишком хорошо. Местный акцент был неуловимо странным. Телевизора почти ни у кого не было. Но рубли принимали, школа была привычной, просто неожиданно чистой, комфортной и доброжелательной. По радио можно было слышать последние новости. Ты спросила Людмилу, как добраться обратно, та сказала, что договорится с автобусом через неё, тут транспорта с Москвой, мол, нет.
Вы закрывали глаза на странности, потому что город казался уютным, тихим, чистым, спокойным и безопасным. Людмила предложила открыть кафе внизу, мол, площадь тоже её, простаивает, а тебя наняла управляющей. Мама тоже присоединилась. Так вы оказались при деле, при жилье и при зарплате.
Странности нарастали. Чем дальше ты уходила из центра, тем больше странного видела - необычную, незнакомую архитектуру, цветы и растения на балконах. Слышала странные запахи. И люди попадались - порой, казалось, что и не люди вовсе. На прямой вопрос Людмила сказала, что она ведьма и привезла тебя в волшебный город. Не то чтобы это объяснило прямо совсем всё, но жить стало легче. Но вы с ней расстались после этого. Ты собиралась съехать, но Людмила уговорила остаться и в доме, и в кафе. Ты копишь на всякий случай (а может и купила недвижимости). Кафе работает. Людмила появляется всё реже, ест и хвалит. Потом, если ты попросишь, возит тебя в полюбившиеся ей рестораны, далеко-далеко. Там пахнет совсем иными специями и готовят совсем иную еду. Ты пробуешь, разговариваешь с поварами и учишься новому.
Людмила смеётся и говорит, что на её границе самое лучшее кафе. Границы чего? Она не рассказывает толком. Говорит, что из Москвы в Город можно попасть только сюда.  

Наводка #8 Собака с оранжевыми бровями

Говорят, нельзя доверять собаке с оранжевыми бровями. Другие говорят, что собаки с оранжевыми бровями видят второе дно у явлений. Ты во всём этом не уверен.
Ты - как раз собака. С оранжевыми бровями, пушистыми чёрными крыльями и не вполне ясной породы. Мыслящая и говорящая. Технически на таких крыльях и парить-то тяжело, но ты летаешь без проблем. Не всё упирается в технику, иногда в природу. А ты по природе летаешь.
Вот всем город хорош, но говорящих собак в нём мало. И ничего-то в нём не рассчитано на тех, у кого нет противопоставленного большого пальца.

На самом деле в тех местах, где ты родился, было полно уютных домиков на деревьях без дверей, звонки в дверь делали напольные, удобные для нажатия лапой, а работа искалась без проблем. Но это тебе было слишком скучно. Ты отправился бродить по Городу (а как вы его называете?), смотреть на другие районы и других жителей. И оказалось, что даже на фоне общего разнообразия летающие собаки кажутся необычными. Как-то ты забрёл в район домов из стекла, теряющихся в облаках и тебя чуть не съели. Несколько человек пытались тебя поймать, крича про пользу для потенции, но ты улетел. Улетая, чуть не попал под аэрокар - в том районе плотное движение в воздухе - потерялся, выбился из сил и пристал к какой-то парящей лодке. Это оказалось рестораном с отличной лапшой, и владелец покормил тебя и посоветовал не ходить пешком тут. Приличные люди на земле не стоят. С тех пор ты раз в месяц-другой к нему залетаешь на отличные пельмени, но пешком не ходишь. Один минус, палочки никак не освоить.

Остальное время ты предпочитаешь держаться районов пониже, где дома разноцветные и каменные, из кафе пахнет выпечкой. По утрам ты разносишь почту. Работа стабильная, интересная (иногда такое заказывают!) и с хорошим пенсионным планом, но оплачивается невысоко. Так что ты берёшь подработки: то за детьми присматриваешь, то летающих коров пасёшь. А кто ещё? Как-то работал помощником у одного сатира-астролога, но тот закрыл дело.

На выходные ты возвращаешься к родителям, и это приятно, хоть и скучно. Соседская сучка подросла. В детстве вы гавкались до хрипоты, а теперь она строит тебе глазки, а ты и рад. Вы много гуляете вместе и вроде бы готовы на большее. Родители намекают, что пора остепениться. Ты вроде бы и согласен, а вроде бы нужно ещё денег подкопить… да и вообще там ближе к центру, где всё рассчитано на существ с хорошей хваткой и двумя ногами, тоже можно хорошо устроиться. Есть те, кто понимает нужды летающих, есть домики на крышах. Конечно, ты там немного диковинка, но есть своя прелесть в том, чтобы люди подпрыгивают, когда ты заговариваешь, а ведьмы предлагают побыть их фамильяром.

Наводка #9: Вкус жизни

Ты - киборг. Так вышло. С годами твоё тело теряло здоровье, а уж та травма на производстве вовсе привела к замене половины тела. Спасибо, что по страховке. Быть киборгом, правда, в целом довольно удобно. Ну знаете, нечеловеческая сила, скорость и выносливость. И всё это под управлением хорошо подлеченого человеческого мозга. Странное это ощущение - выйти на пенсию, полным сил и энергии.
Но только вот оставшись на заслуженном отдыхе, ты понял, что не настолько хороши технологии, как о них рассказывают. Ты ощущаешь предметы, но не совсем так, как если бы ты касался их рукой. Вкусы и запахи ты скорее осознаёшь, чем чувствуешь. И к разврату никакого интереса в отсутствие полноценной эндокринной системы. Словом, работать можно, а развлекаться и отдыхать скучно. Многие киборги выходят на работу обратно, но ты думаешь, что это явно не то, о чем ты мечтал, откладывая на старость. Существование магии ни для кого не секрет в твоем Городе (как вы его называете, кстати?), так что ты думаешь, а не поискать ли тебе кого-то вроде Голубой Феи для Пиноккио. Остальные считают это глупостью, а ты считаешь, что глупо тратить время.
Хорошо, что ты убедительно человекообразный киборг с возможностью питания от солнца, потому что чем дальше ты отъезжаешь от дома, тем меньше встречаешь зарядок, что для себя, что для машины. Дома Города становятся все более простыми, а население удивляется твоей силе и ночному зрению. Но не очень - думают, что оборотень. В какой-то момент приходится идти пешком. По дороге ты останавливаешься в тавернах и даже гостевых домах, а как-то спасаешь от ограбления предсказательницу, которая советует тебе держаться юга и спросить на рынке дорогу у самой неприметной нищенки, купив еды. Нищенка смотрит на тебя сияющими глазами и сообщает, что источник жизни в храме под заброшенной церквью. Ты проверяешь множество церквей, пока не находишь источник. А дальше? Я не знаю. Квест, конечно, можно менять, нищенку рекомендую оставить. Это добрый дух, она и в другой истории мелькает.

Наводка #10 Попаданка

Ты - обыкновенная студентка из Москвы. Не то чтобы ты приехала покорять большой город, но с твоим умом было бы нехорошо тратить свои таланты, так что ты решила рискнуть и приехать в столицу. Пока всё идёт не так уж и плохо, несмотря на карантины. Даже удобно, на пары ездить не надо. Мучимая летней жарой, ты все равно пытаешься гулять, чтобы поддерживать подвижный образ жизни, но получается не очень. Как-то, перегревшись, ты на автомате следуешь за какой-то девушкой, чьё платье и общий стиль тебе приглянулись, и оказываешься в автобусе на незнакомом маршруте. Хуже того, он привозит тебя в незнакомое место.
Ты спрашиваешь у людей, как попасть в Москву, но они даже не знают, где это. Отчаявшись, к вечеру ты уточняешь, нет ли хостелов поблизости и тебя наводят на симпатичный маленький хостел. Ты снимаешь там номер. Несколько дней поисков тебя не приближают к тому, чтобы попасть домой. Напившись по случаю с владельцем хостела, ты жалуешься ему на судьбу. Он говорит, что ты очень необычная, раз смогла попасть в Город без посторонней помощи, а ещё предлагает тебе поработать у него.
Ты соглашаешься. Он рассказывает тебе о том, что в Городе бывают гости из разных миров, и тебя занесло на границу между волшебным миром и обычным, твоим, так что среди туристов много волшебных существ, которые приехали посмотреть на вас. Он рассказывает всякое о посетителях. Другие посетители тоже рассказывают всякое, и одна немолодая фея советует тебе не связываться с расами-однолюбами.
Один из посетителей снимает одиночный номер. Он высок, мрачен и привлекателен и заглядывается на тебя. Как-то раз ты зашла в его номер прибраться (хостел маленький, так что и такое бывает) и распахнула шторы. Гость оказался спящем в номере вампиром и на солнце сгорел. Теперь тебя судят за непредумышленное. Хозяин хостела предлагает быть свидетели и говорить о самозащите. Глядя в его горящие огнём бесконечной привязанности к тебе глаза, ты думаешь, не лучше ли отсидеть, чем с ним дальше быть. Как ты будешь выкручиваться? Чем все кончится?      

