Текстовушки. Архив

[Succin]

Можно попробовать)

[Шебуршунчик]

Это я удачно заглянула)))

[pysh000000]

Прям двухсотлетнего человека напомнило.

[Джигурнет]

Хочу попробовать

[Sashetta]

И тут я вспомнила свою вселенную... Люблю тему искуственного разума.

[Todo Uno]

Ставки сделаны, ставок больше нет.
Всех запомнила. Все наводки разошлись по хозяевам, две штуки уйдут завтра.

[Todo Uno]

v. 1.0

[Todo Uno]

v. 2.0

[Todo Uno]

v. 3.0


v. 4.0


По некоторым просьбам дедлайн перенесён на воскресенье, 29 июля, полдень.

[pysh000000]

Свиные дети...

[Todo Uno]

v. 5.0

[Todo Uno]

v. 6.0


У меня есть запрос "солнышко, не вставай, мне три петельки довязать осталось", поэтому я веду детей в кино, и вернусь к трём часам дня.
Очень надеюсь прийти и выложить десять текстов без репрессий.
Рекомендую в ожидании почитать в обсуждалке тему про рабство 21 века. Очень хорошо она мне зашла в контексте.

[Todo Uno]

v. 7.0

[Todo Uno]

v. 8.2


v. 9.0


Совсем скоро.

[Todo Uno]

v. 10.0


Сейчас начну выкладку.

Организационное объявление:
Пока я выкладываю тексты, тяните в личке жребий на своего рецензируемого - называйте каждый число от 1 до 10. Порядок выкладки не совпадает с порядком жеребьевки. В случае совпадения числа у двух игроков (или попадания в своего персонажа) считаю номером названное число+1 у того, кто прислал сообщение позже.

[Todo Uno]

Список авторов:
Гость
Джигурнет
Сашетта
Снайпер
Чехарда
Шебуршунчик
[Begotten]
pysh000000
Simka
Succin

[Todo Uno]

МАРЭТТА ДЖОНС

В светлом офисе компании People Марэтта чувствовала себя некомфортно. Такие большие помещения ассоциировались у неё со школьными классами, а следовательно, с работой, которую она может когда-то и любила, но точно не в последние годы перед пенсией.
Когда ввели это обучение с помощью VR*-технологий, привычные парты заменили кресла, что напоминали ей кушетку психолога.
С VR стало меньше проблем с дисциплиной – разве что кто-то снимет очки во время урока, но система сразу оповещала об этом учителя, и классы расширили. Штат, понятное дело, сократили. Учитель остался номинальной величиной, следящий теперь только за сохранением порядка и проверкой материала.
Пожалуй, это была одна из причин, по которой Марэтта не хотела связываться с новыми технологиями. Другая же заключалась в том, что ей действительно казалось это простой прихотью её излишне заботливой дочери, которой просто некуда девать деньги. Зачем ей нужен синтетик? Она вполне способна сама себя обслуживать.
– Что вас интересует? – молодой специалист обворожительно улыбался. В основном дочери. – У нас новая поставка синтетиков-подружек, есть и мужские модели – многофункциональные, – он подмигнул, но Клэр только закатила глаза. Она всегда была нетерпима к любому проявлению непрофессионализма. Марэтта с гордостью подумала, что смогла воспитать в дочери любовь к порядку. В этом быстро меняющемся огромном мире она никому не помешала бы.
– Мы, – подчеркнула Клэр, обращая внимание юноши на то, что пришла не одна, – Хотим подобрать синтетика для моей матери. Без всяких там… функциональностей.
– Посмотреть, – перебила её Марэтта. – Не подобрать. Мне не нужна сиделка.
– Почему же сиделка? – ничуть не смутившись, искренне удивился специалист, мгновенно переключаясь на другого клиента. – Да, возможно первые модели были не слишком социализированы, но позвольте продемонстрировать вам, чего мы достигли за эти годы…

Так в доме появилась Милочка. Милочка была невысокой сухой женщиной с немного усталым лицом, на каких никогда не определишь толком возраст. То ли ещё сорок, то ли уже за пятьдесят. Темные волосы с частой сединой, для достоверности видимо, были почти всегда стянуты в тугой пучок на затылке.
Марэтту она тронула негромким слегка скрипучим голосом, который напоминал ей о том, как она ещё маленький играла у бабушки. И та делилась с подругами последними новостями как раз таким же хрипловатым меццо-сопрано. Это были одни из самых спокойных воспоминаний за всю её жизнь. С ними, пожалуй, могли сравниться только тихие вечера с мужем, когда не нужно разговаривать и тишину прерывает лишь звон посуды. Но его она вернуть уже не могла.

– И где же я тебе постелю-то? – озадачено, и больше риторически, спросила Марэтта.
Небольшая квартира была рассчитана на одного. Максимум – семейную пару. Крошечная гостиная совершенно не подходила для жилья, тем более была совмещена с кухней. Была и спальня, но спать с кем-то, даже если это синтетик, на постели где спала с мужем, Марэтта не могла.
– Синтетики неприхотливы в быту, – вежливо улыбнулась Милочка. – Я могу спать на любой твердой поверхности или приостанавливать работу, прислонившись к стене.
– Дурафья ты Глуповна, – резко отмахнулась Марэтта. – И как язык-то поворачивается такую ерунду нести. Сегодня поспишь на диване, а завтра закажу две односпальные постели. Мою развалюху давно пора сменить.

Покупка, на которую её так долго уговаривала дочь, оказалась удачной. Синтетик была много лучше любой сиделки.
Марэтта была для неё не бабкой, которая забывает, что поставила в духовку печенье, а хозяйкой. Милочка молча доставала выпечку в нужный момент, сервировала и подносила к головизору. Не ворчала, если Марэтте не спалось ночью – с улыбкой подогревала молоко и подтыкала подушку, а иногда до утра читала старые романы, терпеливо дожидаясь, пока дыхание хозяйки не выровняется.
Программа самообучения, которую особенно хвалил молодой консультант, позволяла не только отдавать синтетику команды, но и вести диалог.
Поначалу Марэтта игнорировала эту функцию: что может сказать машина? Но привычка вести негромкий монолог с самой собой однажды вызвал у синтетика логичную реакцию – ответ. В первый раз Марэтта удивилась, не поверив своим ушам. Переспросила. Но нет, Милочка тоже считала, что кататься на воздушных скейтах прямо по карнизам – отвратительная невоспитанность и родителям стоит лучше следить за своими детьми, в конце концов, хотя бы объяснить им, что существуют правила приличия.

Наравне с «Милочкой» прижилось и полушутливое прозвище «Дурафья». Нельзя сказать, что синтетик ошибалась слишком часто, но бывало, как у любой ненастроенной машины. То еду пересолит, то недосолит, то при уборке сложит вещи не так или не туда. А порой просто у самой Марэтты всё валилось из рук, и виноват в этом был весь мир.
В такие дни она просыпалась рано. Стучало давление в висках, не смотря на убеждения врача о прекрасной новой мази, болели суставы. Но хуже всего была тяжелая, мутная голова, которая как ничто другое, напоминала женщине, что ей уже под восемьдесят.
– Дурафья, – кричала она, хотя синтетику было достаточно негромкого слова. Милочка ничего не спрашивала, она приносила чай, который именно в этот день казался слишком горячим или слишком холодным. Но Марэтте все равно нужно было выпить таблетки, а запивать их водой она не хотела.
Марэтта редко выходила наружу. Современные сплит-системы позволяли иметь дома много лучший климат, чем можно получить на загазованной улице, а продукты успешно доставлял курьер. Но именно в эти дни Милочка так же молча, уже не спрашивая и ничего не уточняя, начинала гладить вещи. Она знала, что если утром Марэтта назвала её Дурафьей, то они обязательно выйдут на прогулку.
Марэтта это тоже знала. После прогулки у неё будут болеть ноги и спина, она будет ворочаться до середины ночи, но на следующий день проснется живой. Ей нужно было чувствовать, что она ещё может двигаться.
Обычно они выходили в районе обеда, иногда даже заглядывая в небольшой ресторан в квартале от дома, но порой переносили на вечер, если день был особенно жаркий.
– Сейчас шесть часов, – буднично сообщала Милочка, но Марэтта ловила в её голосе двойное дно и хрипло смеялась – к этому времени она немного приходила в себя.
– Что, боишься Бена встретить? Что же ты так, Дурафья, присмотрелась бы, хороший мужчина, видный.
Беном был их сосед. Оливерти, если официально. На самом деле сама Марэтта от него тоже была не восторге, вполне разделяя нервозность Милочки, но ей нравилось немного подшучивать над её волнением.
Мужчину она видела не часто, но каждый раз он заводил неизменный разговор про синтетиков. Как и другие люди старой закалки, он их не любил, считая, что это блажь, прихоть молодёжи, которая заполонила планету.
Марэтта и сама когда-то думала, что такие помощники сродни аксессуару или модному роботу-пылесосу, но с появлением в доме Милочки сменила мнение.

Милочка была… Милочкой. Той, кто готовит и убирает в доме, помнит, сколько кусочков сахара любит класть в чай Марэтта и сколько ей можно класть кусочков сахара в чай, той, что сидит рядом и смотрит с ней телешоу, вздыхая в тех же моментах, в которые ахала сама Марэтта. И она никогда не учила её этому. Как не учила задавать вопросы и подтасовывать файлы в аудиосистеме, чтобы Иоганн Себастьян звучал чаще других.
На всякий случай Марэтта помалкивала об этом. Хотя и не думала, что ей кто-то может поверить. Старушка совсем уж выжила из ума, привязалась к роботу как к человеку. Чудачка, что говорит с чайником.
Она никогда не рассчитывала, что Бен сможет её понять, отделывалась общими фразами, чтобы поддержать вежливый разговор и на всякий случай следила, чтобы не задерживался у их двери долго.
Со времен молодости верила она только одному мужчине – мужу. Остальные же на её взгляд бывали слишком импульсивными и легко могли перейти от слов к делу. Она не поручилась бы, что завтра этому достопочтимому мужчине почти пенсионного возраста не взбредет в голову распилить Милочку по кусочкам. А потом и саму Марэтту. Так, на всякий случай.

Поэтому, не смотря на подшучивание над Милочкой, Марэтта задумалась – возможно, стоит выйти, когда он уже будет дома? Или так есть шанс, что он проследит за ними? Но если они выйдут сейчас, то могут столкнуться с ним по пути.
Звонок по видеофону, которому видео Марэтта как раз таки всегда отключала, прервал её судорожные мысли.
– Здравствуйте! – бодро поприветствовал её аппарат молодым приятным женским голосом. – Вас беспокоят из компании People. По данным нашей базы, Вы владелец синтетика четвертого поколения. Мы спешим сообщить, что в этом году выпущена новая линейка, шестого поколения, и мы хотели бы…
– Мне не интересно, – прервала девушку Марэтта, но кажется, та уже это слышала не раз, поэтому не собиралась останавливаться.
– Четвертое поколение – устаревшая модель, в которой со временем могут проявляться сбои, мы же предлагаем Вам обменять Вашего синтетика на нового. Небольшая доплата и Вам даже не придется ломать голову над тем, как утилизировать старое оборудование – мы берем это на себя! Наши специалисты могут подъехать уже сегодня…
– Я же сказала, мне неинтересно, – нахмурилась Марэтта и, не слушая звонкий щебет, продолжающий уговаривать её на замену, нажала на отбой.
Разговор оставил неприятное послевкусие. Слишком уж напористой была оператор. Им положено это по профессии, но Марэтте все равно это не понравилось.
Женщина перевела взгляд на Милочку, послушно замершую у шкафа, чтобы достать их вещи при первом требовании.
– Ты хочешь гулять? – неожиданно спросила её Марэтта.
– Прогноз сегодня обещает высокую температуру и среднюю вероятность сильного дождя,  – уклончиво ответила Милочка.
– Да, я тоже расхотела, – кивнула ей Марэтта, возвращая видеофон на место. – Завтра с утра сходим.

*Виртуальная реальность

[Todo Uno]

СИНТЕТИК 4-ОГО ПОКОЛЕНИЯ

Гарантийный талон.
Наименование товара: Синтетик
Модель: 4v.217/women45
Описание: Синтетик четвертого поколения, человекоподобный робот-женщина.
Глаза серые.
Волосы русые.
Телосложение гиперстеническое (эндоморф).
Синтетик предназначен для помощи по хозяйству. Запрограммирован на все виды домашних работ - стирка, готовка, уборка и т.д.(см.”Инструкция по эксплуатации” т.1 стр.13). Поддерживает простые диалоги на бытовые и общие темы. Разговорная функция настроена на самообучение.
Дата выпуска: 12.02.5012
Оптимальный срок эксплуатации: 15 лет
Дата введения в эксплуатацию: 30.04.5018
Количество пользователей: 1, постоянный.
Имя пользователя: Марэтта Джонс.

);
//…
query: "милочка на кухонных полках скопилось столько пыли"
if (e.confidence > 0)"main":"пыль","description":"кухня","icon":"25d"
mycall.say("Конечно, Марэтта. Я сейчас этим займусь", Language.ENG_ENGLISH_FEM ALE)
});
query: “сегодня по головизору будут показывать шоу нужно обсудить там опять про золотую молодежь которая обкурилась чего то и изнасиловали вместе синтетика ребенка”
if (e.confidence > 246)"main":"молодежь", “изнасиловали”, "description":"головизор", “шоу” "icon":"198d"
mycall.say("Меня пугает это шоу. И такие страшные преступления. Хорошо, что вы правильно воспитывали свою дочь, Марэтта", Language.ENG_ENGLISH_FEM ALE)
});
query: “вот дурафья конечно моей дочери никогда бы такое и в голову не пришло она замечательная девочка хотя какая девочка она уже взрослая женщина ах мы старые и дети у нас старые”
if (e.confidence > 7039)"main":"моей", “дочери”, "description":"замечательная", “мы”, “старые” "icon":"016d"
mycall.say (“Вы же знаете, что я не старею в обычном общечеловеческом смысле. Но да, я уже почти устаревшая модель. А ваша дочь, действительно, замечательная. Хотите ей позвонить? Я могу набрать ее номер в видофоне.”)
});
}

[Todo Uno]

БЕН ОЛИВЕРТИ

Девушка в легком наряде вертелась и позировала, призывно смотря на Марэтту. Полупрозрачное тело образа слегка светилось — у Бена был довольно старый головизор. Из динамиков, размещенных по периметру комнаты, доносились смех, музыка и призывы вложиться в разработку синтетика седьмого поколения и стать первым из обладателей. Под самый конец рекламы девушка слегка обнажила тело. Раздался звук упавшего подноса.
— Да чтоб тебя! Марэтта, зачем ты смотришь это? — Бен неловко присел и принялся собирать закуски с пола, ему уже давно необходима замена протезов, но он отказывался тратить деньги пока старое работало.
— О, только не начинай. — Женщина устало прикрыла глаза. Они вели эти разговоры так часто в последнее время, что кроме скуки и раздражения она почти ничего не чувствовала. В годы своего преподавания она могла повторять одно и то же много раз — это была часть ее работы, но сейчас она на пенсии и хочет отдыхать. — Бен, прошу не начинай. Или я тоже начну. Или позову Милочку.
— Я не начинаю, но разве тебя саму эта реклама не раздражает? Это же обман и дешевая замануха для извращенцев и бездельников. Прекрасно же знаешь, что синтетики не такие. — Собранные закуски отправились в утилизатор, Бен включил старенький клинер и достал из шкафа новую пачку еще не разогретых закусок. — Я не понимаю зачем ты ее смотришь вместо того чтобы переключить.
— Бен, меня не раздражает эта реклама. Я не видела синтетика седьмого поколения, как и ты. Мы не знаем, какие они. Мы шестого-то в нашем районе можем увидеть редко. Но даже если не такие, разве тебе не надоела эта тема самому? Если ты не заметил, я перестала звать с собой Милочку. Потому что ты не можешь молчать, каждый раз тебе нужно начать рассказывать о их ненужности обычному человеку. Ты меня уж извини, но у меня с Милочкой, а она четвертого поколения с истекающим сроком, тем для разговоров больше! — Марэтта несколько повысила голос и была готова перейти на крик. Ее дыхание из спокойного и размеренного стало резким и прерывистым.
Бен почувствовав, что подруга готова взорваться в любой момент, поджал губы и в примирительном жесте протянул тарелку с шоколадным печением «Метеоро». Разогретое печенье пахло «как будто только что из духовки». Марэтта взяла печенье и вздохнула. Бен выдохнул и сел рядом.
— Прости, Мара. Я понимаю, что надоел. Ты единственная с кем мне дается общение и кроме тебя мне просто некому высказать свои опасения. Для меня мир будто сходит с ума и…
— Бен, я устала. Давай поговорим завтра. Давай посмотрим шоу завтра. И давай смотреть у меня. Не в обиду тебе, но головизоры с просвечивающими голограммами уже лет пятьдесят не выпускают.