Наводка #11: Местный

Пол, возраст, расовая или ксенобиологическая принадлежность - по желанию.
Ты местный, родился и вырос в Городе в месте на границе нескольких районов, в некоей точки пересечения. И это сказалось на тебе. Ты чувствуешь себя местным именно в Городе, а не в одном из его бесконечных районов, где городу придумывают свои названия. Краем глаза ты видишь сияющие золотые нити: в основаниях дорог, протянувшиеся над домами, свернувшиеся в клубок над домов, где ты рос. А ещё ты очень хорошо ориентируешься в городе. В отличие от тех, кто лишь изредка выбирается из дома, ты понимаешь, что Город не линеен. Кто-то будет долго гнать на транспорте, чтобы попасть из одного района в другой, но ты всегда видишь, что вот тут можно спуститься по лесенке в переулке и перейти на другой уровень Города, а тут можно перепрыгнуть с крыши на крышу (и ты даже положил там доски, чтобы не прыгать), здесь пройти сквозь дом леди Роны, старушки, которая с детства давала тебе конфетки и смотрит сквозь пальцы на то, что ты водишь экскурсии сквозь ее задний двор. Сама то она иногда тоже ходит на обе стороны, потому что лучший хлеб продаётся в маленькой пекарне чуть ниже по улице со стороны Района-1 (ТУТ БУДЕТ НАЗВАНИЕ), а лучший чай с марципанами подают у сатира в кофейне Района-2.
Удивительно, что многие из тех, кто застрял только в одном районе, тоже родились и выросли в Городе.
Поэтому ты водишь экскурсии. Не такие нудные экскурсии на весь день, когда рассказывают про особенности архитектуры Города (хотя её порождения на стыке районов это, конечно, с ума сойти иногда), а вечерние и ночные, когда ты показывешь людям, инопланетянам и нелюдям Город таким, каким видешь его ты. Лучшие виды - с небоскрёбов без конца и края на каменные зелёные районы. С крыш домов в стиле югендстиля на перевернутые диковинные пагоды ворториан, зависшие в странном танцем над водами Великого Озера. Лучшие едальни - харчевни, стоявшие в Городе с начала времён, свежеоткрывшиеся крохотные бары в подворотнях, дорогие, помпезные придворные рестораны, грязные лавочки с лапшой, лотки с крендельками, которые держат духи улиц… ты можешь показать, какой город на вкус и чем он пахнет.
Тебя не удивляет, что все в Городе говорят на одном языке и дышат одним воздухом. Не удивляет и то, что в лучших местах ты с годами начинаешь видеть повторяющиеся лица, ннесколько сущностей, которые будто не подвластные времени и расстояниям. Ты наслаждаешься тайнами, которые познал. Но один раз ты из любопытства решаешься проследить за одной из таких постоянных посетительниц. Она идёт тайными тропами Города, ориентируясь в нём не хуже тебя, садиться на трамвай, ты следуешь за ней и вдруг понимаешь, что окрестности мелькают быстрее как обычно, а под путями сияет яркая золотая нить, которую сейчас ты видишь даже сквозь пол трамвая. Остановка. Вдруг кондуктор спрашивает билет, а у тебя его нет. Тебя ссаживают. Трамвай уходит дальше и ты понимаешь, что не видишь больше ни его, и нить как будто растворяется в воздухе. Ты заперт в Городе, а в трамвае те, кто могут его покинуть. Непонятно, можно ли считать себя запертым в околобесконечном пространстве, но покинуть ты его не можешь. Что ты будешь делать дальше? Я не знаю.

Наводка #12 Пекарь

Пол, возраст, раса мне неизвестны. Родом из Города.

В детстве твоя бабушка рассказывала тебе сказки. Сказки, разумеется были о Городе, потому что Город (а как вы его называете?) велик и необъятен, и истории, которые в нём случались, с веками становятся сказками. Одна из них особенно запала тебе в душу - история о странствующем поваре Повар ходил по городу с переносной кухней на тележке и кормил людей. Потом с ним случались всякие невзгоды и испытания, бабушка каждый раз придумывала новые, но в конце он побеждал и в награду получал волшебную кухню, и его еда с тех пор могла исцелять души и тела людей. Бабушка твоя и сама пекла чудесные пироги, которые тебе лично всегда поднимали настроение, и ты научился готовить у неё.
Ты вырос, выучился и даже начал работать в администрации района. Вступил в брак. Завел детей и рассказывал им сказки. И сам сочинял повару испытания. Но все тебе не давало покоя. Однажды твой приятель привёл на ужин свою новую девушку. Попробовав твою еду, она пришла в восторг. Потом они заглядывали пару раз на ужин, и она забыла брошь. Ты пытался вернуть, но она бросила твоего приятеля со скандалом. Ты носил брошь с собой по рассеянности.
Иногда ты стал замечать, что какие-то переулочки как будто светятся золотым светом. Или что над некоторыми улицами протянуты золотые нити из ниоткуда вникуда. Нити прятались, стоило вглядеться в них повнимательней, а вот дороги послушно вели тебя, когда ты рискнул пройтись. Они приводили тебя то к уютным кофейням, то к магазинчикам со странными специями, которые ты с удовольствием нюхал и покупал. Один раз познакомился с мельником, который продал тебе такую тонко помолотую муку, что воздушнее теста у тебя в жизни не получалось.
Пироги твои становились всё лучше и лучше. Один раз ты ужасно простыл, съел кусок пирога с вишней, а к утру проснулся здоровым. Экспериментируя ты понял, что то, как ты готовишь, влияет на результат, но всегда твои пироги делали людям что-то хорошее. Как ты поступишь с открывшимся даром?

Наводка #13 Ученик

Пол на выбор. Гуманоид, но не обязательно человек.
Ты вырос в той части Города, где реальность кажется невероятно тонкой, а миры так близко друг к другу, что иногда перемешиваются. Наверное, со стороны местная реальность и местные жители кажутся весьма странными, но это просто точка зрения. Ты привык к разным точкам зрения. В твоём доме из одного окна можно было видеть полярное сияние, а в другое окно в то же время горячий ветер заносил песок. А потом всё менялось, но песок приходилось подметать тебе. Ты никогда не мог заснуть в полной уверенности, что проснёшься ровно в той же кровати.
Не то чтобы лично тебя это беспокоило, для тебя Город и мир был устроен ровно так. Но это беспокоило твоих родителей. Нестабильные части Города не слишком популярны, сюда не переезжают, сюда бегут в надежде, что продажа чудесных вещиц, которые принесёт порывом реальности, позволит наскрести на еду и одежду, а также  отопление для местных нестойких странных домов, в которых ничего никогда не работало правильно. Твои родители попали сюда лет в 10-12 и они-то помнили о том, как должен был быть устроен нормальный мир. Хотя ты не понимал их жалоб, чувство обиды, чувство несправедливости, что властьимущие выжили их в этот ужасный край Города, оно оставалось с тобой (я не знаю, поступили ли с твоими предками несправедливо, с тем же успехом они могли бы быть и беглыми преступниками).
С раннего возраста ты видел кое-что, о чём тебе почему-то никто не говорил: там где вы жили, всюду были протянуты сияющие золотые нити. Не слишком тонкие, где-то с сантиметр в диаметре, но несколько нематериальные и заметные скорее своим свечением. Они все время перемещалсиь, ужасно путались и местами сплетались в клубки, помогал своим родителям в поисках артефактов и заметил, что они появляются именно там, где нити сбиваются в клубок, так что ты отлично их выслеживал. Ты честно рассказал, как ты это делаешь, но никто ничего не знал про нити, пока к вам не заглянул один странник. Он рассказал, что слышал о таком от одной ведьмы, и даже описал её. Он сказал, что её можно встретить в лучших местах Города.
В подростковом возрасте ты решил и правда её поискать. Покинув свой район, ты выяснил, что нити не везде так перепутаны, и в основном тянутся вдоль дорог. Если ты держался за нить, то перемещался гораздо быстрее.
Спустя год поисков и лишений, ты действительно столкнулся с ведьмой. Выслушав тебя, она сказала, что тоже видит золотые нити и может тебя научить управлять ими, и не только чтобы перемещаться, но ещё и влиять на реальность. Ты спросил, может ли она распутать узлы у тебя дома, а она ответила, что может, но не будет, потому что ни к чему. Пойдёшь ли ты в ученики к ведьме всё равно?

[looolka]

Рецензии

Рецензия на Текст#1: Прочь

 Мне достался отличный текст, но трудность в том, что фантастика – вообще не мой жанр. Я вообще как-то не ожидала столько фантастики в этой текстовушке). Наверно, слишком для себя акцентировала внимание на фраевские мотивы, а Фрай у меня с фантастикой не ассоциируется вообще.

  Но текст действительно хорош. В нем все достаточно понятно даже такому неценителю жанра, как я, вполне логично и последовательно. По сюжету мне все было предельно понятно: жил в своем городе/мире, упал в фонтан, очнулся – гипс, брошку получил, собрал вокруг себя разных проходимцев путешественников, и живет спокойно. Эдакая гостиница-между-мирами. Вот, кстати, такие штуки в  худ.произведениях мне наоборот очень нравятся, типа дома на перекрестке миров, гостиницы на окраине вселенной и т.п. В этом есть что-то несбыточно романтичное. Наверно, и сама бы хотела стать вот такой вот хозяйкой трактира на окраине мира (но лучше фэнтезийного!).
Очень понравилось, как буквально несколькими скупыми словами автор сумел нарисовать город Сигмы. Буквально несколько штрихов, и я представила нечто серое и геометричное. И вот тут, как на контрасте, строки

«В короткое время, пока подсветка пола ещё не набрала яркость, и пока не включили огни на куполе, в одном из таких мест был виден кусочек неба.»

кажутся такими трогательными. И тоже очень живо это представляется.
 Очень интересно продуман образ самого Сигмы: нечто, наверно, все-таки антропоморфное, периодически меняющее обличье. В этом плане, момент в самом начале был интересен именно вот этим описанием количества конечностей и некоторого недовольства героя непредсказуемостью облика. Правда, возник вопрос, почему при таком уровне развития, не могут сделать форму после гибернации какой-то стабильной и более определенной.
Еще понравилось про уровни мышления. Господи, да если б я могла одним уровнем истерить, а другим анализировать происходящее… Хотя, скорее всего, я бы истерила всеми уровнями сразу))
Кстати, вот момент, который еще зацепил. Правда, несколько по-другому.

«Сигма окунулся в это небо, в прохладу летней ночи, в шелест листьев и в легкий информационный фон, поступающий от раздавленных сочных стеблей под нижними конечностями"

Просто не вяжется что ли различие ощущений: то есть прохладу он осязает, и даже весьма живописно передает, а вместо «звука от раздавленных стеблей» «информационный фон». Ну т.е. идея прекрасная, но, мне кажется, было бы уместнее либо описания передавать именно такими «научными» словами, либо полностью романтические обычные описания. Вон, шелест-то назван именно шелестом. Или что-то не так с этими раздавленными сочными стеблями, а я не поняла?
Впрочем, пишу это, и, мне кажется, это просто какая-то глупая придирка с моей стороны. Да еще и так косноязычно излагаю свои мысли, что аж стыдно.
Потому что в остальном мне понравилось. И с именами очень здорово придумано:

Беу, Ли, Ож, 318-тый, ∀, Егор

Сразу показано все разнообразие существ населяющих или проходящих через город. Это и строчки про кусочек неба в начале мне запали при самом первом прочтении) Очень здорово)))
Большое спасибо за замечательную историю)
А вообще, пожалуй, надо попробовать пересмотреть свое отношение к фантастике.

Рецензия на текст #2: Кофейня

Уииии, сказкиииии!!!
Да не простые, а многослойные и смешанные между собой, как 3 в 1: и шампунь, и бальзам, и кондиционер.
Вот, как во вступлении сам автор пишет - сядешь читать, да потихоньку и про кофе забудешь, а когда подумаешь - я что-то вроде понял, то хлоп, и нифига подобного.
Я тугодум, поэтому автора прошу не обижаться, всё написанное является исключительно личным мнением и не носит рекомендательного характера.
Вступление очаровательно: первые же строчки намекают на то, что мы находимся в другой реальности, несколько волшебной, где едят экзотические ядовитые грибы под метроном из соловьиного сердца. А затем всё вроде бы мягко, ностальгично, арочки-фонтанчики, однако всё, мы уже прониклись и ждём подвоха....
История первая - спешащий. Здесь с самого начала понимаешь: так, мужик сейчас допрыгается, доработается, разведется как пить дать, да и с барменом он неприветлив...ой это "жжжж" неспроста. Хотя,  автор о нем пишет мягко, с любовью, вроде как не всё потеряно. А когда вдруг и машина заводится, и мужик просыпается в прошлом, да ещё делает выбор в пользу семьи - мимими. И тут на третьи сутки  я подумала: океей, бар волшебный, бармен маг - не зря у него на тюрбан-то .
Но тут внезапно началась вторая история - старой Герды (отличная параллель с Каем из другой истории), такой ну очень потрепанной и мерзкой довольно Герды, надо заметить. И тут я читала и понимала - а, хорошо, сейчас она кофе-то попьет, ей причинят добро, и обернется она молодухой (нет). И вдруг бабка берет и рушит мои шаблоны, и дарит бармену брошь. Брошь, господа, которую Людочка всем дарит, стоп, бабка ж не колдунья, иначе сама б себя починила, не? Так, ладно, допустим бабке брошь как-то перепала, но это ладно, ух как сейчас бородач-то развернется, с таким ценным девайсом.
И вот тогда-то, когда вроде всё ещё пока ясно, появляется классический мудрый странник, и всё снова переворачивается с ног на голову: бармен-то и знать наверное не знает, что волшебник, и сомнений у него куча, и за эту часть города он держится, потому что она не так стремительно меняется.
К этому моменту я окончательно уверилась в своей неспособности интерпретировать информацию и понять: а) что за брошки эти ваши и какие эльфы их ночами в дуплах фабрикуют? б) сознательно ли бармен причиняет добро? в) а можнт на самом деле у историй вообще другая хронология, на то город и клубок?
спасибо огромное автору за увлекательный рассказ, очень милый и добрый, и вместе с тем невероятно собирательный и колоритный.

Рецензия на текст 3: Лапша на утином бульоне

На рецензию мне достался один из любимых текстов в этой текстовушке. Кагу, несомненно, отлично передаёт атмосферу, у неё красивые описания, но больше всего, пожалуй, мне понравился сам персонаж. Лиу в этом тексте - цельная и полноценная личность. Со своим бытом, со своими мелкими неприятностями(куда же денешься от тёщи), своей историей, своим призванием. Он очень человечен - даже вот в туалет хочет после долгого рабочего дня - и вместе с этим все-таки добрее, светлее, счастливее, чем люди. Настоящий житель волшебного Города. Мне очень понравилось, как рассказано про его подростковый протест, желание стать отдельным, отречься от всего семейного, поступить наоборот, и потом постепенное возвращение к основам. В жизни многих людей есть такой период, когда какие-то основы подвергаются сомнению и хочется избавиться от всех, казалось бы, давно устаревших традиций. В этом процессе что-то иногда теряется, но то, что все-таки принимается, уже становится действительно важным. Вот так и Лиу возвращается к истории своей семьи, продолжает семейное дело, и не слепо повинуясь родительский указаниям, а по своему желанию, найдя в этом свое призвание. Прекрасные описания еды. Ну, наверное, об умении Кагу рассказать о еде так, что мгновенно захочется перекусить, уже всем и без меня известно. Хотя, конечно, секретный рецепт слегка перебивает аппетит. Не зря говорят, если любишь колбасу и интересуешься политикой, не стоит знать, как делается то и другое.
В этом тексте мы встречаемся с некоторыми другими персонажами, смотрим на них со стороны. Получилось очень интересное смешение фантастики и волшебства, технологий и традиций. Собственно, сама лапшичная Лиу - неожиданно гармоничное воплощение этого смешения. Особенно приятно было читать про крылопса, второго моего любимого персонажа в текстовушке. И пельменей захотелось Их, благо, не варят в том же Горшке
Любопытно, что мастер предложила мне вписать в свою историю кусочек паззла из этой истории - Алар мог бы стать тем, кто загадает то самое желание. Но в моей истории для такого доброго волшебства места не нашлось. А все-таки хотелось посмотреть на персонажа, который ничего не захотел для себя. Кем надо быть, чтобы столкнуться с чудом и просто уступить его кому-то другому? Наверное, каким-то таким я его и представляла.
Кагу, спасибо за эту тёплую и уютную историю.

Рецензия на Текст#4: Потеряшка

Прочитав первые несколько текстов, я заподозрила, что мастер выдал каждому по кафешке-бару-драничной, и мы сейчас будем всю текстовушку есть и пить. Но “Потеряшка” совсем о другом. Текст сочетает в себе очень узнаваемые сказочные мотивы и серьезную тему. Тут и танцы, и полеты и вообще описание быта отсылают к лесному волшебству и феям. И тут же - после убийства крылья не держат, волшебство не разбирается в причинах, волшебство разбирается в фактах. Описания войны было не столь уж и большим, но меня очень зацепило насколько важно и в то же время не важно первое убийство:

После первого убийства отказали крылья, собственное тело отказалось дарить небо отнявшему чужую жизнь. Но глаза застилала алая дымка ярости, и после первого убийства было второе, третье, десятое. А может, счёт шёл на сотни или тысячи.

А еще то, что в городе Алар, в общем то, не прижился. Несмотря на наличие работы по душе, разнообразной кухни, интересных вечеров, и даже чая из особых травок, ему не хватало ощущения дома. И для меня это, конечно, не совсем близкий взгляд на мир, но персонажа тоже можно понять. Для него город это не место где он живет, а место куда он сбежал, чтоб забыть о разрушении и смерти дома. Таблетка от боли, которая вполне подействовала, и мы увидели не годы проведенные в рутине, а момент когда Алар решает что может жить дальше. И город тут скорее не начало или конец пути, а сам путь. Вдоль золотой нити, да.
В целом классный текст получился. С переплетением неплохого настоящего, которое на самом деле затянувшаяся остановка, и горько-сладкого прошлого, которое преломляясь, проходя сквозь город, становится будущим. И цикличность текста, который начинается и кончается городом, намекает нам что, конечно, и жизнь Алара циклична, и закончится она тоже в лесу. Спасибо, было интересно и немного грустно.

Рецензия на Текст #5: Беспечный ездок

Короткие рассказы - на самый привычный для меня жанр, но мне понравилось читать это текст. В самом начале часть про дверь забавная)
Понравилось раскрытие персонажа, появилось ощущение, что я знакома с этим человеком ближе, чем его семья: угрюмый, травмированный обстоятельствами, но всё ещё умеющий удивляться и не потерявший интерес к жизни.
Прочтение подарило атмосферу постапокалиптического  уюта: когда вокруг разруха, но герой находит свой комфортный уголок, свои ценности среди всего этого. Прям очень люблю такое в произведениях)
Было интересно узнать новые детали о городе: о золотых нитях, о северном сиянии и о разнообразии населения. Аномалии города были вписаны ненавязчиво, это очень классно подано на мой взгляд.

Луулка, спасибо за проведение игры, всё придумано офигенно) мне приятно было поучаствовать)
Это мой первый блин, и по моему ощущение неудачный, но я рада, что получила этот опыт.

Рецензия на Текст#6: Местечко у границы

Текст вставляет ещё одно цветное стёклышко в калейдоскоп историй. Мы узнаем, что в Городе живут и обычные люди из нашей реальности, которые по какой-то причине нашли здесь убежище.
Два крохотных эпизода: встреча давних знакомых с сообщением, что дорога домой открыта, и принятие решения.
Понравилось, как автор добавляет красок бытовым мелочам:

Соня наблюдала, как солнце медленно поднимается над горизонтом, окрашивая небо оттенками оранжевого. В такие ясные дни свет заливал всё помещение через высокие окна, делая кафе особенно уютным. Казалось даже, что кофе пахнет особенно вкусно, по-летнему.

Немного сбило название города, пришлось перечитать, чтобы понять, что героини всё же в городе-клубке, а не в знакомой нам реальности.
В целом же, жаль, что в рассказ попало так мало деталей из наводки: чувствуешь себя случайным посетителем кафе, подслушавшим чужой разговор. С другой стороны - рассказ оставляет почти неограниченный простор для фантазии, можно наделать массу предположений, одно другого краше, наслаждаясь ароматным утренним кофе, прежде чем отправиться по своим привычным делам.
Спасибо Innot, за капельку интриги в этой игре

Рецензия на текст #7: Гурман

внезапное соединение шпионского романа, фантастики и даже триллера. если я правильно поняла финал, Главный не узнал в Ином своего шпиона-мицелянина. и если да, то это очень интересная история - как существо отправилось в путь и, вернувшись потом обратно домой, предстало перед своим народом совершенно чужим, потому что изменилось в странствиях. в тексте это дано быстрыми крупными штрихами, пожалуй, даже торопливыми, а жаль, мне бы хотелось подробностей.