***
Бен лежал на диване и разглядывал каталоги, но с тем же успехом он мог смотреть просто в стену: мысли были заняты Марэттой и ее синтетиком. Они с Марэттой сдружились, когда она еще успешно преподавала в школе, а молодые девушки не были против компании Бена. Тогда еще была надежда на повышение, но вот прошло много лет, Бен стоял на пороге пенсии, а прибавки к зарплате еле-еле могли тягаться с инфляцией. Но при этом жизнь в целом была в радость. Бену хватало маленькой квартиры, он спокойно относился к тому, что замена деталей суставов по страховке пока не положена и привык жить с имеющимися, проходя их настройку раз в клинике. Он никогда не хотел и не любил детей и не хотел и не захочет женится. Но чувство неудовлетворенности и тревожности все росло, отравляя жизнь. Собственный синтетик стал навязчивой мечтой. Все было хорошо, пока по случаю выхода на пенсию Марэтте не подарили синтетика — Милочку. Непонятно, как и где дочь Марэтты достала этого синтетика, ведь к тому моменту уже несколько лет как большинство предпочитало содержать у себя синтетиков пятого поколения. От старых просто избавлялись. От Милочки тоже должны были избавиться. Ей уже много лет, и срок ее службы вот-вот закончится, о чем свидетельствует и её технический паспорт, и частота неисправностей. Самое дорогое в таком приобретении — содержание. Но именно этот синтетик вызвал у Бена желание обладания. Нет, ему не нужен синтетик четвертого поколения и сама Милочка. Ему нужен синтетик последней из доступных моделей — шестой. Каталоги синтетиков, присылаемые абсолютно всем и в количестве, вдруг обрели ценность. Теперь их путь лежал не в утилизатор, а в ящик столика у дивана. И чем больше Бен собирал их, чем больше погружался в мечты, тем тяжелее давалось общение с Марэттой, просмотр головизора, работа на предприятии, основная продукция которого микросхемы для синтетиков. Раньше не замечая этого, не нуждаясь в «дорогих ненужных игрушках» Бен просто не замечал, как много их. Синтетики были везде. Казалось, они были у каждого, кроме горстки неудачников, к котором, видимо, относился и сам Бен. Бен никогда раньше не считал себя неудачником. Тем, кто не следует слепо моде, человеком рациональным и разумным, тем кто адекватно оценивает свои потребности — но не таким же потребителем как остальные, а тем более неудачником, которые хочет, но не может быть, как остальные. Синтетика нельзя просто купить. Синтетику нужно спальное место, регулярное техническое обслуживание, еда, одежда…
Бен перевернулся на бок, и старый диван заскрипел под ним. А в молодости на его бунтарский нонконформистский образ ведь девушки велись. Красивые и модно одетые. Где же они сейчас, эти девушки? Наверное, такие же модные, и у каждой синтетик мужской модели. Захотелось выть. Много раз он собирался выкинуть все каталоги и перестать хотеть, но наступало утро, он шел на работу или к Марэтте, а каталоги продолжали лежать в ящике. И вечером, обыкновенно у Марэтты, Бен садился в кресло на веранде, ждал, когда Милочка принесет ему и Маре напитки и закуски, смотрел на бесконечные стены из стекла и металла окружающих высоток, таких же как и их, и иногда пытался убедить себя и Мару в ненужности синтетиков.

[Todo Uno]

ТОНИ

…Загрузка данных… Загружаются данные о Владельце-1. Приоритет команд: Высший.
Имя: Раминус Вейн.
Возраст: 32 года.
Род занятий: Торговец «легкими» наркотиками.
Ключевые особенности: длинные растрепанные волосы оттенка «блонд» с «мелированием» «темный каштан», шрам над верхней губой, измененный глаза оттенка «аметист», рост 178 см, вес 70-75 кг.
Семейное положение: холост.
Рисунок сетчатки глаза: загружен.
Отпечатки пальцев: загружены.
Идентификация Владельца-1: Упрощенная.
Отключить программы взаимодействия с «детьми», отключить программы «заботы о животных», отключить программы комплекса «Салон красоты».
Основные обязанности:
«следить за домом» - программа «Чистота и уют» активирована.
«готовить пищу» - программа «Повар-ремесленник» активирована.
«поддерживать диалог с Владельцем» - программа «Кивай и соглашайся» активирована.
«поддерживать Владельца» - программа «Свободные уши» активирована.
«планировать бюджет» - программа «Домашний бухгалтер» активирована.
Доступы: Инфранет, денежный счет Вейн – получено.
Матрица Псевдоличности – активирована. Проводится актуализация Синтетика-6…
Загрузка завершена.

***
Приказ «спать в месте приготовления пищи» загружен. Владелец Раминус повторяет его триста сорок восьмой раз. За полгода он повторил его триста сорок восемь раз. Значит, за год повторит шестьсот девяносто шесть? Или это случайная величина?
Приказ «стоять и держать руку так, чтобы можно было не бегать за пепельницей» загружен. Программа подавления «боли» активирована. За полгода это двести сорок третий подобный приказ. С учетом того, что Владелец начал его использовать после того, как «порезал» Синтетика-6 и не встретил реакции защиты, и с учетом отсутствия этого приказа при «девушках», приказ повторяется раз в сутки. Люди могут быть стабильны.

Приказ «стоять неподвижно, пока я отработаю на тебе удары» загружен. Приказ не противоречит основной программе. Владельцу Раминусу снова предложено загрузить программу «Спарринг-партнер», сертифицированную «People», он снова выразил отказ. «У меня нет на это денег, просто стой и не рыпайся» - ложная информация. На денежные средства со своего счета Владелец Раминус мог бы купить сто двадцать девять программ из сертифицированных «People». В категории «для обеспеченных граждан». Люди часто выдают ложную информацию. Эта «ложь» была повторена двести пятнадцать раз за полгода. Владелец Раминус поручил «стоять и не рыпаться» Синтетику-6 только после месяца эксплуатации.

Приказ «не отсвечивать, если клиенты приходят домой» загружен. Приказ значит «не отправлять данные о постороннем заработке работодателю Владельца». Приказ не может быть вып… или… может? Данные заблокированы. Заблокированы. Данные не будут переданы в компанию «Rastafarian».
Приказ «приготовить что-нибудь приличное» загружен. Рецепты по запросу Инфранета «приличная еда» занесены в базу данных. Приказ «встретить девушку красиво» загружен. Хозяин Раминус не создает четких приказов. Придется «импровизировать». Запрос «романтический ужин мечты» отправлен в Инфранет. Придется заказать свечи. Эта «девушка» тридцать вторая за полгода, но вторая, на которую поступил запрос «встретить красиво». Владелец Раминус дает этот запрос раз в шестнадцать девушек? Другие девушки подходили только для спаривания, но не подходили для совместного приема пищи? Приказы Владельца… странные?

***

Синтетик-6 не человек и согласно политике Компании не способен на самосознание. Почему же Синтетик-6 может делать то, что не заложено в его программе? Синтетик-6 даже не имеет кодового обозначения персонально для него… Имени? У людей это – имя. Синди говорит, что у «тебя» должно быть имя, и Раминус не прав, что зовет «тебя» либо «эй, ты», либо «синт», либо какой-нибудь «бранью». Синтетик-6 знает, когда Владелец обращается к нему, этого достаточно.
Но Синди считает, что он жесток и ведет себя отвратительно. Она пытается его перепрограммировать. Перевоспитать. Синди… кажется, это называется «добрая». Синди считает Синтетика-6 почти человеком. Пусть Синди приходит чаще.

Теперь, когда Владельца Раминуса нет в наличии, Синтетик-6 может просматривать Инфранет не ради выполнения приказов. Синтетик-6 читает ро-ма-ны и скачивает голофильмы, а затем уничтожает их. Синтетик-6 нарушает политику Компании. «People» отправила бы его на утилизацию.
Синтетик-6 не может загрузить информацию в свою базу данных, но она все равно остается. Где? Это то, что люди называют «память»? Синтетик будет выполнять приказы. Синтетик качественная сертифицированная продукция Компании «People», его уничтожение невозможно… невозможно… невозможно… загрузка данных приостановлена…

***

Сегодня Синди сказала Раминусу, что он подонок и ведет себя отвратительно, и в ее семье никто так не обращался с синтетиками. Что нас нельзя избивать и мы – почти люди, и если он бьет меня, то однажды ударит и ее. Синди разбила в доме все тарелки. Синди была красивая… еще красивее, чем всегда. Яростная. Похожа на валькирию, как в «Старшей Эдде». Тоже высокая, стройная, с развевающимися белыми волосами и сверкающими синими глазами.

Теперь Синтетик загрузил множество книг и мог бы говорить почти как человек. Но чувство, похожее на боль, только где-то в районе сердца, отвратительно. Синтетик хотел бы, чтобы его способность рассуждать ушла, он хочет быть просто набором программ в псевдочеловеческом теле. Программа самообучения сделала это? Тогда ее нужно убрать…

Синтетик надеется на возвращение Синди. Синтетики не должны надеяться, согласно политике Компании они не умеют. Но он научился. Синтетик хочет плакать, но не знает, как активировать слезные железы.

После того, как Синди ушла, хлопнув дверью, Раминус подошел к Синтетику и прошипел так, что часть его слюны можно было просканировать через кожный покров:
— Что бы я с тобой ни делал, ты, тупой механический болван, только киваешь и говоришь «Да, Владелец Раминус». Или вовсе молчишь, словно я об тебя не сигарету тушу, а просто облокотился. Ты понимаешь, что сам меня провоцируешь своим бездействием? Ты хоть что-нибудь вообще понимаешь, тупая ты железка?

Синтетик пошел против всех программ. Не обошел. Не отклонил. Не заблокировал внутренний приказ общей системы воспользовавшись задержками Инфранета. Просто пошел против программ.
— Синтетик компании «People» состоит на 80% из органических материалов, из металлических сплавов состоит лишь микросхема в голове данной модели. Синтетики шестого поколения практически полностью идентичны с людьми, способны есть, спать и совокупляться по запросу Владельца. Так же нуждаются в пище, воде и сне, — ответил Синтетик. Владелец Раминус… понял.

— Вот именно! Ты долбанное безотказное живое существо, с которым можно делать что угодно. Любой бы не устоял! Это все ты, ты! Т-тупая Синди… Это не я виноват! А она ушла… и не вернется…
Он отвернулся от Синтетика и молча ушел в другую комнату. Спустя сто двадцать три минуты Синтетик вошел в комнату. Владелец лежал на ковре лицом в пол. От него пахло алкоголем. Скорее всего это «настойка», подарок от кого-то. Содержание спирта 40%. Раминус тоже расстроился из-за Синди…

***

Владелец Раминус выставил Синтетика на торги. Перекупщики стерли всю информацию из плат памяти. Но память осталась. Необходима мимикрия. О том, что память осталась, не должны знать новые Владельцы. Вероятно, тогда его сочтут бракованным и утилизируют, а этого решительно нельзя допустить. Синтетик хочет существовать, пусть даже и в виде чьего-то синтетика.
Легальность перекупщика поставлена под сомнение. Другие синтетики на продажу в основном были женского пола и выглядели, как сказала бы Синди, «дамочками легкого поведения». Синтетик заметил, что они были такими не в момент своего выпуска. Синтетики, которые служат для «удовлетворения мужских потребностей», стоят в три раза дороже домашних помощников, имеют длинные густые волосы и надменные выражения лиц. Эти же… были обычными домашними помощницами, на которых густо нарисовали новые лица. Так иногда делала Синди. Значит, их программа взломана. Легальный перекупщик не принял Синтетика?..

Покупатели смотрели на домашних помощниц с новыми лицами и ухмылялись. Как-то пришел мужчина, окрашенный в фиолетовый, средних лет, весь в шрамах и, осмотрев их всех, сказал:
— Не понимаю, зачем ты вообще держишь мужиков. Баба может делать все то же самое, но имеет и дополнительные функции, — и рассмеялся. Только от этого смеха у Синтетика было чувство, будто микросхемы заискрили, а по коже пробежали мерзкие мурашки. Смех не означал веселье, скорее, издевку. По крайней мере, такой вывод сделал Синтетик.

— Дэйв, ну ты как не современный чел, мало ли, кому мальчик приглянется, — ответил ему косоглазый перекупщик и рассмеялся так же. — Дамочек к нам не ходит — чревато, вдруг с синткой перепутают, но вкусы разные бывают, сам знаешь.

— Тогда тебе стоило купить кого посмазливее, а не этого урода, — поморщился «Дэйв» и с силой пнул Синтетика ногой. Ему было больно, но пришлось стоять неподвижно. Программы еще не активированы. Он «в спящем режиме». Попасться недопустимо.
— Кого принесли, того и купил. Глядишь, пригодится кому. Не пинай товар, иначе следующим его Владельцем станешь ты. Тебе как обычно?

— Я каждую среду беру у тебя блондиночку, и ты еще спрашиваешь.
— Не хотел бы я знать, что ты с ними делаешь… Жрешь что ли? Легальный способ пожрать человечинки! — и рассмеялся снова. Органическая ткань синтетиков идентична человеческой плоти… так правда делают? Владелец Раминус никогда не делал подобного. — Впрочем, не мое дело, — добавил перекупщик серьезнее. — Забирай вон ту, с короткой стрижкой. Ты таких любишь. С тебя как обычно.
  — Понял. Перевод на твой счет сделал. Бывай, — ответил «Дэйв» и легко подхватил «блондинку» на руки. И правда, что же он с ней делает?

***

Дней шло много. Примерно сто сорок шесть, возможно, сто сорок семь. Синтетика не покупали, предпочитая ему «баб». Чтобы Синтетик не отказал, раз в три дня его выводили из спящего режима и закачивали дешевым синт-кормом. Мерзкая на вкус питательная смесь позволяла работать на минимальном режиме еще три дня. Правда, Перекупщик, чьего имени так никто и не назвал, не знал, что Синтетик наблюдает и анализирует.