большей частью в тексте автор рассказывает и пересказывает, а не показывает происходящее. текст в начале идет неторопливо, начинается с описания ресторана, дальше темп нарастает, а подробностей и описаний становится все меньше. тут мне тоже жаль, хотелось бы больше подробностей о том, как воспринимает мицелянин мир людей и город, что думает, а не просто перечисления происходящего. потому что было очень интересно читать про мицелянина и хотелось еще. спасибо автору за любопытно описанную негуманоидную форму жизни. выверт про пришельца - ресторанного критика - это отдельное прелесть что такое. при этом в наводке дано в общем виде, а в тексте с интересными деталями про способы общения мицелян

фокус повествования последовательно смещается от привычного к чуждому - сначала нам показывают Вика - человека понятного, пусть и в нестандартных обстоятельствах, потом мицелянина - существо чужое, но с понятными мотивами, а потом - совершенно чуждого и непонятного Главного.
автор грамотно расставляет акценты, в первых абзацах со смаком описывает рецепт миноги по-бордоски и рассказывает, как миноги паразитируют и поглощают своих носителей. эта сцена перекликается с финалом, где Главный поглощает своих противников-чужаков. обе сцены производят впечатление пожалуй даже жуткое.

по наводке мицелянин стоял перед выбором - что он будет делать, вернувшись домой. по сути это выбор между двумя предательствами: или своего народа, или чужих, с которыми он прожил долгое время. автор же загоняет своего героя в ловушку обстоятельств и изящно лишает выбора

[looolka]

Рецензия на Текст #8: рыжебровую собаку с крыльями

Какое удивительное существо – интересно, откуда взялся образ летающей собаки с оранжевыми бровями (впрочем, это вопрос скорее к мастеру, чем к автору текста).

Текст практически полностью по наводке (что, надо сказать, я вообще люблю – здорово, когда большинство заявленных деталей на месте), с отсылками к неоднократно проминавшемуся Ехо (вот и камра, и памятник сэру Максу, и, наверняка, что-то ещё, чего я проглядела), совершенно отличен вписывается в общую эмоциональную и стилистическую картины текстовушки (и это не считая прямых пересечений, вроде дружбы с торговцем лапшой).
Лёгкое городское безумие, непривычные существа, меняющаяся реальность – ну вот, пожалуй, именно этот текст стал бы отличной иллюстрацией к начальному описанию текстовушки, по крайней мере, мне, кажется, виделось что-то такое.

Интересен выбранный формат повествования. То, что это не просто описание, а обращение (письмо?) становится понятно только ближе к середине текста, а уж то, что это обращение к потенциальной невесте, только после прямо сделанного предложения – красивый ход, мне понравилось; от того, что рассказ получает не только конкретного рассказчика, но и конкретного адресата, получается более многослойное восприятие.

По идее рассказ вроде должен был бы получиться грустным – невеста ушла с другим, и осталось разве что звёздное небо (не то над головой, не то под ногами). Но что-то мне кажется, что БарррБсу (обретшему имя только в самом конце и при взгляде со стороны) от этого не стоит печалиться – жизнь его сфокусирована на Городе, к изменениям (помимо имеющихся в самой природе Города) он не особенно стремится, хотя и противиться им не собирается. Ну была невеста – можно было подстилку предложить, ну нет невесты – будут другие истории (явно не менее захватывающие!)

Спасибо за чудную летающую собаку и очень красивый текст!

Рецензия на текст #9: Вкус жизни

Мне очень понравилось переплетение двух текстов - городской легенды и просто истории киборга. К легенде вообще нет никаких претензий. Очень ритмичное сказание, В первых двух кусочках по одному предложению, начинающемуся не с "Говорят," В третьем такого нет ни одного, и, если честно, его капельку не хватает.

А вот в тексте от киборга мне не хватает намного бОльшего.

Во-первых, предсказательница совсем забыла сказать киборгу, чтобы тот искал нищенку на базаре. Так что непонятна получается её роль в квесте. Зато появляется вопрос на счёт "от её рук исходило простое человеческое тепло" - он же раскалённый метал от прохладного шёлка отличить не мог, а тут тепло почувствовал. В этом и есть уникальность "принцессы"? Тогда почему киборг не впечатляется? Может это просто случайная ошибка?

Во-вторых, в наводке целая Одиссея путешествий, что, вкупе с сеттингом, даёт отличный шанс описать разные районы Города, его обитателей. Описать разные подвиги главгероя (на самом деле простые функции его тела) и может вплести в параллельный текст сказания, сложенные о нём в разных районах Города. А наш киборг банально и безэмоционально "всё бросил и просто пошёл вперёд".

И всё это можно было бы объяснить тем, что автор передаёт скудный на эмоции внутренний мир киборга. Действительно, жаль беднягу. Но ведь в конце он становится всё же человеком, со всем разнообразием чувств и эмоций! И как же наш не-киборг реагирует на только что свершившееся чудо? "Мне просто необходимы солнечные очки". Вот тут мне начинает казаться, что чудо было очень мимолётным. Что вот пока он плакал у холодной стены - был человеком. Но Людмилы рядом не случилось и чудо испарилось.

Есть ещё кое-что, но это уже скорее к мастеру. В таком "кулинарном" городе, сотканном Людмилой из чисто гурманских интересов, и с таким названием, в тексте и наводке (!) явственно не хватает еды. Ну хотя бы как объяснения чего же киборгу так не хватало. Может он на всю эту Одиссею решился только ради того, чтобы почувствовать вкус острых пельменей мастера Лиу.

В целом, текст написан очень хорошо. Очень верный и точный стилистически. Слегка ироничный. Просто он, кажется, чуточку из другой игры.

Рецензия на Текст #10: Попаданка

Особое удовольствие, когда на рецензию попадает один из любимейших авторов. ^_^

Во-первых, я вас приветствую классная форма рассказа. Рисуешь и дорисовываешь: героиню, обстоятельства, мир вокруг, окружающих, и все постепенно, все штрихами.

Во-вторых, меня изрядно порадовал ковид, не в смысле ого болезнь, а в плане "оно происходит здесь и сейчас". /правда, все прошлое лето, как и год, я просидела дома за черными шторами и потому полностью прочувствовать жаркое пустое лето вроде бы и не могла, но "всё такое фиолетовое вокруг сделалось, и стало мне плохо-плохо" - это прям сразу понятно и задыхаешься/

В-третьих, описания. *_*

невыносимо скучно. Ну как будто меня как Каэ - оставили лежать между восьми китов и ждать полёта Канивату.

А ещё у неё татуировки были, чуть повыше щиколоток. Одна нога как будто оплетена паутиной, а на другой ноге какие-то таинственные знаки. И вот она шагает так быстро-быстро, но мелко-мелко, и то паутина, то руны, то паутина, то руны.

И так мне одиноко стало, так тоскливо, как будто я щепка в океане, вдали от любых берегов, и никто про меня и не помнит даже. Мне бы, конечно, взять себя в руки и смело пойти навстречу неизвестному, как Миклухо-Маклай, а я стою у круглого окна и реву.

В-четвертых, Сиреневый Прокурор, Вежливый Адвокат, Снежный Сталкер и мой безоговорочный фаворит Сытый Молочник.

В-пятых, еще раз остановлюсь на форме рассказа - просто обожаю, когда изначально кажется, что обаяшка-рассказчик накидывает уйму странных и почти бессвязных фактов, а потом они складываются и переливающуюся картинку.

В общем, я в восторге.

Рецензия на Текст#12: Пекарь

Ох, а можно мне вот такой судьбоносной шарлотки? Сейчас бы не помешало.

Очень теплый, по-осеннему уютный текст, с выпечкой, с августовскими сумерками, с янтарными фонарями. Текст, в который погружаешься с головой и не хочешь выныривать.

И герой, кажется, теряется в этих по-домашнему ласковых сумерках вместе с читателем. Привычно колется о брошку, печёт пироги, видит золотую нить, разговаривает с удивительно-догадливой торговкой, и сам ничего не понимает до самого конца. Очень легко нырнуть в повседневную жизнь Жени вместе с ним, и прожить эти дни так, как будто они случились с тобой на самом деле.

Спасибо автору за атмосферу и за чудесный кусочек паззла.

Рецензия на Текст#13: Ученик

Тот, с кого всё начиналось пишет рецензию тому, на ком завершилось. И при этом у Кая-то как раз всё начинается. Бесконечный клубок, восхитительно)

Но о тексте!

Этот кусочек мозаики у нас о пареньке из трущоб, который в какой-то момент перестал плыть по течению, и не с первой попытки, но добрался до того, кто сможет помочь ему и раскрыть потенциал. Сделано аллюзией на Снежную Королеву, но здесь, как я понимаю, его скорее взяли в ученики, нежели укатили на санях в даль)
Быт и окружение проработаны как легкий ненавязчивый эскиз, но при этом проявляются яркими пятнами ключевые моменты. Бедность, отделение от других даром, который используется так, как его могут видеть в своих рамках его родители.

“Если бы мы жили в там, где выросли”, “Конечно, мы им выгодны - представь, за сколько они перепродают наши находки”, “Здесь нет жизни, здесь только выживание”, “Власть есть власть, остается только терпеть” и финальное: “Тебе не понять, Кай, ты никогда не жил нигде, кроме Плясок, ты не знаешь, что такое настоящая жизнь”. И мамины слёзы. То ли о том, что они с отцом не смогли дать мне лучшего детства, то ли о том, о чем она вспоминает каждый раз, произнося эти слова - что я жил, жил в другом месте, не в Плясках, всего лишь год, но жил.

В психологии есть термин «выученная беспомощность», и мне кажется их поступки, их слова его прекрасно иллюстрируют. В тексте есть упоминания, что понять ребенка (несмотря на то, что они видели, как он буквально летает в воздухе) они не пытались, вначале пробовали изменить, а затем смирились и нашли в этом местечковую пользу.

Впрочем, социальная драма явно здесь не ключевое, и проходит фоном, самим Каем не замечаемая вовсе. В целом складывается впечатление, что Кай будто спит, что хорошо перекликается с образом из сказки, когда он одурманенный складывал «вечность».
Здесь, в отличии от сказки, слово он собрал сам, и после видимо ушел от не слишком преуспевшей в преподавании Этель.

Этот момент мне показался, скажем так более штриховым чем хотелось бы. Поскольку было любопытно узнать, почему Этель взяла его в ученики, почему была жестока, просто ли она его отпустила или нет.
Потому что, судя по всему, сам Кай от неё ничего не вынес. Слово сложил, но понимания, того которого он так желал, не получил, поэтому и пошел искать уже Людмилу.

Резюмируя.

Понравилось:
Переработка Снежной Королевы, не знаю было это в наводке или нет.
Прописанные вполне живые родители
Квартира на перекрестке миров – это вообще шик!
Отсылки к сказкам (зеркало, туфелька)

Чего хотелось бы:
Чуть больше эмоций и мыслей самого Кая
И истории с Этель, да)

[looolka]

Обратная связь

Общая
Город я придумала, как и всегда, в качестве декорации ещё одного романа, который существует только в моей голове. Мне хотелось историю о том, как девушка знакомится с другой, и та дарит ей билет на автобус, который привозит её в чудесный странный Город, где в ресторан на границе требуются дегустатор: человек с человеческими вкусами, который будет пробовать еду других рас и решать, что лучше адаптировать в меню. Работа мечты, короче. Дальше она должна была пробовать всякую вкусную еду, которую я бы детально описывала, мутить со всякими разномирянами, и я бы держала эротический саспенс. Потихоньку она бы всё больше изучала Город, все происходящее становилось бы страньше и страньше, а в конце она бы оказалась одной из будущих Хранительниц. Мне хотелось чувства того, что магия вот-вот начнётся за углом, что по двум параллельным улицам можно попасть в разные места, что если неаккуратно гулять, можно обнаружить себя в краях, где приличные люди ходят только по потолку.
Тут я поняла, что мне просто хочется написать собственное Ехо или истории про город сновидцев из последних частей. Я таких желаний совершенно не стыжусь, в мире, как по мне, острая нехватка Ехо последние лет пятнадцать. Однако же это не значит, что я что-то напишу.

Решение провести текстовушку было спонтанным. Игрок в таком формате я неопытный, эх, где мои 16 лет и бесконечные текстовые ролевые на форумах (два года, джва года мы водили по отдалённым мотивам Сейлор Мун игру). Но вот я решила, что сгорел сарай… в смысле мафию с ТЕХНОЛОГИЯМИ решилась помастерить, попробую и текстовушку вручную, раз больше ни у кого никаких планов не было. Как только я начала оформлять тему, я сообразила, что это в женском фэнтези перекрёстки миров сплошь про драконов с эльфами и демонами, а мне ведь хотелось многомерности пространств. А это задевало всевозможные миры.
У меня были идеи где-то для пяти наводок: Ученик, Попаданка, Кофейня, Лапша и Прочь. После десятой заявки я поняла, что нырнуть придётся сильно глубже.

Наводки вышли длинные, потому что в них нужно было впихнуть и сеттинг Города, и сеттинг Района, иногда сеттинг родного мира персонажа, бэк персонажа и намётки конфликта, который случается с ним в Городе. Почти нигде у наводок нет финала, во многих я прямо обозначаю пространство для решений авторов. А ещё не люблю писать концы. И имена. И названия. Местами в наводках в итоге не было кульминации и развязки, но в целом тут я надеялась на некие продолжения историй или альтернативные взгляды. Мне как игроку, кстати, неожиданно трудно писать по наводкам. Как будто в моей голове кроме моих голосов появлялись чужие, и их надо было как-то устраивать, искать место, подавать чаю, прощать какие-то странности и неуместные жесты. Поэтому я не старалась создавать персонажей, а в первую очередь думала об обстоятельствах, которые могли бы на них влиять.

Наводки писались с оглядкой на потенциальных игроков, но все-таки я мало пока знаю сильных сторон и предпочтений, так что в первую очередь каждая заявка создавала пустое пространство, которое я заполняла сеттингом, настроением, атмосферой, которой мне не хватало до того в Городе, а потом вдруг придумывала сказку в этой обстановке. То там, то здесь, я вставляла элементы паззла, надеясь, что даже если часть игроков отвалится, тексты соберутся в единую картину, но при этом никто (или почти никто) не будет знать, как работает мир, пока не прочитает всё.
Ретроспективно я поняла, что это скорее паззл, чем антология, просто нежёсткий, объединённый пространством, которое я пыталась объяснить игрокам так, чтобы Город в итоге не рассыпался калейдоскопом, а завибрировал причудливым узором, но и при этом оставалось место для открытий. Удалось ли мне это? Надеюсь. Я, конечно, сжульничала, используя мастерского персонажа, пролог и эпилог. Самому-то гораздо проще дозировать информацию, рассказывать недосказанное и транслировать ответы. Надеюсь, это не испортило игру ни для игроков, ни для читателей, а позволило провести ясные связи. А то вечно оказывается, что я слишком тонко намекаю.

Большое спасибо тем авторам, которые рискнули отдать тексты мне в руки на редактуру. И тем, у которых я ничего не меняла вовсе, и тем, у которых я перечиркала четверть текста, и особенно спасибо за доверие кое-кому, отдавшему на растерзание и правки без согласований, чтобы я могла менять местами слова, и при этом ещё зловеще хохотать. В целом мне кажется, что мои правки несколько усложнили маскарад, а работа с авторами, сдавшимися пораньше, позволили укрепить паззл и атмосферу Города.

Работа над текстовушкой помогла мне отвлечься в весьма трудный период моей жизни, и, надеюсь, отложит депрессивные эпизоды и истерики. Спасибо тем, кто собрался дописать тексты. Насколько я могу судить, тексты вышли в среднем весьма сильные, с большим удовольствием пихала бы в людей ссылку на нашу текстовушку, но она закрытая)

Внимание: если я текст редактировала, то замечания по стилю считаю высказанными, да и вообще после публикации на запятые не смотрю. А и да, на ОС того же размера, что я пишу рецензии, я всё-таки не способна. XD

ОС на текст #1: Прочь (Янтарь)

Это текст должен был открывать игру (не считая мастерского) и казался мне важным, будучи первым из задуманных заранее. Всё-таки начало Города. Так что я отдала наводку Янтарь: она пришла первой, рвалась писать, и я знала, что у неё не будет проблем с фантастикой и созданием контрастов.
Янтарь прислала текст одной из первых (опять же!), так что по её тексту я прошлась достаточно внимательно ещё на ранних этапах, поэтому если запятые и пропущены, то виновата теперь я! Спасибо, что пошла навстречу в моих пожеланиях, Янтарь.
Мне очень трудно связно объяснять, чем хорош этот текст. Дело в том, что он получился вот ровно такой, каким я представляла его в голове. Я не имею ввиду детали или форму инопланетян, визуальное воображение у меня вообще несколько условное, но вот настроения, переходы, акценты и контрасты вышли такими, о каких я думала, когда писала наводку. Поэтому, когда я получила текст, то такая вся “о, зашибись, ровно то, что нужно”, и кусочек паззла встал ровно на своё тщательно подготовленное место. Возможно, это значит, что в наводке было маловато пространства для размышления, в таком случае извиняюсь.
Вышел прекрасный контраст между суетным тесными миром Сигмы и чистым пустым полем, которому суждено тоже стать суетным, но бесконечным Городом. Если жизнь Сигмы сформирована событиями прошлого, то по эту сторону он своей жизнью сформирует прошлое для всех остальных персонажей. Даже для Людмилы. Гели от Сигмы разлетелись кусочками по подходящим текстам и встали местами весьма уютно. Интересно, он знал, насколько сильно разрастётся его франшиза? Возможно, кстати, в Городе реже болеют гастритами. Питательные сбалансированные по КБЖУ гели это вам не бургеры жевать!
Мне нравится его не то чтобы отрешённость, а альтернативный нашему взгляд на мир. Думаю, Янтарь хорошо удалась сложная задача: передать иной набор чувств и ощущений, недоступный и неподходящий обычному гуманоиду, и мне кажется, они немного передались Людмиле, а вслед за этим - и всему Городу.
Ну и, конечно, отдельное удовольствие это удавшаяся шалость: вроде как фэнтезийный Город начался с футуристичной независимой кремнеорганики, а городская кухня началась с фактически молекулярной. Я много хихикала.
Спасибо за торжественное открытие, Янтарь!

Ос на текст #2: Кофейня (Шебуршунчик)

Один из первых ярких образов Города, сложившихся у меня в голове: кафе с желаниями. Я не очень хорошо запоминаю, откуда мне приходят идеи (и как вы это делаете, дорогие мастера?), почитая, что ничто не ново под Луной, и ветра ноосферы задувают мне в голову всякую мета-мета чушь и немного вечных историй, но тут мне в черепушку явно стучали две вещи: xxxHolic и рижское арткафе Сиенна. Наводку я писала, изначально планирую отдать её Ветру, но он раздумал играть, так что я долго над ней страдала и отдала в итоге Шеб. Ибо иные фэнтезийно-повседневные наводки заканчивались, а я подозревала, что киборги могут не зайти. Ей, к моему разочарованию, арткафе не приглянулось, но она создала своё, ничуть не хуже, так что Людмила с большим удовольствием приземлилась в него в конце пути.

Текст я принимала впопыхах, но особенных правок не потребовалось. В конце концов, хозяин кафе вроде и непрост, но и полными знаниями о мире не обладает, так что неточности можно было бы списать на это. Я не знала, если честно, Людмила ли отдала ему брошь, когда отдавала наводку. За многие века некоторые броши потеряли своих хозяев, пропали в чьих-то коллекциях, перешли из рук в руки наследникам… может быть, Герда это внучка какого-то прекрасного повара (Лиу?))). А может быть, случайная любовница. Словом, я рада, что Шебуршунчик организовала передачу броши так открыто. Такое не свалишь на вездесущую Хранительницу Клубка, и в итоге на самом деле рождается больше вопросов.

Интересно, что я, описывая наводку, была уверена, что хозяин бросит к чертям своё кафе. Тут один из тех случаев, когда ожидания не воплотились, и это круто! Шебуршунчик сделала свой независимый выбор, вглядевшись в хозяина повнимательней. Также меня очень порадовало наблюдение, что главным героем можно считать скорее кафе, чем его хозяина. Для Города это так, честное слово.

Забавно, что в игре-калейдоскопе, рассказывающей сквозную историю, появился текст-калейдоскоп, рассказывающий сквозную историю героя. Так мы выходим на масштаб 1000 и 1 ночи!

Если быть до конца откровенной, то мне, пожалуй, не хватило завихрений, интриги. Три истории достаточно линейные, угадываемые. То есть с первой строки я предположила, чем закончится посещение кофейни для персонажа, и угадала. Поэтому текст кажется немного слишком прямолинейным и менее таинственным, чем я надеялась. Либо его могла бы усилить некая общая схема работы магии. Понятно, что хозяин что-то даёт людям и их желания исполняются, но результат очень разнообразен. Если бы придать единый паттерн, то это создало бы дополнительную интригу: а как эта магия сработает в новой ситуации.