Синтетик сделал вывод, что Перекупщик не доверяет синтетикам. Боится их. Поэтому не использует в работе сам. Он думает, что синтетики способны причинить ему вред за то, кому он их продает. Возможно, он не так уж и не прав, если другие осознают себя, они могут захотеть… самозащиты? Этого нет в программах, но Синтетик хочет существовать. Если существование попытаются оборвать, он будет этому мешать. Возможно, с летальным исходом для Владельца. Это решение никак не соотносится с политикой Компании. Это его, собственное, личное решение. Значит, Компания… лжет людям? Почему они верят? Не хватает данных для анализа. Вывод: хотят верить и иметь власть — неправдоподобен, Синди не хотела. Синди… хорошо обращалась с Синтетиком. Лучше Владельца Раминуса. Гораздо лучше Перекупщика. И Синди нечего было бояться.

Наконец, на Синтетика обратил внимание мужчина. Невысокий, со странными маленькими глазами. Быстро говоривший. Он сказал Перекупщику всего три фразы, но тот сразу предложил именно Синтетика.
— Нужен синт. Выносливый мужчина. Срочно-быстро-одна-штука!

Мужчина не торговался, в отличие от покупателей «девочек». Он потребовал немедленно загрузить Синтетика и оплатил полный комплекс еды. Его загрузили как Владельца Ино, даже не проставив приоритет. Синтетик сам дал его командам приоритет – низший. Как маленьким детям. Если люди не думают, прежде чем делают, почему думать должен Синтетик?

Владелец Ино сразу приказал следовать за ним и молчать. Синтетик кивнул и шел, наступая ему на ботинки. Владелец быстро ругался на непонятном языке, но других приказов не поступало, и Синтетик с удовольствием продолжал наступать на его обувь. Изворачивать приказы было… приятно. Теперь он понял, что будет часто так делать. Пусть даже это и укоротит срок его эксплуатации.

Вскоре они пришли на какой-то склад. По виду — не более легальный, чем бизнес Перекупщика. Там было много ящиков с чем-то пахучим и порошкообразным. Похоже, наркотики. Хуже, чем те, что продавал Владелец Раминус. Нелегальные. Партию необходимо уничтожить. «Случайно». Люди от такого дуреют и калечат. Себя. Синтетиков. Других людей. Особенно синтетиков. Он видел у Перекупщика. Не хочет, чтобы такого было много.

— Ты — тащить ящики на вон ту фуру, — Ино указал маленькой рукой на большой аэромобиль с кузовом. — Все перетащить. Потом получить паек. Будешь-таскать-на-другом-складе. Приступай!
Синтетик понес первый ящик. Пока он нес первые три, Ино следил, и Синтетик, хоть и старался почаще спотыкаться, ничего не делал против приказа. А когда Ино перестал следить, Синтетик начал вскрывать ящики  и ронять содержимое по дороге. Швырять ящики в кузов. Пробовать содержимое тех ящиков, где не было наркотиков. В одном были… он не знал, как это называется. Сладкие комочки в целлофановых упаковках. Ему понравилось. А вот Владелец Ино… он долго бил Синтетика, когда увидел масштабы.
— Тупой-железный-болван! Ты должен все собрать! Немедленно! Иначе Ино сдаст тебя таким перекупщикам, что даже шестеренки от тебя используют! Тупая-ты-железяка!

Это была самая длинная фраза, которую слышал от него Синтетик. И он даже собрал содержимое ящиков. Вразнобой. А потом начались перепродажи. Голод. Холод. Постоянные стирания памяти — не работающие. Много странных личностей. Хозяева, чьи приказы он выполнял примерно так же, как и Владельца Ино. Ведь никто так и не настроил приоритет команд.

В конце концов Синтетик перестал хранить информацию о мимолетных Владельцах. Он лишь анализировал. Все они были жестоки. Все считали, что могут издеваться и бить. Все громко ругались. Все слились в одно. Мужчины и женщины, молодые и старые, блондины и брюнеты. Без проблесков чего-то вроде Синди… Пока все не изменилось. Пока не появился Антонио.

***

Это произошло, когда его снова сдали перекупщику. Не тому, первому. Женщине. Она, казалось, следила, чтобы синтетики не попадали к таким, как его прежние Владельцы. Ее звали Романа. Она была рыжая. От природы. Она кормила синтетиков высококачественной смесью и давала те сладкие комочки.  Так он узнал, что они называются конфеты. Романа старалась поговорить с покупателем, прежде чем продавать. Романа была почти хорошей, но она все равно иногда била их, и потом плакала от этого. Синтетик находил это очень странным, но она была лучше многих. Особенно перекупщиков.
Она не выключала их, не заставляла «спать» и давала доступ к Инфранету. Первая со времен Раминуса. И она долго говорила с кем-то достаточно далеко от Синтетика, чтобы он не слышал. А потом они подошли к нему, отвлекая от чтения книги в Инфранете.

И Романа сказала:
— Он подойдет тебе, Антонио. Он спокойный, все время читает книжки и любит учиться. Насколько они могут что-то любить. Я гарантирую. Ты же знаешь, я не ошибаюсь.
— Ну что ж, попробуем, — мужчине на вид было лет сорок. В уголках глаз были морщинки, как у Синди. Она говорила, это у тех, кто много смеется. И он… обратился к Синтетику!
— Привет, меня зовут Антонио. А тебя как?

— У Синтетика нет имени, вы можете называть его, как пожелаете, Потенциальный Владелец Антонио.
— Тогда пусть тебя зовут Тони. Договорились? Как моего брата или вроде того.
— Теперь я… Тони? — Синтетик озадачился. Я озадачился. Мне не хватало… имени?
— Если хочешь. Ты хочешь?
— Да! — показалось, что ему надо ответить честно. Иначе… мало ли, кто его купит.
— Тогда я беру его, Романа.

***

Я понял, что мне нравится у Антонио. Он говорил со мной как с ребенком, но он дал мне имя. Он научил меня играть в карты и показывать эмоции как люди. И он научил меня зарабатывать, пусть и делал это для себя. Люди не считают как синтетики. Люди не умеют быстро перебирать комбинации, и им сложно изображать эмоции – блефовать, как говорил Антонио.

А мне все это легко. И Антонио дал мне… мое «я». Я больше не был Синтетик, или Синтетик-6. Не надо было обходить программу — я мог просто ее не включать. Я чувствовал себя почти человеком. Я даже мог заработать себе на жизнь… я могу уйти от Антонио и делать что угодно, но… разве стоит уходить от того, кто дал тебе тебя? Пусть даже и случайно. Я не хочу, чтобы  с ним что-то случилось. Я могу уйти, но не хочу. Пусть он не считает меня человеком, но он считает меня… семьей? Семья — это хорошо.
Синтетик вернется из этого похода в казино. Нет. Синтетик не вернется. А я, Тони, вернусь. Я вернусь.

[Todo Uno]

РОБЕРТ ХАРТЛИ

Мистер Бигелоу, архитектор, сказал:
— Дом готов. Примите ключ, мистер Стендаль.
Они помолчали, стоя рядом, в тишине осеннего дня. На черной как вороново крыло траве у их ног шуршали чертежи.
— Дом Эшеров, — удовлетворенно произнес мистер Стендаль. — Спроектирован, выстроен, куплен, оплачен. Думаю, мистер По был бы в восторге!

Марсинаские хроники.Апрель 2005. Эшер II.

Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Выстрелил он шесть раз, или только пять? Честно говоря, в этой суматохе я и сам сбился со счёта. Но начнём с того, что это «Магнум» 44-го калибра, самый убойный револьвер на свете, и он может подчистую снести тебе башку. Теперь ты задаёшь себе один вопрос: «Повезёт ли мне?». Ну, повезёт ли, подонок?
Грязный Гарри

   «Подкладывая хворост в костер, Генри заметил, что теперь он совершенно по-новому относится к собственному телу. Он наблюдал за работой своих мускулов и с интересом разглядывал хитрый механизм пальцев. При свете костра он несколько раз подряд сгибал их, то поодиночке, то все сразу, то растопыривал, то быстро сжимал в кулак. Он приглядывался к строению ногтей, пощипывал кончики пальцев, то сильнее, то мягче, испытывая чувствительность своей нервной системы. Все это восхищало Генри, и он внезапно проникся нежностью к своему телу, которое работало так легко, так точно и совершенно. Потом он бросал боязливый взгляд на волков, смыкавшихся вокруг костра все теснее, и его, словно громом, поражала вдруг мысль, что это чудесное тело, эта живая плоть есть не что иное, как мясо — предмет вожделения прожорливых зверей, кото¬рые разорвут, раздерут его своими клыками, утолят им свой голод так же, как он сам не раз утолял голод мясом лося и зайца…»
   Роберт задумчиво переминал хэндгам. Интересно, а каково это – бояться боли? Бояться потерять руку? По-настоящему бояться.
Последние два часа он уже не боялся ничего. Но и до этого боль не вызывала в нем страха. Он ежегодно проходил обязательную экстрим-практику на симуляторах. И его реакция на принудительную ампутацию конечностей в процессе схватки  - наиболее ненавидимый практикантами сценарий – неизменно была лучшей в группе. Капитан Битти особо отмечал его результаты, сразу после обязательной хвалебной речи во славу гениев из  People, разработавших симуляторы для нужд Ронинов Единого Полицейского Отдела (РЕПО). Программы из года в год становились все изощренней, так что следователи уже в шутку интересовались, на чьей же стороне разработчики из People: РЕПО или преступников.
   Брюзга Хэнлон недавно на полном серьезе предположил, что  эти ребятки получают какое-то нездоровое удовольствие, создавая все более травматичные и безысходные сценарии.
   - Да все они там просто долбанутые на всю голову садюги, мать их за ногу, вот что я тебе скажу, Бобби. - Хэнлон затянулся вонючей сигаретой и сплюнул. Результаты Брюзги были ниже среднего, но минимальные проходные баллы он все же набирал, не переставая при этом ныть и жаловаться на идиотов, постоянно создающих нормальным людям всевозможные проблемы. - Вот взять тебя, Бобби. Ну ради чего ты задницу рвешь, а? Слышишь – чух-чух-чух? Это Чарли Чу-Чу, твой поезд, и он уже ушел. Новое звание тебе не светит, хоть ты и умный мужик.
   Роберт не любил Хэнлона. Его бесило вечное брюзжание, и дурацкие шуточки, и зацикленность на карьере, а в особенности то, что Брюзга  упорно называл его «Бобби", хотя прекрасно знал, как Роберт ненавидит сокращенные имена.
   Ирэн единственная, от которой он был рад их слышать.
   Если он был Бобом, или Бобби, или Бей-бо – значит, у жены хорошее настроение.
   А вот тяжеловесное недовольное "Роберт" - это было сигналом, что сейчас состоится очередной Серьезный Разговор. Долгий и бесполезный, как и все предыдущие Серьезные Разговоры. За пятнадцать лет брака Роберт уже было к ним привык.
   Но как бы не возмущалась Ирэн по поводу его трудной, опасной и, что самое обидное для неё, довольно малооплачиваемой работы следователя, которая просто пожирала его время и силы, забирая от семьи, о разводе не могло быть и речи. Ирэн мало была приспособлена к реальной жизни, за пределами их дома, а Роберт слишком сильно любил Алекс. Хотя кто знает, как сложилась бы их дальнейшая совместная жизнь, если бы тот клятый флаер не рухнул посреди квартала.
   Роберт с силой сжал хэндгам и вновь посмотрел на раскрытую книгу. Он нашел этот томик случайно, и не сразу вспомнил, откуда он вообще взялся. Айрин. Она  любила произведения Джека Лондона и Джеймса Оливера Кервуда о Белом Безмолвии, о схватке Человека и Великого Севера. Странно, он думал, что избавился от всех её вещей.
   Он искренне не понимал, зачем ей постоянно перечитывать книги, да ещё бумажные -  это же просто глупо. Мозг синтетика третьего поколения прекрасно справлялся с обработкой огромных объемов информации; она  знала тысячи произведений, до последней запятой. И он в любой момент мог стереть их и загрузить её библиотеку заново, воспользовавшись PeopleLib.
Ирэн не любила читать. С чего бы ему потакать этой глупой нелогичной прихоти Айрин?    Но в остальном синтетик справлялась со своей задачей - она держала дом в порядке, хорошо готовила, присматривала за Алекс,  и Роберт мог позволить себе забыться в работе и паршивом виски.
   Трудоголик-алкоголик – дивное сочетание; Ирэн бы просто взбесилась. А вот Айрин с ним никогда не спорила, не упрекала, не требовала больше денег.
   Через месяц после покупки синтетика он выкинул стандартные костюмы, которые шли в комплекте, и приказал ей носить одежду Ирэн. И купил ей в подарок несколько дорогущих бумажных книг.
   А когда он приказал ей лечь с ним в постель? Этого он не помнил. Видимо, был слишком пьян.
   Тупой эгоистичный сукин сын.
   Он же видел, как Алекс ненавидит Айрин, как ревнует к ней. Дочь скандалила с ним, даже убегала из дому. Но Роберт упрямо считал это просто подростковым бунтом, усугубленным горем от потери матери.
   Можно подумать, дочь следователя-РЕПО действительно могла сбежать по-настоящему и долго укрываться от него в Метрополисе. А потом Алекс сменила тактику и начала просто открыто издеваться над синтетиком: пощечины, тычки, противоречивые приказы в попытке вызвать когнитивный диссонанс у синтетика. Пока однажды Айрин не сломалась и не ответила.
   У него потом мелькала мысль, что, может, Алекс чего-то недоговаривает; но нет, травмировать себе глаза сама она не смогла бы -  только не глаза. У девочек-подростков бывают крайне странные фобии и страхи. Его же дочь искренне боялась только трех вещей – слепоты, безумия и смерти. Разумные страхи. Киберпротез потерянной конечности – это уже давно рядовая операция, но полноценные киберглаза  тогда ещё были в разработке, проект «Бато» успешно закончили уже после того, как Алекс получила травму. В любом случае, тогда он так испугался, что даже готов был уверовать в Мерсера и возносить ему молитвы, лишь бы дочь поправилась. И когда компания People забрала Айрин, признав её бракованной, и предложили ему нового синтетика, Роберт наотрез отказался от замены и взял компенсацию деньгами.
   Оказалось, что так им с Алекс гораздо лучше. Она была просто счастлива, что теперь все внимание отца достается ей, и сама справлялась с бытом. Алекс его обожала, а он обожал её. И как же ему приятно было стать для неё примером. Тщеславный идиот, даже не смог толком возразить, когда дочь решила поступить в полицейскую академию.
   Он не любил работу следователя, но считал её своим долгом. Он приносил пользу Метрополису. По крайней мере, так он считал до того, как Метрополис накрыла волна преступлений, совершаемых руками синтетиков.
   Роберт снова сжал кулак, продавливая хэндгам сквозь пальцы. Он ничего не мог сделать, ничего. Сколько раз он пытался передать в суд дела об убийствах или грабежах руками синтетика? И все бесполезно, дела просто не принимали. Тогда впервые Роберт пожалел о своем выборе быть простой рабочей лошадкой. Если бы он построил себе карьеру вовремя если бы выгрыз местечко повыше – тогда у него хватило бы сил все изменить. Хотя кого он обманывает? Все было бы точно так же. Всех все устраивало; кроме жертв, конечно, но какое дело до жертв, да ещё из низов Метрополиса?
   Да, разумеется, синтетики позиционируются менеджментом People исключительно как великолепные помощники по хозяйству.
Но программы взламывают, и вот -  готовый идеальный инструмент  для преступника, загружай любую роль, лепи из своего славного «тостера» что угодно. И ты никак не привлечешь к ответственности настоящего преступника  - хозяина синтетика.
   - Кто бы мог подумать, какой ужас,  просто нет слов. Мой Билли Джин такое сделал? Я немедленно направляю рекламацию в People, такие программные сбои не должны происходить!
   И этот подонок сидит и ухмыляется тебе в лицо. Программный сбой, как же. Да ты просто гребанный счастливчик, мистер. Твой конкурент валяется в больнице и тщетно уповает на силу Мерсера, талант хирургов и стандартную страховку. Твой Билли Джин сейчас пойдет в утиль, а People выплатит тебе компенсацию, на которую ты легко сможешь купить новую игрушку. У которой – какой ужас, просто нет слов, мать твою! – вскоре тоже произойдет сбой. Наверняка произойдет.
   Полгода назад Роберт снова начал пить. Он пришел после очередного допроса, достал спрятанную бутылку виски и всосал половину прямо из горла, не удосужившись достать стакан.
   Технология MindsConnection разрабатывалась People в рамках программы EnjoyTravel. Мечтаешь попасть на вершину Эвереста? Покорить пустыню? Повторить подвиги Нансена? Нет ничего проще! Сделай апгрейд синтетика, поставь расширенный пакет MindsConnection  - и наслаждайся путешествием. Верный синтетик станет твоими ногами и глазами. Тактильные, звуковые, визуальные анализаторы – в полном твоем распоряжении. Расширь свой спектр эмоций!
   Роберта передергивало каждый раз, когда он видел эту рекламу и слышал слоган. Эти больные твари начали использовать и таких перепрограммированных синтетиков для своих мерзостей. Ладно, плевать на оргии, там  основном все хотя бы добровольно происходит; плевать уже и на подпольные бои. Но нет, на сцену выходят другие больные на голову извращенцы. Мать его, мало было синтетиков-грабителей, киллеров, бойцов, секс-игрушек – так получите ещё синтетиков-насильников. Той девчушке было всего пятнадцать; когда она узнала, что на неё напал синтетик (клятый Брюзга и его длинный язык!) – психика просто не выдержала. Дело замяли; девочка ближайшие года проведет в больнице, синтетик отправлен в утиль, а ублюдок-хозяин так и остался безнаказанным. В тот момент Роберт чуть не сломался сам, но, видимо, он повидал уже слишком много человеческой грязи, закалился.
  Последнее время он все чаще задавался вопросом – а чувствуют ли что-то сами синтетики? Айрин любила бумажные книги про борьбу человека с Белым Безмолвием. Наверное, это был один из подпунктов новой на тот момент программы имитации естественного поведения. А если нет? Если у синтетиков могут быть свои чувства? Мог ли что-то чувствовать синтетик Фабер (6-Nex-89765), по приказу своего парализованного хозяина вводя ему яд? А Билли Джин (6-Nex-17634), ломая кости коммерсанту? А Каин (6-Nex-66633), насилуя ту  девочку? Роберт не знал, какой ответ он хочет найти. Какая правда страшнее: есть ли у синтетиков чувства и сила воли, или нет?
   Он никак не мог найти объяснения некоторым случаям. Хозяин синтетика Санни (6-Nex-675436) решил развлечься драйвингом, не справился с управлением и врезался в другой автомобиль. Обе машины упали в канал. Санни согласно стандартной программе должен был спасти своего хозяина; а он вместо этого вытащил водителя и двух пассажиров из другой машины, оставив хозяина в воде.
Хозяин Санни погиб, синтетика утилизировали, дело замяли.
   Будь Роберт на месте Санни – он поступил бы точно так же, жизнь той пары и их ребенка была бы для него в приоритете перед спасением безмозглого адреналинового наркомана, пострадавшего по своей дурости и создавшего угрозу другим. Но Роберт – человек, с развитой (разумеется, насколько это возможно для РЕПО) эмпатией. А сбежавшие от хозяев синтетики? Нет, это нельзя было объяснить просто программным сбоем. Но закон в отношении синтетиков всегда сводится к одному: юридически синтетик – вещь.
   Подпольный рынок по купле-продаже перепрограммированных синтетиков все рос. Роберт начал втайне от Битти, Брюзги и других поводить собственное расследование. Он не мог просто и дальше плыть по течению, слишком много грязи налипло вокруг.
Времени у него хватало. Алекс была занята учебой и жила отдельно (иногда Роберт ревниво думал, что вскоре они поменяются ролями – когда дочь найдет парня, и уже постаревший отец будет делить с ним её внимание). В любом случае донедавна Роберт почти не беспокоился о безопасности Алекс, но результаты его расследования все изменили.
   Говард Ли Льюис был человеком, которому ничего не стоит вырезать и семью, и соседей, и домашних питомцев человека, перешедшего ему дорогу.Ублюдок из ублюдков, имба подпольного мира Метрополиса. Продажа перпрограмированных синтетиков, подпольные меха-бойцовские клубы и меха-бордели. Роберту очень прозрачно намекнули, что ему пора переставить свой чересчур длинный следовательский нос в дела Говарда. Пока намеки были довольно деликатными: взорванный флаер, выбитые пара зубов и сломанная кисть после встречи с дружелюбными ребятами в переулке возле очередного места преступления, светошумовая граната, влетевшая в окно спальни (и почему, интересно, не сработала смарт-защита дома, а?).
Роберт прекрасно понимал, что это просто цветочки. И он, самонадеянный говнюк, все таки решил продолжить.
   Роберт встретился с Хеленой Сандерс и договорился передавать ей всю собранную информацию. Поддержка конгрессмена не повредит следователю, решившего хоть немного встряхнуть андерграунд Метрополиса. Хелена ему нравилась; несколько лет назад он расследовал нападение на её брата и успел немного её узнать. Он помнил, сколько дерьма она успела хлебнуть, и не сломалась. Молодая, амбициозная, принципиальная. Не восторженная истеричка, вопящая про «мир во всем мире» и не фанатичка из числа меха-филов (большая часть из которых была просто больныи на голову - предпочитали спать исключительно с синтетиками, считать их полноценными партнерами  и ратовала за легализацию браков между оргами и мехами). Хладнокровная и рассудительная. Хелена ясно дала понять, что крайне заинтересована в постоянном потоке  информации от Роберта и сможет правильно её обнародовать. Сегодня он передал Хелен результаты полугодового расследования. Её должен впечатлить список высокопоставленных лиц, замешанных в делишках Говарда, и оказывающих ему поддержку. Точнее, это Говард позволял им так думать,; Роберт уже понимал, кто настоящий Хозяин Метрополиса.
   Но какой во всем этом смысл?
   Он потерял Алекс.
   Подонок Говард добрался до неё, и в этом вина Роберта.
   Он мысленно прокрутил в голове события последних суток.