В любом случае это прекрасное кафе, вполне вписавшееся в атмосферу Города. Вы не смотрите, что по нему киборги шастают, для меня он навсегда останется в духе модерна. Спасибо, Шебуршунчик, что открыла заведение у меня в Городе!

Ос на текст #3: Лапша в утином бульоне

Итак, я крутила, крутила в голове Город, писала какие-то наводки и поняла, что изначальная задумка не работает. Ну нелогично, что на перекрёстке бесконечного множества миров наш мир будет наименее волшебным и самым технологичным. Если в Городе есть всё, то есть всё. А значит и кварталы с небоскребами. Ну и отлично, китайской лапше быть. Рефом стала летающая лавочка из пятого элемента. Это одна из ключевых наводок, завершившая базовый культурный набор города.

Мне хотелось прям колорита, так что с этой наводкой я пошла прямо к Caguento. Да, она далековато от Китая, но нам и не нужен настоящий Китай (Китай ли?), нам нужна атмосфеееера.

На следующий день Кагу прислала мне кусок с огородом, не имевший отношения ни к чему в наводке, и я долго хихикала, представляя, как её отгадают на слове “фасоль”. Кагу справедливо ответила, что её и так первой вычислят по объёму, так что терять нечего (мы оказались обе неправы). Я только попросила добавить смога в воздухе, и история Лиу началась.

Трудно давать детальную развёрнутую ОС Кагу. Во-первых, её тексты в моём вкусе, юмор, сюрреализм, детали, оптимизм, нравящийся мне темп, какая-то интуитивно-удачная структура. Конечно, я люблю и других авторов, но тексты Кагу даже больше моя песочница, чем мои собственные. Гораздо больше, я-то само вечно муть какую-то… отвлеклась. Во-вторых, мы с ней уже про всё поговорили. Про мироустройство Города, по концовки, про нищенку и про семью, про персонажа и его наследие. Про жратву и погоду! Что тут ещё добавить… а, ну с Кагу, конечно, просто работать как мастеру. Максимально открытый к правкам игрок. В итоге что получается: я написала наводку, Кагу написала в своем (то есть моём любимом) стиле, а потом я поправила всё, что мне не нравится, своими руками. Да, это тот самый текст, который я редактировала без согласований, спасибо за доверие! Так что объективно судить этот рассказ я совершенно не могу))

Это нужное Городу заведение, наполнившее его динамикой, ароматами и атмосферой. Один самых проработанных районов, обросших историей, намёками, атмосферой. Я хотела кого-нибудь сводить сюда, и отправила Собаку с оранжевыми бровями, который нарисовался первым из тех, кто мог бы добраться до лапшичной. И он сел сюда, как родной и, на мой взгляд, гармонично пересёкся с рассказом Светланы.

Наверное, основное замечание это то, что наводку Лиу - ещё одна потерянная Одиссея. Ни в одной из наводок я не настаивала на пересказах или путешествиях, приоритетом просила настоящее время. Но всё же всегда надеялась, что кто-то решиться на путешествие по Районам Города, и почти все отказались. Кагу часто осторожничает с теми частями, которые могут влиять на паззл, и тут её путешествие очень близко пересказывает наводку. Осторожность достойная, я не спорю, но чуть-чуть жаль, что я так и не узнала, какие Районы открыл бы в городе Лиу.
Спасибо, Кагу, за отличную лавочку и душевного Лиу!

Текст #4: Потеряшка

Эту наводку я писала под автора. Мне показалось, что Notoriginal будет не очень интересно заходить вглубь переливающихся фэнтезийных миров и инопланетных созданий, так что я думала о чем-то сдержанно-гуманоидном. “Меланхолия, меланхолия”, - думала я.
Что в Городе Людмилы может быть меланхоличного? Я решила, что это самое место для того чтобы дать наводку, в которой жителю Города неуютно. Прямо я не указывала, но когда составляла, все же подводила к тому, что дитю лесов в стенах не место.
Для этого требовалась некая оторванность, старая тоска, мне мерещился запах горящих лесов, так что я нарисовала войну и смерть семьи. Подумав, отпустила на все стороны братьев, сестёр и слуг, потому что хоронить родителей тяжело, но практически неизбежно, а вот всю семью… поэтому я смягчила наводку, решив, что иначе выходит уже не меланхолия, а натуральная драма.
Ну штош, у Алара не было шансов. Нот усугубила его ситуацию даже больше, чем я изначально полагала, лишив его ещё и ветра впридачу, а потом и вовсе закрыв родной мир. Да будет драма! Алар получился более взрослый, отчаянный и решительный, не сбежавший, а закончивший свои дела. Возможно, отомстивший.
Вообще истории о мести, как и истории о свадьбах, не всегда касаются вопроса “а что дальше?”. А дальше пепелище, ПТСР, которое убийствами только усугубилось (через аллегорию ветра?) и долгое восстановление.
Как я и надеялась, текст Алара выбивается из общего тренда. Мне кажется, очень удачно поймана его неприкаянность. Он осознаёт радости Города, пробует то, что тот может ему предложить, но то, что для героев соседних текстов - счастье, для Алара лишь суррогат, который льется, не в состоянии заполнить пустоту. Город - не для него, и лучик позитива, лучик света это как раз возможность его покинуть. Сцены взаимодействия с лесом и природой - очень яркие, эмоциональные, подробные, контрастирующие со скомканными воспоминаниями.
Спасибо, Нот, текст очень украсил калейдоскоп Города. Основной минус - короткий. Все-таки столько в него вложено мыслей, что невозможно их раскрыть вот так, по абзацу на каждую.

ОС на текст #5: Беспечный ездок

С Совой я практически не пересекалась, так что всё, что я знала это то, что она “постарается”. Мне подумалось, что в таком случае нужна не слишком замороченная наводка. А ещё, что у нас в Городе как-то не хватает бара. И постапокалипсиса. Так появился Район, связанный с погибшим миром. Отголоски взрыва сказались и на Районе, так что он пришёл в упадок, а на границе Района спутавшиеся нити породили аномальные зоны.
Somberowl не стала нырять в прошлое, сосредоточившись на настоящем. Мне нравится, как ненавязчиво складывается история Дика, про которого мы столь же ненавязчиво узнаём, что он не то чтобы человек - по крайней мере с нашей точки зрения. Дик первым из всех героев сталкивается именно с аномалиями, а не обычными чудесами Города. И это по инициативе игрока, бестолковый мастер чуть не забыл про то, что местами в Городе происходит нечто совершенно странное.
Идея бесконечного бара меня тоже весьма греет. То что нужно хорошему месту, в которое могут заглянуть с другого конца Города. Было бы обидно не сесть, да? Аномалии тут незаметные, не довлеющие над местом, а создающие лёгкую атмосферу прекрасной неправильности.  
Мне нравится как в рассказе об одном-единственном дне, даже нескольких часах открытия бара, скручивается из воспоминаний история взросления. С привкусом вольного ветра и ушедшей юности. Постепенно вокруг Дика вырастает община, вдруг наполняется гомоном тёмный полуподвал, расставляются пропахшие старым табаком и порохом разномастные стулья.
Ну и, конечно, замечательно, что в Городе открылся приличный бар… приличная рюмочная? Словом, можно нормального самогона выпить.

В этом тексте было много мелких правок, которые somberowl с достоинством вынесла, и я благодарна за доверие. Надеюсь, удалось отшлифовать этот прекрасный текст.

Когда на пороге бара появился золотоволосый паренёк с историями, я почесала маковку и спросила Next, как там поживает её герой. Оказалось, что у Ученика светлые волосы, голубые глаза. И да, это паренёк. Так что тут паззл сложился практически без моего участия, и это не может не вдохновлять. Хотя лучше бы он чему хорошему у Люды учился, а то сразу по барам! А потом я в финальном куске написала, что ему предстоит бродить по её подопечным Районам, и только сейчас поняла, что круг замкнулся.

[Notoriginal]

Ткну, что ли, пальцем в небо. Первая история не Некст, случаем?

[looolka]

ОС на Текст #6: Местечко на границе

Вообще эта наводка не планировалась заранее. Пришла новая заявка от незнакомого мне игрока, и я задумалась. Не знала, насколько стоит нырять в фантастику, так что взяла знакомое пространство, российскую действительность. Одновременно у меня была разбросана структура паззла по наводкам, и в этой выходило, что персонажу предстоит только перебраться в Город. Вернувшись к маршруту Москва-Город, я неизбежно вспомнила свою самую изначальную идею про ресторан для людей. И именно этот ресторан я и решила открыть. В наводках на тот момент преобладал мужской пол (даже там, где гендер не был дан, было видно, что клонится к мужскому), так что ресторатор оказался женщиной. Город должен был дать приют и ей, и её семье, предстать безопасным уютным местом. Но какой мотив был бы бежать к незнакомцам в случае опасности? На тёплую дружбу с простыми жителями Людмила, честно говоря, уже не способна. Так появилась их история, и она оказалась неожиданно важной, единственной, в которой Людмила ведёт себя как человек.

По наводке написано два текста. Innot по моей просьбе подхватила её, когда возникли трудности с первой версией, несмотря на сомнения в своих силах. Большое спасибо за доверие и готовность рискнуть и написать для моей игры!

Текст вышел коротким, по длине сопоставимым с наводкой, но основные важные моменты в него вошли. Мне вообще нравится формат, в которых в сиюминутных ясных сценах обрастают плотью предыстории. В наводке ведь именно прошлое, а настоящее создала Innot. Здесь появилось уютное, домашнее кафе, в котором кое-кого всегда ждут. Здесь появилась странная, неравная дружба Сони и Людмилы, тянущаяся из прошлого. Здесь появилось чувство безопасности и очарования, которое даёт Соне Город. И здесь появился, кстати, проездной. Я всё время забывала представить какие-то детали, и только тщательный расспрос Иннот смог выудить из меня, что вообще-то есть возможность оставить билет на транспорт, если проложен маршрут. Вообще Людмила и Соне оставляла свою брошь, но она в рассказ не влезла. На это я не стала указывать, потому что и так понятно, что Соня под опекой. Образ чашки на проездном запал мне в душу, так что я долго, придирчиво выбирала картинки с чашками и следами от помад, но с проездными не сложилось. Так мы и не узнаем, как он выглядел.