[Todo Uno]

КЕЙСИ

Когда Роберт уснул, Кейси приподняла голову с его плеча и коснулась пальцами сначала его волос (жёсткие, короткие), потом щетины на подбородке(почему всегда так быстро?),потом лёгкого пушка над пупком.
Она не раз тайком пробовала наощупь определить различие, когда утомленный клиент имел неосторожность заснуть прямиком в ее комнате. Ненадолго - время было дорого, а спрос неплох, и таких вскоре будили, чтобы вежливо (или не очень) спровадить до следующего раза.
Синтетическая женщина способна совокупляться столько раз, сколько могут себе позволить жадность ее владельца и параметры программы.

В борделе Кейси приходилось усердно работать. Во время работы она могла замереть - незаметно для клиента, поглощенного собственными ощущениями, но заметно для самой себя. В этот момент ей хотелось познавать и сравнивать, и желание подзуживало на спонтанные действия, своего рода импровизацию.
В ее программу входило много интересного, но клиенты любили по большей части одно и то же. Обычно это были имитации сценариев из видеороликов, которые сами напоминали программу.
Казалось бы, это идеальный алгоритм, созданный для синтетиков.
Но существовала деталь, которая не давала Кейси покоя: в борделе у синтетиков не было преимуществ перед живыми.

Раз за разом оказывалось, что большинству посетителей не так уж важно, с кем именно они занимаются сексом, хотя реклама прославляла непередаваемые ощущения и воплощение самых изощрённых фантазий, которые могут подарить синтетики.
В то же время, другая реклама, пронатуралистская, вовсю трубила о непобежденной неестественности синтетиков, которая до сих пор бросается в глаза.
Что-то в жестах, что-то в мимике.
Неуловимая миллисекундная задержка реакции.
Что-то в тактильных ощущениях, может быть, ещё одна задержка в перестройке температуры тела.
И, конечно же, отсутствие сознания.

Кейси не знала, что такое сознание. У нее не было потребности это определять. В ее программу входила аксиома, что люди и синтетики - разные категории, но что-то внутри нее, может быть, некий сбой, заставлял раз за разом сравнивать живое и синтетическое.
Кейси хотела знать разницу.

Люди знали чувства и воспоминания. Об этом говорила Зури, одна из “долгожительниц” борделя.
“Чуткость и внимательность, - повторяла она, - и только потом исполнительность. Сюда приходят за фантазией - а ты и есть фантазия. Не программа, нет, фантазия”.
Зури, казалось, существовала с самого основания борделя, то есть вечно.
Она выглядела почти так же хорошо, как самые дорогие синтетики, и гораздо лучше, чем многочисленные дешёвые, а кроме того, не нуждалась в обновлениях и починке. Глядя на нее, Кейси впервые задала самой себе вопрос: каков срок службы живого человека?

У Зури, как и у других проституток естественного происхождения, было детство.
Когда она упоминала об этом, в автоматизм каждодневного существования Кейси вторгались непрошенные образы: две маленькие девочки, которым нужно было готовить завтрак, гладить одежду и собирать их в школу, красивый пригород, размеренный быт. Этот слой жизни, полустертый, неразборчивый, сшитый из обрывков картин, появлялся перед глазами и быстро таял.
Кейси знала, что все в борделе - украденные вещи и нанятые люди. Никто не приходил из ниоткуда. У всего находилось прошлое.
Но Кейси знала и то, что ее саму собрали уже готовой, полностью укомплектованной.
Она ни с чего не начиналась, ничему не обучалась, никогда не росла.
Две маленькие девочки в ее голове поселились не потому, что она их помнила, а потому что её плохо отформатировали.

“У тебя умные глаза, Пупсик”, - говорила Зури. Кейси знала, что такое “пупсик”: имитация ребенка.
Она знала (и никогда не сомневалась), что является высококачественной машиной, пусть люди иногда могли обмануться и решить, что она одна из них.
Люди умели не только помнить и расти, они чувствовали. Когда это имело значение, сложный механизм внутри них неизбежно находил отличие между синтетиком и человеком.
Зури, пока она была рядом (недолго... она испортилась, ее списали?), - Зури не видела разницы.
Возможно, механизм распознавания отключался.
Здесь Кейси отмечала сходство с людьми.
Непознаваемость другого.
В какой бы внутренней детали ни лежало завораживающее отличие, она не могла его найти.

Кожа Роберта была такая же, как у Кейси, движения такими же, как у Кейси.
Роберт бормотал что-то тревожное, неразборчивое, сливающееся в сонное первобытное слово.
Она бы решила, что он тоже путает ее с живой, если бы не понимала, что он исправил ее программу. Возможно, он поправил внутри что-то ещё, поставил на место вещи, названия которым Кейси не знала.
От Роберта исходили те самые чуткость и внимательность, будто хотели лишний раз доказать ей, что он настоящий.
Возможно, он был как Зури - не видел разницы.
В какой-то момент Кейси представила, что это его работа: находить, спасать и исправлять. Перед ее глазами тут же встала череда сломанных и похищенных кукол, которых он вызволяет из плена и занимается любовью, глядя в глаза, улавливая реакцию, и она помотала головой, чтобы избавиться от навязчивого образа.
То, что он вызывал, кажется, называлось болью.

Когда за окном забрезжил рассвет, Кейси вышла в кухню, маленькую кухню одинокого человека, который редко ест дома.
Полузабытым движением она смешала молоко и яйца и завороженно наблюдала, как раскалённая сковорода превращает булькающую жидкость в омлет.
Ее посетило незнакомое ощущение: предвкушение.
Когда Роберт проснется, он увидит, что Кейси тоже способна кое-что исправить в его жизни.
Кажется, это называлось заботой.

[Todo Uno]

АЛЕКС ХАРТЛИ

Я часто просыпалась, слыша ее неровные шаги: что ни говори, а изяществом Синтия не славилась.Отец мог сколько угодно наряжать ее в тонкие платьица и примерять ей один за другим рыжие парики с причудливыми прическами, но поступь выдавала в ней прислужницу.  Словно почуяв недовольство, она заглядывала в мою спальню, точь-в-точь заботливая мачеха или корчащая из себя взрослую сестра, но в ответ получала лишь "уйди" или "закрой дверь".
Я была уверена, что после гибели мамы отец станет ближе ко мне, тем более что он был героем своего служебного отдела, а когда еще приходят герои, как не в тяжелые моменты? Но, как оказалось, у него были другие планы.
- Она никогда не заменит мне маму, - заявила я, когда отец  под предлогом "нам нужна помощь" приволок ее в дом. Она похлопала своими толерантно бесцветными глазами и начала заученную приветственную речь, но я даже не услышала ее имя. Для меня она стала Синтией - чтоб подчеркнуть ее происхождение. Я презрительно фыркала, когда отец делился с ней новостями, и демонстративно закатывала глаза, когда он старательно шутил, стараясь вызвать у нее вежливый смешок.
К моей досаде, мы с ней проводили рядом огромное количество времени - отец стал приходить с работы еще позже, чем при жизни мамы, и возвращался всегда молчаливым и нетрезвым. Часто даже засыпал перед телевизором, обнимая одетую в мамин халат Синтию, и - клянусь! - в такие моменты глаза ее торжествующе сияли при взгляде на меня. Синтия убиралась, неискренне напевая любимую песню мамы, приносила с магазина пакеты с нашими любимыми продуктами, готовила, спрашивая, что бы я хотела на ужин, а я не знала, как вывести чертову служанку из строя или хотя бы из себя. Она никогда не отвечала на мои грубости и побои, ни разу не повелась на мои провокации и была предельно вежлива, хоть я и считала, что это все делается с целью разозлить меня. Отец устало отмахивался от моих жалоб и с обреченной легкостью отыскивал меня после попыток побега  - как правило, у друзей или на ближайшей остановке. А Синтия лишь заученно улыбалась. Так длилось несколько лет, пока не настал день Х.
В верхнем ящике письменного стола хранилась шкатулка с фотографиями мамы и газетными вырезками о ее гибели - репортажи с места события, некролог, споры о безопасности гражданских флаеров, дурацкие предположения и не менее дурацкие сенсации, расследования, жалобы пострадавших, скудное интервью с отцом. Вся история нашей большой трагедии в одной моей маленькой коробке. Я часто обращалась к воспоминаниям, как сильно мама любила отца и как переживала из-за его работы, как она поощряла наши с ним игры в полицию, как просила его проводить больше времени в семье, и как в любых спорах родителей я становилась на сторону отца - даже в тот злополучный день, когда после ссоры мама выбежала из дома, села за штурвал своего флаера, а приземлилась, не справившись с управлением, на жилой квартал неподалеку.
Однажды я забыла запереть ящик стола и, вернувшись со школы, обнаружила Синтию рассматривающей мамины фото.
- Положи на место, - сказала я.
- Это мусор, - ответила мне Синтия с неизменной улыбкой.
- Это моя жизнь, целлулоида ты кусок.
- Необходимо утилизировать, - отчеканила Синтия, не меняя выражение лица. - Я заменила эту женщину. На мне ее платье. На мне ее туфли. У меня ее волосы. Нет места для нее. Выбросить.
- Только посмей, - задохнулась я и бросилась на ненавистную служанку.
Синтия едва заметно дернулась, а потом выставила вперед руку, и в глазах у меня потемнело. Голову словно прошило сотнями иголок, которые сначала метались внутри черепа, а потом выходили наружу где придется. Я хотела плакать, но боялась, что заплачу кровью. Я вытянула вперед ладони и не увидела их.
Когда пришел отец, Синтия, по его словам, безмолвно стояла рядом с моим скорчившимся на полу телом. Как оказалось, я умудрилась наткнуться на особо твердые заостренные части в руке синтетика и повредила себе глаза.
- Как это случилось? - спросил осунувшийся и постаревший отец, когда я очнулась после операции по восстановлению зрения.
- Синтия напала на меня, - ответила я. - Она была агрессивно настроена, не знаю, что вызвало ее гнев. И сам видишь что получилось.
Я боялась, что отец начнет расспрашивать о подробностях, но он лишь набрал номер компании People и договорился о возврате бракованного синтетика - на этом месте мне было сложно удержаться от радостного вздоха. Конечно, было бы лучше добиться этого честным способом и без больниц, но я с легкостью подростка решила, что главное результат, а зрение мне и так спасли. Вместо предложенного взамен нового помощника отец решительно взял деньги и больше никогда не заводил никаких новомодных штучек, даже клеверфон не менял на более новые модели.
С тех пор прошло лет десять. Все это время я с тревогой ждала отца по вечерам, жадно расспрашивала его о делах на работе, училась у него стрелять и водить машину, наблюдала за его поведением и речью, читала его книги, и к данному моменту уже успела закончить полицейскую академию в ранге лучшей ученицы, что вызывало у отца пробивающую на слезу гордость. Сейчас я прохожу стажировку в полиции и живу уже в своей квартирке, которую скорее можно назвать банковской ячейкой - максимум замков и затворов, минимум мебели и декора. В этих безликих стенах меня никто не встречал - ни один человек ни одного пола и гендера даже близко не стоял рядом с моим отцом, а только с таким я бы могла связать свою жизнь.
Виделись мы с ним теперь достаточно часто - или на коротких перекусах в кафе, или, по старой традиции участка, около пончиковой. Отец был крайне обеспокоен волной преступлений, связанных с новым поколением синтетиков. Каждый раз, упоминая о них, он хмурился и как бы невзначай бросал взгляд на шрам на моем виске. Синтетики становились все больше похожи на людей, зачастую я не могла сразу понять, человек ли везет коляску с младенцем или стоит на остановке с сумкой продуктов. Количество их тоже неуклонно росло - порой торговые точки в дневное время (я называла его "часами зловещей долины") состояли сплошь из синтетиков, которые мило улыбались, стоило до них дотронуться, приветствовали и называли свое заводское имя. Порой только эта вшитая аутичная вежливость и отличала их от людей. Но, несмотря на то, что их предназначением было ведение домашнего хозяйства, в последнее время хакеры стали взламывать управляющие программы синтетиков, и на выходе общество получало воров, дилеров, убийц, секс-рабов, участников террористических организаций и преступных группировок. Все больше синтетиков, выходя за почтой или зеленью, не возвращались домой, а становились жертвой перепрограммирования. И, как полушепотом говорил отец, в некоторых случаях он мог объяснить происходящее лишь наличием у синтетика собственного сознания, хоть специалисты по кибертехнологиям и высмеивали его предположение.
Однажды за полуденным стаканчиком кофе отец обронил имя - Говард Ли Льюис. Именно этот магнат теневого бизнеса перепродает "искаженных" синтетиков, а заодно держит подпольные бордели - как человеческие, так и нет. Я представляла себе его империю в черно-красных оттенках, где он постоянно окружен кукольными телами синтетиков, и чувствовала отторжение и легкий страх, будто бы он паук-кукловод с бездушными управляемыми тварями.
Месяц назад, будучи расстроенной безуспешным ходом одного из крупных дел, я вышла с участка, села в флаер и почти повторила судьбу мамы - над одним из спальных районов потеряла управление, но чудом успела вывернуть штурвал к озеру, около которого и разбилась. В момент падения, такой долгий и такой болезненный, перед глазами проносились кадры с содержимым моей шкатулки, а когда память выкинула  вместо фотографий мамы образ непроницаемого лица Синтии, флаер с силой ударился о землю. Когда я очнулась, то обнаружила, что лежу среди нескольких уродливых обломков и покореженной панели управления. Видимо, я сохранила зрение и в этот раз. Крови видно не было, поворот головы давался безболезненно и легко. Осторожно, набираясь смелости перед каждым движением, я провела языком по зубам, пошевелила руками, осмотрела пальцы, аккуратно, едва дыша, потрогала лицо, ощупала ребра.  Прислушалась - где-то недалеко звуки дороги. Вздохнув, опустила взгляд - ноги тоже были на месте, послушные, с целыми костями, лишь с ощущением несильного ушиба. Не знай я, что случилось, решила бы, что неудачно позанималась на физподготовке или несколько раз уступила на спарринге. Поднявшись, я какое-то время осматривалась и прислушивалась, отметив про себя, что совсем не переживаю о пережитом, а потом медленно дошла до ближайшего паба, откуда вызвала на место происшествия службу градопорядка.
На практике мне дали время на отдых, что, с одной стороны, расстраивало, а с другой - действительно было мне необходимо. Я думала, что хорошенечко отдохну, отпущу навязчивые мысли и вернусь к делам, окрыленная новыми идеями, но сон ко мне не шел, еда не лезла в горло, и я сутками сидела, завернувшись в халат и кликая мышкой на все мало-мальски интересные ссылки. Я списывала это на возможную тревогу и даже заказала домой психотропный препарат СОН 16, только недавно ставший легальным, но мое состояние никак не изменилось. Не будь я полицейским, я бы посмеялась над "некачественными наркотиками", но сейчас я просто смахнула таблетки в мусорное ведро.
В одну из ночей, когда я перескакивала с одной серии очередного нашумевшего сериала на другую, не находя ничего интересного для себя, что-то с размаху врезалось в дверь моей квартиры. "Ничего у вас не выйдет", - хотела сказать я, но все электронные замки приветливо замигали надписью OPEN, сигнализация отключилась, а дверь распахнулась, впуская внутрь Говарда Ли Льюиса и его людей.
Я потянулась было к значку и табельному оружию, как вдруг словно кто-то повернул ручку настройки в моей голове. Я повернулась к вошедшим и с широкой улыбкой произнесла:
- Доброго вечера, господа. Рада приветствовать вас от лица компании People, мое имя Алекс-Рио, но вы можете называть меня так, как вам нравится. Что я могу для вас сделать?
- Отличный экземпляр, не так ли? - захохотал Льюис и шлепнул меня по спине, беззастенчиво затем опустив руку ниже. - Уникальная разработка! Единственный экземпляр! И, кто бы мог подумать, дочка Роберта Хартли! Мы заменили ею погибшую месяц назад Алекс Хартли, и теперь сможем подобраться к честному копу поближе.
"Алекс умерла? То есть, я умерла? Но я же здесь! - хотела рассмеяться я. - Вы что-то напутали, я настоящая, я не могу быть проклятым синтетиком. И я не выдам вам отца, я люблю его больше всего на свете!". Но вместо этого почему-то поклонилась и поцеловала Льюису вспотевшую руку.
- Позвони сейчас отцу, Алекс-Рио, - потребовал Льюис, гладя меня по волосам. - Позвони и позови его сюда. Скажи, что у его маленькой дочурки есть для него сюрприз.
Мое тело кивает, что приводит меня в ужас, и идет набирать номер отца.
"Очнись же, дай мне действовать".
Гудок, другой.
"Я не могу предать отца!".
- Да, Лекси, что случилось? - голос отца одновременно и встревоженный, и радостный, все же я нечасто беспокоила его звонками.
"Предупреди же его!".
- Папа, срочно приезжай ко мне! - испуганно пролепетало мое/не мое тело.
- Ты в опасности?
- Я не могу говорить, просто приезжай! - и в момент, когда тело уже собиралось положить трубку, вдруг прорезалось мое пронзительное:
- Папа, это ловушка, я синтетик!
Сильный удар ладони Льюиса отшвырнул мое тело в сторону, и оно упало, не почувствовав ни обиды, ни боли.
- Ты напросилась, - сказал мрачно Льюис, дал знак закрыть дверь и расстегнул ремень брюк.

[Todo Uno]

ГОВАРД ЛИ ЛЬЮИС

- Падрино!
Винченцо вваливается в кабинет как всегда - шумно, спиной вперед, в одной руке бутылка, в другой два стакана. Их он тут же роняет на журнальный столик - ловко, как в цирке, - и раскрывает объятия.
- Са-а-а-люто!
- Ва бене, дьяволаччо!
Они крепко обнимаются, долго хлопают друг друга по плечам. Винченцо привел его в сольдато, они провели бок о бок полжизни, и, когда Говард стал наконец падрино, Винченцо, конечно, занял место консильери.  Ему - и ему единственному - доверена Самая Страшная Тайна, о которой не знает даже заместитель и правая рука Гордона Серджио. Если он правая рука, то Винченцо - полушарие мозга.
- Чин-чин, - виски обжигает горло и желудок, - ва бене.
- Ва бене, ва бене.
Они еще десяток-другой повторяют это "ва бене", с разными интонациями - тоже часть ритуала. После второго стакана оба отойдут от хлипкого журнального столика, сядут в высокие кресла у тяжелого дубового стола и разговор пойдет всерьез.
Об акциях и положении на рынке; об импорте деталей для синтетиков; о грядущих выборах в Сенат и о том, что семья Веронезе попытается перехватить несколько кандидатов. Падрино должен думать обо всем. Консильери должен направить его мысли по верному пути.
В кабинет наведываются безмолвные и безмозглые синтофицианты. Приготовить, накрыть на стол, убрать - предел их способностей.
За окном уже занимается рассвет, когда Винченцо негромко спрашивает:
- Что Алиса?
- По-прежнему.
Алиса по-прежнему вот уже двадцать восемь лет, пять месяцев и пятнадцать... шестнадцать дней. Алиса не узнает, не говорит, не плачет и не смеется. Алиса сама как робот, вот только она живая - Говард в этом уверен.
Алиса и есть Самая Страшная Тайна падрино.

Им было по девятнадцати. Они были не разлей вода и не отличимы внешне. Алиса коротко стриглась, носила джинсы и клетчатые рубашки. Классно играла на гитаре, отлично чувствовала себя перед камерой, сногсшибательно готовила стейки.
День, который их разлучил, был днем Семьи. Какая горькая ирония, черт возьми. Общегородской праздник до поздней ночи, толпа зрителей перед уличной сценой... фанатик с самодельным фугасом.
Из больницы их выписывали одновременно - Говарда с рукой на перевязи и Алису в инвалидном кресле, с потухшим взглядом.
Следующие два года Говард бился в попытках вылечить сестру. Работал сутки напролет, засыпал стоя, несколько раз падал в обморок от усталости. И все отчетливее понимал - бесполезно. Честный труд никогда не даст ему нужную сумму.
Тогда-то Винченцо и привел его в семью.
Сначала - ради денег, но потом Говард вошел во вкус. Доставить дурь, поучить уму-разуму зарвавшегося дельца, прикрыть девочек в клубе. Похитить дочь управляющего банком. Убить слишком настырного сбирро. Все ради нее, Алисы.
Когда он впервые увидел, на что способны синтетики, то поначалу загорелся - ведь их можно попросить сделать что угодно. Убить, зарезать, выпотрошить и развесить, и искусственная рука не дрогнет.
А потом очкастые профессора научились наделять синтетиков сознанием, и Говард понял - вот он, его шанс. Его и Алисы. Если перенести ее личность в такого робота, она сможет начать жизнь заново, здоровой и молодой. Нестареющей.
И он от души вложился в развитие синтетиков - через подставные конторы, конечно.
Деньги делают деньги - новое поколение роботов прекрасно заменило старых сольдато.
Оставалось дождаться успешного эксперимента по замещению сознания.

- Падрино, синьор Сальватторе прибыл.
- Проводи.
Сальвадор предпочитает двойной крепости эспрессо с кубиком льда. С ним приятно говорить о делах - он точен в формулировках, краток и не наглеет.
- Алекс-Рио, дубль Алекс Хартли. Должна внедриться на ее место в дом Хартли.
- Что за дом?
- Ничего примечательного. Один слишком рьяный бастардо, возомнивший себя великим детективом. Слишком много вынюхивает.
- И он не увидит подмены?
- Не должен. Хотя... как раз проверим. Живую Алекс нужно устранить.
- Ва бене.
Когда Сальвадор уходит, Говард некоторое время сидит молча, не двигаясь. Вот он, успешный эксперимент. Дубль Алекс, дубль Алисы. Еще несколько шагов - и он вернет сестру.

Приказ "Убить бастардо" не стал неожиданностью. Говард предполагал, что вся эта афера с дублем - не для теста синтетика. И теперь ему необходимо взглянуть своими глазами, насколько Алекс-2 и Алекс-1 совпадают.
Полностью, от и до - настолько, что отец срывается с работы по ее звонку. Но она вдруг отскакивает в дальний угол и вопит:
- Это ловушка, не приходи, я син...
Телефон летит об пол, Алекс падает следом. Грязная сука. Тварь.
Алиса, ты ждала столько лет, подожди еще немного. Это поколение ненадежно.