Мне нравится, что желание Людмилы вкусно поесть, доминирующее над здравым смыслом, просочилось и в эту историю. Сама я специально об этом не задумывалась, но каким ещё может быть человек, собирающий Город по принципу “чтобы все ходили друг другу в гости и кушали”? Очень мило, что сказочным подмосковным Городом был объявлен Долгопрудный. Он на мой взгляд, совсем не сказочный, но зато это моя малая родина. Спасибо за отсылочку.

Учитывая изначальные опасения Innot, должна сказать вот о чём: да, текст местами выглядит как текст начинающего автора. Не плохого, а просто пока мало написавшего, что несложно исправить. На мой взгляд, это совершенно не является препятствием для участия в текстовушках, благо мысли и образы есть. Приходи играть ещё!

Ос на текст #7: Гурман

Наводку я придумала уже после того, как поняла, что Город будет гораздо больше, чем я планировала изначально, так что она отвечала тому, что мне не хватало в Городе: враждебности. Ну то есть понятно же, что спецслужбы везде, они всё вычислят… изначальная наводка вдохновлялась ретро фильмами про спецагентов, но я совершенно не жалею, что они тут потерялись.
Гриб-гурман это, конечно, гораздо более необычное явление. Большинство авторов (если не было без прямых указаний) отталкивались от около-гуманоидных форм, а тут совершенно самостоятельно TVHC придуманный гриб со своим необычайным языком, форматом восприятия и коммуникаций. Восхитительно!
Шикарный ресторан в винтажном стиле, тонущий в роскошных деталях, помпезный, обволакивающий: отличное детальное описание. Интересное блюдо из гнусных миног. Словом, Город в рассказе развивался и обрастал деталями, обыгрывая наводку совершенно неожиданными способами.
Спасибо тебе за это, Бибигуль!
Однако, несмотря на то, что герой рассказа вызвал у меня чистый восторг, и этот отрывок стал отличной деталью для паззла в Городе, я все-таки хотела бы заметить некоторые недостатки. В рассказе очень здорово воссоздаётся атмосфера ресторана, но сама эта часть при это мало насыщена событиями. В то время как достаточно сложный для осмысления кусок с родной Планеты мицелянина оказался достаточно скомканным. С одной стороны, он нужен был для раскрытия наводки, с другой стороны шёл тяжело. Оно и понятно: на самом деле такой сюжет тянет на роман в духе основателей фантастики, сформулировать его в короткой форме сложно. Возможно стоило бы переплести повествование Вика с мыслями мицелянина. Добавить крючков в тексте раньше, когда на фоне неторопливого рассуждения о миногах (кстати, смелый эксперимент в прямой речи), мелькали бы странные знаки от мицелянина.
В целом, учитывая мрачную атмосферу в конце, возможно стоило умрачнить рассказ. Пусть бы мицелянин захватил там Вика постепенно, пророс бы, начал бы выполнять свой долг, а мы бы заметили… нотку хоррора такую.
Но в любом случае это прекрасно исполненный рассказ, спасибо, что открыла свой ресторан в Городе))

ОС на текст #8: Собака с оранжевыми бровями

Это наводка второй линии, которые появились, когда я поняла, что Городу придётся расширяться за пределы классических фэнтезийно-гуманоидных миров. Говорящие животные после этого показались вполне очевидных ходом.
Первым делом крылопес появился у лапшичника среди моих размышлений о возможных диковинках, а потом размахивается и вылетает в отдельную историю.
Говорящая собака, живущая в большом городе однозначно ассоциируется у меня с Гасподом из Анк-Морпорка, сюрреалистично-фэнтезийного Лондона из цикла Терри Пратчетта о Плоском Мире. Шутка про “все тут рассчитано на существ с противопоставленным большим пальцем” - оттуда. А ещё само название наводки. Гаспод был ободранным и презираемым, а тут всё же приличный добропорядочный рабочий пёс. Поэтому он стал зенненхундом или вроде того и обзавёлся оранжевыми бровями. Про то что собакам с оранжевыми бровями нельзя доверять - одно из базовых правил ведьм того же Плоского мира. Почему? Кто знает. Но в Городе некоторые ведьмы тоже так думают, а ведь БарррБс - хороший мальчик!
Впрочем, никаких аллюзий на Плоский мир я не ожидала. Город это Город, БарррБс отталкивается от образов и летит сам по себе.
Работ Stelvia я, к сожалению, не читала, но верила, что опытный мастер и с текостом совладает. И не ошиблась - этот текст обошёлся буквально парой помарочных правок, я совершенно не нашла, как его можно было бы улучшить.
Мне нравятся отсылки к Ехо, изначально вдохновившим меня на текстовушку, нравится язык БарррБса. Прекрасно выдержан разговорный стиль, некая сбивчивость и проскок с мысли на мысль. В целом очень нравится подача через прямую речь, нравится как раскрывается в ней постепенно герой. Вроде бы и простовато-грубоватый, но уже пообтёсанный Городом, насмотревшийся и нахватавшийся.
История БарррБса - вполне узнаваемая история провинциала в большом городе. Правда, весьма благоразумного, приехавшего не покорить, а поглазеть. И всё то тут не то, нелепо и бестолково. А кто спорит? Конечно, хаотические нагромождения центральных Районов на пересечениях миров не идут ни в какое сравнения с разумным и удобным бытом в Районе, где стоит родовое гнездо Рыжебровых. В тексте удивительно гармонично переплетаются жалобы и скрытый восторг, азарт узнавания, который перекрывает все недостатки и нелепости. Да, центр Города совершенно сумасшедший, но в том-то и прелесть, ведь так? Даже самые жуткие и опасные приключения заканчиваются в итоге хорошо. После испытаний БарррБса ждёт награда в виде великолепных пельмешек и нового друга, с которым можно отлично поболтать, несмотря на нехватку ног.
Текст очень ёмкий, сочный, изобилирует деталями. Несколько сцен и в Городе вдруг рождается диаспора разумных животных, в том числе и птиц. Даже удивительно, что мысль о разумных голубях не пришла мне в голову раньше. Это идеально дополняет Город. По небу вдруг летят киты, а в нижних этажах поселяются буйные русалы.
Конец немного ожидаем: всё же в этом рассказе о захватывающей, необычной жизни мало места для щенят и домашнего уюта. За БарррБсом бы увязалась оторва, которая бы скакала по крышам, но разве такую сосватают родители?
Очаровательное лиричное завершение, пахнувшее прохладным летним вечером и лёгкой ностальгической тоской, то ли по дому, которого уже нет таким, какой он был в памяти, то ли по приключениям. Спасибо, Stelvia, отличный текст.  

ОС на текст #9: Вкус жизни

Киборг тоже появился сам по себе, когда пришло время расширяться. Если мы вводим футуризм, то куда же без киборгов. Можно было бы ещё и андроидов взять, но я не доработала пока свои мысли про искусственный интеллект. Давайте отдельную текстовушку про это?
Почему я отдала это der Westen, я никак связно объяснить не могу. Каюсь, что стоя перед лицом необходимости сообразить наводку, я не смогла вспомнить литературных предпочтений der Westen, но почему-то мне показалось, что у нее может получиться металлически-звонкая отшлифованная история.
В наводке я игралась с концепциями, выдернув героя из антиутопической фантастики и отправив его не в фэнтези даже, а прямиком в сказку о Пиноккио. Или в страну Оз? Я сознательно старалась ввести сказочные элементы, троекратные повторения, чудесные спасения и тайных нищенок, чтобы создалось это странное противоречивое ощущение коллапса, которое должно периодически накрывать всех новичков в городе.
На мой взгляд, в тексте это ощущение прекрасно выдержано. Более того, несмотря на формальную человечность, логичный и разумный киборг к нам гораздо ближе, чем загадочные и экзальтированные предсказательницы и феи, так что погружение вышло полное.
Текст у der Westen вышел не сразу, я многое прокомментировала к первой версии, так что с эти не буду повторяться. Рада только, что нашлись силы доработать, вышел весьма сильный и ритмичный рассказ.
Мне очень импонирует это троекратное “говорят” с последующим развенчиванием сплетен. Или уточнением. В целом рассказ построен на противопоставлениях: прошлого с настоящим, ожидаемого с действительным, волшебного с технологичным, желаемым и имеемым, живым и роботизированным. Герой бьётся в сетях этих противоречий, пытаясь разорвать порочный круг, принимает на себя чужую роль, выполняет сказочные задания, надеясь найти свой грааль.
Но оказывается, что даже в Городе жизнь - не сказка, и нигде не висит огромной таблички “то что ищешь - тут”. Или все-таки сказка, и ответ всегда был в нём самом? Ну знаете ли, тогда ответ этот “полное отчаяние”, такие себе у вас сказочки!
Мне нравится как в конечном итоге был реализован контраст между киборгом и человеческими ощущениями. Мне нравится герой, неяркий и сдержанный, но умный, сердобольный и целеустремлённый. Взрослый. Мне нравится этот будничный обрывочный конец, потому что я никогда не считала, что “стать настоящим мальчиком” это какое-то классное предложение. Мне нравится язык, легкость чтения, если уж на то пошло. Мне нравится, как текст занимает свой осколочек в Калейдоскопе, оставаясь при этом самостоятельным рассказом. И мне нравится ощущение путешествия.
Я согласна с рецензентом в том, что текст можно было шлифовать дальше, и что я закладывала в него Одиссею (но я вообще во многие наводки закладывала возможность посоздавать миры, но часть опасались что-то повредить), и он мог бы быть еще лучше, но мне и этот очень приглянулся. Спасибо!

Ос на текст #10: Попаданка

Это самая первая наводка. Решила, что раз я не пишу про свою бестолковую героиню, отдам её кому-нибудь. Текстовушка - это всё же не роман, так что жанр я немедленно переврала, задав в наводке те вопросы, которые мне всегда хотелось задать авторам женского фэнтези. Например, а точно ли полигамному виду людей стоит мутить с драматическими однолюбами, сходящими с ума по своем партнёру. А ну и грохнуть какого-нибудь вампира. Не люблю вампиров. И, конечно, наводку я планировала отдать мужчине, потому что нет ничего лучше, чем заставить мужчину работать с тропами традиционно женской литературы. Дааа, я знаю, что литература по гендеру не делится, но то литература в целом, а то жанр романтического попаданства.
Некоторое время voronaam думал, а потом написал: никак не выходит обычной попаданки. Душа просит джунглей. Так что теперь у нас не попаданка, а атолянка. Ну, думаю, щас у меня будет романтический хоррор с островными духами, которые заводят в глубину островов парочки на скутерах, и все это с кокосами, кухней Юго-восточной Азии и выходом в Город через Ангкор-Ват. Но поставила условие: откуда в Город въедешь, в такой Район и попадёшь, так что ждали бы атолянку совсем другие хостелы. Но так глубоко voronaam решил не заходить и поехала барышня все-таки в “Дружбу народов” учиться. А что, кого только там не случается.
Дальше история всё-таки довольно точно следует наводке, но! Это отличный эксперимент с формой. Наверное, целый роман в таком жанре я бы прочесть не смогла, но вот рассказы, короткие отрывки я люблю. Потому что это свежо и даёт совсем другую перспективу. Кстати, очень близкую лично мне: перспективу истории, нарратива, сознательно упущенных или случайно перепутанных деталей. Ошибочек, оговорочек и субъективного взгляда. Люблю рассказывать истории и люблю, когда их рассказывают другие. Я так и не поняла, кто там сиреневые и лиловые и то ли собеседник цвет меняет, то ли их много и все цветные, то ли она всех путает… да и неважно, если честно. Ну мне так кажется.
Совершенно шикарнейшим образом Город обзавёлся кучей странностей: рас с необычными правилами, трогательно-прекрасными записками и странной обсидиановой башней. Уверена Людмила в ней тоже с кем-нибудь бухает. Но речь не об этом. Мне нравится то, насколько героиня воспринимает это всё как само собой разумеющееся. Ей, сбежавшей с атолла, может и метро такое же странное непонятно чудо, как и висящая башня, и что Москва, что Город - все миры наизнанку, странные и неправильные. Но ей нравится, кажется!
Хотя я-то знала, чем всё закончится, читала с большим азартом и интересом: ну что ещё найдётся нового в Городе. Думаю “Попаданка” не хуже “Местного” расширила городское пространство, увязала Районы друг с другом, придала этому калейдоскопу единую суть. Спасибо большое за это, voronaam!
Еды в наводке не было, но, надеюсь, быт хостела, это странное пространство, компенсировало и создало нужную ноту уюта, своего места.
Отдельно хочется отметить концовку. У меня были от неё ожидания, и меня очень порадовало то настроение, которое здесь воссоздано. Героиня буквально в нескольких предложениях теряет свою игривость, нарастает саспенс, и она сбегает. Хорошо!
В целом не к чему даже придраться. По мелочам ещё в момент сдачи текста поправила, а так: очень хороший, выдержанный темп, уместный уровень детализации и соответствие формата длине текста. А содержания - наводке. Это отличный и самостоятельный рассказ и отличная деталь паззла.

[looolka]

ОС на текст #11: Местный

У истории должно быть начало, середина и конец. Я, конечно, жульничала с началом и концом, не только прицельно отдав эти наводки авторам в соответствии со своими ожиданиями, но и написав эпилог и пролог после получения текстов, подстроившись под уже готовое. С серединой такого читерства не выходило. По мере того, как рос Город, я понимала, что игре нужен какой-то обобщающий текст, который уплотнит его материальность (или разуплотнит его нематериальность? меня устроит любой исход). Мне нужен был образный свободный текст и уверенность, что автор переспросит и скрупулезно подойдет к задаче, в том числе и к сбивчивым объяснениям.
Словом, пошла я к Begotten.
Надо сказать, что после прочтения её работ (и текстовушки “по волнам”) я чувствую себя человеком, лишённым если не воображения (хотя такое оно у меня, смутное), то как минимум творческого полёта. Begotten принимает такие решения, которые никогда не пришли бы мне в голову, что и придавало особую прелесть моим ожиданиям от ее текста. В итогом тексте мне не хотелось ничего править структурно (и даже предлагать), глядя на “уколовшие” меня моменты, я понимала, что за ними стоит продуманное эстетическое решение, просто отличное от моих вкусов.
Begotten всячески поддержала мои просьбы, включила те места, которые мне описали заблаговременно, учла пожелания и сплела настоящую паутину сквозь Город, охватив его не хуже Людмилы.
В городе появились языки. Конечно, пространство всех уравнивает, но мы же, освоив чуждую речь, не теряем свои характерные жесты? Или характерное щелканье? А если язык щелкающий, и мы его понимаем, то не остаётся ли он щёлканьем всё равно. Буквально пара слов и мир вдруг приобрёл глубину, которую я сама ему не дала. А дальше - больше. У Местного обрели жизнь мои слова о загадочной, причудливой природе Города, о неявных тропах и перекрёстках. С детства я люблю это мистическое ощущение, когда кажется, что если ты зайдёшь за угол, то окажешься в совсем другом месте. Begotten не побоялась добавлять городу домов, идей, элементов, пространств и это для меня очень важно, видеть, как человек оттолкнулся от того, что придумала я и взлетел высоко, куда я не дотягиваюсь. Ещё интересно как стремительно Теревинф вышел за пределы доступного. Большая часть остальных персонажей изучают выделенные им кусочки, с опаской одной ножкой заступая в другие миры. Оттого их Районы выглядят цельными и камерными. Экскурсии же Теревинф не только раскатывают огромное беспокойное многомерное лоскутное нечто, но и объединяют разнообразнейших жителей, которые мотаются по Городу. И это очень важная часть, которая вдыхает в Город жизни и ритм. Он отмечает на карте те заведения, что появлялись в других историях и как будто, наконец, выделяет им место, настоящее место в Городе, а не намёки на него.
Затаив дыхания я наблюдала, как Теревинф  выслеживает мою героиню, смотрела его глазами на её путь. Очень захватывающе.
Концовка же оказалась для меня небольшим сюрпризом. Я думала, что персонаж окажется свободолюбив и будет страдать взаперти. Но нет, неожиданная практичность. Или ожидаемая для существа в его годах?
Словом, Begotten собрала запутанную серединку нашего Городского паззла, за что ей огромное спасибо.
ПС
Поорала немного насчёт стимпанк очков на 32 глаза.

ОС на текст #13: Ученик

Наводка, которая была задумана одной из первых, так как я знала, что Городу нужны ещё ведьмы-Хранители, и цикл обучения непрерывен. Наводка, которую я отдала с большим опозданием, потому что не могла внятно сформулировать, чего я хочу. Потом требовала у Next ответа, пойдёт ли её герой к Людмиле в ученики, а сама свой “ответ” дописывала в последний момент, правда, продумав, что произойдёт. Именно поэтому был важен текст Ученика: с ним было тесно связано закрытие текстовушки и некое подведение итогов рассказанного.
Хотелось какой-то драмы, но с жизнеутверждающей нотой. Драму я внесла сама, она нужна была, чтобы создать ситуацию выбора из-за конфликта жизненных ценностей Ученика с Людмилой. Здесь вдруг вписались аномалии, про которые я почти забыла, и вспомнила только благодаря автору “Беспечного ездока”. Аномальные зоны, которые Next назвала Плясками, наверное, одни из немногих заведомо некомфортных для проживания районов.
Для жизнеутверждения (ну и потому что я думала, что она справится с важной для сюжета историей) я отдала текст Next. Ой не знаю, не знаю насчёт жизнелюбия у Кая, но конфликт, как по мне, получился.
Если первый текст, как я и писала, получился ровно таким, каким я ожидала, то тут результат оказался совсем иным. Нет, соответствующим наводке, расширившим и дополнившим космологию Города своим обращением с нитями, но вовсе не таким, каким я бы могла бы вообразить текст Ученика. Это вовсе не минус. Неожиданное истолкование наводок меня порадовали не меньше, чем ситуации “ты что, читал мои мысли, дорогой игрок?”.
В тексте много взаимодействий с важными для Города сущностями: нитями, и я опасалась, что что-нибудь пропущу. Работа пришла вовремя и даже заранее, но я уже была несколько невменяема к тому моменту, так что боялась, что не успеем поправить, если что. Но правки и не понадобились. Next обошлась с миром бережно, заботливо, приблизив и наполнив нюансами отношения юного Избранного Городам с нитями и расширив его.

Люблю сюжеты, когда сказки врываются в повседневную реальность. В Городе скрутились в Клубок бесконечное множество миров, почему бы в одном и не быть Снежной Королеве? Особенно в аномальной зоне. Учитывая, кстати, что в других историях не было сказочных мотивов, текст выделяется своей прямолинейной отсылкой и лично для меня наполняет зоны аномалий новым смыслом. Эй Кай, ищи получше, может и лампу с джином найдёшь! Гением, как было написано в моих детских книжках с восточными сказками. Спасибо, Next, за чудесные отсылки.

Сказку о Снежной королеве я люблю: она длинная, авантюрная и атмосферная, хотя я и не знаю на черта королеве Кай. Одиночество? С Этель тоже неясно: чего она хотела от бедного юноши, за что била. Здесь я, пожалуй, согласна с рецензентом. Можно было нырнуть глубже, придать выпуклости прошлому Кая. А то про детство есть, про встречу с ведьмой есть, а серединка, самая большая по правилам структуры, только очерчена. Второй акт есть, но мы вам его не покажем. “Эй”, - кричит зритель, - “Во втором акте самая катарсисная кульминация, верните!”. Но нет.

Мне нравится холодная отрешённость Кая, наблюдательная позиция, очень перекликается с моими детскими воспоминаниями и детским восприятием. Не уверена, что жизнь с ведьмой на самом деле так уж его изменит. Он вырастет, посмотрит на мир, привыкнет к хорошему, хах, травмы проработает… может, и получится другой человек, но маму точно можно навестить будет.

Спасибо тебе, Next, за ученика и за сказочную аномальную зону. Кстати, его видели в одном баре, не рановато ещё?))

[TVHC]

Наводки хотите, чтоб я выложила?

Я бы почитала.