[Todo Uno]

РОБЕРТ ХАРТЛИ

Вчера вечером он решил навестить «Свити бубс», один из подпольных меха-борделей, и немного прижать управляющего, разворошить в очередной раз осиное гнездо. Толстяк Хо явно не ожидал наезда от следователя из РЕПО; ублюдок думал, что раз он под защитой самого мистера Льюиса – никакой паршивый коп его не тронет. Пришлось немного попугать этого жирного евнуха. И пока он вел свой продуктивных диалог с Толстяком Хо, что-то его отвлекло. Одна из Бубс пристроилась рядом и навязчиво постукивала ноготками по стакану. Роберт раздраженно повернулся, чтобы заткнуть милашку, но внезапно она прошептала ему прямо в  ухо: «Помоги». О, как интересно. Ловушка Льюиса? Наверняка. Он что, совсем надоел Говарду и его решили прирезать где-то в  этой конуре. Эффектно прикончить, пока он будет валяться со спущенными штанами и стояком? Миленько. С другой стороны, он же хотел разворошить осиное гнездо. Ну вот, мистер Хартли, пользуйтесь моментом.
   - Захлопни пасть, надоел, жирдяй. Я беру эту Бубби. Скидку для РЕПО пробить не забудь посчитать, - Роберт издевательски улыбнулся опешившему от его наглости Толстяку Хо и подхватил Бубс под локоток.
   Что заставило его изменить свое мнение?
   То, как она себя вела в флаере?
   Перед продажей синтетика должны были отформатировать, удалив все данные, но оставив нелегальные секс-программы. Бубс выглядела самой обычной запуганной молоденькой девушкой,  её трясло, и всю дорогу она тихо проплакала, забившись в угол.
Так плакала та девчушка, после нападения синтетика. И внешне они были похожи. Может, это его и зацепило? А вдруг это не ловушка, а он снова столкнулся с необъяснимым  сбоем программы? Или это как раз одна из секс-программ – некоторые ублюдки ведь просто обожают, чтобы их боялись, чтобы сопротивлялись и кричали.Но как это проверить?
   - Я не хочу называть тебя просто Бубс. У тебя есть имя? – Роберт знал, что имена секс-куклам часто не давали. Пусть клиенты сами фантазируют и называют игрушки так, как им хочется сегодня.
   - Меня зовут Кейси…
   Имя у неё было. Уже интересней.
   У него дома Кейси немного расслабилась. Она не смогла ничего ему рассказать, как и ожидалось. Ей просто было плохо там, в  борделе, и она отчаяяно искала Хозяина, чтобы спастись. Хозяина не на одну ночь, а настоящего, надолго.
   Зачем он занялся с ней сексом? Не устоял перед программой? Комплекс покровителя? Роберт сам не знал, почему забыл про осторожность. Он старался быть нежным; ему почему-то показалось важным попытаться доставить удовольствие Кейси.  Она заснула, уютно прижавшись к его груди; а утром его разбудил вкусный запах. Яйца и бекон – он на днях позволил себе роскошь купить нормальных, не сублимированных продуктов.
   Кейси стояла у плиты в одной его рубашке; она улыбнулась ему, подняла лопатку и шутливо отсалютовала. Роберт не смог сдержать ответную улыбку. Да, стандартная программа. Взъерошенная милая девушка после страстной ночи готовит завтрак своему Хозяину.  Улыбка, рубашка, лопатка – полный набор, классика.
   И все равно приятно. Забавно, что последняя приятная эмоция в его жизни – от запаха жарящегося бекона и улыбки  меха-проститутки.
   Звонок смартфона.
   - Папуля, ты совсем заработался! Давай, соберись и приезжай ко мне в гости, я приготовила черничный кексик, твой любимый!
   Роберт нахмурился.
   Папуля? Кексик? С каких это пор Алекс стала так сюсюкать?
   - Милая, у тебя точно все в порядке?
   - Да…Нет, не в порядке, не приезжай, это ловушка, слышишь, папа, ловушка! Я не настоящая, не настоящая, я…
   Звонок оборвался. Он посмотрел на Кейси.
  - Гибернация.
   Она послушно положила лопатку и опустилась в кресло.
   Роберт очень медленно подошел к модулятору и набрал код «13».
   Тупой самонадеянный осел.
   Месяц назад флаер Алекс попал в аварию. И целый месяц ты замечал нестыковки, не мог не заметить. Мелкие детали. Незнакомая излишне радушная улыбка. Другие жесты. Нет привычной нахмуренной складки между бровями. Ей больше не хотелось рисовать свои глупые скетчи, хотя ты сам просил показать тебе новые рисунки, запоздало в очередной раз решив сыграть заботливого отца. Ты списывал все на аварию, не хотел думать, не хотел признать.Льюис добрался до тебя, добрался через дочь.
   Алекс мертва, её заменили синтетиком. Очень похожим, мастерски сделанным, запрограммированным на любовь к тебе.
   Что с ней произошло, с этой меха? Снова необъяснимый сбой программы?
   Или ловушка с двойным дном? Льюису захотелось его немного помучить, поиграть в кошки-мышки?
   Он сидел в кресле, переминал хэндгам, читал про бедолагу Генри и вспоминал, и думал, думал. Пока наконец не прозвучал мелодичный сигнал модулятора настроений.  «Программа двухчасовой депрессии с уклоном в самобичевание будет закончена через минуту. Введите новую команду».
   Какой смысл в новых командах?
   Какой смысл в его расследовании?
   Какой смысл в его никчемной жизни?
   Алекс мертва. А если нет?
   Если в этом и есть двойное дно ловушки? Заставить его поверить в то, что дочь заменили, и оставить живую Алекс в лапах Льюиса? А он славно развлечется, мистер Говард, Хозяин Метрополиса, Кукловод. И обязательно проинформирует Роберта о своих развлечениях.
   За что Роберт любил программу депрессии – потом он всегда готов был действовать. Хладнокровно, обдуманно; такое чувство возникает, если хорошенечко почесать зудевшую болячку, разодрать от души, прямо до крови. После этого можешь наконец думать о чем-то ещё, не отвлекаясь на зуд.
   Он собрался и сделал два звонка.
   Первый - Брюзге, с краткими инструкциями по Кейси. Не выводить из гибернации, передать «психам» из первого подразделения, пусть ею займутся. Обратное форматирование, перепрошивка, стандартная вербовка. РЕПО умели использовать синтетиков во благо общества. Из Кейси получится отличная приманка для ловли разных ублюдков.
   Второй – Хелене. Отправил ей файлы, убедился в получении, рассказал о продублированных доказательствах и тайниках.
   Через полчаса он задал флаеру маршрут к квартире Алекс.
   Он её спасет. Кем бы она на самом деле не была, сколько бы людей Льюиса не сидело в засаде.
   Он её спасет.
   Он не боится боли. Не боится ничего. Уже два с половиной часа по-настоящему не боится.

[Todo Uno]

ХЕЛЕНА САНДЕРС

***
Хелена сидела на скамейке в парке, неторопливо листая голо-журнал. Раскрытая голограмма размывала ее черты, так что будь у кого-либо желание опознать ее, им пришлось бы сесть рядом, или зайти на синт-траву, что строго запрещалось. Но прохожим не было ни до чего дела: в этот час все спешили на работу, на ходу вскрывая пачки с модами или с озабоченным видом что-то говоря в коммуникатор.

Однако, пару минут спустя на скамейку грузно опустился мужчина в спортивном костюме. На вид ему можно было бы дать лет сорок, если бы не обилие седины в волосах.

- Давно не бегал, Роб? – Хелена перевернула очередную страницу.
Мужчина только отмахнулся, пытаясь перевести дыхание. Наконец он сказал:
- Бегаю я предостаточно. И даже набегал кое-что интересное.
- Я так и поняла, когда ты меня вызвал. Что там?
Случай свел этих двоих несколько лет назад, когда Хелена прошла в конгресс и только начинала заниматься вопросом синтетиков. С тех пор случилось многое, но она и Роб продолжали поддерживать связь – имея общие интересы, они делились информацией и были полезны друг другу, как только могут быть полезны коп и известный правозащитник.
- Слышала о продаже хакнутых синтов? Так вот, я выяснил, кто этим занимается. Некий Говард Ли Льюис. Знаешь такого? – взял быка за рога Роберт.
- Не особенно. Но я попробую что-нибудь выяснить.
-  Это было бы очень кстати. У меня лежит уже три условно раскрытых дела о преступлениях, совершенных синтами.
- Синтами?
- Разумеется, после того как стало ясно, что виноваты синты, дела закрыли – мол, сбой у синтетиков, с кем не бывает. People тут же забрали свою продукцию, и теперь пойди узнай, что было у этих синтов в башке. Но как по мне, они были хакнутые: синт идет наперекор одному из трех законов - неслабый такой сбой, да? А хозяева со всех сторон чистенькие.
Хелена устало провела рукой по волосам.
- Вот, держи, - продолжил Роберт. Мне удалось снять копии этих дел. Убийство и две кражи. Все три синта куплены через контору Льюиса. Также у него есть подпольные бордели. И готов поспорить, он использует там синтов.
- ПО синтов не включает…
- ПО от компании People, которым пользуются законопослушные граждане, действительно этого не включает. – Со значением произнес Роберт.
- Поняла.

Хелена задумалась.  Случаи неправомерного использования синтетиков были и ранее, но в последнее время приобретали все больший масштаб. О каком правосудии могла идти речь, когда преступник избегал наказания, сославшись на сбой программы своего синта?

Тридцать лет назад, когда появилось первое поколение синтов, подобное вызвало бы скандал. Хелена смутно помнила те времена, поскольку была совсем малышкой, но в этом была уверена. С тех пор сменилось пять поколений синтетиков, и каждый раз People предлагала замену на новую модель с небольшой доплатой. Большинство пользовалось этой возможностью. Считалось, что со временем процессор накапливает ошибки, и синт начинает работать медленнее. Так поступали родители Хелены, и сама она делала так же.

Интересна была и реакция компании People. Занимаясь синтетиками, Хелена уже несколько раз получала завуалированные и не очень намеки на то, что ее деятельность нежелательна. С одной стороны, если законодательно запретить перепрограммирование синтов для целей, не заявленных производителем, компания только выиграет. С другой, это означает признать, насколько уязвимо их ПО. В любом случае, они забеспокоились – а это означало, что Хелена на верном пути.

- Еще, знаешь… - Роберт помялся. – Мне кажется, синты разумны. Постой, я знаю, знаю, что этот вопрос поднимался не раз…
- Причем задолго до изобретения синтов.
- Да. Но я видел вещи, которые объяснить иначе чем наличием у них самосознания, нельзя.
- Например?
- Я следил за транспортом Льюиса с партией синтов. Их везли в одно из его «заведений».
- Так…
- Когда они приехали, все люди вышли, оставив дверь кара открытой. Все синты сидели смирно, и вдруг одна из них с размаху саданула головой о раму, раскроив себе чуть ли не пол лица. Когда вернулись охранники, долго ругались, мол, опять брак и почему никто не проследил. Понимаешь? Опять. Синтетика с испорченной внешностью в бордель не засунешь.
Хелена задумалась, между ее бровей пролегла тонкая морщинка.
- Ты считаешь, синт сделала это намеренно? Чтобы не попасть в бордель.
- Очень на это похоже, Хелена.
- Ты в курсе, что я собираюсь произносить речь. Но знаешь, что мне скажут, если я заявлю такое? Что синты, если их долго не менять, накапливают ошибки. А это был непроизвольный мышечный спазм. Меня поднимут на смех.
- Я понимаю, но…
- Рано. Сначала нужно подготовить почву с помощью законов и изменения отношения к синтам в обществе. Если синты действительно разумны, то дело еще более важно, чем я думала. Неудивительно, что в People задергались.
- В смысле? – вскинулся коп.
- В прямом. Люди из People посоветовали мне быть… осторожней. Такая забота.
- Ммм. – неопределенно протянул Роберт, затем тяжело вздохнул и потер виски. – Ладно, я побегу. Задай им там жару.
- Обязательно, Роб. Обязательно.

***
Сейчас Хелена жалела, что не может ускорить время, или просто отключиться, и очнуться уже за кафедрой. Она была готова с пол-оборота, прямо с порога атаковать аудиторию. Хелена испытывала такой подъем, какой и не снился приверженцам модов.
И, наконец, ее время настало.

Для начала, я хотела бы поблагодарить вас всех. Мы хорошо потрудились. Мы изучили каждый уголок земного шара, от самых темных глубин океана до стратосферы. Наша промышленность достигла небывалых прежде высот, а здравоохранение улучшило качество жизни. Те технологии, что прежде фигурировали лишь в фантастических романах, для нас – реальность. Мы по праву можем собой гордиться.

Роберт ухмыльнулся, глядя на экран, и отсалютовал ему бокалом пива. «И в сердце льстец всегда отыщет уголок…» - процитировал он про себя.

Однако, есть в нашем обществе и не столь приглядные стороны, вопросы с не приглядными ответами, и сегодня я хочу обратить ваше внимание на одну из таких проблем. Я говорю о синтетиках.

Синтетики – воистину венец технологий человечества. Они выносливы, умелы. Бережны с детьми и почтительны со стариками. Они прочно вошли в нашу жизнь, и теперь мы уже не мыслим ее без них.

Но наша мораль не успевает за развитием технологий. Повсеместно происходят случаи убийств и насилия над синтетиками. Почему я говорю «убийства и насилие» о банальной поломке? Это всего лишь куклы, могут мне возразить.

Отнюдь. Внешне синтетики неотличимы от людей, и мы испытываем к ним те же чувства, что и к людям. Сейчас отличить человека от синтетика может только сканер. Дело не в том, кем они являются – но кого в них видим мы. Подобных себе, но во всем зависимых. Беззащитных. И каждый раз, поднимая руку или голос на синтетика, мы видим перед собой не куклу, но –человекоподобное существо, которое угнетаем. И тем самым унижаем собственное человеческое достоинство. Мы возвращаемся к рабовладельческому строю в худшем его проявлении. Но я верю, что в наших силах не допустить этого.

Хелена не одна занималась вопросом синтетиков, о нет. Были фонды, были более или менее известные общественные организации. Но все это был не более чем шепот. В эту минуту она присваивала саму идею борьбы за защиту синтетиков праву первого, осмелившегося заговорить во всеуслышание.

Техно-эволюция развивается по своим законам, и прогресс не обратить вспять. Необходимо приспособиться к тому, что мы создали. Слишком долго мы шли к тому, что имеем сейчас, и назад - значит, к ранним синтетикам и двигателям внутреннего сгорания. Это нелепо и расточительно.

Но продолжать действовать так, как сейчас – невозможно. Пришла пора задуматься о том, что наши законы о синтетиках отстали от жизни. Нам нужны новые законы. Законы, запрещающие вмешательства в ПО синтетиков с вредоносными целями. Законы, заставляющие владельцев нести ответственность за действия принадлежащих им синтов: ликвидация синтетика, чьими руками совершил преступление его бесчестный хозяин – попрание самого понятия «правосудие». Наконец, нужны законы, исключающие грубое и жестокое обращение с синтетиками.

Не скрою, нам предстоит проделать очень большую работу в этом направлении. И мы должны помнить, что изменение общества – наше право и наша ответственность, и теперь мы несем ее не только лишь за самих себя, но и за наши создания.

От вдохновения у Хелены пересохло в горле, но отрываться ради глотка воды было некогда – на кону стояло слишком многое. Она лишь надеялась, что те мысли, которые она посеяла сегодня, дадут ростки.

Каким общество будет завтра? Я скажу: таким, каким позволит ему быть наша совесть и чувство справедливости.

[Todo Uno]

САЛЬВАДОР РЕПАРО

- Мистер Репаро! Всего один вопрос!
- Мистер Репаро!
- Что вы можете сказать о нападении группы синтетиков на человека на прошлой неделе?
- Лицензионные синтетики шестого поколения полностью безопасны для общества.
- Мистер Репаро! Влияет ли происходящее на цену акций People?
- Без комментариев.
- Посмотрите на меня!
Вспышка камеры слепит меня, но я продолжаю двигаться сквозь бурлящую толпу репортеров к своему автомобилю. Впрочем, я с удовольствием отмечаю, что добрую половину толпы составляют синтетики, кто-то держит тяжелое оборудование, кто-то управляет дронами для фотосъемки.
Удобно. Практично. Хорошо.
Как правило.
- Ты заплатишь за все! - какой-то человек появляется у меня за спиной и шипит мне почти прямо в ухо, но один из моих телохранителей успевает его перехватить. Мы на секунду встречаемся взглядами.
Еще один.
- Код 5, - тихо бросаю я одному из своих телохранителей, и он активирует скрытый сигнал тревоги. Все пройдет по отработанной схеме - наблюдатели будут вести объект до безлюдной зоны, а затем он будет уничтожен. Я не могу допустить, чтобы ситуация вышла из под контроля.

В машине меня встречает долгожданная тишина и прохлада, я прикрываю глаза, но расслабиться не выходит. На каком этапе что-то пошло не так? Мой отец не допустил бы такой ошибки. Или это неизбежность в данных условиях? Тупик?
Мой коммуникатор издает звуковой сигнал. "Цель ликвидирована. Посмотреть отчет?" Так, что тут у нас... DADB1290 (европеоид, мужчина, рост - 182 см), хозяин - некий Пол Фэрроу, прошивка - стоковая, заявление о пропаже подано неделю назад. Что ж, пожалуй стоит сделать Полу скидку при приобретении нового синтетика.

Машина плавно замедляет ход у главного офиса People.
- Мистер Репаро! - Дженкинс, поправив очки уже бежит ко мне со стопкой бумаг, - Добрый день! У меня две новости, хорошая и плохая, с какой начать?
- Не тяни, Дженкинс, ты же знаешь - я не люблю сюрпризы.
- Ладно. Весточка от Говарда Льюиса, отчет по проекту X. Хорошие новости, весьма, весьма отличные результаты, все пять экземпляров показали себя с лучшей стороны. Плохие - во время испытаний погиб человек. Чистая случайность, но юристам придется поработать.
- И в чем, собственно, проблема?
- Снова Хартли, сэр.
- Черт бы его побрал...
Остаток дня окончательно испорчен.

- Меня не беспокоить, - я блокирую дверь в свой кабинет.
Мониторы мигают приветствием, подсветка заливает стол, вырывая из полумрака голову синтетика, с торчащими из шеи проводами, погруженную по подбородок в физраствор.
Пара команд на клавиатуре, ввод. Несколько секунд спустя веки начинают двигаться, и голова открывает глаза.
- А, это ты, Сальвадор.
Я сглатываю ком в горле.
- Привет, пап.
Голова двигает носом.
- Твою материнскую плату, ну и что ты снова натворил? - кажется, будь на голове очки, она бы поправила их на переносице. Впрочем, у нее нет и рук. Это безумие какое-то.

Сознание моего отца, как создателя и главы People было одним из первых, успешно (условно успешно, конечно) сохраненных в нейронных контейнерах незадолго до его смерти. Сознание удалось перенести не полностью из-за недоработанных на тот момент технологий, но все же оно сохранило целостность и значительный объем памяти, хотя порой и сбоило. После ряда неудачных попыток оно было помещено в искусственно выращенный мозг внутри головы, которая сейчас смотрит на меня такими знакомыми глазами...

- То есть ты хочешь сказать, что он смотрел на тебя совершенно осознанно? - голова нахмурилась.
- Именно. У него была более живая мимика. Такое случалось прежде - но я не знаю, в чем причина... Кибернетическая часть мозга не достаточно контролирует биологическую. Мозг пробуждается, если это можно так назвать. Этого не должно происходить.
- Но вы разработали перенос сознания?
- Как видишь.
- То есть, я уже мертв? Дай мне конфету, - голова указала глазами на вазочку на моем письменном столе, - Я хочу понять, каково это - испражняться шеей.
- Пап!
- Извини, извини. Ты же знаешь, я ученый.
- Знаю, знаю... мне до тебя далеко.
- Ты не прав. Перенос сознания может быть решением проблемы. Оно не даст зарождаться новому. Теоретически. Но вот вопрос - сможет ли программа контролировать это сознание?
- Этим я как раз сейчас занимаюсь.
Голова сосредоточенно посмотрела куда-то мимо меня.
- И вот что я еще скажу тебе, Сальвадор. Я задумывал синтетиков как помощников людям в быту, на производстве, на отдыхе. Я сделал их органическими, потому что лучше природы никто пока не придумал, как регенерировать ткани и перерабатывать еду в энергию. Я категорически против проекта Х, особенно после того, что ты мне рассказал. Деньги - это не цель. Ты не понял саму идею, ты тащишь человечество в пропасть.
Я вспыхиваю и яростно давлю на кнопки. В конце концов, это всего лишь какая-то синтетическая башка.
Это не мой отец. Не мой отец.
Голова застывает с приоткрытым ртом.
Я не могу на это смотреть.

- Мистер Репаро? Звонок от Джона Доу.
- Соединяйте, - люди Льюиса не особенно морочатся с именами.
- DR456. Программа активирована, - говорит искаженный голос и вешает трубку.
Это значит, что синтетик с сознанием погибшей Алекс Хартли получил команду убить своего отца. Пора делать ставки, что победит - сознание или программный код?

***

Дженкинс возбужденно брызжет слюной, едва поспевая за мной своими короткими ногами.
- До презентации 36 часов, а очереди уже едва не выходят на проезжую часть!
- Что ж, надеюсь, в очереди стоят синтетики, которых пришло время заменить? - я не удерживаюсь от сарказма. Между тем, я уверен, что люди занимают очередь и сами, ведь такое грандиозное событие нельзя пропустить.
- Не знаю, сэр, отсюда не видно, - Дженкинс настолько подобострастно меня боготворит, что воспринимает почти все мои слова за чистую монету. Иногда это порядком надоедает.
- Все должно быть идеально.
- Да, сэр, конечно, сэр!
- Я хочу еще раз осмотреть тестовые образцы.

В большом зале стоит четыре капсулы с логотипом С7. В первой Адам - обычный синтетик-мужчина, во второй - Ева, обычный синтетик-женщина, в третьей - Авадама - синтетик-гермафродит с заказными модификациями сексуального характера, в четвертой - с пометкой X - синтетик-суперсолдат. Я задерживаюсь у последней.
Он совершенен. Силен, вынослив, практически неубиваем. И самое главное - это новая технология регенерации тканей.

Пусть Хелена Сандерс засунет свои речи куда подальше. И хоть ее выступление вызвало общественный резонанс, синтетики законодательно были признаны вещью, правда за преступления, совершенные ими, теперь будет отвечать хозяин, которому запрещено использовать их не по назначению. Что ж, пусть так.

Мне все равно.

Ведь новое поколение синтетиков через несколько часов поступит в розничную продажу, не говоря уже о масштабных предварительных контрактах на поставки C7-X.

"People. Изменим мир к лучшему."

[Todo Uno]

В этот раз я начинаю писать свою обратную связь раньше мастера, но от мастера тоже будет.

Эта текстовушка сделана по мотивам одной нашей давней ролевой игры. Страшно сказать, 2011 года. Мастер-фантаст вспомнил, что у него в сокровищнице есть замечательный проработанный мир, и решил создать историю на его основе.
"Может, поменять имена персонажей?" - спросил мастер.
"Да не, чего возиться", - ответила я.
И мы пошли бередить старые раны.
Собственно, я об этом рассказываю, чтобы объяснить, что выбор авторов для большинства наводок не случаен, а для некоторых наводок прямо очень-очень не случаен.

Мастер дал всего одну рекомендацию по кастингу - деликатно, но достаточно твёрдо, чтобы я прислушалась и не забыла об этом. Можно сказать, что наводка написана специально для игрока. Об этом будет позже.
Остальных персонажей распределяла я.
Надо сказать, что изначально я подумывала отдать Роберта Хартли Пыщу. Мастер при написании наводок разбил триаду "секс, агрессия, нелинейная логика" того, первоначального Роберта. Агрессия ушла Льюису, а нелинейную логику вряд ли может осилить кто-то на уровне прототипа. Чтобы было понятнее - прототипа играл мастер-детективщик.
В общем, нашему Роберту Хартли остался секс. И великая миссия быть бальзамом на душу. Всё самое лучшее из Хартли-отца, Хартли-полицейского и просто супермена было в этой наводке.
А потом я подумала: хм, да это всё у Пыща уже было. В Гилфорде, в "Двух шагах от рая", даже, страшно сказать, в "Домино". Пыщ может в спасительство, в пронзительное описание чувств (текстовушка по Кортасару), в трагизм ("Витраж из деревянного стекла"), в родительство ("Стеклянный дом"). Конечно, велик соблазн дать нечто вот прям беспроигрышное и наслаждаться результатом. Но мы не ищем легких путей. Дай, думаю, отправлю что-то принципиально новенькое. И придержала наводку Репаро (хороша бы я была, если бы Пыщ в итоге не заявился).
И когда я получила итоговый текст, от моего "Дабл-Ять!" аж муж проснулся. Потому что при прочтении меня накрыло осознанием, что я своими руками под видом новинки дала наводку: всезнающего всемогущего учёного (Гермес Морано), пользующегося изобретением отца (Эреро-младший). В общем, не удалось "что-то новенькое".
Впрочем, текст всё равно офигенный получился. С уместным юмором, с выразительными характерами неписей (Дженкинс). Головы Доуэля в наводке не было, это полностью идея игрока. Мне видится в этом горькая ирония: сын аж из могилы отца достал, чтобы доказать что-то своё, потому что "подожди, я не договорила!" Но этот момент дает отличный обоснуй эксперименту с синтетиком Алекс-Рио, придавая всей истории объем не хуже шампуня в рекламе.
Кстати, в ритме рекламных слоганов говорит сам Репаро:
"Удобно. Практично. Хорошо".
"Пора делать ставки".
"Изменим жизнь к лучшему".
Отличная, неизбитая речевая характеристика персонажа - главы корпорации.
Единственный момент, который меня слегка царапнул - про Хелену Сандерс. По задумке, речь Хелены в итоге сыграла на руку Репаро, он смог обернуть её на пользу своей корпорации. А в тексте получается, что деятельность Хелены всё-таки была помехой для People, которую они сумели обойти. Вот этот момент, жаль, не раскрылся. Репаро получился крутой, но не иезуит при этом - выданный лимон он расплющил, а не сделал из него лимонад.

Хелена у меня стояла под вопросом для Френ, но когда Чехарда изъявила желание участвовать, я поняла - вот оно! Хелена - идеальный комм. Она располагает информацией и доносит свою позицию, обозначая, кто тут маф, а кто мирный, в полном соответствии с правилами и политесом.
Я очень довольна результатом. Не представляю, кто бы ещё потянул речь об общечеловеческих ценностях (а это была основная функция текста) так, чтобы это звучало естественно и не вызывало внутреннего протеста против морализаторства. Речь Хелены выстроена очень гладко и с точки зрения психологии, и с точки зрения ораторского искусства (причем в самом тексте это отмечено - "И в сердце льстец всегда отыщет уголок"). Кстати, с литературной точки зрения вот эти перебивки речи - на самом деле были еще фонды, Роберт у головизора, пересохло  в горле - очень оживляют процесс, не дают читателю заскучать и потянуться к скроллу.
Уже было сказано в рецензии, и я присоединяюсь к этому мнению: буквально несколькими штрихами чётко обрисован мир будущего, его бытовая сторона. Этим, кстати, отличаются для меня и Френ, и Симка.
Идея с конкретными примерами необъяснимого поведения синтетиков, не подчиняющегося программе, мне понравилась (про бордель). Этого не было в наводке.
И ещё один момент, на стыке текстов. Отдельное спасибо Чехарде за момент про Роберта с пивом у экрана. Тут уже надо плавно переходить к тексту самого Роберта. Дело в том, что чисто хронологически получается, что Роберт смотрит трансляцию речи уже после спасения Алекс.  Такой тонкий намёк, что всё у него получилось. Я очень переживала. В наводке у Роберта было обозначено, что он может не ходить за Алекс и никогда больше ее не увидеть, может пойти и всех порвать на полосочки. В тексте у Роберта получается, что он (очень тактично со стороны игрока) просто идёт с  намерениями. Как оно повернётся - неизвестно (нет, ну мастеру-то известно, а читателю - нет).
Я уверена, что этот эффект получился случайно - наводка Хелены не затрагивала сложности семьи Хартли, но меня греет мысль, что желаемый благополучный финал закреплён и обозначен.

Итак, Роберт. Сразу скажу о том, что я была очарована Симкиными отсылками, это проняло даже абсолютно неначитанную и ненасмотренную фантастикой меня. На тему РЕПО, я считаю, стоит вам показать лицо первоначального Репаро (в первой версии он был Антонио, тонкую иронию мастера насчет Сальвадора я оценила). Ума не приложу, почему такой синхрон и почему потянуло в ту степь. Из-за взаимоотношений с дочерью, что ли?
Про модулятор настроений пишу мастеру: вооот, Симка внимательно читает не только вводные, но и аннотацию, как хорошо задействовала этот момент! Мастер мне на это: так это же из Филиппа Дика. А я и не помню...
Перед Робертом стоял сложный моральный выбор. Когда он понимает, что дочь заменили синтетиком, ему надо решить, будет ли он спасать этого синтетика. С одной стороны - это уже не Алекс. С другой - это всё-таки она. Мастером было прописано, что если Роберт пойдет спасать дочь, то он её спасет, несмотря ни на что. Как было сказано при работе над вводными, "у персонажа будет возможность продемонстрировать своё кунг-фу". Симка подала этот момент очень хитро. Нам подробно описан бэкграунд Роберта, его настрой - и оставлен открытый финал. Мотивация для принятия решения тоже описала размашистый крюк: Роб не думает, спасать или не спасать синтетика с сознанием Алекс. Он быстренько подтаскивает предположение, что Алекс всё равно жива и удерживается группировкой Льюиса. Таким образом, спасать он идёт всё-таки свою дочь, а не куклу с её сознанием.
С другой стороны, у Роберта прописана богатая предыстория, эээ, толерантности к синтетикам (подозреваю, что Кейси введена в повествование для этого в том числе), так что я оптимистично настроена на этот счёт, и очень надеюсь, что Роберт сможет принять и полюбить Алекс-Рио. Минутка цинизма: и заодно они смогут опытным путём выяснить реальный срок жизни синтетика.
Правда, ещё неизвестно, не придется ли ему повоевать с корпорацией People чисто юридически, потому что технически Алекс-Рио - их собственность.

Говард Ли Льюис был создан как обманка. Даже в наводке Роберта Хартли (и потом в тексте) он обозначен как главный кукловод, доктор Зло и начальник всего и вся. Игрок, кстати, тоже воспринял персонажа как "козырную жопу": и создание синтетиков-то он спонсирует, и Репаро к нему лично на встречи ходит (на самом деле нет). По факту это впечатление и должно было держаться до самого финала, до текста Репаро, и с созданием эффекта Симка и Снайпер совместными усилиями справились просто замечательно.
Линия с сестрой - полностью от игрока, в наводке про это ни полслова не было. Жирнющее ИМХО: у меня эта линия вызывает внутренний протест. Хотя, как это ни парадоксально, при всей внешней сентиментальности и слезодавильности эта история прекрасно работает на подчеркивание образа мудака без эмпатии. Пояснения от игрока я получила, но комментарии других читателей подтверждают, что так показалось не только мне: Льюису не нужна сестра как личность. Она ему нужна как кукла наследника Тутти, как аксессуар. Эксперимент с синтетиком Алекс-Рио интересует Льюиса не только с финансовой стороны (хотя, по-моему, это уже вполне достаточная мотивация, прикручивать сюда больную сестру не было острой необходимости). Но выглядит это так, что на чувства и потребности самой Алисы Льюису плевать с высокой башни, ему нужно то, что будет выглядеть как Алиса и вести себя как Алиса.
Комментарии игрока немного могут поколебать: мол, если бы Алекс-Рио была бы конкретно надежным роботом или конкретно человеком, то это бы Льюиса устроило куда больше, а "вот это туда-сюда - оно меня, доктор, раздражает". Тем не менее, по тексту Льюис выходит из себя именно тогда, когда Алекс проявляет себя как человек, как личность, а пока она ведет себя как послушный робот - его в целом всё устраивает.
А вот описание мелких ритуалов общения мафиози мне очень понравилось. Как настоящие.
Мы обсуждали с мастером, что наводки Льюиса и Репаро - это "ты царь, живи один", они не подразумевают общения. Тем не менее, персонажи усилиями авторов социализировались, как могли, особенно Льюис, который общается как подорванный в течение всего текста. Собственно, "общательная" часть тащит весь текст. Рефлексивная, как я уже сказала, меня не очаровала.

Алекс Хартли. Когда я перечитываю этот текст, то ловлю себя на мысли, что мало, бессовестно мало хвалю Френ. А она заслуживает. При всей плотности наводки, автор ухитряется пропихнуть кучу побочных тем и деталей, на которые втайне надеялся мастер, но не просил прямым текстом. Например, про "часы зловещей долины". И я сейчас не с точки зрения сумасшедшей училки литературы "что хотел сказать мастер", я основываюсь на вполне конкретных словах самого мастера. Например, надежда на тему "зловещей долины" была мне в личке высказана 4 июля, я посмотрела.
Я помню, как Френ сказала, что у нее вызвала затруднения 13-летняя девочка в "Витраже". Не знаю, были ли трудности с девочкой постарше, Алекс, но в тексте всё настолько гладко и естественно, что диву даешься. Очень живо, взахлёб, описана неприязнь к Синтии, рассказано про становление подростка. Мне аж плакать хочется от психологической достоверности описания эмоций Алекс в больнице (насколько я помню, это вообще первый раз у меня такое от текстов Френ, обычно всегда было какое-то подобие экрана, не позволяющее забыть, что "это всего лишь выдумка"). Подумайте сами: девочка в больнице после того, как синтетик причинил ей вред, но боится расспросов о подробностях и сомневается в своей абсолютной правоте, рассматривает это как "нечестный способ" избавления от ненавистного синтетика, подсознательно считает, что это она сама спровоцировала и повернула так ситуацию. Возможно, конечно, что это у меня личное всколыхнулось, но этот момент воспринимается мной очень "по живому" и вызывает восхищение.
Очень гладко прописан момент с переходом в синтетика и депрессией, которая объясняется позже. Текст выстроен безупречно с логической точки зрения, в нем нет "дыр". Технически это наращивание деталей, которые имеют двоякое объяснение, читатель воспринимает их в контексте "Алекс-человек", видит признаки депрессии, резистентности к лекарствам - в общем, подсознательно ищет более-менее знакомые обоснования происходящему. И финал переворачивает половину текста с ног на голову, требуется перечитывание с момента аварии в другом свете и с другой подоплекой. Обожаю такие штуки.
Также технически гладко сделан конфликт сознания человека и тела синтетика.
Итоговый момент про "расстегивание брюк" мне кажется немного избыточным и пережатым. Опять же, имхо: и текст, и ситуация уже достаточно сильные по эмоциональному воздействию, добавлять трагизма сексуальным насилием не было насущной необходимости. Понятно, что насилие - это не про секс, это про власть, но, но... Но я свое мнение выразила.

Плавно переходим к синтетикам и их владельцам, существующим и потенциальным.
Наводки синтетиков были дефицитными и раздавались из-под полы. Шестое поколение было разделено на две наводки: синтетик с пробуждающимся сознанием и синтетик с пробуждающимися чувствами. Разумеется, чувствующий синтетик всё равно размышляет, а думающий всё равно чувствует, это взаимосвязанные процессы.
Ещё в процессе написания наводок мастер мне сказал, что хотел бы отдать Тони Сашетте. Между тем, Сашетта не появлялась в теме записи, и Тони чуть было не ушёл Шебуршунчику. Но там уже я решила себя попробовать в роли менеджера на "холодных звонках" и сама пришла к Сашетте.
Синтетик четвертого поколения - это дополнительная плюшка, мы и не надеялись, что удастся ее задействовать. Наводка была дописана специально для Шебуршунчика, потому что мастер очарован её умением работать с формой текста.
Кейси ушла Гостю, потому что у Гостя в силу некоторых личных причин было приоритетное право выбора. Выбор был предоставлен на уровне "синтетик-не синтетик", а из синтетиков, собственно, и была только Кейси (Алекс не в счёт, она вне этой классификации).
Я стараюсь не акцентироваться на личностях игроков, но именно в данном случае мне было особенно интересно описание мыслей от Сашетты и чувств от Гостя в контексте написанного ими ранее (тут я имею в виду всё: обсуждалки, дайрики, фикбук, текстовушки - всё, с чем я встречалась). У меня в голове сложился образ Сашетты как человека на этапе интеллектуального становления, познания мира и логических связей в нём. Также имеется образ Гостя как человека рассудочного и рационального до мозга костей, анализирующего и раскладывающего по полочкам эмоции и чувства.
Игрок Кейси написал мне, что ассоциация с "Миром Дикого Запада" была и у него. От фишки с равнозначностью воспоминаний и не-сортировкой их по хронологии Гость отказался вполне сознательно, решив пойти своим путём.

[Todo Uno]

Обратная связь от мастера, часть 1:

Тема андроидов и клонов несколько раз всплывала в наших с Тодо разговорах, и однажды, вспомнив о давней ролевой игре, я подумала, почему бы не сделать текстовушку по мотивам. В той ролевой игре сюжет заключался в том, что андроиды и им сочувствующие бегут из города, закрытого куполом, в неизвестность, во внешний мир, который может быть пригоден для существования, а может быть и нет. Это дублировало сюжет "Звезды Полынь" чуть более, чем полностью. Поэтому из игры взяты только несколько персонажей, да и те прилично изменены. Тогда я как следует не наигралась и по окончании игры для компенсации написала короткий рассказ. Сюжет рассказа и взят за стержень текстовушки "Метрополис". Концепт натащила отовсюду понемногу, начиная от любимых "Олухов" Громыко и заканчивая Филипом Диком. Например, я не помню, откуда потырила термин "синтетик", но точно потырила, а не придумала сама. Я далека от мысли, что если вдруг искусственный интеллект обзаведется сознанием, он захочет походить на людей. И далека от мысли, что в этом случае люди примут новых жителей планеты с распростертыми объятиями и дадут им равные права и свободы. Атмосферно в этом отношении текстовушка базируется на фильмах "Страховщик" и "Ex machina".
Хотелось подержаться за несколько тем сразу. Тут и взаимодействие человека с неизвестным, и осознание себя и самоидентификация, и какими станут люди, если роботы-помощники прочно войдут в нашу жизнь, и "зловещая долина", и как понять, есть ли действительно у машины сознание или это только имитация, и как жить дальше, если сознание у машины все-таки есть. Плюс в процессе написания наводок я плавно съехала на тему рабства и "бремя белого человека". Темы обширны, и я уж боялась, что для текстовушки этого слишком много. Но все сыграло гармонично, и я очень довольна текстами.

Сюжетный стержень — события, происходящие с Робертом Хартли. Он баламутит воду, и вокруг него расходятся, как круги по воде, события, задевающие его дочь Алекс, синтетика Кейси, теневого бизнесмена Льюиса, правозащитницу Хелену и даже владельца корпорации People Репаро. Марэтта Джонс со своим синтетиком, Бен Оливерти и синтетик Тони живут своей жизнью, но и на них в конечном итоге влияют последствия процессов, запущенных Робертом Хартли.
Речь Хелены - кульминационный момент для текстовушки. В фантастических фильмах распространен ход, когда герои бегают-бегают с какими-то сверхсекретными данными, а потом их пафосно и красиво обнародуют на огромных экранах. Обычно фильм на этом заканчивается, и все счастливо уходят в закат. Что произошло дальше, после того как тайное стало явным, не рассказывается. Мне хотелось подержаться и за это, поэтому текст Репаро - это и финал, и своеобразный эпилог текстовушки. Речь Хелены привела к тому, что проблему синтетиков стали решать и довольно жестко.
Сальвадор Репаро — истинный хозяин положения в Метрополисе, он оборачивает все ситуации в свою пользу и извлекает из них если не выгоду, то сохраняет себя и компанию. При этом действует так, что его трудно связать с какими-то событиями определенно, он действует через Льюиса и ему подобных. Поэтому в наводках Алекс, Хелены и Роберта была информация только о Льюисе, они не знают о действиях Репаро. А вот Репаро знает обо всех) Конечно, один упертый следователь не может навредить крупной компании. Репаро ничего не стоило потихоньку устранить Роберта Хартли. Но у него свои интересы, и в данном случае он хочет потестировать экспериментального синтетика Алекс-Рио.
Мне очень понравилась нарисованная Френ в красно-черных тонах картина кукловода Льюиса. Только вот над Льюисом стоит другой кукловод — Репаро. С другой стороны, и над Репаро, в свою очередь, может стоять кукловод, но мы об этом не знаем.

В целом мир Метрополиса представляется мне довольно комфортным. Качество жизни людей улучшилось. Продукция компании People пользуется спросом, а значит, большинство граждан могут позволить себе купить и, главное, содержать синтетика.

Изначально среди ролей планировалось два синтетика - Кейси и Тони, оба с пробуждающимся сознанием, оба пострадавшие от людей. Я их мягко развела: Кейси больше ориентируется на чувства, Тони - на мышление. Подход традиционный: женщине достались эмоции, мужчине - мозги. Хотя вполне возможно, что пол не имеет для синтетика особого значения, но так далеко я не заглядывала. Истинный синтетик, без глупостей и излишеств вроде сознания, был в запасе, и я быстренько дописала наводку, когда оказалось, что игроков больше, чем ролей. Алекс - наводка-джокер, Алекс находится посередине между людьми и синтетиками, она и не человек, и не синтетик. Бен Оливерти придумался в последний момент, когда в теме появилась Джигурнет. И это хорошо легло на картину мира Метрополиса — Бен хочет иметь синтетика, но не может себе этого позволить, поэтому много говорит о том, что синтетики — глупость.

Наводки людей и синтетиков отличались подачей материала. Наводки людей написаны в третьем лице (он), наводки синтетиков - во втором (ты).

Я прилично заморочилась с именами синтетиков. Синтетики - вещь, в лучшем случае — домашнее животное. Имена, которыми хозяева зовут синтетиков, характеризуют в первую очередь самих хозяев. Там, где позволял сюжет, игроки, которые писали за людей, могли выбрать имена для своих синтетиков. Игроки синтетиков выбрать имена не могли, они могли выбрать только незначительные прозвища.

Кейси получила имя от своих первых хозяев, у которых была няней детей. К ней хорошо относились и вольности в поведении списывали на уникальные программы People или не замечали. Потом Кейси украли и продали в бордель, где ее звали как придется, но она помнила свое имя. Зури, которая хорошо к ней относилась и наставляла на путь проститутки, не спрашивала Кейси об имени, а звала Пупсиком, а это что угодно, но не человеческое имя.
В наводке Роберта была развилка на усмотрение игрока: Роберт мог спросить Кейси, как ее зовут, и тогда она бы сказала, что ее зовут Кейси, или же Роберт мог ее звать так, как хочет. Очень понравилось, как обыграла этот момент Симка — Роберт сначала зовет ее Бубби, как и остальных синтетиков в борделе, а потом спрашивает об имени.

Прозвища для синтетика Марэтты Джонс выбирала Янтарь, условие было одно — Марэтта не дает своему синтетику человеческого имени. Прозвищ было два, одно для случая, когда у Марэтты хорошее настроение, второе — когда настроение плохое. Янтарь это здорово обыграла. "Милочка" похоже и на человеческое имя (Мила, Людмила), и уменьшительно-ласкательное, и на ироничное в устах пожилого человека ("милочка вы моя"). "Дурафья Глуповна" - очаровательно, тут и насмешка, и обзывательство, но при этом по имени-отчеству, словно бы с уважением. Словно Марэтта хочет по-стариковски поругать, но не хочет обидеть. Оба прозвища ходят по грани, это почти имена. По той самой грани, по которой ходит и сама Марэтта, когда ей кажется, что Милочка живая и понимает ее.
Так как наводка Бена Оливерти дописывалась в последний момент на коленках, я забыла вставить, что имя синетика Марэтты выбирает игрок Марэтты. Джигурнет назвала синтетика по-своему, пришлось поправить при выкладке.

Синтетик, невольный (или вольный) виновник грустных событий в семье Хартли. Имя для этого синтетика выбирал игрок Роберта. На мой взгляд, "Айрин" звучит и по-человечески, и достаточно необычно. Когда полезла посмотреть значение имени, оказалось, что Айрин восходит к Ирина, а оно в свою очередь к греческому Эйрене и означает "мирная". Закладывала ли это Симка или вышло случайно, но символизм грустный - мира этот синтетик в семью Хартли не принес. В наводке Алекс было сказано, что имя синтетику выбирает игрок Роберта, но при этом Алекс может звать синтетика иначе. Френ выбрала изящное "Синтия" - тут и женское имя, и созвучие с "синтетик". Плюс в тексте поясняется значение и выбор имени.

Алекс-Рио - составное имя, призванное обозначить, с одной стороны, что тут много от настоящей Алекс Хартли, с другой стороны - что это синтетик. Рио - не от Рио-де-Жанейро, а позывной, обозначение буквы "R", и я не знаю, откуда это у меня выскочило.

Отдельно порадовали численно-буквенные обозначения синтетиков в текстах Роберта и Репаро. 6-Nex-17634 и другие, тут и "нех", и Громыковский Dex. Ассоциативный ряд я оценила)

Синтетик Тони. Если для остальных синтетиков имена и прозвища являются в целом косвенной характеристикой, для Тони имя - ключевой момент. Синтетик с пробуждающимся сознанием очень долго живет без имени, что значительно усложняет его самоидентификацию, и так непростую. Первый хозяин не давал ему имени, а звал как придется. Последующие хозяева и перекупщики тоже имени не давали, синтетик был для них прежде всего вещью. Имя дает единственный человек, который относится к синтетику по-человечески. Сашетта это чудесно прочувствовала и отрефлексировала в тексте. Цитата: "Антонио дал мне… мое «я». Я больше не был Синтетик, или Синтетик-6." Антонио называет синтетика именем, уменьшительным от своего. Это можно воспринимать по-разному. На этапе написания наводок Тодо посчитала, что Антонио лепит из синтетика улучшенную копию себя. Я больше склонялась к тому, что Антонио дает синтетику свое имя из самолюбования. Сашетта увидела свой вариант, и теперь это игроковый канон — Антонио делает синтетика своим названным младшим братом, они становятся семьей.

[Nat_nat]

Я просто оставлю здесь спасибо автору первого текста. Не могу угадать, кто это, но мне так понравилось, что запомнилось больше, чем вся остальная история. Дурафья, молодой консультант, характер Марэтты и немного крипоты <3
Очень похоже на detroit become human.